Елка в библиотеке

  Его все называли Масянь. Точнее, сначала так его назвала мама. Она сама рассказывала, что в момент, когда малыш родился, это имя так и вырвалось с языка. Мама никогда не врет – это единственное, что знал Масянь наверняка. Папа был против такого амикошонства, он постоянно наливался краской: «Не смейте так называть пацана! Дали же ему нормальное имя – Максимилиан». И на всевозможные доводы по поводу того, что никто не смеется над ним за это прозвище, папа отвечал: «Еще будут, помяните мое слово». Но поминать было рано, а поменять что-либо уже было поздно, даже воспитательница в детском саду его так называла. Она, конечно, не сразу же с этим смирилась, и называла его поначалу Масянем с какой-то мировой скорбью на лице. Вот и сейчас женщина в ярком костюме хлопушки несколько раз уточнила, как зовут Масяня и что у него за костюм.
«Я не девочка, я мальчик. Меня зовут Масянь и я кукуруза».
На этом моменте родители Масяня обязательно должны были воскликнуть, что это гениальная реплика для театра абсурда. Они всегда так говорили, когда слышали что-то несуразное.
Кукурузой Масянь заинтересовался после прошлого нового года, когда кто-то поставил на стол креманку, полную этих зернышек, похожих на желтые зубы. Он так и отметил тогда, про зубы. Сказал, что они, как у дяди Володи, и потом режиссеру дяде Володе долго припоминали, что пора бы уже завязывать с дешевым черным кофе и вонючими сигаретами «Донской Табак». А к кукурузе в ту новогоднюю ночь никто так и не притронулся. Кроме Масяня, конечно же.
Осенью мама, как и пообещала (а мама его, как было уже справедливо замечено, никогда не врет) купила пять початков кукурузы, на всю семью, включая деда и надолго загостившего дядю Виталика. Початки были свежие, молочные и скрипучие, листья широкие и плотные, наверху, хвостиком были собраны странные травяные волосья. Особенно Масяню понравился её запах. Сама кукуруза, отваренная мамой в соли, оказалась не такой впечатляющей. Новогодние желтые зубы из креманки были и того вкуснее. Папа ел остывшую кукурузу поздно вечером, и в свойственной ему сценической, выдержанной манере рассказывал что-то про чудака, то ли короля, то ли президента, который снял свой ботинок, начал стучать им по трибуне, и кричать что-то про Кузьку и его мать. Очевидно, это был Кузя-домовенок. Наверняка у него есть мама, ведь у всех она есть. Масяню стало очень интересно, как выглядит мама домовенка Кузи. А еще ему понравилось, как папа описывал кукурузные поля, которыми засеял этот чудак всю нашу страну. Ему непременно захотелось побывать на этих полях.
Прошла осень, и вопрос о новогоднем костюме отпал сам собой – разговоров было только, что о кукурузе. Сложнее было разобраться с местом, ведь театр для ребенка из семьи актеров – никакое не новогоднее волшебство, а, скорее так — серые будни. Поэтому мама решила, что Масянь пойдет на елку в библиотеку. И не прогадала, как всегда. Библиотека показалась Масяню целым лабиринтом, столько в ней было ходов-выходов, лестниц. На мероприятие они с мамой опоздали. Мама Масяня  вообще имела особенность опаздывать, но оказываться на месте ровно во столько, во сколько это действительно нужно. За это её все ненавидели и обожали одновременно. Вот и сегодня, праздник задержали ровно настолько, насколько они опоздали. Сначала, мама заблудилась и забрела в книгохранилище, там и начала переодевать его в костюм. Масяню не хотелось больше никуда идти – там успокаивающе пахло, и интригующе смотрели на него свысока полки с книжками, ящичками и ярлычками. Все это было так необычно. Честно признаться, все в этом помещении казалось Масяню необычным. Даже женщины, которые вели программу, были какие-то странные. Они, будто бы стеснялись чего-то, и разговаривали с детьми на каких-то высоких нотах. А одна, в костюме, как у Карбафоса и в чепчике, как у гоголевской Коробочки, всю программу сидела за столом и с серьезным видом отвечала на звонки по городскому телефону. За весь спектакль у неё был один номер: она сказала, что по почте пришли телеграммы и начала загадывать какие-то загадки. Загадки были простенькие, но отгадывала их только девочка в розовом платье – она так рьяно тянула руку и громко декламировала ответы, что никто не мог её перекричать. Еще забавным Масяню показался мальчик-мушкетер. Он постоянно пересчитывал все, что только можно. Кто сколько раз прошел вокруг елки в конкурсе «дефиле», у кого больше скомканных листков осталось в конкурсе «снежки», кто успел сказать свою мечту в конкурсе желаний. По кругу ребята передавали волшебную варежку, когда музыка останавливалась, обладатель варежки мог сказать свое новогоднее желание. Все детишки сидели либо на коленях, либо рядом со своими мамами, папами и бабушками, которые назойливо шептали малышам: «скажи им, хочу, чтобы все-все были здоровы». В итоге вышло, что каждый хочет, чтобы в следующем году все-все были здоровы, и женщина -хлопушка искренне радовалась этому коллективному альтруистическому пожеланию. «Хочу, чтобы в следующем году я побывал на самом настоящем кукурузном поле» - радостно выпалил Масянь, когда музыка остановилась, а в руках его оказалась заветная волшебная варежка. Он очень хорошо прочувствовал свое желание, даже закрыл глаза. Всем телом, всеми своими мыслями Масянь захотел на это поле. Настолько, что даже на секунду, казалось, очутился там. Около пятидесяти недоуменных взглядов поймал на себе мальчик, открыв глаза, и одну кроткую, мягкую улыбку мамы, которая выглядывала из открытых дверей. Так улыбаются родители, которые гордятся своим ребенком.
Наступило время читать стихи. И после всех многочисленных стихотворений, которые приготовила старательная девочка в розовом платье, начали читать все остальные. Девочка в розовом платье все не могла остановиться, и каждый раз пыталась рассказать что-то еще, но женщина-хлопушка организовала свою минуту славы всем, включая совсем маленьких ребят, которые не выговаривали и доброй половины слов. Стихотворение Масяня было сюрпризом, который они готовили с тем самым надолго загостившим дядей Виталиком.
Масянь набрал полную грудь воздуха, и на выдохе, в свойственной папе сценической, выдержанной манере, закрыл глаза и начал декламировать:


В сапогах, в потертой блузе,
С бодуна, во всей красе,
Шел мужик по кукурузе,
По несжатой полосе.
Пиджачок торчал кургузо,
Из цигарки шел дымок...
Думал: «Вот же! Кукуруза!»
Думать дальше он не мог.
 
Вдруг зарявкали моторы,
Подошел комбайнов строй,
А в комбайне – тот, который!
А в соседнем – тот, второй!


В куртках фирменной расцветки,
В окруженье поселян,
И в руках у них ракетки,
И у каждого волан.


Неприступный, как гостайна,
И стремительный, как вжик,
Путин вышел из комбайна!
Путин! Тут и сел мужик.


На этом моменте женщина-хлопушка была вынуждена тактично прервать выступление Масяня. Открыв глаза, он поймал на себе пятьдесят ошеломленных взглядов, мама в дверях закрыла ладонью рот, сдерживая смех. Точно так же его пыталась сдерживать и женщина в чепчике гоголевской Коробочки, которая налилась багровой краской, прямо под цвет своей карбофосовской жилеточки.
Женщина-хлопушка же, несмотря на то, что была обескуражена таким выступлением, очень искренне похвалила Масяня, ведь что и говорить -  он и правда, хорошо читал. От души.
Вдохновившись собственным успехом, на танцевальной паузе Масянь отплясывал, как бог. Казалось, он скинул с себя все оковы стыда и сомнений. Впервые, он понял, о каком «внутреннем зажиме» нарочито заострял внимание отец, и почему он настоятельно рекомендовал сыну: «Максимилиан, ты просто обязан высвободится от этих экзистенциальных оков. Ты раб самого себя». Отныне, в танце, Масянь чувствовал себя Максимилианом, и даже больше – властелином самого себя. И именно на этом моменте, во время танца, выбежала женщина-приведение, случайно наткнулась на маленькую девочку и до слез напугала ее. Масянь, не задумываясь, подбежал к малютке, обнял ее, и решительно воскликнул: «Я защитю тебя, девочка!». Он почувствовал, что в силах защищать, доминировать, сражаться и даже вести за собой. Девочка испугалась еще больше, но плакать все-таки перестала.
Ребят усадили. Мушкетер наклонился к Масяню и прошептал: «Мы с тобой натанцевали и начитали стихов на хорошие подарки. Не на китайские по сто тридцать рублей с кировского оптового, понял? Правда, костюм у тебя какой-то непонятный. Мне вот мой купили в «Карусели» на распродаже, за целую тысячу рублей. Представляешь, сколько киндеров можно купить на них? И даже на фигурку Батуган хватит. Я все посчитал, вот смотри…».
«А теперь давайте позовем Дедушку Мороза» - звонким, агитирующим голоском прокричала женщина-хлопушка, и дыхание Масяня остановилось. Мама выбрала именно это «елку», так как ей по секрету сказали, что здесь будет настоящий Дед Мороз. Самый-пресамый. Сердце Масяня забилось, ноги онемели, даже немного затряслось правое веко. Женщина-хлопушка заставляла кричать громче и громче, и Масянь старался изо всех сил, переживая, что если он будет тихо кричать, Дед Мороз не придет. Лицо мальчика покраснело и даже надулись вены на шее.   
И вот появился Он. В очках. «Ну конечно же, это библиотека, здесь все должны ходить в очках» - подумал Масянь. Детей начали организовывать в хоровод, а Масянь так и сидел, казалось, он испугался этого момента так же, как маленькая девочка привидения. Мысленно сравнив себя с маленькой девочкой, Масянь все же таки набрался храбрости, пересилил себя, и встал в круг. Все происходящее далее, было, как в тумане. Что он говорил сам, что говорили другие, что говорил Дед Мороз, все казалось каким-то сказочным фильмом. Масянь ощущал какое-то безусловное, всецелое счастье, которое обволакивало все его юное, невинное существо.
Женщина-хлопушка предложила всем сделать коллективное фото и каким-то чудом, Дед Мороз пригласил Масяня присесть на одно его колено. От него пахло, как от папы, это был еле ощутимый запах сигарет. Папа всегда бросал курить, но этот аромат, кажется, жил в его коже и усах. Было абсолютно очевидно, что на этот раз Дед Мороз — точно не папа. Дело было ни в костюме, ни в бороде, ни в посохе, ни даже в том, что он говорил. Просто это был именно тот Мороз Иваныч, который живет в Великом Устюге, у которого есть внучка, Снегурочка. И пусть его внучка выглядит намного старше его мамы, но Он… именно он стал квинтэссенцией новогоднего чуда здесь и сейчас.
«Дедушка Мороз, а у меня получится побывать на кукурузном поле в следующем году?» - сидя на колене, спросил Масянь.
Дед Мороз улыбнулся ему глазами. Впервые Масянь осознал, что люди умеют улыбаться не только ртом.
«Конечно, получится. Ты же хорошо себя будешь вести?»
«Очень-преочень»
«Тогда обязательно все получится!» - сказал он и громко стукнул посохом.
Позже, Снегурочка начала организовывать раздачу подарков, хлопотать вокруг Деда Мороза и его огромного красного мешка. Снегурочка подавала Деду коробочки, и что-то шептала на ухо, потом тот деловито поправлял очки варежкой и читал имя и фамилию.
«Максимилиан Кожемякин!» - громко пробасил Дед Мороз, ознаменовав, что очередь дошла и до нашего юного героя. Сердце Масяня вновь чуть не выпрыгнуло, когда он понял, что вызвали именно его.
«Вот как на самом деле зовут нашего Масяню?» - пропищала женщина-хлопушка
«Максимилиан. Наибольший! Ты непременно попадешь на кукурузное поле этим летом, молодой человек» - еще раз стукнул посохом Дед Мороз и протянул ему аккуратную коробочку в белой матовой упаковочной бумаге с синим бантом.   
Масянь пронзительно посмотрел в глаза Деду Морозу, чтобы еще раз убедиться, не его ли он папа. И еще раз убедился, что нет.
Разумеется, тут же, вся детвора начала распаковывать свои подарки. Скрывающийся под белой матовой упаковочной бумагой ИМЕННО ТОТ конструктор, был еще одним доказательством того, что Масянь в этот день столкнулся с настоящим Дедом Морозом. Откуда он мог знать? Ведь мальчик говорил об этом только маме, а та априори не могла разболтать. Но если даже задуматься, что могла, когда бы она успела рассказать ему? Дедушка Мороз сам сказал, что вот-вот прибежал от других ребятишек со своим мешком. Мама в тот момент все так же стояла в двери, и ничего не могла ему передать. Все казалось кристально чистым. Именно тот конструктор, ну надо же!
«Это не настоящий Лего – уставившись на его конструктор пробурчал мушкетер - Такой на кировском оптовом можно купить рублей за двести. А если с китайцами договориться, те еще немного скинут. А у меня вот – «Бакуган стартовый набор». За целую тысячу рублей.  Это все из-за твоего костюма, наверное. А Дед Мороз тоже не настоящий».
«У меня родители в театре работают, так что я уж лучше знаю, настоящий он, или нет» — ответил ему Масянь.
«А как тебя зовут?» — спросил мушкетер
«Масянь»
«А, так это тебе за имя дали такой подарок» — сказал мушкетер и убежал.
Масяню стало мучительно больно и обидно. Наверняка, потому что он и сам считал, что это правда.
В холле, за дверью, детишек ожидали мамы, папы и бабушки и говорили каждый о своем:
«…Моя-то вот не успела все рассказать, мы с ней так готовились. Я вообще, с ней с пеленок по системе Монтессори занимаюсь. А до этого массажики, закаляла её. Очень развитый ребенок, гораздо быстрее ровесников идет…».
«…Мы в эту библиотеку уже второй год ходим на елки. Тут сами работники это все устраивают. У телефона вот сидела – заведующая, между прочим…»
«…А я вот нашей воспитательнице решила на новый год никаких коробок с конфетами дарить. Кому они нужны-то, коробки эти? Одна трата. Купила ей на кировском оптовом «Карт Нуар» большую упаковку. За 289 рублей всего-то…»

Маленькая девочка уткнулась в коленку папы и с тихим стоном рассказывала ему, что не испугалась привидения, и что она уже большая девочка.
Мама Масяня сидела, как всегда, поодаль и перелистывала стопку листов формата А4. Волосы её были собраны в конский хвост. У самых корней они были темными, а на кончиках светлыми. Масяню очень нравились мамины волосы, не смотря на то, что она постоянно жаловалась, что себя запустила и с головой нужно что-то делать.

- Молодой человек, вечером нам предстоит серьезная беседа с дядей Виталиком.
- Не верю! Мама, ты же его не выгонишь?
- Да нет, конечно. Это было так… виртуозно. Только больше нигде не читай его, кроме нашего дома, Масянь.  А то, боюсь, у мамы с папой могут быть неприятности. Договорились?
-  Договорились.
- Ну, а теперь, рассказывай.
- Ну что. Мне понравилась тетенька в чепчике. Она весело загадки загадывала, и костюм у нее интересный. Эта, которая вела, зачем-то так пищала. Зачем она так говорила?
- Может, это от того, что она просто любит детей. Вспомни, бабушка так же иногда говорит с тобой.
- Эх. Ну, да.
- А еще что?
- С началом они затянули, а в конце было все интересное.
- Хорошо. А еще что?
- А еще, я тут подумал, может, вы меня будете называть Максимилианом?
- Очень хорошая новость, Мась… Максимилиан. Папа будет рад.
- А еще…
Мальчик поманил маму пальчиком, и прошептал ей не ухо
- А еще, он настоящий!