Мы - первый камень...

           Раскаленный желтый песок. Дикий горизонт, которому не видно края. У него нет ни начала, ни конца. Вокруг ни травинки. Современному человеку все это напомнило бы начало постапокалиптического сценария. Если бы не одно но – тогда не было людей, это было давно. Ничего еще не существовало, кроме песка пыли и жаркого солнца, при свете дня которого все сливалось в одну единую желтую ослепляющую массу. Ночи холодные и странные. Если поднять голову, то не видно ни одной звезды, направляющей в этой темноте. Серый блеск Луны, звезды – все это было, куда намного позже, чем мы думали. Сначала был лишь песок, состоящий из крошечных песчинок, которые были все похожи друг на друга. Пыль, да и только.
           По этому бескрайнему песчаному морю шагает Он. Маленький мальчик, лет семи. В своем детском воображении, наполненном не только безумными шалостями, итогом которых порой становится уничтожение целых миров, столкновение тысячи звезд и планет, но и яркими светлыми образами далекого будущего. Он одинок. Никто не знает, откуда Он, и куда же Он идет. Просто идет и не задумывается над тем, кто Он есть, и что Он должен делать. Игры сотни фантазий таятся в его голове, в надежде, что хоть одна из них вырвется наружу и станет свободной. Немногим это удается, лишь самым малым и незначительным, вроде этой окружающей его песчаной пыли.
           У него нет родителей, нет никого. Абсолютное одиночество, которое нельзя было бы разделить ни с ветром, ни с колыханием листа, ни с грохотом капель дождя. Но обо всем  об этом Он думает. Сотни тысяч разных сценариев мира сокрыты в пропасти его извилин. Он не умеет говорить, Он умеет лишь молчать. Не может ненавидеть, может только лишь любить.
           Он шагает по пустыни своего одиночества мерными шагами. Никто не знает, сколько он уже прошел и сколько еще ему следует пройти. Худощав, словно еды он не видел никогда. Его одежда уже давно износилась, другой у него не было. Странный, весь в дырках, в которые полностью пролезет его голова, кусок серой ткани, подвязанный веревкой, сплетенной из своих собственных волос. И ничего более: ни сандалий, ни головного убора, который бы спасал Его от угнетающего разум палящего зноя. Он настолько худ, что тряпка кажется для него такой огромной, словно в ней можно было бы жить. Но не может Он скрываться в оковах потрепанного и изношенного лоскута ткани. Ему нужна свобода, вот только неведомо Ему как ею распорядиться, поэтому он и идет навстречу своей судьбе. Судьбе, которая появилась еще задолго до Него, предопределяя Его путь и каждый шаг. Тонкие, как молодой тростник, руки выглядывали наружу, загребая то и дело воздух в своих объятиях. Стройные, но все в ссадинах, мозолях и черных синяках, ноги влачат свое жалкое существование по обжигающему ступни песку. Фигура Его настолько худа, что видно выпирающие наружу, словно просящиеся на свет, ребра. Кожа, тем не менее, столь гладка на таком обезображенном путем и светом теле, что при прикосновении к ней, показалось бы, что ты ласкаешь тот же самый под Его ногами песок. Грубые скулы, которые не содрогались никогда ни от улыбки, ни от чувства злости. Темные, срастающиеся брови на смуглом лице отбрасывают жалкую тень на Его светлые и голубые глаза. Нос правильный, но с небольшой родинкой, и несколько приподнятый вверх. Губы такие тонкие, что они могли бы сравниться с маленькими рубцами на земле, которые, проходя, оставлял Он за собой и которые в тот же момент аккуратно обрамлял ветер. Темные и курчавые волосы нависли над его головой. Они такой длины, что способны скрыть в себе всю шею, если бы не тот же шутник ветер, играющий ими на всем пути.
           Его голова опущена, смотрит Он себе под ноги, выбирая, куда ступить в следующий момент. Никогда не поднимает своего острого подбородка, чтобы не дать никому даже повода своей гордыни. Смирен перед самим собой, своим диким одиночеством и своей неотвратимой судьбой. Да и показывать свои эмоции и чувства было некому и незачем. Поэтому, Он - это инструмент Судьбы, чья рациональность проглядывалась в каждом сделанном движении.
           Неведомо Ему, сколько уже идет, знает лишь только то, что надо идти. Так проходят года. Солнечная пустыня днем, холодный мрак ночи постепенно начинают надоедать. Хочется чего-то большего, чего-то свободнее. В этих муках своего безучастия в мире проходит детство. И вот в час своего совершеннолетия останавливается и понимает, что все, что Он сотворил за свою жизнь – это лишь голый и никому не нужный песок. Рождается идея переделки всего окружающего, которая также просится наружу, но Он молчит. Его губы, которые все уже потрескались и сжались от жажды, требуют одного единственного глотка воды. Так рождаются из его уст реки, озера и моря. Подходит к берегу ближайшей реки и омывает свои мозольные ноги в кристально чистой воде. Нагибается, чтобы сделать глоток, один, другой и Он снова живет. Вытянувшись в полный рост, поднимает голову вверх и теперь перед ним уже не одно лишь жаркое желтое Солнце. Перед ним открывающая свои двери бесконечность голубого ясного неба. Но не оно лишь появилось в тот момент. С появлением воды и неба, на горизонте засверкали зеленым переливом леса. Он опустил на секунду свою голову, чтобы посмотреть на это чудо, как вдруг услышал в небе дикий крик. Поднявши свой взор снова вверх, увидел плывущего по небесным волнам прекрасного ястреба, отбрасывающего своими крыльями темную тень на своего Создателя. Он ничего не понимал – откуда все это взялось? Он просто захотел пить. Откуда взялись все эти синие моря, зеленые густые леса, полные всяких тварей? Они были Ему не нужны, и уничтожил бы все в один миг, если бы не увидел вдруг прекрасную бабочку, взмахнувшую перед Его лицом своими тонкими крыльями. Она села ему на руку, которая была теперь уже возмужавшей и полной сил, чтобы просто сжать ее в кулак, с сидящим на ладони существом. Но нет, не стал Он этого делать. Почему? Известно лишь Ему. В тот момент Он был просто поражен происходящим. Он чувствовал некую радость от всего происходящего, словно освободился после долгого многолетнего томления в плену. Теперь ему было хорошо и приятно внутри. Мысли уже не тяготили Его душу. В голове было лишь одно желание – познакомиться с тем, что вырвалось на свет. И Он отправился в это путешествие.
           Новое долгое странствие по земле. Был во многих уголках планеты, видел многое: и прекрасные далекие миры, которые зародились на глубинах морей, и ветвистые сени тропических джунглей, мрачные и холодные нетронутые сосновые леса, и покрытые зеленью трав поля. Гордость и радость за созданное впервые ощутил Он. Шел по земле с высоко поднятой головой теперь, но не видел все также края всему. И вот, спустя уже много-много лет странствий, решил остановиться и оглядеться. «Где предел всему и почему небо столь одиноко?» - подумал Он. Сколько бы ни думал и не представлял себе собеседника небесам, ничего не получалось. Тут решил Он впервые сотворить сам свое чудо. Так из многочисленных песчинок, которые все так же населяли новый мир, сотворил Он камни, а из камней – горы. Да такой высоты, что сам порой дивился их величественности. Когда работа была окончена, перед ним предстали они: высокие горы до самого пика всего мироздания, отвесные и неприступные, покрытые белой пеленой льда, которая отражала солнечные лучи. Тень, отбрасываемая от громадных скал, теперь затмила Его. Тут на него нахлынули новые страшные приступы грусти, от которых нельзя было просто так избавиться.
           Следует отметить, что с того момента, как Он появился, прошла целая вечность, которая сказалась и на нем. Прожив полжизни, Он сотворил целый мир, полный всяких причудливостей, которые даже поражали и его воображение. Перед всем миром стоял теперь уже не одинокий маленький мальчик, а настоящий мужчина. Хоть за века и мало что в нем изменилось внешне – те же черты лица, та же старая накидка, разве что проступающая уже давно небритость на лице, но изменился Он, прежде всего, внутренне. Его окружало все, но в то же время не было ничего, что по-настоящему уничтожило одиночество. Вселенная, подчиняющаяся своим новым законам, не могла составить компанию одинокому путнику. От этого становилось грустно. Он становился в глубине леса или в поле и слушал свист ветра, колыхание каждого листа, но не было во всем этом той манящей непредсказуемости, которой ждал Он все эти дни напролет.
           В голове возникло ужасное и непреодолимое желание сотворить что-то еще. Он рассуждал так: «Может мне будет уютнее в компании себе подобных?» Но никого рядом не было. И тогда Он попытался представить себе своего собеседника и воплотить свои мечты и идеи в жизнь. Но ничего не получалось. Когда Он пытался родить нечто подобное, то все время на свет появлялись другие существа: будь-то птица, ничтожное насекомое или плавающая рыбка. Но ничего себе похожего не получалось. И вот мир уже стал, переполнен всякого рода тварями, которые не имели ни чести, ни благодарности своему Создателю. Они все разбрелись по земле и нашли свои уютные и скромные пристанища в этом мире. Все, кроме него самого. Он так и не нашел себе места в этой жизни. От этого становилось еще грустнее. Разочаровавшись в своих силах, Он побрел дальше. На пути встали те самые высокие горы, созданные, буквально, несколько тысяч назад. За время они уже не казались столь неприступными – над ними изрядно потрудились и вода, и солнце, и ветер. Теперь на вершину вела узкая тропинка, по которой поднимался Он с желанием увидеть все то, что у него получилось.
           Подъем оказался не из легких: скользкие, покрытые толстым слоем мха, камни, дикий и необузданный ветер то и дело стремились сбросить Его вниз, то с одного уступа, то с другого. Но нечеловеческой настойчивости хватило для того, чтобы он забрался на одну из самых высоких гор. На то ушли года, на то ушло его желание, подпитывающее Его все это время. И вот Он стоит на краю пропасти выше самих облаков и оглядывается. Перед ним прекраснейшая картина: синяя даль, которой не видно края, словно она бесконечна, цветущие леса и поля, извивающаяся как лесная лиана река текла по долине, наполняя ее жизнью. Ясная и красивая картина. Он смотрит на нее, но легче ему не становится. Ощущается в этом новом мире некая неполноценность, отравляющая само понятие мир. Ему не хватает чего-то. Но вот чего именно? И тут Он понял, что не хватает ему самого Его. Он всегда, все это время был с ним наедине, созерцал его, ухаживал за ним, присматривал за ним. Но еще Он понимал, что ему уже не больше, не меньше, но за 60 лет, и Он – старик, которого одолевают самые разные сомнения в верности своих деяний. Его рассудок уже не тот, что был прежде, все чаще впадает в беспамятства, в надежде вспомнить каким же прекрасным Он был в Начале. Таким его сделал этот мир, он высосал все соки из своего Создателя, но отплатил лишь за это разочарованием в самом себе. Сейчас, стоя на краю, Он понимал, что не вечен. Когда-нибудь, может быть уже завтра утром на рассвете с первыми лучами солнца Смерть и Судьба придут за ним. Он этого не боялся, и раньше приходилось ему встречаться со своими старыми друзьями. Боялся лишь одного – что его цель не будет выполнена в полной мере. Что останется после него? Кто будет опекуном всего этого мироздания? И в этот момент Его посетила идея построить себе памятник, который бы всем существам напоминал о нем, что они никогда его не забывали. Его способности были тут бессильны – неподвластно Ему то, что не уготовано Судьбой, то, что не заложено в его голове. Тут Он решает изменить судьбу этого мира, как уже до этого менял ее, строя эти исполинские горы.
           Он взял камень и положил его рядом со своими ногами. Взял другой и положил его рядом со вторым. И так один за другим, он клал камни друг на друга, создавая себе памятник. Они были тяжелы для уже почти немощного старика. Ветер играл с ним, то и дело, сбивая его с ног. Не нравилась ему эта идея, что после своего Создателя останется другой хранитель. И всячески он этому мешал и препятствовал, строя свои козни Ему. Но Он оказался сильнее этого. Когда уже работа была окончена, пред ним стояла груда грубых камней. Она была похожа на него, конечно лишь отчасти: ноги, заменяли несколько больших с острыми краями валуна, руки и тело, и даже голова были также из серого грязного камня. Тут Его посетила еще одна мысль – а что если его новому другу будет также одиноко как и Ему самому? Не хотел Он такой участи своему творению и рядом с ним соорудил еще одно, но несколько меньше и не столь усердно трудился Он при создании второй статуи. Надеялся, что Его работу потом закончит его новый наследник и ученик.
           Когда все было уже полностью окончено, Он отошел немного назад и оглядел своим взором два каменных изваяния. И понял свою ошибку, что не похожи они были на Него. Тени, отбрасываемые ими, лишь далеко были схожи с его тенью. Они были грубы, камни их сослагавшие выпирали то с одной стороны, то с другой. Не было во всем этом ожидаемого совершенства. Он снова опечалился и сел рядом, прямо на край скалы. Ему уже не хотелось в этот момент ничего – ни куда-то там идти, ни что-то делать. Он просто устал от всего и хотел просто ждать своей участи.
Никто не знает, сколько он сидел так, повернувшись спиной к своим детищам. Горы говорят, что прошли века, птицы же - что прошли тысяч лет. Но правда лишь одна: уныние и грусть затаились в нем. Но вот однажды, когда его кожа стала совсем дряхлой и морщинистой, Он приподнялся и встал, а когда повернулся, чтобы уйти из этого мира, то увидел перед собой прекраснейшую картину, какую не видел прежде. Перед ним были все те же каменные изваяния, но они изменились. Вечные дожди, палящее солнце летом, зимой – снега и мороз, страшный и дикий грозный ветер – пытались всеми своими силами разрушить творение Создателя. Но не смогли они этого сделать, наоборот даже, они сделали их другими. Теперь уже они не были столь уродливыми, какими были не так давно. Перед Ним стояли два уникальных совершенства. Не было кривых и изогнутых линий, их поверхность была совершенно гладка, как когда и его кожа много-много лет назад. А самое главное, они стали похожи на Него. У них теперь были глаза, уши, рот и даже пальцы на ногах! Он подумал: «Удивительное чудо сотворилось. Кто бы мог себе представить, что, создавая Ветер, Воду и Солнце, Я создам и этих удивительных созданий?» И в самом деле, они были удивительны и прекрасны, как Он.
           Однако было одно единственное но – это все еще были каменные статуи, которые ничего не могли. Не было в них жизни, которая была в Нем. Что нужно сделать, чтобы они стали жить? Неведомо было Ему этого. Но совершенно внезапно, не задумываясь о последствиях, Он разорвал тряпку, которую носил все это время на себе, и которая согревала и защищала Его на протяжении столетий. Вынул свое горячее сердце, бившееся до сих пор. Разорвал его на две части и подарил их своим каменным творениям, поместив в их твердые гранитные тела частички своего жаркого и пылкого сердца. И произошло еще одно чудо – эти две статуи ожили и открыли глаза. В этот момент, Он уже стоял без сил у самого края самой высокой горы и сказал свои последние слова:
           - Будьте достойны этого, - сказал это, разведя руками в разные стороны словно птица и упал в черную пропасть, дна которой не было видно. Мужчина с женщиной подошли к обрыву, но сквозь темную бесконечную даль не видно было ничего – ни тела Его, ни даже дна этой пропасти…
                * * *
           Прошло уже много лет с того момента. Люди изменились, расплодились, разбрелись по этому миру. Многие забыли про первые и последние слова своего Создателя, многие же до сих пор чтят его память и живут, так как велел Он. Хотя вряд ли кто может с уверенностью сказать, что Он имел точно в виду – следует ли быть достойным себя, мира или жизни. Никто не разгадает эту загадку, да и ответа более никто не знает. Известно остается лишь несколько вещей: что ветер все еще дует, реки текут, паломники и странники до сих пор ищут у подножий гор тело Творца, а некоторых людей все также тянет друг к другу, чтобы воссоединить две части одного целого…

Макс Кирилов