Другие времена гл-1 Валюшка

    В конце войны мы переехали в двухэтажный восьмиквартирный дом. Дома принадлежали «железной дороге». Коридорного типа, по две семьи в секции, кухня на двух хозяев. Нашими соседями оказались Александр Ермолаевич и Ховрония Селивёрстовна Кулики.
Старший Кулик - инвалид, сапожничал. Своим мастерством  славился на всю округу. Туфельки шил, куда там  фабричным. Каждая новая пара – шедевр, произведение искусства, да ещё в единственном экземпляре. Штучный товар, так сказать.
Ховрония Селивёрстовна (мы её тётей Надей величали) трудилась на Паровозовагонном заводе сменным мастером.
Дочь Валюшка  проводником на скором «Москва – Владивосток» в купейном вагоне с голубыми шторками на окошках колесила по необъятным просторам нашей Родины.
Любой мало-мальский  полустанок с закрытыми глазами угадать могла. Её хоть ночью разбуди, она по петушинным голосам станцию распознает. Бабушек, что торгуют на перронах горячей картошкой, да пирогами с той же картошкой по именам величала и отчествам.
Александр Ермолаевич частенько ворчал на кухне за ужином:
   - Не работа это, а сплошное баловство с грехом пополам. Одной против сотни пассажиров выстоять, и не факт, что в другой раз повезёт с какой сволочью не встретиться.
Потом глаза прищурит и добавит с усмешкой:
   - А в мавзолее сколь раз была? И не вспомнит уж – «сколь». Забегу, говорит, поздороваюсь с дедушкой Лениным, горсточку ирисок на мраморной стенке оставлю, и бегом по магазинам заявки исполнять. Ухохочешься с ней. Он, Ленин-то, поди, нашу Валюшку издали привечат, ворочается от нетерпения, беспокоится …, как бы в дороге не случилось чего, не приведи Господи. Прикормила ирисками, вот он и ждёт её по расписанию.
Как тут опоздать, когда сам Ленин волнуется? В друго-то время он бы её на перроне с цветочками встречал. Не судьба видать.
А сам улыбается в густые усы, глаза щурит от удовольствия. Рад за свою Валюшку, доволен, что самостоятельная доченька и добрая очень.
Ириски эти – «Золотой ключик», и правда, вкусные. Только одна беда - зубы можно живьём повытаскивать, таки прилипучие и занозистые, спасу нет.
     В вагоне у Валюши порядок. Одних благодарственных записей две тетрадки исписано. Начальство её ценит! Мягкий вагон доверили. И она не подводит – всегда опрятная, приветливая, с доброй улыбкой и весёлыми глазами. Хорошо с ней, уютно в дальних поездках людям добрым.
Славная дочка у Куликов выросла, справная невеста. Замуж ей пора, времечко подошло, расцвела, как цветочек аленький. Не ягодкой надо  замуж, а цветочком поспеть.
Цыганка в Ярославле нагадала … – так и сказала:
   - Будет тебе жених, красавица. Осенью свадьбу сыграете. Добрый хлопец, богатырь!
Так прямо и заверила: - «Осенью»!
Валюшка за голову схватилась: - «Тут кого до осени …? Конец июля! Не успеешь оглянуться ...».
Разволновалась девка, давай цыганку пытать:
   - Ты намекни хоть, тётя, местный он, аль на дороге встретится?
Цыганка только усмехнулась, глазами сверкнула темнее ночи, а на прощание крикнула:
   - Ты, милая, об него какой год запинаешься. Потому и не вьются вокруг тебя женихи, что медведь у калитки сторожит. Глаза–то раскрой свои карие, оторви их от звёздочек - с ним и встретишься.
Богатырь! Это тебе подсказка, чтобы сердце уберечь от пустых хлопот. Запомни –«Богатырь»!
Крикнула и растворилась в вокзальной сутолоке.
Валюшка пять раз повторила: - «Богатырь, богатырь, богатырь … богатырь, богатырь» - и уже на третьем повторе её осенило:  - «Тимоша, что ли? Вот так номер «туз козырный»» - брякнула она, невпопад. Потом, вдруг, покраснела до кончиков … и прыснула в косынку:  - «Прости меня, тётя Груня, не обессудь свою соседку заполошную, это не я, это цыганка нагадала. А Тимоша – он и есть натуральный  богатырь, тут ни дать, ни взять. Мой Тимоша … цыганка нагадала»!
И закружилась девчоночка по перрону, словно балерина: - «У меня жених нашёлся – Тииимооошаааа…» - одними губами кричала Валюшка, да так, что у тёти Груни в Улан-Удэ сердечко остановилось с перепугу, а Тимоха поперхнулся огромным варенником с картошкой.
Варенники, будто подушки на кровати, возвышались горкой над столом и аппетитно желтели золотистыми боками, подрумяненные в чугунке на топлёном сале с поджаренным луком …