Путевые заметки, шри-ланка

НАЧАЛО
- Полуостров Индостан находится на самом краю земного диска. Там живут плешивые люди, которые питаются одними шишками, - так подсказывал на уроке географии своему юному другу Вольке старик Хоттабыч.
А я лечу туда, на край света - к плешивым людям и тёплым водам Индийского океана. До экзотики путь неблизкий – почти 6 часов лёта с долгим ожиданием в Дохе – столице Катара – маленького консервативного мусульманского государства по соседству с ОАЭ. Потом меня ждёт новый перелёт до Коломбо – столицы Шри-Ланки.
Популярные катарские авиалинии поражают воображение человека, до этого летавшего на чартерных рейсах: в кресла вмонтированы мониторы, на сиденьях – подушки,    пледы и дорожная сумочка со всякими приятными мелочами: носочками, повязкой для глаз, зубной щёткой. Авиапассажирам очень нравились вишнёвые, приятные на ощупь пледы – я замечаю, как некоторые  несознательные пытались  их незаметно стырить. Но стюардессы  бдительны – собрали пледы в конце полёта. Кстати,  каждая из девушек вполне обоснованно могла претендовать на звание какой-нибудь «мисс».   
Обед выбирали по меню, как в ресторане. Я воспользовалась им как закладкой, чтобы дома, в Москве поразить воображение своих друзей. Еда вкусная, но для меня слишком острая, просто пища для огнеедов. Кстати, любые спиртные напитки  входят в бесплатные услуги не только в бизнес-классе, но и в эконом, в котором я лечу.
Я сижу у окна «на крыле», где мне озорно подмигивает проблесковый маячок, обещая  скорое счастье. Как примерная ученица я старательно припоминаю сведения о стране, куда я лечу. Они, увы, ограничиваются школьным курсом  географии о лучшем в мире чае и драгоценных камнях - сапфирах и рубинах, которые валяются чуть ли не под ногами.
Самолёт неподвижно зависает в воздухе, а под ним медленно проплывает земля, похожая на слоистый мармелад. Из молочного тумана выплывают заснеженные пики вершин, а над ними в розовой дымке гаснет умирающий день.
Тур у меня несколько экстремальный – поездка по стране на всех видах транспорта и несколько дней пляжного отдыха на океанском берегу на десерт.

ДОХА
Доха – большой узел на перепутье воздушных дорог. Здесь разошлись пути пассажиров нашего воздушного лайнера: кто-то со мной летел в Коломбо, кто-то в Манилу, кто-то - в Таиланд или Южную Африку.
Сам аэропорт смахивал на Вавилонское столпотворение в миниатюре – здесь всё смешалось: арабские женщины в хиджабах, сопровождающие своих мужей-повелителей, маленькие японцы с непроницаемыми лицами и фотоаппаратами на шее, индианки в разноцветных сари, бородатые палестинцы в белых шапочках, ланкийцы в цветных юбках, и конечно, безвкусно одетые и шумные европейцы.
Долгое ожидание рейса было непростым, как и сам ночной перелёт. Неглубокий сон урывками не принёс долгожданного отдыха, но пробуждение оказалось ещё неприятней. После приземления мы шли по рукаву из самолёта, в его щели врывался влажный и горячий, не смотря на раннее утро, воздух с улицы.
Долгое время я с недоумением стояла у конвейерной ленты, которая выплёвывала багаж. Стояла и не верила глазам: ну не было моего чемоданчика! Самыми ценными вещами в нем багаже были любимые, поцарапанные на кораллах Красного моря и севастопольских камнях ласты лет, они много лет были мне преданными спутниками.
 Расстроенная, на скверном английском, я долго объясняла ситуацию работникам аэропорта и  заполняла многочисленные бумаги.
Вдруг  затренькала весёлая мелодия, чиновники вскочили со своих мест и вытянулись во весь рост. Я поняла, что это национальный гимн и тоже встала, чтобы не оскорбить чувств окружающих. Потихоньку я рассматривала их напряженные лица  и мне становилось смешно. А музыка всё играла и казалось, ей не будет конца. Постепенно приходило удивление – неужели в гимне 10-12 куплетов?
Получив вежливые заверения, что будет сделано всё возможное для поиска чемодана, я вышла на улицу. Там уже давно томилась в ожидании немногочисленная группа любителей экстрима – двое питерцев и трое москвичей. Я была шестой.

ДЖУНГЛИ
Путешествие началось. На маленьком автобусе (или большой шестиместной машине?) мы отправились вглубь страны. Со всех сторон узкую дорогу теснили джунгли. За окном проплывали кокосовые пальмы, склоняясь под тяжестью плодов, каучуковые плантации и неправдоподобно зелёные поля рисовых чеков. Вдоль дороги, покачивая головами, стояли зобастые тощие буйволы в окружении белых цапель. Кое-где возвышались  терракотовые термитники.  Совсем недалеко от так называемого шоссе стоял слон и хлопал ушами. В другом месте сидели обезьяны, воровски шаря глазами по сторонам.
Мы сделали остановку, вышли из прохладного нутра автобуса во влажную жару. Я окончательно убедилась в том, что моя джинсовая одежда совершенно не сочетается с местным климатом, но делать было нечего. Продавец кокосов протянул нам зелёные плоды по десять центов за штуку. Острым кривым ножом он ловко отсёк ореховую макушку и протянул нам трубочку для коктейля. Кокосовое молоко меня сильно разочаровало: в моём воображении оно было  белее, слаще  и ароматнее. Потом пустой орех нужно расколоть и щепочкой выскрести желейное содержимое.    
Нас расселили в небольшом отеле, маленькие бунгало которого были разбросаны в джунглях на берегу природного озера. Предупредили, чтобы не держали двери номера открытыми, туманно намекнув, что мало ли кто туда может заползти. Перед сном незаметно от подруги я на всякий случай заглянула под кровати. Потом заметила, что Юля тоже исследует каждый уголок нашего номера и тоже тайком.
Тем не менее, ночь прошла спокойно - без изгнания пресмыкающихся из собственных постелей. С восходом солнца жизнь закипела: по зелёной траве зашныряли симпатичные бурундучки с полосатой спинкой, с дерева на дерево перелетали большие ярко-зелёные попугаи, издавая резкие звуки.
В чужой одежде, которую мне собрали члены моей группы, я чувствовала себя не слишком уютно, тем более что предстояло восхождение на гору Сигерия. Эти эстетически спланированные монастырские комплексы буддисткой секты Махаяны  расположены на природной скале из серого гранита. Я скрепила булавкой подол короткой юбки - получились своеобразные шорты – и пустилась в путь!

СИГИРИЯ
По дороге остановились посмотреть на крестьянский быт. В чисто выметенном дворе носился дикообраз, привязанный верёвочкой к колышку. Не без опаски я присела перед ним и потрепала за  загривок. Он довольно захрюкал, совсем как домашний поросёнок. Иголки на спине глухо застучали друг о друга.
Стройная смуглая женщина толкла в ступе рис, потом долго и нудно его просеивала. Надо ли говорить, что электричества в этих местах нет, и жизнь человека проходит в постоянной борьбе с джунглями и их обитателями. Например, стерильная чистота во дворе объясняется не чистоплотностью хозяйки, а тем фактом, что среди опавших листьев можно не заметить змей. Поэтому   ночью из дома люди  выходят только с масляными светильниками.
На каждом поле выстроены возвышения - что-то вроде наших засидок на кабанов. Когда урожай поспевает, каждую ночь надо его караулить – шуметь и зажигать свет - отпугивать обезьян, диких свиней и слонов, которые не если съедят, то потопчут  урожай.
В Шри-Ланке удивительно много рек и болот. По пути мы остановились, чтобы рассмотреть среди болотных кочек  варана длиной больше 2-х метров. Я поискала камень, но потом устыдилась своего поведения, а так хотелось запустить им в надутое туловище, которое сильно  напоминало пятнистую и раздутую автомобильную камеру.
Вот вдали показалась гора Сигерия. Её, как культурную ценность охраняет ЮНЕСКО. Возле горы толпились школьники в белоснежных одеждах. Школы в стране раздельные – мужские и женские. Удивительно, как ребята не пачкают свои вещи? Ведь они же обыкновенные дети, которые и дерутся, и лазают всюду. А может, религия  не  одобряет такие детские шалости?
Все ланкийские школьники очень доброжелательные и белозубо улыбчивые.  Одна группка окружила мою подругу Юлю, дети что-то оживленно говорили и даже трогали её  за руки, удивляясь неестественному цвету кожи.
Потом на нас напали местные падальщики, то есть добровольные помощники в подъёме на гору. Я напряглась в попытке понять, как они будут нам помогать: за руку вверх тащить или подталкивать сзади? От помощи мы отказались, но не было такой силы, которая заставила бы их отстать от потенциальных жертв. Мы чувствовали себя как раненные животные, преследуемые гиенами. Те также упорно бредут за антилопами, надеясь, что копытные обессилят и падут.
Подъём на жаре был непростым, но мне придавал сил тот факт, что незадолго до меня на гору поплелись местные тётки в сари и с зонтиками в руках. Я издали наблюдала как колыхались их мясистые бока, поэтому взобралась на гору достаточно легко. А вот моей молодой спутнице пришлось совсем несладко. Какое-то время мы отпаивали её и обмахивали со всех сторон.
На самую вершину вела круглая лестница. А там взгляду открылось плато с останками королевского дворца: каменным троном и купальней с лиловыми лотосами.
На обратном пути посетили местный ресторанчик, где нам предложили свежайших лангустов, креветок и  соки из манго и папайи. Лангусты были такие огромные, что мы не сразу решились их съесть – а долго рассматривали и фотографировали.
Остаток дня я потратила на исследовательскую деятельность – пошла изучать местную фауну и флору, первым представителем которой была змея. Я хотела залезть на дерево, чтобы с высоты оглядеть озеро, схватилась за ветку, подтянулась и…застыла, потому что на уровне своих глаз встретила немигающий холодный взгляд.  Скорее всего, змея была не опасная:  не было косвенных признаков ядовитости - ромбовидной головы, но рисковать я не стала – тяжёлым кулем свалилась на землю и заметалась в поисках палки. Юлька носилась вокруг меня с криками:
- Только не убивай её, только не убивай!
Деревяшкой я тронула  глянцевый бок – маслянистой лентой змея скрылась в высокой траве. После этой встречи я стала внимательнее смотреть себе под ноги.
С наступлением сумерек джунгли ожили: различные звуки - булькание, щёлчки и свист стали явственно слышаться со всех сторон. В воздухе миниатюрными фонариками сновали светлячки. На противоположном берегу озера в воде плескались слоны, пуская фонтаны.
Неожиданно кусты над моей головой закачались и зашумели. На полянку вывалилась большая стая длиннохвостых обезьян с забавными чёрными рожицами. Они боязливо передвигались вперёд, но по пути играли – таскали друг друга за хвост, кувыркались на траве. Я бросила им банан, который собиралась съесть. Его подобрала маленькая самочка, но съесть тоже не успела, так как  к ней подскочил доминирующий самец и, грозно оскалившись, фрукт отобрал.
Я потихоньку передвигалась вслед за стаей. Но вот они остановились, привлечённые игрой в крокет. Обезьяны как завороженные наблюдали за человеческой игрой. Долго я наблюдала за ними, а потом отправилась на берег озера. С тихим всплеском от меня в воду метнулось какое-то существо. Крокодил? В наступающих сумерках я не смогла его рассмотреть.
Я вернулась назад, когда совсем стало темно. Ресторан сверкал огнями – все сидели за столиками нарядные, ужинали. Только я одна, убогая, в чужой одежде, кралась с палкой в темноте в своё бунгало, стараясь никому не попасться на глаза. Я понимала  потенциальную опасность своей вылазки, но зов джунглей был сильнее разума.
Я решила не огорчаться из-за пропажи багажа, тем более что в первые сутки не могли отыскать никаких его следов. Я приводила себе следующие аргументы: возможно, я единственный раз в жизни прилетела в Шри-Ланку - так неужели я буду расстраиваться из-за каких-то тряпок! Правда, снаряжения было всё-таки жаль!
Немногочисленные русские туристы советовали купить дорогие брендовые вещи, а потом предъявить чеки авиакомпании вместе с претензиями. Но где в джунглях взять Дольче-Габанну и Кристиана Диора? Единственное, что я могла отыскать – дешёвую кепку с козырьком. Остальная одежда в местной лавке просто не поддавалась никакому описанию.
И когда я «отпустила» ситуацию – перестала о ней думать, багаж нашелся. Следом за мной он мотался по стране и был доставлен на 3-и сутки. Я так психологически так поработала над собой, что радость от находки была не слишком велика: нашёлся чемодан, ну и нашёлся!
 
СЛОНОВОЕ РАЛЛИ
На слоновой ферме не самые благоразумные из нас (и я в их главе) решили принять участие  в слоновом ралли по джунглям. Погонщик привязал на спину молодой слонихе специальный помост, на который мы и взгромоздились. Слониха мерно покачивалась при ходьбе, иногда поднимала вверх хобот и дула на  нас горячим воздухом, как огромный серый пылесос - таким способом она клянчила у нас бананы.
Сидя на широкой спине, я рассматривала её розовые уши, усеянные тёмными пятнышками. К моему удивлению, голова и хвост животного поросли редкой жёсткой щетиной. Иногда я теребила её голову, слонихе становилось, очевидно,  щекотно и она смешно морщила шкуру.   
 Начальный отрезок пути проходил по шоссе. Нас обгоняли машины – и совсем древние, и современные «Хонды» и «Тойоты», а также повозки с поклажей. Все люди с любопытством нас рассматривали, улыбались и махали рукой. Я чувствовала себя музейным экспонатом.
Но вот начались джунгли. Богатырями в воде стояли деревья с мощными стволами, похожими на слоновьи ноги. Во влажном мареве колыхались болотные испарения, а на ветвях деревьев сидели  сизокрылые зимородки. Заметив добычу, они синими молниями падали в воду и взмывали оттуда с рыбкой или иной живностью в клюве. 
Слониха прорезала пространство, как серый корабль. Это было молодое и игривое животное. Поэтому, когда она погружалась достаточно глубоко (по её меркам) в воду, то начинала заваливаться на бок. Всё это происходило как в замедленной киносъёмке.
В это время мы переставали не только говорить, но и дышать. Я судорожно думала о том, как спасти фотоаппарат, на котором уже накопилось достаточно много ценных снимков и даже начала разуваться, чтобы легче было выбираться из болотного месива. 
Юлька же боялась, что слониха нас просто расплющит своим телом. А если даже не расплющит, то, повозившись в болотной грязи, мы вряд ли станем привлекательнее.
 Я представляла ликование наших оставшихся спутников, которые не рискнули пуститься в эту авантюру. Мы стояли бы, испачканные липкой вонючей жижей, наши непутёвые головы были бы украшены болотными водорослями. И весь наш внешний вид был бы прямым доказательством их ума и дальновидности. «Мы – на эроплане, вы – помойной яме» – как в детской поговорке.
Погонщик начинал слониху хлестать и ругаться на смешном бурундучьем языке. Та выравнивала крен – а мы облегчённо вздыхали.

Как быстро человек ко всему привыкает: и к плохому, и к хорошему. Через несколько дней мне уже было жалко покидать  наш маленький отель «Карабана», затерянный в самом сердце джунглей.
Первой остановкой на пути был храм золотого Будды. Огромная статуя ослепительно блестела на солнце, слепя глаза, а вокруг храма росли хлебные деревья. Самые большие в мире плоды свисали как с ветвей, так и непосредственно со ствола. У меня мелькнула мысль, что интересно было бы развесить на дереве батоны и булки разных размеров, сфотографировать и представить на обозрение своим друзьям в Москве.

ПЕЩЕРНЫЙ ХРАМ
Следующая остановка - пещерный буддистский храм,  расположенный в естественных пещерах на высоте 180 метров над уровнем моря. У подножья продавались лотосы для подношения Будде и сувениры, включая поделочные необработанные камни: вулканическое стекло – обсидиан, кварц.  На территорию храма нельзя заходить в обуви и с оголёнными руками и плечами.
На середине территории росло дерево, под которым предавался размышлениям Будда – фикус - религиоза. На ветвях дерева висели белые тряпки, а по периметру горели многочисленные масляные светильники.  Подлинными хозяевами храма являлись наглые обезьяны, которые чувствовали себя настолько уверенными, что могли сорвать очки с посетителей или вырвать из рук фотоаппарат.
В первой пещере была статуя лежащего Будды длиной метров пяти-шести. Здесь можно было загадать желание, а монах читал молитвы за его исполнение и завязывал на запястье белые нитки. Я протянула ему руку и спросила, что за тряпицы висят на дереве? Оказалось, что сюда приходят люди, мечты которых сбылись, а белая материя - знак выполненных желаний. Тогда я вредно спросила, а почему их так немного на ветвях? Монах лукаво улыбнулся  и ответил, что одной молитвы мало, над выполнением желания ещё и самому надо поработать.
Мы заходили в другие пещеры, потолки в них были расписаны фресками, а вдоль стен теснились многочисленные статуи Будды: Будда с лотосом, Будда с коброй. Кстати, нельзя фотографироваться на их фоне, поворачиваться спиной к  статуе или изображению.
При выходе из храма нам за небольшие деньги вернули нашу обувь (её там берут на хранение), а у подножья лестницы нас с новой силой атаковали продавцы сувениров. Я торговалась как лев. Обучилась я торговле заочно, по книгам Джеральда Дарелла, который грозно спрашивал у продавца:
 - Сколько стоит эта жалкая птица, которая умрёт через пять минут после того, как я её приобрету?
За мной  до самой машины бежал продавец, и лишь когда я уже садилась в неё, он дрогнул и продал мне маленькую латунную статую Шивы за мою цену.

КАНДИ
В город  Канди приехали к вечеру и отправились смотреть храм Зуба Будды. Когда Гаутаму кремировали, то одна из принцесс среди пепла нашла зуб Будды, спрятала его в своих волосах и привезла по морю в Шри-Ланку. Священный зуб является предметом гордости буддистов страны, и сюда из всех сторон света приезжают паломники, чтобы посмотреть на святыню, которая хранится в семи коробах  по принципу русской матрёшки.
Два раза в год в новолуние происходит праздник выноса зуба – пирохера. На празднике реликвию провозят на спине слона по всему города. Во времена монархии королём был тот, кто владел зубом.   
Несколько лет назад в храме случился террористический акт, поэтому посетители подвергаются жёсткому фейс-контролю.
Юноша в белой рубашке протянул мне горсть ароматных белых цветов для подношения. Я  немного растерялась, а юноша тоже смутился и начал истово молится. Интересно, за какие прегрешения была проявлена такая пылкость: за настоящие или будущие?  Ещё Будде подносят в дар рис и лиловые цветы  лотоса.
Не взирая на то, что этот храм является религиозной святыней Шри-Ланки, особого впечатления он на меня не произвёл, хоть все его стены  расписаны сюжетами из жизни Будды. Наверное, помешала суета и нехватка времени. А может, я просто предпочитаю маленькие строения, моей душе в них уютнее.
Потом нас повезли смотреть национальные пляски. В них было много условности и барабанного боя. Меня удивило то, что танцоры-мужчины были совершенного разного возраста и экстерьера: старые и молодые, худые и толстые. Причём, излишний вес вовсе не был помехой для танцев. Я с опаской следила глазами за одним танцором весьма преклонного возраста. Он был сухой, как высохший богомол.  Казалось, сделает пару прыжков – и упадёт замертво. Но всё обошлось благополучно – и  я с облегчением вздохнула.
На десерт созерцали хождение по углям. Полагаю, что человек сначала вводит себя в транс – некое изменённое состояние сознания. Настоится на определённую психологическую готовность помогает музыка. Я спросила себя:
- А я смогу?
И поняла, что да, если ещё немного послушаю барабанную дробь плюс стаканчик крепкого напитка типа рома или текилы и я – пожалуйста, тоже готова рискнуть своими пятками. Клянусь, что если бы предложили  зрителям походить по горящим углям – я бы не отказалась!
Измученные, мы, наконец, приехали в отель. Мне даже есть не хотелось – редкое дело! Я взяла полотенце и пошла в бассейн и долго плавала в бирюзовой воде. С бархатного неба мне подмигивали  звёзды и тихо шелестели на ветру пальмовые ветви. Вода смыла с тела дорожную пыль и усталость, но в номере я  уснула моментально, как только голова коснулась подушки.
Сквозь сон мне показалось, что в соседнем номере раздавались какие-то назойливые звуки: «Ток-ток, ток…». Скоро к токованию присоединились птичий гомон и собачий лай. Потом я услышала гулкий бой барабанов. Когда всё это слилось в оглушительную какофонию – сон окончательно меня покинул.
Я вышла на балкон: город лежал передо мной в ложбине между зелёных холмов, а над верхушками пальм всходило солнце.   В 7 часов утра из динамиков, заглушая все остальные звуки, раздался мне уже знакомый национальный гимн. Мне показалось, что даже собаки из-за чувства патриотизма перестали лаять, вот только глупые птицы продолжали весело чирикать.

ОТЕЛЬ
Долгим и трудным оказался путь к океанскому побережью: на узкой двухполосной дороге нельзя развить приличную скорость, поэтому мы тащились со скоростью 30-40 км в час. Вдобавок начался сильный дождь. Но ожидаемой свежести он не принёс, наоборот, когда на короткой остановке мы вышли из машины  на улице дышать было совершенно нечем – стояла удушающая жара, и влажный плотный воздух втянуть в себя можно было только с усилием.
Наконец, добрались до отеля. Это было белое трёхэтажное здание, изогнутое, как морская волна. Территория его небольшая, но зелёная, поросшая кокосовыми пальмами и деревьями с благоухающими белыми цветами с жёлтой сердцевиной. Перед сном ими  украшали наши постели.
После тяжелого пути опять не хотелось ни есть, ни пить. Осталось одно желание – поскорее  добраться до постели. Но и это оказалось непросто: все номера в отеле оказались заняты. После  препирательств с администраций нас с приятельницей поселили в номере для новобрачных. Там стояла огромная кровать, которую во времена моей студенческой юности назвали сексодромом. Мы расползлись по ней и  крепко уснули.
Территория отеля представляет собой своеобразный форпост: у ворот стоит круглосуточная охрана в черной униформе, а местная братия толпится рядом в тени деревьев, высматривая потенциальных жертв среди отдыхающих. Те пробираются к океану, а потом ныряют в безопасную зону отеля, как муравьишки в родной муравейник.   
   На территории отеля росли пальмы с воздушными корнями, разлапистыми, как перевёрнутая крона. Когда с океана дует свежий муссон, их узкие листья гремят, как пластмассовые.   
По зелёному лугу бегали уже знакомые нам шустрые бурундучки. Они не боялись людей и с удовольствием уплетали кусочки булки, если им предлагали. Причём, во время еды они смешно сжимали хлеб в своих розовых пальчиках. Эти полосатые зверьки не ладили с птицами: по все видимости, у них была единая кормовая база  на верхушках пальм. Птицы гоняли бурундуков и те возмущенно стрекотали, возмущаясь бесцеремонностью крылатых недругов. Сначала я принимала их резкое цоканье за птичий щебет и была очень удивлена, когда увидела, что  звуки принадлежат хвостатым зверькам.
Еще постоянными обитателями океанского берега являлись собаки. У них какой-то особый, морской характер: они носятся по пляжу, бесстрашно заходят в воду, любят плавать и выкапывать крабов из песка.
Я подружилась с такой рыжей. Каждое утро она ждала меня на берегу, и мы брели с ней вдоль кромки воды далеко-далеко, куда глаза глядят. По пути мы рассматривали, что выбросили на песок волны: орехи, плоды или зелёных плотных медуз. Когда я ныряла в лагуне, моя хвостатая подружка тоже плавала рядом, а потом  полдня дрыхла под моим лежаком.
Мы познакомилась вот так. Рано утром на берегу я увидела интересную сцену: молодой немец, длинноволосый и весь в татуировках выковыривал из глубокой норки краба. Вокруг него в сильном возбуждении носился пёс, тычась носом в землю. Собака повизгивала, крутилось рядом  - из песка торчала голубая клешня.
Я удивилась тупости немца, который неловко шуровал палкой, как недоученная обезьяна, схватилась за клешню, потянула, почувствовав неожиданно сильное сопротивление. Потянула сильнее - краб недовольно завозился, а потом я вытащила его, как репку из грядки. Он оказался неожиданно большим – сантиметров пятнадцать в диаметре. Беззащитный краб, пытаясь укрыться, заметался между нами. Обалдевшая собака, сшибая нас с ног, бросилась за ним. Мы с немцем прыгали на месте, как болванчики. Я взвизгивала, когда краб слишком близко подбирался к моим ногам, а нелепый немец тоже издавал нечленораздельные возгласы. Голова у него тряслась, как у тряпичной куклы.
Наконец, собака настигла краба, но тот, приняв оборонительную стойку, тяпнул её за нос. Пёс моментально потерял к крабу всякий интерес. Обиженно поскуливая, он удалился. Мы с немцем перевели дух, и посмотрев друг на друга, рассмеялись.   
Ещё на деревьях живут большие рыжие муравьи. Я уважительно к ним относилась за бесстрашие и воинственность. Часто эти насекомые собирались небольшими группками на стволах деревьев и общались, трогая друг друга длинными усиками. Их диалог был мне понятен:
- Ты кто? Свой или чужой?
- Свой, свой, буржуинский!

Всю ночь на небе полыхали зарницы, сильный ветер пригибал к земле верхушки пальм.
Рано утром я вышла на берег океана. В такое время я рассчитывала быть на берегу одна, но ошиблась. Вдоль кромки воды бегали трусцой мужички не первой молодости, бегом спасаясь от инфаркта.
А вечером прибрежная полоса становится своеобразным Бродвеем. Океанский берег привлекает калек, убогих и попрошаек всякого рода, а также пляжных мальчиков, сексуально озабоченных личностей, продавцов и мелких менеджеров из ближайших магазинчиков и ресторанчиков, которые намертво вцепляются в отдыхающих. Причём, у каждого из них был свой район, за пределами которого они не имели права приставать к туристам. Ну что же, бизнес есть бизнес.
 За время отдыха я испробовала на них различные варианты поведения. Сначала я добросовестно отвечала на их приветствия и вопросы о самочувствии,  потом злилась и просила оставить в покое, а потом вела себя как глухонемая - просто игнорировала. 
Кстати, этот район сильно пострадал от цунами два года назад. Хозяева отелей получили страховки, но небольшие. У многих не хватило ни сил, ни средств для их восстановления. Поэтому некоторые здания так и стоят, зияя пустыми глазницами окон.  Особенно сильно от цунами страдают места, расположенные вдоль устья рек – волна, попадая в реку, отправляет её вспять, нанося огромный ущерб.

ОКЕАН
Меня всегда интересовал вопрос, чем океан отличается от моря? И там, и тут много воды и она простирается до самого горизонта - берегов не видно. Но различия оказались: океан постоянно гремит, как прибывающий на станцию поезд. Морская волна накатится на берег и с шумом отхлынет. А океан дышит, как огромное и могучее существо. Волны с шумом набегают на берег, гребни их закручены, они выбирают песок из-под ног, хватают меня, тащат и швыряют. И нет сил справиться с ними, нужно только подчиниться или научится умело пользоваться стихией.   
Возле отелей висят красные флаги. Это – сигнал опасности - нельзя купаться. За всё время пребывания я так и не увидела флагов другого цвета. Их так и не меняли то ли из-за лености персонала, то ли из-за затянувшегося штормового предупреждения.
На прибрежный песок волны выносят кокосовые орехи и неизвестные плоды. А однажды я обнаружила удивительное создание. По всей очевидности, это какой-то моллюск, очень плотный (я пыталась проткнуть его ручкой расчёски). У него хорошо различался головной и хвостовой концы. Я пожалела, что не взяла в поездку резиновые перчатки – тогда я могла бы вскрыть существо, посмотреть как оно устроено, чтобы  идентифицировать.
Впоследствии я видела медуз подобного окраса и плотности с мощными жгутами зелёных щупальцев. Когда я изучала подобный экземпляр, ко мне подскочил местный житель с  перекошенным от ужаса лицом. На плохом английском он пытался растолковать  глупой туристке, какие опасности её подстерегают, если она не оставит это существо в покое. Свою горячую речь он сопровождал жестами, которые были гораздо выразительнее любых слов. Я его успокоила: объяснила, что я не буду ЭТО  запихивать себе за пазуху, возить по физиономии или употреблять в пищу.
Я шла по берегу вдоль океана, ноги вязли в песке, а тёплые волны щекотали щиколотки. Далеко от отеля я нашла тихую заводь, образованную естественным рифом. Нырнула в тихую воду: увидела одну небольшую мурену цвета охры, которая беззвучно разевала свою пасть, да небольшого ската-хвостокола величиной с обеденную тарелку. Он совершенно сливался по цвету с дном, и я не заметила бы его, но над ним, не отставая, следовала рыбка с чёрным пятном возле хвостового плавника.
Да, я освоила катание на волнах на доске. Это оказалось непростое занятие: упорно сражаясь со стихией, надо заплыть подальше, а там ждать СВОЮ ВОЛНУ! И когда она надвинется, тёмная и грозная, надо прыгнуть на доску и мчаться к берегу на её закрученном гребне. Всего несколько раз у меня получилось правильно – я неслась к берегу с такой скоростью, что меня просто вышвыривало  вместе с доской! Я даже ободрала коленки о прибрежный песок, но эта мелочь не испортила мне настроения.

ОСТРОВ
Недалеко от нашего отеля в океан вливались воды полноводной реки, образуя широкий рукав. Близко от берега возвышался живописный каменистый островок, поросший зеленью. На нём  реял полосатый буддистский флаг. У меня  возникло желание доплыть до острова – расстояние в 300-400 метров незначительно для человека, умеющего неплохо плавать, приглядевшись, я увидела, что там очень сильное течение, а в некоторых местах вода закручивается в воронки.   
Однажды я поднялась очень рано, даже опередила солнце - встала раньше его и была вознаграждена одиночеством на берегу. Кроме меня не спал один лодочник. За доллар он перевёз меня на островок. Только я начала подниматься вглубь него по каменным ступеням, как заметила на воде катамаран, а в нём – фигуру в оранжевой тоге. Я слышала, что на остров приплывают буддистские монахи молиться, поэтому заметалась как ошпаренная. К счастью, при мне было сари, в которое я судорожно завернулась и пустилась во весь дух вглубь острова, придерживая края материи.
Среди тропической зелени стоял маленький храм. Его дверь была заперта. Я отодвинула скрипучую щеколду, потихоньку вошла внутрь и остолбенела: в полумраке белели мраморные статуи Будды в окружении белоснежных цветов, а вдоль стен стояли стулья для медитации. В раскрытые окна врывался гул океана. Еще по дороге я подобрала несколько упавших с дерева цветов и положила их у ног статуи.
В дверном проёме в молитвенном поклоне тихо склонился мой лодочник. Я собралась улизнуть, но столкнулась с монахом. Это был юноша, почти  мальчик. Обритая голова, робкая вопрошающая улыбка на лице. Я склонила голову и сложила ладони перед грудью – поздоровалась. Я далека от экзальтации, но это был светлый юноша – я это почувствовала.
Разговорились – удивительно как в Шри Ланке все хорошо знают английский и договорились, что я приеду завтра, в такое же время, на рассвете.
Днём я решила прогуляться по городу и заодно купить монаху что-нибудь приятное, например, фруктов. На несуразном ублюдке от брака мотороллера с машиной – тук-туке я  и отправилась на прогулку. Водитель в безукоризненной рубашке предложил мне показать черепашью ферму.
Удивительное ощущение возникает в этом хрупком транспортном средстве – едешь вся открытая горячему ветру. Но когда навстречу по правой полосе (движение в Шри-Ланке левостороннее – наследие колониального английского режима) движется машина, появляется огромное желание вырвать у  водителя руль и, невзирая на его протестующие вопли,  крутануть в другую сторону, чтобы предотвратить возможное ДТП.
К сожалению, хлынул дождь. Он был тёплым и лился плотным потоком, как из ведра. Водитель быстро задраил так называемые окна –  застегнул на молнии  плотные шторки.
Уже совсем стемнело, когда мы приехали на черепашью ферму. В резервуарах с тёмной водой плавали черепахи разного возраста, а потому и разного размера. Вот только их увидеть было можно, освещая фонариком: все большие особи недовольно отворачивались от яркого пучка света. Но финал посещения окупил моё разочарование. Мне подарили крошечную черепашку и предложили отпустить её в океан.
Я прошла на берег океана, где темные волны  наползали на тёплый песок. Существо в моих руках энергично зашевелилось, чувствуя близость родной стихии. Когда я опустила черепашку на землю, она сначала замерла, потом изо всех своих силёнок побежала навстречу волнам, оставляя за собой неровную цепочку следов. Она бежала, переваливаясь, чем-то неуловимо напоминая  раненую птицу. Первая же волна отшвырнула её назад, но она снова заковыляла навстречу океану и скоро пропала из виду, подхваченная водой.
Мне так понравились черепашки, что я решила посмотреть, как большие морские черепахи выходят ночью из океана и откладывают яйца в песок. Часов в 10 вечера на пляже меня уже ждал  знакомый лодочник. Когда он доставил меня на остров, было уже совсем темно.
В нервном напряжении мы прошагали по пляжу несколько километров. Я бросалась на каждый тёмный предмет, освещала фонариком каждый камень и  кокосовый орех. Всё было тщетно – черепах не было. Наверное, их сразила какая-то страшная черепашья эпидемия.
Долго с лодочником мы сидели на берегу, напряжённо прислушиваясь к каждому шороху. Несколько настойчиво он предлагал мне подкрепить угаснувшие силы – выпить кокосовой водки. Я категорически отказывалась. Прошло несколько часов бесплодного ожидания – глаза устали от напряжения. Безумно захотелось спать - ведь я встаю до восхода солнца. Наконец, я сдалась, и, зевая во весь рот,  отправилась в отель.      

 На следущее утро еще не взошло солнце, как я уже теребила сонного лодочника. С пакетом фруктов в руках и не без душевного трепета поднялась по ступенькам. Монах меня сегодня опередил – он уже подметал  листья на дорожках, ведущих к храму. Повсюду были расставлены масляные светильники для церемонии.
Я поздоровалась и осторожно, чтобы  не осквернить прикосновением, протянула мальчику пакет. Он был удивлён и очень растроган.
Когда я уходила, то обернулась и посмотрела назад. Тонкая фигурка в оранжевой тоге стояла внизу на ступеньках – монах провожал меня – поднял руку в прощальном жесте. Какое-то незнакомое чувство сжало моё  сердце мягкими лапками и не хотело отпускать.
 И всё время, пока  я брела назад, юноша стоял и смотрел мне вслед. Мне постоянно хотелось оглянуться, но я приказала себе не смотреть назад. Чем-то тронул меня этот юноша - было  в нём что-то, чего нет в людях, испорченных цивилизаций.

ЛЮБОВЬ
 Вся неспешная жизнь острова обильно пропитана любовью, как бисквит ромом у хорошего кондитера. Например, португальская старинная крепость служит официальным местом для свиданий. Влюбленные парочки стекаются туда, влекомые непобедимыми инстинктами. Интересно, что если девушка согласилась пойти туда на свидание, то она как бы дала официальное согласие на поцелуи. И сидят влюблённые в каждом углу, лобызаются, прикрывшись зонтиками.
Обслуга в отелях, продавцы и менеджеры в лавках и магазинах, шофёры, булочники, продавцы орехов, сладостей и драгоценных камней, массажисты в салонах, пляжные мальчики и даже пляжные собаки -  все помешаны на сексе!  Приглашения «к амбару на большую и чистую любовь» следовали с завидной регулярностью.
Надо сказать, что мы – женщины из России сильно закомплексованы. Например, немки, шведки, да и вообще все европейки воспринимают секс как неотъемлемую часть отдыха – как море, как солнце. Поэтому они совершенно спокойно пользуются услугами местных жиголо.
Я жутко приглянулась одному богатому туристу - турку средних лет. Сначала за мной неотступно следили его жёлтые кошачьи глаза, а потом он не выдерживал - набрасывался и начинал душить меня в объятиях как змей несчастного Лакаона. Я с негодованием выдиралась, а он просил меня придти в его номер, обещая  мыслимые и немыслимые постельные удовольствия.
Мои спутники от души веселились. Мне же было не до смеха - я давилась спелой папайей и злобно думала: «Казанова хренов!». В минуты особого раздражения приходила в голову сакраментальная фраза Остапа:
; «Набить бы тебе рожу, да Заратустра не позволяет!».
Всё же решила рукоприкладством в чужой стране не заниматься, а в вербальной форме дала «полный отлуп». Это не помогло, турок уже начал намекать на материальное вознаграждение, чем совершенно меня взбесил, но приехал Ефимов, и мои мучения закончились. Турок загрустил и только бросал издали отчаянные взгляды, я победно ухмылялась: мне жутко хотелось показать ему самую страшную рожу из моего богатого репертуара.
Удивительно – до чего тесен мир! Встретить совершенно случайно на другом континенте московского знакомого! Я услышала в холле отеля его громкий голос и не могла поверить собственным ушам – потом  увидела мощную фигуру с длинными волосами на плечах.   
Зная Юлину способность влюбляться во всё, что движется и не движется, даже в телеграфный столб, я была настороже, как старая  сварливая дуэнья. И действительно, первым же объектом влюблённости стал наш гид – Коккиля, но так как на Юлины чары он не откликнулся, то следующим стал  водитель тук-тука.
По вечерам я заводила с подругой  нудные разговоры о загадочных заморских инфекциях. То ли я её запугала, то ли у её проснулся здравый смысл, только влюблённая Юля вовсе не стремилась к уединению со своим объектом обожания.
Во время ночных прогулок вдоль океана, Ефимов шумно вздыхал, как серый кит и приговаривал:
- Господи, хорошо-то как! - а сам зорко вглядывался в темноту, которая  укрывала Юля с обожателем - он  тоже  блюл относительную невинность нашей молодой подруги.
В день отъезда она пришла к нам зарёванная – прощалась с возлюбленным. Ефимов даже расстроился:
- Ну, нельзя же быть такой  впечатлительной! Если бы я так расстраивался по каждой даме сердца (судя по всему, он вспомнил свою боевую жизнь), – меня на свете уже не было бы!
Я рассмеялась:
-  У неё же нет гастрольную иммунитета, как у тебя!
А Юля, неприязненно взирая на массивную фигуру нашего спутника,  потихоньку  у меня спросила:
- А тебе не кажется, что наши мужчины сильно проигрывают ланкийцам?
 Я искоса оглядела Володин пивной живот, крепко подкопчённый южным солнцем. Было очевидно, что последние двадцать лет он слишком много ел и слишком мало занимался физкультурой. Потом вспомнила, как он втискивался вместе со мной в тук-тук. Бедная маленькая машинка крякнула и осела под его тучным (думаю, что стодвадцатикиллограммовым) телом, а я чуть не влипла в стенку: ничего себе романтическая прогулочка!
Замечательно, что Ефимова не было с нами в поездке по стране. Он бы меня измучил – ну не могу я пить - гулять ночами напролёт, слушать про его концертные успехи и толпы жаждущих поклонниц! Ночные прогулки хороши, но только в меру, а то у меня теряется  интерес и я начинаю засыпать на ходу. Я люблю вставать рано, как доярка, с первым лучом солнца и ложиться  с курами! Поэтому, не смотря на явное неудовольствие своих спутников, я рано их покидала.
И вообще, путешествовать с  мужчинами – как с чемоданом без ручки: нести неудобно, а выбросить жалко. Они необходимы, чтобы отпугивать навязчивых поклонников, но и хлопот  много доставляют! 
Кстати, россиянки не такая уж большая редкость на Шри-Ланке! Нашими гидами были ребята, которые учились в России, а один из главных менеджеров ювелирной фабрики вообще учился в Питере на хирурга. Вот они и навезли в страну своих русских жён.

КАМНИ

Шри-Ланка - родина лучших в мире рубинов и сапфиров и второе в мире месторождение александритов. Первое – в России, хотя настоящих александритов в магазинах я не видела.
Глаза разбегаются, когда заходишь в ювелирную лавку. Я равнодушна к рубинам, как и другим камням красного цвета, хотя могу оценить их качество.
А сапфиры! Например, серый звездный сапфир. В самой глубине кабошона, подвижная, как капля ртути, переливается звезда с длинными лучами. Почему-то в России считается, что чем насыщеннее цвет сапфира, тем лучше. На самом деле самыми ценными являются камни василькового цвета…
Или александриты! Их цена приближается к  алмазу за редкость и красоту: они меняют цвет при изменении освещения: травянистый тёмный меняется на багрово-красный, если самоцвет осветить.
Еще я хотела посмотреть на знаменитый зелёный гранат с тех давних пор, когда прочла «Гранатовый браслет» Куприна. Но, увидев его, я  была разочарована, как и кокосовым молоком. Я представляла себе камень дивного тёмного окраса, как осколок бутылочного стекла. А разбавленный  яблочный цвет мне совершенно не понравился. Или я видела не лучший экземпляр?
Кстати, мне на фабрике сделали комплимент, спросили, откуда я так хорошо знаю камни. Это было лестно - я действительно люблю самоцветы и иногда перечитываю Ферсмана «Очерки о камне». На фабрике я купила довольно редкий камень – аметрин. В кристалле  соединились  лиловый аметист и жёлтый цитрин. Потом в местной лавке я приобрела турмалинов и шпинели – короля гранатов. А вообще надо было покупать редкие и дорогие камни, которые можно оставить в наследство или просто продать в чёрный день. Но на них у меня не было денег.
Как жаль, что у меня нет дочери! Ну ладно, подарю их невестке и сестре или ещё кому-нибудь. А может, у меня будет маленькая внучка с моим характером (хотя не дай бог такую непоседу)! Старческими руками с пигментными пятнами («маргаритками смерти», как называют их французы) я вручу девочке с восточным разрезом глаз сверкающие каменья и проскриплю противным голосом, что лишу наследства, если она выйдет замуж не девственницей или иную глупость.

СТОЛИЦА
Коломбо – поистине город контрастов. На окраине – те же лавки, ближе к центру лавки «украшены» огромными рекламными щитами, которые покрывают их, как бык овцу.
Из окна автобуса я увидела громадная мусорную свалку, которая напирала на хлипкие стены соседних домов. Полагаю, воздуха она не озонировала.
В центре города возвышались современные небоскрёбы. На весь его облик наложили свой отпечаток годы колониального английского ига. Именно тогда были построены дороги и худо- бедно автоматизировано производство.
Интересно то, что в стране много различных конфессий, которые мирно уживаются из-за терпимости буддизма. На улицах встречаются мечети с минаретами, устремлёнными в небо, строгие протестантские и ажурные индуистские храмы.

ЭПИЛОГ
Мы сели в «Боинг», и плёнка начала разматываться в обратном направлении. Вот под крылом самолёта заалела заря  первого дня возвращения, а вскоре показались облезлые подмосковные леса.
В «Домодедово» суетливо сновали люди с мрачными лицами. Ожесточённость витала в атмосфере плотным облаком. Я вытащила из чемодана фляжку виски. Десять дней она ездила со мной по Шри-Ланке и непочатая возвратилась на родину. Отвернула крышку и решительно  глотнула прямо из горлышка.
Тем не менее, я почувствовала себя немного иной – поездка освободила меня от раздражения, усталости и вины, которые преследовали меня в последнее время. Я поняла, что в любой момент могу обрить голову и уйти путешествовать по миру, ведь волосы не только  информация или признак половой принадлежности, но и символ! Сбривая их, я символически откажусь от прежней жизни и начну новый путь!
Я отдала все моральные долги и больше никому нечего не должна!
Прошло несколько дней с момента  моего возвращения, а в аэропорту Коломбо произошла крупная трагедия: его обстреляли из ракет экстремисты – томильские тигры – воинствующая группировка, населяющая север страны. Аэропорт был закрыт.

Март, 2009