IV. Операция началась...

Игорь АБРОСИМОВ

                ПОРАЖЕНИЕ  ИЛИ  ПОБЕДА?

Наступательная операция Южного фронта в июле - августе 1943 г. на реке Миусс



I. Предисловие: Ответа найти не удается...
II. Южный фронт накануне летней кампании (1, 2, 3, 4, 5, 6)
III. Вермахт на «Миусс-фронте»
IV. Операция началась...
V. Контрудар
VI. Противостояние в воздухе (1, 2, 3, 4, 5)
VII. Послесловие: военные события в культурно-историческом аспекте
Примечания и приложения - Литература



IV. Операция началась...

Наступление советских войск началось рано утром 17 июля после непродолжительной и малоэффективной артподготовки. В полосе 5-й уд. армии неподавленные огневые точки в районе Дмитриевки, а затем Мариновки препятствовали быстрому продвижению четырех дивизий первого эшелона наступления - 4-й гв., 34-й гв. и 40-й гв. стрелковых дивизий 31-го гв. стрелкового корпуса и 315-й стрелковой дивизии, наносивших при поддержке 32-й гв. танковой бригады и 22-го гв. отдельного танкового полка удар на участке двух соседних полков 336-й и 294-й пехотных дивизий Вермахта.

Тогдашний начальник штаба Южного фронта С.С.Бирюзов вспоминал: «Несмотря на героизм войск, наступление развивалось очень медленно. Наиболее сильное сопротивление оказывали опорные пункты противника, расположенные западнее Дмитриевки и в районе Мариновки. Здесь остались не пораженными артиллерией прочные железобетонные укрепления, и наступавшие части несли большие потери». Однако, к 11 час. утра все же удалось захватить господствующие высоты западнее Дмитриевки и выйти на окраины Мариновки, а к 14 час. – к высоте 213.9 севернее Мариновки. Эта господствующая над местностью высота, которую оборонял учебный батальон 306-й пехотной дивизии, стала в последующие дни местом особенно напряженных боев.

Ввиду расширения по фронту участка прорыва, в середине дня для усиления давления на противника на левом фланге 31-го гв. стрелкового корпуса в бой была введена 96-я гв. стрелковая дивизия. Продолжали обеспечивать соответственно правый и левый фланг наступающих, оставаясь основными силами на восточном берегу Миусса, 126-я и 221-я стрелковые дивизии.

Продвижение пехоты 5-й уд. армии составило в первый день наступления от 2 до 6 км. По докладу штаба армии потери в тот день на 21.00 по неполным данным составили не менее 700 чел., из них 225 убитыми. В полосе наступления 34-й гв. стрелковой дивизии был смертельно ранен командир ее 103-го гв. стрелкового полка подполковник А.В.Зуевич, служивший на командных должностях в Красной Армии со времен Гражданской войны и награжденный в еще в 1920 г. орденом Красного Знамени. Танковые части поддержки потеряли 21 танк.

Южнее, в полосе 28-й армии, наступление шло менее успешно. Поставленные в первый эшелон 127-я и 387-я стрелковые дивизии при поддержке 33-й гв. танковой бригады нанесли главный удар на стыке 336-й и 294-й пехотных дивизий, в полосе обороны двух пехотных полков. Во втором эшелоне находились 320-я и 118-я стрелковые дивизии, а также 1-й гв. отдельный танковый полк.

Войска первого эшелона начали переправу через Миусс в ночь с 16 на 17 июля и рано утром заняли исходные позиции на западном берегу, что облегчало выполнение поставленной задачи. Однако, из-за разрыва во времени между окончанием артподготовки и началом наступления немцам удалось изготовиться к отражению атаки, что с самого начала серьезно осложнило положение наступающих. Кроме того сюда была переброшена боевая группа 17-й пехотной дивизии противника, соседа 294-й дивизии справа. Группа состояла из штаба пехотного полка, что повышало уровень управления, пехотного батальона, истребительно-противотанкового дивизиона, батареи 105-мм гаубиц и усиливалась дивизионом реактивных минометов и 243-м дивизионом штурмовых орудий. Активное огневое противодействие наступающим оказывали также силы 303-й пехотной дивизии, северного соседа 336-й пехотной дивизии.

Войска 28-й армии продвинулись к концу первого дня наступления всего на 1 – 2 км. Преодолев восточные склоны высот вдоль долины реки Миусс, они были остановлены на их гребне. Четко организованная рокировка силами и средствами с неатакованных участков при хорошей сколоченности маневренных боевых групп являлось основным средством укрепления оперативной устойчивость обороны и повсеместно использовалось нашим противником.

Потери 28-й армии в первый день операции, несмотря на гораздо менее значительные результаты, оказались выше, чем в 5-й уд. армии – 2400 чел., из них 577 убитыми. Даже имея в виду, что отчет о потерях 5-й уд. армии за 17 июля был предварительным и поэтому неполным, нельзя не отметить большой разницы в потерях. Танковые части, поддерживающие 28-ю армию, потеряли 16 машин, причем 1-й гв. танковый полк, вооруженный тяжелыми танками КВ-1с, - половину имевшейся в начале наступления бронетехники. Серьезные потери понесли и обороняющиеся. По данным немецкой стороны активно участвующие в боях в полосе 28-й армии подразделения и части упомянутых выше четырех пехотных дивизий потеряли более 2100 чел. Таким соотношением потерь и потерями, весьма высокими для обороняющейся стороны, противнику пришлось заплатить за более-менее успешное сдерживание наступления в полосе главного удара 28-й армии.

Следующий день также не принес успеха на этом направлении наступления. По решению командования Южного фронта дальнейшие усилия 28-й армии были перенесены на правый фланг, в район Куйбышево. Ставилась задача, используя успех соседа справа, добиться расширения полосы вклинивания 5-й уд. армии. Однако, в последующие дни и здесь особых результатов армии В.Ф.Герасименко добиться не удалось. Силы 118-й и 320-й дивизии, находившиеся в начале сражения во втором армейском эшелоне и понесшие поэтому не столь ощутимые потери, утром 18 июля были перегруппированы на правый фланг, форсировали Миусс и, имея некоторое продвижение, только к 20 июля сомкнули фронт со 2-й гв. армией севернее Куйбышево, в районе Елизаветинского.

Принять решение о выдвижении соединений 2-й гв. армии из второго фронтового эшелона, предназначенных по плану операции для развития успеха в глубине обороны противника, заставили Ф.И.Толбухина серьезные трудности, возникшие в первый день наступления.  Позднее в своих воспоминаниях С.С.Бирюзов, написал, что с вводом в сражение второго эшелона якобы поспешили. Если принять во внимание, что для развития успеха после выхода на оперативный простор сил у командования фронтом действительно уже не оставалась, то подобная оценка вполне справедлива. Но почему-то забывается, что наступательный потенциал первого эшелона был фактически исчерпан, низкий темп продвижения ставил под угрозу успех операции, а других возможностей переломить ситуацию у командования не оставалось.

Между тем соединения 2-й гв. армии - 2-й гв. механизированный корпус генерал-майора К.В.Свиридова и стрелковые дивизии 13-го гв. стрелкового корпуса генерал-майора П.Г.Чанчибадзе вступали в сражение в условиях выдвижения противником дополнительных подкреплений. Боевые группы с неатакованных участков фронта и части 16-й танково-гренадерской дивизии значительно увеличивали возможности обороны. При подобном раскладе сил промедление с вводом дополнительных войск могло дорого обойтись наступающим.

К 18.00 17 июля части 2-го гв. механизированного корпуса переправились на западный берег Миусса и в тот же вечер вступили в бой. 4-я гв. механизированная бригада с ходу овладела высотой 213.9, 6-я гв. механизированная бригада завязала бой за Мариновку, а 5-я гв. механизированная бригада совместно с частями 40-й гв. стрелковой дивизии штурмовала Герасимовку. Вслед за 2-м гв. механизированным корпусом к переправам через Миусс вышли 3-я гв. и 49-я гв. стрелковые дивизии 13-го гв. стрелкового корпуса, которые смогли быть задействованы только на следующий день.

Первое время части 2-й гв. армии действовали совместно с 40-й гв. и 315-й стрелковыми дивизиями 5-й уд. армии, а затем заняли самостоятельную полосу в центральной части плацдарма, образовавшегося на западном берегу Миусса. Именно армия Я.Г.Крейзера стала лидером наступления, нанося рассекающий удар по боевым порядкам 6-й армии, именно в ее полосе в последующие дни были спланированы и проводились наиболее активные действия. 5-я уд. армия в ходе боев смещала свои порядки в северо-восточном направлении, прикрывая северный фланг плацдарма. На южном крыле плацдарма действовали соединения 28-й армии, сомкнувшие, как уже упоминалось, фронт и обеспечившие локтевую связь с левым флангом 2-й гв. армии. Части обеих общевойсковых армий, с первых часов операции не выходившие из боев, продолжали нести немалые потери.

На второй день наступления, 18 июля, части 2-го гв. механизированного корпуса, продолжая медленно продвигаться в западном направлении, вышли к Степановке и овладели этим населенным пунктом и узлом обороны, а также полностью очистили Мариновку. Продолжая наступление, отличившаяся накануне 4-я гв. механизированная бригада полковника П.И.Кузнецова ворвалась в селение Саур-Могильское, лежащее у подножья кургана Саур-Могила (высота 277.9). Курган Саур-Могила, являясь опорным узлом немецкой обороны, оттуда местность хорошо просматривалась почти на 10 км, позволял противнику наблюдать за передвижениями советских войск и корректировать артиллерийский огонь.

Удержаться в селении гвардейцы не сумели, так как попали под хорошо организованный и скорректированный огонь немецких гаубичных батарей, расположенных на закрытых позициях. Поддержать наступавших артиллерийским огнем и заставить замолчать вражеские орудия, ввиду недостаточно эффективной организации артиллерийского наступления в глубине обороны противника, советское командование не сумело и даже не пыталось. К тому же мотострелковые батальоны и танковый полк 4-й гв. механизированной бригады подверглись «дружественному огню» со стороны 5-й гв. механизированной бригады, которая наступала уступом сзади. По ошибке ее танки и артиллерия открыли огонь по подразделениям своего же соединения. Неудачный бой в районе селения Саур-Могильского обошелся 4-й гв. механизированной бригаде потерей 147 бойцов и командиров, из которых 36 чел. погибло.

В середине дня контрударом 16-й танково-гренадерской дивизии по левому флангу наступающих противник пытался нарушить коммуникации советских войска на восток и вынудить их к отходу на левый берег Миусса. Однако, не обладая достаточной танковой поддержкой (в составе танкового батальона в конце дня 18 июля насчитывалось всего 20 боеспособных танков, в основном Pz.III), дивизия не смогла отбросить бригады 2-го механизированного корпуса и сама была вынуждена для удержания рубежей организовать подвижную оборону.

19 июля из резерва группы армий «Юг»  в распоряжение 6-ой армии была выдвинута 23-я танковая дивизия, в составе танкового полка которой прибыло не более 50 боеспособных танков, из них большинство Pz.III. Кроме того командующий группой армий «Юг» Манштейн передал в распоряжение Холлидта штаб резервного 24-го танкового корпуса, который должен был объединить под своим управлением 23-ю танковую и 16-ю танково-гренадерскую дивизии. При этом Манштейн не считал возможным тут же бросать в бой две эти дивизии, насчитывающие не более 60 боеготовных танков, основную часть которых составляли Pz.III. Недавние бои на Курском выступе показали, что советские войска с такими машинами способны бороться с успехом, поэтому столь малое их количество вряд ли могло стать поддержкой для наступающей мотопехоты. Манштейн настоятельно рекомендовал командованию 6-й армии дождаться подхода танково-гренадерских дивизий СС, которые готовились к переброске в Донбасс и обладали куда более высоким боевым потенциалом.

Положение на «Миусс-фронте», несмотря на трудности, испытываемые наступающими советскими войсками, складывалось, однако, столь неблагоприятно, что Холлидт не счел возможным обойтись без нового контрудара до прибытия обещанного пополнения. По его приказу 16-я танково-гренадерская и 23-я танковые дивизии атаковали Степановку. Встреченные сильным огнем со стороны Степановки и высоты 213.9 и потеряв большую часть бронетехники, до 40 танков и штурмовых орудий из 70, участвовавших в атаке, танки и мотопехота противника вынуждены были отступить. При этом 7 танков из состава 16-й танково-гренадерской дивизии, которые все же прорвались к Степановке через боевые порядки 2-го гв. механизированного корпуса, были уничтожены артиллерией и танками 5-й гв. механизированной бригады.

Контрудары противника 18 и 19 июля поставленных целей не достигли, но замедлили наше дальнейшее продвижение. Наступление, однако, продолжалось, хотя темпы его и результаты не моли удовлетворить командование фронтом. 19 июля 4-я механизированная бригада во взаимодействии с 96-й гв. стрелковой дивизией полковника С.С.Левина вновь овладели Саур-Могильским. В пытке обойти узел обороны на кургане (высота 277.9) они были отражены сильным и столь же хорошо, как и накануне, скорректированным артиллерийским и минометным огнем, управляемым с кургана. В бою был тяжело ранен и эвакуирован в тыл командир 291-го гв. стрелкового полка подполковник А.И.Танцюра. Он командовал этим полком еще до преобразования в гвардейскую часть, с весны 1942 г., и прошел через тяжелые бои Сталинградской битвы.

Без мощной артиллерийской и авиационной поддержки успешное наступление, тем более, захват высоты 277.9, оказалось невозможными. Курган Саур-Могильский являлся не только пунктом корректировки, но и удобной позицией для орудий, которые фланкирующим огнем с боковых и обратного ската препятствовали продвижению войск на широком участке.

Кризис наступления призван был преодолеть ввод в сражение дополнительных сил 2-й гв. армии - 4-го гв. механизированного корпуса генерал-майора танковых войск Т.И.Танасчишина и выдвинутого на западный берег Миусса 1-го гв. стрелкового корпуса генерал-майора И.И.Миссана. 1-го гв. стрелковый корпус разворачивался во втором эшелоне наступающих войск и в дальнейшем предназначался для замены понесшего потери и выводимого из боев 2-го гв. механизированного корпуса. Дополнительные силы армии Я.Г.Крейзера, на которую были возложены основные наступательные задачи, должны были оказать решительное воздействие на сокрушение обороны «Миусс-фронта».

Наступление планировалось начать в ночь на 20 июля 13-м гв. стрелковым корпусом с целью расширения фронта вклинивания на левом фланге 2 гв. армии, что позволяло ввести на этом участке крупное механизированное соединение. Условия ввода планировалось облегчить если не радикальным прорывом, то неизбежным нарушением и ослаблением оборонительных рубежей противника. Корпус Т.И.Танасчишина должен был пройти через боевые порядки стрелковых дивизий и наступать в юго-западном направлении, охватывая с тыла войска, которые держали оборону перед фронтом 28-й армии на южном фланге плацдарма. При этом правофланговым 320-й и 118-й стрелковым дивизиям 28-й армии при поддержке оставшихся в строю 13 танков 33-й гв. танковой бригады и 1-го гв. танкового полка предписывалось поддержать наступление 13-го гв. стрелкового корпуса. Забегая вперед, следует добавить, что овладев Елизаветинским, который несколько раз переходил из рук в руки, части 28-й армии прикрыли тем самым левый фланг перешедшего в наступление 4-го гв. механизированного корпуса и способствовали ослаблению фланкирующего артиллерийского огня противника.

Замысел командования Южного фронта, который по всей вероятности созрел не без влияния Василевского, нельзя не признать весьма показательным. Не достигнув успеха на выбранных направлениях наступления, командование не стало ценой потерь, то есть «любой ценой» тупо прошибать оборону противника, но стремилось выполнить задачу, осуществив маневр силами и нащупать слабый участок в построении его обороны. Подобное решение было принято и двумя днями ранее, когда Толбухин приказал провести перегруппировку дивизий 28-й армии и изменить направление наступления. Командование Красной Армии на всех уровнях училось воевать, допускало много ошибок, но часто звучащие сегодня обвинения в тупом «забрасывании» противника телами собственных солдат звучат мало правдоподобно.

Однако, как показали дальнейшие события, ввод в бой 4-го гв. механизированного корпуса запоздал. 13-й гв. стрелковый корпус мог выполнить свою задачу силами только двух левофланговых 49-й гв. и 87-й гв. стрелковых дивизий, т.к. его 3-я гв. стрелковая дивизия была задействована на правом фланге армии, в районе Степановки - Саур-Могильского. Сосредоточение частей корпуса, назначенных для наступления, закончилось в середине дня 20 июля, после чего, начав наступление, дивизии имели незначительное продвижение. Не дожидаясь захвата исходных рубежей для атаки и более выгодных условий для ввода в сражение, 4-й гв. механизированный корпус, который подвергаясь непрерывным ударам с воздуха четвертый день стоял во втором эшелоне в ожидании приказа о начале активных действий, только 21 июля вступил в соприкосновение с противником и совместно с дивизиями корпуса П.Г.Чанчибадзе пытался переломить ситуацию. Но к тому времени, на четвертый день операции, положение изменилось не в пользу советских войск.

Оборонявшаяся на этом участке 16-я танково-гренадерская дивизия, которая потеряла почти все свои танки, была усилена 236-м дивизионом штурмовых орудий в составе 30 «Штурмгешутцев», а также оперативными боевыми группами, в первую очередь артиллерией, из состава пехотных дивизий с пассивных участков. Легкие 105-мм и тяжелые 150-мм полевые гаубицы дивизионных артиллерийских полков стреляли с закрытых позиций, оставаясь малоуязвимыми в связи с относительной слабостью и недостатками в оперативном применении советской тяжелой и гаубичной артиллерии Высокая плотность заградительного и прицельного огня решающим образом подкрепила мотопехоту танково-гренадерских полков. Свою лепту в огневое воздействие на наступающих внесли также 88-мм зенитки 4-го авиакорпуса Люфтваффе, которые были развернуты на высотах в ближайшем тылу и с дальних расстояний с большой точностью выбивали советские танки. Наступавшие бригады 4-го гв. механизированного корпуса натолкнулись буквально на стену артиллерийского и минометного огня.

Такая же тактика использовалась и на других участках наступления советских войск. Собирая мощные артиллерийские группировки, противник с большими потерями останавливал пехоту и танки атакующих. Численное превосходство советских войск, как и было запланировано заранее, сводилось на нет маневром, переброской на угрожаемые участки значительных сил артиллерии с соседних участков. Свой вклад в отражение атак вносили активные действия вражеской авиации.

Как и в других подобных случаях, преодолеть сопротивление противника без эффективной артиллерийской и авиационной поддержки оказалось невозможным. Значительное превосходство в численности пехоты и танков, которые были на нашей стороне, не могли быть в этих условиях реализованы. Только потери 4-го гв. механизированного корпуса составили за три дня 21 - 23 июля 4064 чел., в т.ч. 998 убитыми. Общие потери танков – 122 ед., из них безвозвратные не менее 73.

Следует иметь в виду, что на состоянии гвардейцев Т.И.Танасчишина, а следовательно, на их действия в ходе операции, оказало сильное психологическое воздействие длительное нахождение во втором эшелоне. Лишенные надежного прикрытия с воздуха, они подвергались систематическим налетам авиации, а также артиллерийским обстрелам. Еще до непосредственной встречи с противником потери корпуса 19 и 20 июля превысили 300 чел. убитыми и раненными, было потеряно также 34 автомашины, что уменьшало подвижность соединения, вышло из строя 10 танков. Таким образом, за первую неделю операции, активно участвуя в ней всего три дня, корпус потерял до 30% личного состава (в боевых частях корпуса – существенно больше) и лишился более 60% бронетехники.

Одновременно с 4-м гв. механизированным корпусом и левофланговыми 49-й гв. и 87-й гв. стрелковыми дивизиями 13-й гв. стрелкового корпуса активные действия 21 - 23 июля велись 2-м гв. механизированным корпусом, а также 33-й гв. и 86-й гв стрелковыми дивизиями 1-го гв. стрелкового корпуса и 3-й гв. стрелковой дивизией 13-го гв. стрелкового корпуса, действовавшей на правом фланге армии и переданной в ходе боев под управление корпуса И.И.Миссана. Потеснив противника на ряде участков, они также не смогли осуществить прорыва вражеской обороны.

Потери, понесенные войсками 2-й гв. армии характеризует состояние 2-го гв. механизированного корпуса. За семь дней боев корпус потерял до 40% личного состава и лишился более 78% танков. Пять стрелковых дивизий, участвовавшие в боях, также понесли существенные потери и, несмотря на маршевые пополнения, их средняя численность упала до 5,5 тыс. Только одна из дивизий, 24-я гв. стрелковая дивизия, которая находилась в резерве командующего армией, сохранила в своих рядах первоначальную численность - около 8,1 тыс. личного состава.   

Несмотря на вывод из боев 24 июля обоих механизированных корпусов, перед которыми была поставлена задача быстро восстановить свою боеспособность, войска Южного фронта попытались возобновить наступление. Приказ продолжить активные действия получили оставшиеся на переднем крае дивизии 1-го гв. и 13-го гв. стрелковых корпусов. Каких-либо реальных результатов наступление 26 – 28 июля не достигло. Захваченный в ходе одной из атак пленный из состава 16-й танково-гренадерской дивизии сообщил разведчикам на допросе о прибытии на фронт эсэсовских соединений. Позднее поступило подтверждение, что в Донбасс переброшены танково-гренадерские дивизии СС «Рейх», «Мертвая голова» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Однако оказалось, что вместо последней в состав 2-го танкового корпуса СС была включена 3-я танковая дивизия Вермахта.

Ожидая контрудар со стороны противника, который по всем данным, учитывая полученную им столь мощную поддержку, был в ближайшие дни неизбежен, Толбухин, тем не менее, принял решение продолжить наступление 2-й гв. армии, имея в виду вероятную слабость обороны понесших сильный урон за предыдущие дни 23-й танковой и 16-й танково-гренадерской дивизий. Для поддержки наступления Толбухин счел возможным передать 2-гв. армии последний резерв фронта - 140-ю танковую бригаду.

Фланги армии Я.Г.Крейзера по-прежнему обеспечивались частями 5-й уд. и 28-й армий, выстроивших сравнительно устойчивые оборонительные порядки, что по мнению командования также создавало условия для успеха на центральном участке периметра плацдарма. Трудно сказать, на какие перспективы в развитии наступления, учитывая усиление противника, можно было теперь рассчитывать, даже при условии достижения некоторого начального успеха. Тем не менее, на правом фланге 2-й гв. армии основные силы 33-й гв. стрелковой дивизии генерал-майора Н.И.Селиверстова 1-го гв. стрелкового корпуса и переданной в оперативное подчинение корпусу 3-й гв. стрелковой дивизии генерал-майора К.А.Цаликова готовились нарастить наступательный удар.

Напрашивается вывод, что командование Южного фронта ни в коем случае не хотело уступать инициативу противнику, понимая, что сконцентрировав свои силы в условиях свободного выбора направления для контрудара, эсэсовские дивизии неминуемо создадут кризисную ситуацию, чреватую разгромом всей советской группировки. Тем более, не исключалась возможность перехода противника в наступление  севернее плацдарма с форсированием реки Миусс и наступлением на юг вдоль ее восточного берега. Этим самым могли попасть в оперативное окружение войска на плацдарме, ликвидирован сам плацдарм и создана реальная угроза устойчивости всего Южного фронта. Так что упускать инициативу было опасно, предпочтительнее являлось самим определять время и место для наступления, заставляя противника с тем или иным опозданием реагировать на создавшуюся ситуацию.

Для усиления войск в полосе планируемого удара командир 1-го гв. стрелкового корпуса И.И.Миссан к утру 29 июля стянул дополнительные войска, ослабив правый фланг своего соединения на стыке с 5-й уд. армией, а также левый фланг на стыке с 13-м гв. стрелковым корпусом. Фактически командир корпуса, не без ведома командующего армией и, надо полагать, руководства Южного фронта, которые отдав приказ на продолжение наступления, были обязаны проконтролировать, каким образом обеспечивается выполнение директивы, готовился наступать с открытыми флангами.

Такой грубый оперативно-тактический промах не мог не повлечь за собой самые неприятные последствия. Боевая группа 23-й танковой дивизии, упредив наступление советских войск и нанеся контрудар на стыке 2-й гв. и 5-й уд. армий, сравнительно легко преодолела сопротивление и, развивая успех, осуществила глубокий охват изготовившихся к наступлению основных сил двух гвардейских дивизий. Примерно через 2,5 часа после начала боя она встретилась с боевой группой 16-й танково-гренадеской дивизии, которая сбила слабый заслон на их левом фланге. В окружении оказались основные силы 3-й гв. стрелковой дивизии, все три ее стрелковых полка, и два стрелковых полка 33-й гв. стрелковой дивизии.

Одновременно 294-й пехотная дивизия, которая оборонялась южнее, поддержанная частью сил сил 15-й авиаполевой дивизии, снятыми Холлидтом с приморского участка 6-й армии, при поддержке дивизиона штурмовых орудий атаковали левофланговую 87-ю гв. стрелковую дивизию 13-го гв. стрелкового корпуса, развернутого южнее 1-го гв. стрелкового корпуса, и заставила ее отступить. Это поставило в трудное положение не только окруженные полки и всю 2 гв. армию, но создало угрозу стабильности плацдарма на западном берегу Миусса в целом.

Для ликвидации бреши в боевых порядках 2-й гв. армии, вызванных окружением и разгромом двух гвардейских дивизий, а также деблокирования окруженных полков Я.Г.Крейзер выдвинул свой резерв – свежую 24-ю гв. стрелковую дивизию генерал-майора П.К.Кошевого, изначально отличавшуюся высоким уровнем боеспособности, которая с начала операции в боях не участвовала. Дивизия поддерживалась 37-й танковой бригадой из состава 2-го гв. механизированного корпуса, пополненной отремонтированной бронетехникой и бронетехникой танковых полков механизированных бригад этого корпуса, оставшихся в боеспособном состоянии. Одновременно, учитывая непредсказуемость ситуации, командование фронтом днем 29 июля приказало силам 2-го механизированного корпуса вернуться на восточный берег Миусса и занять оборонительные позиции, с которых 17 июля 5-я уд. армия начинала наступление. Не исключалась возможность рассечения плацдарма с выходом противника к переправам через реку и на восточный ее берег.

Серьезные осложнения в полосе 2-й гв. армии привели к смене ее командования. Как уже упоминалось, Я.Г.Крейзер был отстранен от должности и отправлен на менее ответственный участок фронта командовать 51-й армией, а на место  Крейзера назначили генерал-лейтенанта Г.Ф.Захарова, возглавлявшего до этого 51-ю армию. Замещающим генералов, которые по мнению командования не справлялись со своими обязанностями, он выступал и до этого, причем многократно. 30 июля днем Захаров прибыл в штаб 2-й гв. армии и приступил к руководству ее дальнейшими действиями.

Оперативное окружение, в которое попали пять стрелковых полков, что лишало боеспособности две гвардейские стрелковые дивизии, а также тяжелая ситуация, сложившаяся на этом участке, вызвала обеспокоенность не только командования фронтом, но и Ставки. 31 июля представитель Ставки Тимошенко, который накануне вместе с Василевским выясняли обстоятельства неудачи, вновь прибыл на командный пункт 2-й гв. армии и находился там до 8 часов вечера. В тот же вечер была получена директива Ставки, подписанная Сталиным, в которой от командования фронтом требовалось «...сообщить о том, какие экстренные меры думает оно предпринять для того, чтобы вызволить окруженных и безусловно приостановить продвижение противника». В директиве содержался резкий упрек в адрес Толбухина: «Считаю позором для командования фронтом, что оно допустило по своей халатности и нераспорядительности окружение наших четырех [так в тексте – И.А.] стрелковых полков вражескими войсками».

Вряд ли Верховному доложили все подробности случившегося и он узнал, что непосредственной причиной окружения полков сравнительно малочисленными силами противника явился грубый просчет командования фронтом, действия которого направлял в качестве представителя Ставки сам начальник Генерального штаба. Даже количество окруженных полков, доведенных до сведения Москвы, уменьшилось с пяти до четырех. Но происшедшее справедливо названо в директиве «позором для командования фронтом», допустившего окружение «по своей халатности и нераспорядительности». Однако, ввиду подхода крупных неприятельских резервов, состоявших из сильных подвижных соединений, исправить положение и «безусловно приостановить продвижение противника» было практически невозможно. Более того, благоприятное для немцев положение, сложившееся на правобережном плацдарме, способствовало эффективному введению в сражение подошедших резервов.

Нельзя не заметить еще раз, что изначально спланированное распыление сил Южного фронта, задачи поставленные 51-й армии на нанесение отвлекающего удара, болезненно сказались на положении советских войск. Отсутствие резервов на главном направлении, острая нехватка сил как для развития успеха, так и для ликвидации угроз, создаваемых здесь противником, осложнили проведения операции и явились одной из причин ее неудачи. Привлечение командованием группы армий «Юг» крупных сил для отражения советского наступления и выдвижение боевых групп с пассивных участков обороны 6-й армии не смогли найти в этих условиях достойного ответа.

Командование Южным фронтом знало о низкой мобильности частей и сложностях, возникающих при их рокировке на значительные расстояния, возникающие ко всему прочему ввиду недостатков в управлении войсками. Вместо того, чтобы надеяться на эффект от нанесения отвлекающего удара, который задач по отвлечению сил противника все равно не выполнил, следовало массировать войска на главном направлении и держать именно здесь, «под рукой», достаточные резервы.

Весь предыдущий опыт военных действий, как собственный, так и опыт и практика нашего противника указывали именно на такой способ действий при подготовке и проведении наступательных операций. Тем более, было известно, что качественное состояние войск Красной Армии требует для успеха наступления их многократного количественного преимущества. В результате, вместо удара кулаком, действовали растопыренными пальцами.




Примечания и приложения - Использованная литература – см. http://www.proza.ru/2012/09/17/1335 
В этом же разделе см. - Карта-схема Миусской наступательной операции.


I. Предисловие: Ответа найти не удается... – см. http://www.proza.ru/2012/10/02/580
II а. Южный фронт накануне летней кампании (1, 2) – см. http://www.proza.ru/2012/11/13/1840
II б. Южный фронт накануне летней кампании (3, 4, 5, 6) – см. http://www.proza.ru/2012/11/13/1853
III. Вермахт на «Миусс-фронте» - см. http://www.proza.ru/2012/12/12/1354
V. Контрудар – см. http://www.proza.ru/2012/12/27/1372
VI а. Противостояние в воздухе (1, 2, 3) - см. http://www.proza.ru/2012/09/17/1355
VI б. Противостояние в воздухе (4, 5) – см. http://www.proza.ru/2012/09/17/1349
VII. Послесловие: военные события в культурно-историческом аспекте – см. http://www.proza.ru/2012/12/27/1387