Паралипоменон действительности

Раздался стук в дверь.

Твою ж мать. Стоило мне только примостить свою задницу в кресло, открыть бутылку холодной Балтики семёрки, вскрыть пакет с фисташками и включить канал евроспорт, как обязательно должно было, что-то случится, что оторвёт меня от всего этого. Всего один выходной в неделю и почему я не могу спокойно посмотреть запись матча Спартак – Реал Лиги Чемпионов  98 года, вновь вспомнить триумф москвичей? Те два гола Цымбаларя и Титова, после забитого голом головой Рауля.  Как был взбешён своенравный Гус Хиддинк, знал ли он тогда, что ему придётся тренировать сборную России по Футболу? Думаю, что нет. Матч испанских конкистадоров с русскими богатырями. Как их пики затупились о наши щиты. Вы вспомните, как нехотя выходил на замену Морьентес, лениво снимая тёплую кофту, и как шустро раздевался Бузникин, готовясь к выходу на поле на 90-ой минуте. Такие звёзды мирового футбола как Иллгнер, Карлос, Йерро, Миятович, Зеедорф были обескуражены игрой Филимонова, Парфёнова, Ананко, Баранова, Писарева, Тихонова. Это лучшее, что произошло с Россией в 98 году.

Стук в дверь повторился уже с видимой силой.

Какие вы настойчивые, непрошеные гости. Так уж и быть я уделю вам минуту своего драгоценного выходного.  В проекции дверного глазка маячило два утырка среднего роста в белых рубашках, поди, опять хотят предложить мне покупку кабельного телевидения или новейшее чудо техники - кухонный комбайн нового поколения. Открываю дверь, оглядываю их. Точно утырки рекламные.
- Вам кого?
- Здравствуйте, мы бы хотели поговорить о Боге.
- Ну, я как вижу, вас двое. Вот и поговорите между собой.

С этими словами я закрываю дверь. Не то чтобы я был невоспитанный или что-то ещё, но выходной у меня в неделю один и я хочу провести его так, как мне заблагорассудиться и беседы, не имеющие под собой ничего конкретного, в моё расписание времяпрепровождения никак не вписывались. Равно как и в любой другой день. Я уже почти дошёл до кресла как раздался звонок. Настойчивость перерастала в назойливость.
- Вам жить надоело, утырки?
- Мы хотели бы поговорить с вами о Боге.
- Я с ним не знаком лично, чтобы говорить о нём.
- Ну мы как раз за этим и пришли. Рассказать о том, как Бог любит вас. Чему вас может научить Библия.
- А я его не люблю. Любовь должна быть взаимным чувством. Если его это огорчает, то пусть тихонько порыдает в своё мягкое облачко возле входа в райские врата и успокоиться.
- Но…
- Что «но»? Может, вы мне ответите на такие загадки, как воспроизвести человека из всего одного ребра? Чудеса  антиприродного клонирования? Или как трахатся с родственниками и не быть грешным? Инцест, по-вашему, было нормальным явлением? Или как у двоих братьев не было сестёр, но они умудрились воспроизвести потомство? Мало того что это педерастия, так ещё и мужик смог родить. Жил бы он сейчас, то получил бы миллион долларов от Чарли Чаплина. Непорочное зачатие невинной девушки? Значит, младенец при рождении лишил собственную мать девственности? Красочная история, сошла бы для первых полос жёлтой прессы. Или как становится отцом в возрасте трёхсот лет? Корень женьшеня употреблял или препараты для потенции? Правильным ли было сношаться с дочерьми своими? Разумно ли выменять двух дочерей своих, нетронутых никем, на сохранность жизни своей никчемной? Или как принести в жертву своего единственного сына? Рассуждая логически, это выглядит так: отец закинулся сильнодействующими психотропными препаратами, вследствие чего ему явилось видение, призывающее убить сына. Естественно он соглашается. Чего ещё не сделаешь под кайфом. Когда начинает отпускать, он видит второй добрый глюк, который ему говорит: «Отбой, батя, ничего не надо. Выпей водички, не то сушняк тебя в край одолеет поутру». А многожёнство и супружеские измены считались само собой разумеющимся? Вздор. Гагарин в космосе был и что-то он там не видел Бога вашего.
- Но Он существует! Это сказано в Библии.
- У меня сын комиксы читает про спайдер-мена, но я не утверждаю, что этот паукообразный в красно-синем обтягивающем костюме, умеющий выстреливать паутиной, существует. Сойдёмся на том, что вы мне предлагаете книги из жанра фантастики, а фантастику я не люблю. До свидания.
- Подождите…
Порой так тяжело общаться с людьми, которые могут разговаривать на темы, которые им совершенно непонятны, при этом активно навязывая свою точку зрения, плотно «приседая на уши». Их невозможно переубедить, я, не думаю, что нужно это делать. Может им проще жить в мире со своими иллюзиями? Оставим их наедине со своими мыслями. Хоть бы себе на штанину не набрызгал и возле двери мочой не пахло. Нужно будет хлоркой посыпать. Так на чём там я остановился? Ах, да, сентябрь 98го в Лужниках.
- Андрей, он что, помочился на нас?
- Да, Александр. Но Бог всё равно любит его.


- Каин Адамович, разрешите войти?
- Да-да, Авель, входи, я давно ждал тебя. Не зови меня по имени-отчеству, мы же всё-таки братья. Но разговор нам предстоит серьёзный.
- Так в чём дело, брат?
- Понимаешь, Авель, в тебе нет той предпринимательской хватки, что есть во мне. Из-за тебя наша компания терпит убытки.
- Ну и что? Мы же ещё не банкроты.
- Да всё к этому движется, как ты этого не понимаешь? Когда я летал в Израиль на деловые переговоры, что ты здесь сделал? Ты спустил триста тысяч в казино. А кто пьяным в гавайской рубашке явился на пресс-конференцию с криками «Аллоха вам всем»? Кто упустил важных клиентов только потому, что они отказались с тобой выпить в бассейне? Кто? Ты мне скажи, кто это был?
- А то ты не знаешь?
- Знаю. Мне неприятно, брат, пойми, но так дела не делаются.
- И что ты предлагаешь?
- Ты отстранён.
- Ты не можешь так поступить. Эту компанию нам оставил отец. Ты просто не можешь…
- Могу. Контрольный пакет за мной. Я глава компании. Как-то раз ты по пьяни подписал документ, который я тебе дал ознакомиться, в котором говорилось, что ты отказываешься от лидирующей позиции в мою пользу.
- И что теперь?
- Ничего. Живи, как знаешь. Можешь просаживать и дальше всё своё остальное наследие, что досталось тебе от отца, а когда кончится уехать к нашей непутёвой мамочке.
- Лучше бы ты киллера нанял. Брат ещё называется. Не брат ты мне больше. Знать тебя не хочу.


- Аврам.
- Что, милая?
- Я забрала свои анализы из клиники.
- И что сказал  врач?
- Я бесплодна.

И Сара заплакала. Для неё это было испытанием не на шутку. Каждая женщина, которая окажется на её месте, узнав, что не сможет подарить своему ребёнку жизнь, придёт в жуткое отчаяние. После тебя жизни не будет. Ты последняя единица в своём родовом ряду. Завершающая. Ты никогда не познаешь, что такое быть «мамой» или «бабушкой». В этом плане ты становишься бесполезной для общества. Пустой болванкой.

- Успокойся, Сара. Из каждой ситуации есть выход.
- Но не в нашей, - сказала сквозь слёзы Сара, - это конец, Аврам. Больше ничего не будет. Всё бесполезно.
- Мы всегда можем усыновить ребёнка, - смело заявил Аврам.
- Но это будет не наше дитя. В нем не будет ничего от нас. Никакой частицы.
Больше всего, делая анализы, Аврам боялся того, что причина далеко не в его жене, а в нём самом. Что его семя не настолько активно, насколько это было нужно. У него словно камень сошёл с души, узнав, что причина того, что они не могут завести ребёнка, кроется в жене. Но суть проблемы осталось той же, что и была – они навсегда останутся бездетной семьёй. Сара была категорически против усыновления. Она не хотела, чтобы ребёнку досталась дурная генетика, предрасположенность к болезням. А что если кто-то из его родственников болел СПИДом или туберкулёзом? Или они были сумасшедшими или преступниками. А если он будет совсем не похож на них? И с возрастом узнает, что мы для него приёмная семья и откажется от нас. Станет искать биологических родителей. Вдруг он не поймёт, что настоящие родители для него те, кто его воспитал и дал надежду на будущее.

Спустя два месяца Аврам решился предложить жене вариант суррогатной матери.
- Ты совсем рехнулся, Аврам, - резонно заявила Сара.
- Успокойся, милая, я всё уже продумал, - попытался успокоить её муж.
- Что ты продумал? Измену? Ты продумал измену? Отвечай мне немедленно.
- Что ты взвинтилась раньше времени? Ты же хотела иметь детей? Вот и получишь. Измена совсем не причём. У меня не будет прямого контакта с суррогатной матерью. Я просто сдам свою сперму, и врачи проведут искусственное оплодотворение.
- Но в нём не будет ничего от меня.
- Будет. Если матерью станет твоя сестра Агарь.
- Ты выжил из ума, безумец! Это никогда не будет. Она не согласиться.
- Согласиться. Вот увидишь.

Сара очень сильно удивилась тому, что Агарь дала своё согласие. Она до последнего момента не могла в это поверить. До того момента как в яйцеклетку её сестры ввели семя её мужа. Осталось надеяться и верить. Сара каждый день ходила в церковь и молилась о здравии сестры и будущего ребёнка. Но мы живём не в Бразилии и не в сериале, но суровая реальность такова, что может произойти любое непредвиденное событие. На седьмом месяце беременности Агарь изъявила желание оставить ребёнка себе. На голове Сары появились первые седые волосы. Её надежда плавно ускользала из её цепких рук. Она бы и ускользнула, если бы не мать Сары и Агарь - Ефврата. Она то и вразумила непутёвую дочь. Ведь для её сестры это был единственный шанс.  Именно для этого и хотела Сара завести ребёнка, для таких отношений как мать и дочь, как Ефврата и Агарь. Через два месяца они вчетвером собрались в одном месте – в родильной палате. В 16:15 раздался крик младенца.
- Мальчик, - сказал акушер. Обрезав пуповину, он передал ребёнка Агарь.
- Только ты вправе выбрать ему имя, - сказали Сара с Аврамом, - как ты назовёшь его, Агарь?
- Его будут звать Измаил.


- Привет, Марк. Ну что, идёшь?
- Куда?
- Как куда? На дискотеку, ну, ты тёмный вообще. Эх, деревня.
- Ай, ладно пошли.
- Далековато в соседнее село. Ты думаешь, я просто так на мотоцикле то к тебе заехал? Прыгай в люльку.
- Замазали. Шлем одевать не буду.
- Сейчас с ветерком домчимся, - сказал Сихем, выкручивая ручку газа до упора.

Дискотека проходила в клубе Дома Культуры Сельсовета. Днём там показывали кинофильмы проката десятилетней давности, а по выходным проходили танцы для молодёжи. Дом Культуры был единственным рабочим на весь округ, и поэтому сюда съезжались ребята со всех близлежащих сёл и деревень. Здесь же и знакомились, здесь и дрались, здесь и расставались. Внутренним убранством дискотека никогда не славилась. Обшарпанные деревянные полы, красные бархатные шторы, внушающие скорую победу коммунизма, вдоль стен ровным рядом выставлены стулья, под которыми ютится пустая стеклотара, ещё недавно содержащая в себе литры горячительной синевухи. Нет рекламы, нет афиш, пиара, но клуб под вечер забит под завязку.

- Есть что подпить то? Я на сухую плясать не буду, - заявил Марк.
- Сдалась тебе синька, давай вмажемся? Бодрее будем.
- Чем?
- Да у Еммора возьмём пару головок мака.
- Я без ангидрида пропускать не буду. Давай дунем лучше. У меня полстакана с собой. Через яблочко.
- Как так через яблочко? - спросил Сихем.
- Как да как? Сбоку и сверху яблоко дырявишь до сердцевины. Вытаскиваешь мякоть, что вырезал. Делаешь воронку из фольги и вставляешь в верхнее отверстие яблока, насыпаешь и раскуриваешь.
- Ну, ты изобретатель, конечно, придумал, я бы до такого ни в жизнь бы не дошёл.
- Да это не я, пацаны с соседнего села показали. Я сам удивился.
- Давай уже чтоли, держи яблоко, смотри, я правильно сделал?
- Ага, красавчик. Давай взрывай. Тяни, тяни. Держи в себе, держи, держи, выдыхай, молодчик.
- Давай, сейчас лыбу схватим, нормально дело пойдёт.
- Ну, всё, что, пойдём чтоли?
- Двинули.

Войдя в зал, ты понимаешь, что танцевать тебя особо не тянет. Тянет на приключения. Как Индиана Джонс и священный Грааль. Главное чтобы по дороге домой в бурьян или в овраг, какой не улететь. А то не соберут ведь. Эти мрачные мысли перебивает светлое сияние, происходящее из угла клуба. Я никогда раньше не видел её здесь. Может новенькая? Надо ознакомиться с материалом.

- Эй, Марк,  что за лярва там стоит?
- Это Дина, дочь Председателя Иакова.
- А у неё есть кто?
- А я почём знаю. Иди и сам спроси.
Через весь танцпол, через весь этот рой дрыгающихся тел я шёл навстречу своему приключению.
- Привет.
- Привет.
- Ты тут одна?
- Нет, я с подругой.
- А что тогда стоишь, скучаешь? Не танцуешь даже.
- Да не то совсем. Не приглашает никто. Да и скучно здесь.
- Хочешь приключений?
- Хочу. А ты можешь их устроить?
- Могу. Пойдёшь со мной?
- Ты внушаешь доверие, пойдём. Только подруге скажу что ушла.
- Да не надо ей ничего говорить, сама сообразит. Меня Сихем зовут.
- Меня Дина, приятно.

Он увёз её на край деревни, на колхозное поле, на котором ещё днём на комбайне косил пшеницу. Да вот только Индиана Джонс исчез, уступив своё место злому негодяю из откровенных фильмов. Раскупорил он Дину первым числом. Как бы она не извивалась, пыталась отбиться у неё ничего не выходило. Напор Сихема был не по её силам.
Дина вернулась домой под утро, вся в синяках и крови.
- Что произошло, дочь, - спросила мать, но ответа дождаться не смогла. Дина рыдала, улёгшись лицом в подушку.
- Кто он? – кричал в ярости Иаков, отец Дины, - скажи мне кто он?! Клянусь Богом, я его убью. Успокой её, мать. Я сейчас дров наколю, баню затопим, - сказал он, взяв топор.
Вы верите в судьбоносные моменты? Вопрос, скорее всего, даже не к вам. Верил ли в них Сихем, переступая порог дома Председателя? Думаю, нет. Яблочный дурман его ещё не покидал.
- Я пришёл просить руки и сердца вашей дочери, - произнёс Сихем заплетающимся языком, - мой отец Потифар, Глава Совета.
- Что же ты натворил, мальчик? Ты не дочь мою обесчестил, ты меня обесчестил, - это были последние слова, которые Сихем услышал в своей жизни, перед тем как Иаков нанёс удар обухом топора в его голову.


- Ну, не переживай. Потом получится. С кем не бывает.
- Со мной не бывает.
- Ты думаешь, что дело в тебе?
- Ну а в ком ещё?
- Может я всему виной? Может именно я не возбуждаю тебя?
- Не пори чушь, ты же знаешь, что я люблю тебя.
- Знаю, милый, знаю. Просто это стресс. Не переживай. Мужчины на самом деле более ранимые в сексуальном плане, чем женщины.
- В «Космополитене» вычитала?
- Вообще-то это известный факт.
- А почему я этого тогда не знал?
- Да потому что ты света белого из-за своей работы не видишь. Может вся причина именно в ней?
- И что мне делать? Уволиться, чтобы доставлять положенное тебе удовольствие?
- Опять ты неправильно всё понял. Я клоню к тому, что все свои силы и жизненные соки ты оставляешь именно на работе. Или секретарша у тебя на стороне завелась симпатичнее, чем я?
- Всё. Глупости одни городишь. Спать ложись.
- Значит всё-таки секретарша?
- Спокойной ночи, дорогая.

Дом – работа – обед – работа – вечер – дом – сон. Типичное расписание занятых людей. Сегодня, правда, оно сократилось почти вдвое. В честь профессионального праздника, но независимо от этого я до сих пор думаю, почему вчера у меня не получилось? И до этого тоже не выходило. Может от того, что месяц назад я сменил место работы и до сих пор утаивал это от жены? Вероятнее всего именно это и является основной причиной. Только связать всё в одно не получается. Неужели нервы? Или всё же я её разлюбил?

- Алло, милый. Я сегодня задержусь, у подруги буду, 25 исполнилось. Вернусь поздно, ложись спать без меня.
- Привет. Да я сам вот только-только намеревался позвонить тебе. У нас сегодня на работе маленькое празднование, поэтому я задержусь. Не знаю, насколько это всё затянется. Пятница же. Заехать за тобой не смогу. Закажи такси. Поздравь её от меня, хорошо?
- Хорошо. Целую. Пока.
- Пока.

Да что со мной происходит то? Почему мысли о неудавшемся половом акте не покидают моей головы?

- Эй, друг ты куда?
- Отлить.
- Не затягивай. Уже шлюшки-стриптизёрши прибыли. Сейчас будет шоу, похлещи Содома.
- Да я быстрее молнии.

Мою руки. Вообще не понимаю людей, которые после туалета не умывают руки. Это же простое требование соблюдения личной гигиены. А если я потом тебе руку пожму? Значит ли это то, что я подержался за твои причиндалы? Делает ли меня это слабозадым или нет? Действительно ли меня интересует именно это? Да нет же. Почему я не смог? Почему? Я ведь даже не изменяю ей. А если она завела себе кого на стороне? Это я выгляжу как помятый помидор, а она вся цветёт. Да на неё до сих пор мужики засматриваются. Может хоть стриптизёрша меня взбодрит, пороть то я её не стану, вдруг ещё чего подцеплю с неё.

Стоп. Не может быть. Зрение не может меня подводить и не выпил я столько, чтобы мне привиделось. Ты? Это действительно ты? Это вот так ты задерживаешься у подруги? Двадцать пять, говоришь? Нет, тут их не двадцать пять, их всего двенадцать. Это так ты мне отплачиваешь? Не может такого быть. Это не она, просто похожи. Сейчас я позвоню ей и успокоюсь. Чёрт, да что же ты не берёшь трубку то? Веселиться, поди, во всю на юбилее. Так. Сейчас я поеду домой, и всё встанет на свои места. А вот и она. Легка на помине.

- Милая, ты где?
- У подруги.
- Знаешь, я что-то устал и сейчас домой еду. За тобой заехать?
- Нет, нет, не надо. У нас тут самый разгар вечеринки.
- А что за мужские голоса там?
- Это мужья подруг.
- Ну, ладно. Жду, - с этими словами я сбросил вызов. Так ты мне ещё и врёшь. Врала всё это время. А то я не отличу пьяные голоса своих коллег по работе. За месяц, что мы работаем вместе,  я их все запомнил. Отдел у нас маленький. Не ошибёшься. Такой ты мне точно не нужна.

- Здравствуйте, у вас есть циркулярные пилы? – вопрос, который никогда не вызовет подозрение, если его задаёт мужик. Ты отправишься к тем, кому ты нужна. К моим коллегам. Каждому по кусочку. Двенадцать кусочков.


- Ты видел? Ты уже в курсе?
- Угомонись. Спокойнее. Говори, что у тебя произошло?
- Ты видел завещание, составленной нашим папашей?
- Какое завещание?
- Хватит строить из себя дурака, вся семья знает, что он уже написал завещание.
- Ну и что там?
- Как что? Почему ты такой спокойный? По завещанию, всё его состояние переходит нашему старшему брату Иосифу, а мы остаёмся ни с чем.
- Как так ни с чем?
- А вот так. Дырку тебе от бублика после смерти.
- Думаешь, брат не разделит между нами?
- Наш брат мудак. И отец тоже. Сам же знаешь. Всю жизни Иосифу доставалось всё самое лучшее, а мы донашивали за ним. Одежда, автомобиль, да всё вообще. Он окончил университет, а мы с тобой пошли в ПТУ, отец делал ставку только на него, мы были всего-навсего хромыми борзыми. Мы аутсайдеры для него, понимаешь?
- Понимаю, но ничего не попишешь сейчас.
- Попишешь, ещё как попишешь. Надо от него избавиться и тогда всё переходит в наше владение. И бизнес отца, на которого мы работаем, и всё его состояние, и недвижимость. Вообще всё вплоть до чайных ложечек. Он же скупердяй, всё подсчитал, провёл опись имущества досконально. Если бы он мог пылинки сосчитать, то и это бы сделал.
- Ты предлагаешь нам пойти на убийство?
- Почему сразу убийство? Иосиф может просто «пропасть без вести» на некоторое время, точнее на время оглашения завещания. Надо всё делать быстрее, в темпе вальса, врачи сказали, что отцу осталась максимум неделя.
- А потом что?
- Суп с котом. У брата всё есть, у него всё было, не потеряется в этой жизни.

Спустя пять дней нашли обезглавленной тело с отрезанными кистями рук. При себе труп имел документы на имя Мидиамского Иосифа Израилевича. Отец умер от сердечного приступа, узнав об этом. Всё состояние досталось двум младшим братьям.

- Брат, нужно что-то делать. Не может же он вечно там сидеть?
- Я уже раскинул, что да как. Понимаешь, по всем документам Иосифа уже больше нет. Его основной документ теперь – это свидетельство о смерти. Если мы его отпустим, то он обязательно обратится в полицию. Мы не только лишимся всего того, что получили в наследство, но и отправимся в каталажку на долгий срок. Меня такие перспективы не радуют никоим образом. Не по мне сидеть на нарах и чифирить с дефицитными сладостями. Выход прост. Чёрный рынок.
- Что ты имеешь ввиду? Я тебя совсем не понимаю.
- Органы. Знаешь поговорку «с паршивой овцы хоть шерсти клок»? Вот здесь, примерно, такая же ситуация. С него можно получить лишь органы. На чёрном рынке трансплантация весьма в цене.
- И как ты всё это провернёшь?
- Ты? «Мы» уже «ты»?
- И как мы это сделаем? Где этот рынок?
- Где? Ну, ты сказал, конечно. Шуткуешь чтоли? Чёрный рынок располагается в чёрном-чёрном городе, открывается чёрной-чёрной ночью с чёрными-чёрными продавцами. Ты это хотел услышать? Пойми, брат, что если есть спрос, то есть и предложения.  При наличии спроса и предложения есть посредники. Черный рынок органов собственно и основывается на работе посредников, которые тесно поддерживают связь с людьми, нуждающимися в органах и с людьми готовыми стать донорами за вознаграждение. Вот Иосиф и станет таким донором. Просто благонравно отдаст своё тело для подобных целей.


Давно с ребятами не собирались нигде, чтобы вот так душевно посидеть, да пообщаться. Выбрались, наконец. Сняли полностью престижный ресторан «L’Ultima Cena». Дорогой, я вам скажу, но мы можем себе его позволить, лучшие повара из Европы будут насыщать сегодня  наше брюхо, качественное обслуживание обеспечит нам приятное времяпрепровождение. Сегодня будут все  свои. Андрюха, Паша, Иоанн, Филя, Варфик, Мотя, Фома, Иаков, Фаддей, Симон, Матфий и Иуда. Тринадцать человек нас, знакомы с детства. Росли на одном районе, друг за друга стояли, как братья. Или как мы звали себя между собой в шутку – апостолы. Мы были ниспосланы творить важные дела, да только сбились с праведного пути. В криминал подались. Нет смысла перечислять, кого и куда тропа преступная занесла, но так уж фартануло, что всегда выходили из воды сухими, даже можно сказать, что по воде ходили сами, не тонув при этом. Да и место выбрано не случайно – его держит наш давний друг Ирод Иудейский. Поэтому для нас там большие поощрения, можем чувствовать себя как дома. Но внутреннее убранство для нас не самый важный фактор, важнее то, что всё будет по-семейному, скромно, насколько это слово применимо в нашей ситуации, и по-домашнему. Вино, хлеб, рыба, наркотики. Много наркотиков. Солонки с коксом, стоящие на столах и широкие улыбки на лицах моих «апостолов». Только Иуда сидит какой-то мрачный и постоянно поглядывает на экран своего Vertu. Спустя час я понял почему. Это только в остросюжетных кинофильмах, когда в клуб нежданно нагрянет полиция, моментально вспыхивает свет и прекращается музыка, в действительности всё не так. Нас принимали под расслабляющие звуки электронной музыки и хруст таблеток под ботинками федеральной службы контроля наркотиков. Взяли горячими, как пирожки из духовки. Эта сука Иуда сдала нас за 30 монет.


- Да успокойся ты уже. Давай хоть новости посмотрим.
Не думаю, что телевизор станет лечебным средством очередной семейной ссоры, но вдруг он отвлечёт её от этого нескончаемого ора в мою сторону, - именно с этой мыслью я включал на красную кнопку телевизионного пульта управления. Как в воду глядел.
«Страшная трагедия произошла в Саратове. В Заводском районе в доме по ул. Кавказский проезд была жестоко убита 75-летняя женщина. Пенсионерку до смерти забили иконой Николая Угодника. По подозрению в совершении преступления задержана 47-летняя дочь погибшей, работающая костюмером в Саратовском областном колледже искусств. Женщина пояснила, что таким образом пыталась изгнать бесов из своей пожилой матери. Ей казалось, что пенсионерка хочет съесть ее с целью продажи принадлежащей ей квартиры».

Подействовало. Жену намертво парализовало в сторону экрана. То, что необходимо, нужно под шумок свалить куда-нибудь подальше из квартиры. К вечеру уже вернусь, авось, и забудется весь скандал.
«Задержанная поясняет, что в ней существуют некие субстанции, которые из нее периодически высвобождаются в виде желтых облаков, а потом летают по комнате. Обычно это бывает по утрам. После того, как эти субстанции выходят, она чувствует запах смерти, потом она ощущает, что люди делятся на две категории: те, которые едят людей и те, которые не едят людей. Первых – полгорода, и они все хотят съесть ее и отнять квартиру.
Женщина ходила по комнате с иконой, молилась, обтирала стены солью. Когда пришла бабушка, сын вышел из квартиры, чтобы вызвать психиатрическую помощь. Подозреваемая закрыла дверь и решила изгонять бесов из матери. Она говорит, что я почувствовала, что это конец, что её сейчас съедят, и решила действовать. Избивая мать иконой, по ее словам, она видела, как из нее выходят бесы. Чтобы окончательно изгнать всех бесов, она добила бабушку табуретом. Сына она не хотела убивать, так как, по ее словам, он не был такой голодный. Со слов родственников и знакомых, она была вполне адекватной женщиной. На учете у психиатра никогда не состояла».

Буду считать это чудом. Что наш скандал не перерос во что-то более серьёзное. Николай Угодник помог. В церковь съезжу, свечку в его честь поставлю. Выручил.


Запомни только одно имя - Магор Миссавив.