Бессмертная партия Часть 1 глава 2

Написано в соавторстве с Валерием Сергеевым Орловским

        Размышления шахматной фигуры – 2
 
         Вот они, две королевские пешки, стоят друг против друга, как поединщики. Ухмыляются, хвалятся силёнкой. Задирают друг друга... Ну, посмотрим, которая из них падёт первой…
         Теперь наш ход. Обычно на поле с правого фланга выскакивает конь. Точнее, всадник на боевом коне. Очень любопытная фигура, скажу я вам. Единственный воин, который может перепрыгивать через свои и чужие фигуры. В ближнем бою ему нет цены… И ещё. Есть один неприятный момент - вражеский всадник может угрожать мне, при этом оставаясь вне зоны моей досягаемости...
         Но конь стоит на месте… Пока стоит… Ржёт от нетерпения и бьет копытом. Ещё и лязгает зубами. Хороший боец: он готов к активным действиям… Видно, неплохо его кормят на королевской конюшне…
         Но что это? Рядом с королевской пешкой оказывается вторая наша! Скакнула она со стороны слона! Точнее, со стороны офицера, сидящего на боевом слоне. Пешка попадает под удар вражеской (2)! Та угрожающе нахмурилась и занесла над головой неприятеля свой топор…
         Это начало мне знакомо! Это самое драматичное начало! Наше войско добровольно вскрывает королевский фланг, приковывая к нему внимание противника и выманивая силы чёрных! Ах, как это прекрасно!
         С одной стороны, делая фактически беззащитным короля, мы сами себе копаем яму. Вражеские фигуры тотчас устремятся к казалось бы лёгкой добыче! Но тут начинается самое главное – грамотно защищаясь, мы начинаем готовить удар на вражеского короля! Ох, как это интересно! И как это опасно!
         Малейшая оплошность грозит бедой, но, действуя безошибочно и дерзко, мы обязательно победим!
 


         Глава 2. «Миленькие, помогите ради бога…»
 
         Кому не попадалась на глаза машина «скорой помощи», подъезжающая к дому? Конечно, событие это вполне заурядное и увидеть её – дело обычное. Но при этом всегда возникает тяжёлое чувство: ведь кому-то сейчас очень плохо. Ловишь себя на мысли: слава богу, что не в мою семью приехала противошоковая бригада… Вздохнёшь, и пойдёшь своей дорогой, невольно размышляя о том, что никто из нас не застрахован от несчастья. Ведь болезнь, лёгкая она или тяжёлая – всегда крайне нежелательный гость в любом доме…
         Калининград шелестел желтеющей листвой каштанов, лип и рябин, гнал по улицам потоки рычащих машин и провожал покровительственным взглядом спешащих по своим делам пешеходов.
         А люди радовались затяжному бабьему лету: кафе настойчиво зазывали посетителей, на площадях и в парках, не смолкая, звучала лёгкая музыка, а стадион «Балтика», проводив одних гостей после футбольного матча, уже готовился к встрече других.
         Бригады «скорой помощи» выполняли свою привычную работу.
         День выдался самый обычный. Не было ни «лавины» вызовов, ни «душераздирающих» сцен, ни каких-нибудь выдающихся происшествий. Нормальный напряжённый день.
         Начинающий фельдшер в бригаде Ильина, попав в квартиру, где его ожидал больной, поначалу немного смущался, суетился и путался, не мог найти себе место, задавал вопросы невпопад. Затем успокоился, неторопливо измерил давление, снял ЭКГ. Диагноз поставил быстро и верно, как отметил про себя Кирилл. А потом новичок начал «входить во вкус».
         На втором «вызове» он действовал ещё более уверенно и вёл себя уже как заправский доктор. Мужчину преклонного возраста беспокоили сильные головные боли, артериальное давление было очень высоким. «Гипертонический криз» - констатировал Сергей. В таких случаях пациента следует госпитализировать, однако тот наотрез отказался ехать в стационар. Отказ был оформлен, как полагается, и заверен подписью больного.
         На третьем вызове Бурханов уже чувствовал себя в своей «тарелке» – чётко задавал вопросы, делал необходимые записи, быстро и умело пользовался медицинскими приборами. Кирилл с Людмилой изредка обменивались многозначительными взглядами и кивали головами, мол, «наш человек».
         По всему выходило, что из Сергея будет толк.
         - Ну вот, - сказал молодому коллеге Ильин, - мы съездили на десяток вызовов и теперь ты можешь быть уверенным: сегодня мы кого-то точно спасли!
         Они сидели в столовой, обедали. Бурханов, улыбаясь, уплетал харчо, и было видно, что аппетит он «нагулял» превосходный. Кроме них здесь находилось несколько человек из свободных бригад. Гремела посуда, двигались стулья, звучала музыка «Ретро – FM».
         Столовая располагалась на втором этаже здания подстанции. Еду сюда привозили из ближайшего комбината питания, разогревали, раскладывали по тарелкам и кормили дежурный персонал. Блюда, в основном, были из концентратов – супы из пакетов, сухое картофельное пюре, разбавленное кипятком, зато всевозможные салаты и закуски, сосиски и куриные окорочка выглядели весьма аппетитно и пользовались большой популярностью у обедающих. На стенах помещения висели пейзажи и натюрморты уже известного нам «художника от медицины», а именно «доктора Айболита».
         За окнами посерело: солнце, всласть нагулявшись за день по небосводу и, видимо, решив вздремнуть, отгородилось от земного мира пушистыми облаками.
         - Действовал ты хорошо, - продолжал Кирилл, - вот только «домашние» больные – это работа для сонных и ленивых участковых терапевтов, а у нас есть и специфический контингент…
         - Кто же это такие? – отодвинул от себя пустую тарелку из-под «первого» Сергей.
         - Это пострадавшие на пожарах, авариях и других несчастных случаях. Сам понимаешь, иногда нам приходится видеть довольно страшные картины. «Море крови и горы костей», как это ни пошловато звучит… Практически всегда необходимо действовать решительно, быстро и грамотно… Не отвлекаясь на кровь и крики-стоны потерпевших… И как ты, Сергей, поведёшь себя в подобных ситуациях, это ещё вопрос… – Кирилл пристально взглянул на собеседника. Тот опустил вилку, положил её на край тарелки.
         - Постараюсь не подвести, - ответил он. – Хотя, честно говоря, я не очень-то люблю такие картины…
         - Ничего-ничего, - успокоил его Ильин. – И к этому тоже привыкнешь…
         Он машинально орудовал вилкой, а перед его взором медленно проплывали эпизоды, случившиеся в разные годы работы на «скорой», видения, от которых, как ни старайся, но избавиться невозможно…
         Вот случай, происшедший в позапрошлом году. На одном из молокозаводов рабочий сорвался с высоких строительных лесов и упал точно в котел с кипящим солевым раствором, получив при этом ожоги 2-3 степени ста процентов поверхности тела, а в заключение – он еще и захлебнулся. Кириллу удалось его «раздышать» и доставить в стационар живым…
         Ильин вздохнул и принялся за чай с лимоном.
         …Прошлой осенью в порту взорвалось колесо гигантского крана. Одному из рабочих отрубило оба бедра. Кровь хлестала из ран двумя пульсирующими фонтанами… Через 30 секунд его тело было полностью обескровлено. Конечно, данный пострадавший умер ещё до приезда «скорой помощи». Рассказывать о том, что на месте происшествия увидел Кирилл и его сотрудники, не хотелось…
         Людмила уже пообедала. Она заказала себе салатик и второе блюдо. Быстро покончив с едой и приветливо кивнув коллегам, она помчалась в комнату отдыха - прихорашиваться.
         Ещё одна история вспомнилась Кириллу. Однажды ночью загорелось двухэтажное складское помещение на окраине города. В нём, как оказалось, работали и проживали сто рабочих из Китая! Днем они клеили кеды, а на ночь хозяин производства запирал их на амбарный замок. От включенных самодельных электроприборов произошло возгорание и поскольку на окнах первого этажа были железные решетки, вся эта «диаспора» стала выпрыгивать со второго этажа. Вполне закономерно, что многие иностранцы получили серьезные травмы. Любопытно, что по официальным данным миграционной службы: границу Калининградской области не пересекал ни один гражданин Поднебесной…
         Пообедав, Ильин и Бурханов выходили из столовой и в дверях едва не столкнулись с доктором, которого Кирилл «окрестил» Валерием Васильевичем.
         - Ты что такой весёлый, коллега? – задал вопрос Ильин.
         - Я всегда весел, когда ощущаю близость обеда, - ответил врач. – А вообще, есть повод улыбнуться. Только что был вызов. Дядька пил пиво в летнем кафе и умудрился проглотить осу.
         - Живую?
         - Как есть – живую: она изжалила ему весь пищевод!.. Вы тут подумайте, смеяться вам или плакать, а я поспешу, пока мне не «зарубили» заправку. Время – оно же, как всегда, неумолимо…
         Шутник убежал, а  Кирилл попытался развить начатую коллегой тему:
         - Был такой период… Мне неоднократно приходилось выводить из запоя одного пациента … Сначала он дебоширит, потом болеет и страдает… Ты спросишь, что в этом удивительного? Так я отвечу: старцу почти сто лет! Невольно усомнишься: действительно ли водка укорачивает жизнь?
         В его душе что-то неприятно шевельнулось: пьянство – очень больная тема. Сколько же горя оно несёт людям, это просто непостижимо!
         - Загадочный русский характер… - вслух размышлял Ильин. - Загореться интересной идеей и с энтузиазмом начать новое дело, но на полпути его бросить - это наша национальная черта. Но чтобы сделать что-нибудь основательно, на века, тщательно продумав каждую мелочь, у нас частенько не хватает терпения и мудрости. Спешим, батенька… Неделями и месяцами самоотверженно работать в авральном режиме; без воды, еды, на жутком морозе, можем, пожалуй, только мы  - русские. Или, не раздумывая, броситься на помощь ближнему, на встречу любому лиху - в самое пекло, ледяную прорубь, на амбразуру, со своей святой правдой в груди - всегда пожалуйста. Как не восхищаться нашим народом?
         Однако, лень и пьянство, эти два главных порока, - тоже наша отличительная особенность. Беспробудно кутить, когда нам плохо, крепко отмечать все радостные события, когда и без того хорошо, но чтобы стало "еще лучше", и «заливать за воротник" просто так - от скуки, принято только у нас…
         Жизнь не настолько длинна, чтобы тратить ее на подобные глупости. Но уходят с каждым выпитым стаканом из нашей жизни щедрость, бескорыстие и благородство души. Скольких великих открытий, каких потрясающих шедевров лишился мир по причине этого зла. Как много замечательных людей не дожило до своего прощения, сколько их скатилось по наклонной плоскости прямо в чистилище…
         - Тридцатая, на выезд! – раздалось в динамике. – Ленинский проспект, 22, квартира 9. Ребёнок 12 лет, потерял сознание…
         - Ох, хорошо, что успели пообедать, - пробормотал Кирилл. А мысли его уже были заняты предстоящим больным.
         У него самого было двое детей - сын и дочь. И детские вызовы он воспринимал особенно остро.
         – Едем! - И снова – туда, где боль, отчаяние, слёзы, настороженное ожидание и воскресающая надежда...

         Пятьдесят процентов успеха в работе «скорой помощи» зависит от водителя. От того, как хорошо он знает город, как быстро довезёт бригаду до нужного адреса. Петрович был коренным калининградцем, с огромным опытом работы. Все улицы и переулки города он знал, как свои пять пальцев. Официально должность его называлась «водитель-санитар», а это значит, что в обязанности входит и переноска носилок. Нередко случается, что некоторые «водилы-санитары» носилки таскать напрочь отказываются, и ничего с ними не поделаешь. Но Петрович считал, что шестьдесят два года – это ещё «вполне творческий рабочий возраст» и никогда не отлынивал от своих обязанностей, чем снискал себе особое уважение медицинского персонала.
         Дверь квартиры открыла молодая женщина, лет тридцати. Смытая горем и слезами красота, дрожащие руки, срывающийся голос.
         - Где ребенок? – спросил Кирилл, но ответа не дождался. Точнее, ответ был, но из-за всхлипываний и стонов было трудно что-либо разобрать.
         Медики через тесный коридор, увешанный всесезонной одеждой и заставленный грязной обувью, прошли в небольшую комнату. Бурханов обратил внимание на паутину, свисающую с потолка… Худенький и бледный мальчик лежал на диване, укрытый одеялом. Глаза его были закрыты. «Да жив ли он?» – мелькнула мысль у фельдшера-практиканта. Ребёнок был в коме.
         - Когда это случилось? – спросил Ильин у матери ребенка.
         - Не знаю. Его таким нашли соседи в подвале нашего дома и минут двадцать назад принесли сюда.
         Ильин, склонился над мальчиком, пощупал пульс, приподнял веки, осмотрел руки на локтевых сгибах. В его действиях не было ни суеты, ни растерянности.
         - Миша… Мишенька… - причитала мать. – Скажите, что с ним?..
         - Людмила, налоксон (3) в вену и немедленная госпитализация! – распорядился Кирилл. – Мамочка... извините, как вас по имени-отчеству?
         - Зовите - просто Надежда,… - еле слышно произнесла женщина. – Скажите, что с сыном? Он не умрёт? – и вновь рыдания…
         - Так вот, Надежда, - ответил Кирилл. – Мы везем его в токсикологическое отделение. Вы поедете с нами.– Он вынул из-за пазухи портативную радиостанцию и вышел в коридор.
         - Не теряйте надежды, Надежда, - произнёс Сергей и изобразил улыбку, которая, по его мнению, должна была хоть немного ободрить потерянную мать.
         - Раз мы приехали, всё будет в порядке, - попыталась успокоить безутешную женщину Людмила, делая инъекцию.
         - Так, - Кирилл вернулся в комнату, сунул рацию в карман. – Выносим больного в машину.
         - Я за носилками? – встрепенулся было Сергей, но Ильин остановил его жестом.
         - Дорога каждая секунда, - произнёс он. – Мальчика я понесу сам. А вы, Надежда, быстро одевайтесь и выходите во двор. – Людмила, приготовьте успокоительное для матери!
         Его интонации, жесты и уверенные движения, как позже вспоминал Сергей Бурханов, явно свидетельствовали о том, что армия в лице Ильина потеряла выдающегося полководца.
         Закутанного в одеяло мальчика быстро перенесли в машину. На улице уже моросил мелкий дождик, но на него никто не обратил внимания. Людмила села рядом с водителем, Кирилл с Сергеем заняли места в салоне, мать мальчика всхлипывала рядом.
         - Я не ошибусь, если сделаю предположение… - тихо спросил Кирилла Сергей…
         - Передозировка, – коротко ответил тот. – Судя по следу на локтевом сгибе, вкололи какую-то гадость… Увы, коллега, дети тоже употребляют наркотики. В частности, героин…
         - Наркотик? – еле слышно переспросила мать.
         - Думаю, что да. Вы только успокойтесь. Я уже предупредил приемное отделение, сейчас доставим мальчика в больницу, там все уже наготове… Думаю, всё будет хорошо.
         - Боже мой, - простонала мать, - Что же Миша, ты со мной делаешь, Мишенька-а-а...

         Часом позже, «сдав» больного в стационар и вернувшись на подстанцию, Кирилл, нервно закуривая, поведал Сергею:
         - Да, Серёжа. Даже среди пятиклассников нередки случаи передозировки героином… И без алкоголя не обходится дело… В прошлом месяце я лично двоих таких же недорослей доставил… Оба в состоянии алкогольной комы…
         Хочешь - не хочешь, но придётся привыкнуть и к этому. Такова реальность.
         Они стояли у двери и наблюдали, как возвращаются с работы горожане. Улицы вновь наполнились шумом и суетой.
         - Не устал, фельдшер? – улыбнулся Ильин. – Сейчас начнётся самое интересное. Народ направляется домой, а по пути заходит в рюмочные и винные магазины…
         - Со мной все нормально, - отозвался Сергей. – Я знал, на что иду…
         - Да нет, - ещё шире улыбнулся Ильин. – Ты пока не знаешь… В «скорой» фельдшер – это… это основа и краеугольный камень всей её деятельности. Да-да, не ухмыляйся…
         Тебе, наверное, известно, что в крупных городах фельдшера работают исключительно на «линии», в стационар их принимают только на должность медсестёр. Любой уважающий себя «выездной», вкусивший самостоятельной работы, ни за что не согласится мыть полы, таскать судна и выполнять приказы надутых больничных придурков с высшим образованием. Ведь знает он, зачастую, побольше их…
         Так вот, молодые фельдшера, окончив училище, приходят на «скорую»… Романтика ночных дорог, маяков и сирен – всё это быстро исчезает. Остается самая тяжелая в медицине, грязная и мало оплачиваемая работа. Хлебнув лиха, многие увольняются… Остаются лишь фанаты нашей профессии.
         Они немного помолчали, прислушиваясь к доносящимся из динамика указаниям.
         - Вот ты скоро станешь врачом, - продолжал Кирилл. – Про фельдшеров всё понятно: им просто некуда идти и негде работать, кроме как у нас. Но в таком случае, почему на «скорую» идут врачи? Неужели все они дураки или неудачники? – он смотрел на собеседника хитро и весело. – Вряд ли кто в вашем университете сможет ответить на этот вопрос. А я отвечу: Нет! Тысячу раз, нет!
         Врач-скоропомощник – профессия уникальная. Он, в отличие от стационарных и поликлинических коллег, должен разбираться абсолютно во всем… - Кирилл запнулся, прислушиваясь: из-за дверей донеслось, что диспетчерская принимает доклад тридцать пятой бригады. - Работа такая… Приехав на вызов, видишь человека первый раз в жизни, ничего о нём не знаешь. И за десять-пятнадцать минут нужно поставить правильный диагноз, выбрать единственно верную тактику лечения. И попробуй ошибись… А в больнице как? «Клиницистам» проще: увидел непонятную «закорючку» на ЭКГ – назначил консультацию кардиолога, пожаловался больной, что руки-ноги «немеют» – пригласил невропатолога, покашливает больной – отправил на рентген грудной клетки… Есть еще лаборатория, УЗИ, профессора-академики, к которым можно обратиться за советом, умные книжки под рукой… И всё это в уютной обстановке, в теплой ординаторской, попивая чаек или коньячок, никакого «аврала»… Повесил «уши» на шею, одел накрахмаленный халатик и очки в золотой оправе, пузо «отклячил», «пальцы загнул» и сиди, подмигивай сестричкам… Жизнь удалась! Даже в отделении реанимации больные не «тяжелеют» мгновенно. Хоть полчаса на раздумье, но они есть! Врач «скорой» – всегда один, в лучшем случае, на пару со своим фельдшером. В любой обстановке и в любое время… все оснащение – «глаз-палец-ухо» – ставь диагноз и лечи, если ума хватит…
         - Да, я понимаю… «Скорая» - это как на фронте – передовая линия, а не глубокий тыл…
         - Вот и я про то же. Не знаю, как у тебя сложится, возможно, тебе придётся сделать трудный выбор, но запомни: врач «скорой помощи» - это настоящий врач… С большой буквы…  Вообще-то, - продолжал Кирилл, - самые разные доктора есть на «скорой». Вот только дураков нет, не работают они долго - не выдерживают. Многие врачи, с кем мне, например, приходилось сталкиваться в стационаре, и одних суток не продержались бы «на линии»... А народ наш больничных докторов уважает: они такие чистенькие, важные все, умные… Зато «скорую» свою обыватели ненавидят - не лечат они, а помощь оказывают, «едут долго», «деньги вымогают», «не знают ни хрена»… Только настоящая медицина – она на «линии», а не в накрахмаленном халатике и золотых очках… Ты извини, Серёга, я тебя, наверное, утомил?
         - Да нет, наоборот» Я сегодня услышал то, что мне никто до сих пор не говорил…
         - Тридцатая, на выезд!..
         Услышав адрес, Кирилл усмехнулся и сказал:
         - Люда, это  старичок наш заскучал…
         - А, тот самый? – многозначительно протянула фельдшер.
         - Ну да, по адресу: Сергеева, 45, квартира 18. И жалобы прежние. Поговорить ему не с кем… но съездить надо. Мы там долго не задержимся.
         - Старый знакомый, Кирилл? – осведомился улыбчивый Валерий Васильевич.
         - Жить без меня не может! – и уже, подходя к машине: - Вот, коллега, типичный случай непрофильного вызова! А всё потому, что наши поликлиники отвратительно работают… Петрович, - на Сергеева!
         - Сей момент, Андреич!
         Водитель запустил мотор, а Ильин пояснил Сергею:
         - Большинство больных, вызывающих «03», на самом деле в «скорой помощи» не нуждаются. Это хронические больные, в основном пожилого и старческого возраста. К сожалению, большинство людей не понимает, что «скорая» не лечит. Мы лишь оказываем экстренную помощь при угрожающих жизни состояниях и доставляем больного в стационар! Мы не делаем долговременных назначений, не выписываем рецептов и больничных листов…
         - Но поликлиника со своей работой не справляется… - понимающе заметил Бурханов.
         - Да, но это не их вина, а их беда – у них и своих проблем хватает. А в результате - поток вызовов обрушивается на «03». Вот и приходится расхлёбывать…
         До указанного адреса ехать пять-семь минут. В течение этого времени Кирилл задумался о том, что… эх, нелегко всё же быть стариком. С возрастом у человека возникают так называемые «болезни образа жизни» – старческие недуги. А это - болезни пожизненные и неизлечимые. Единственный способ помочь пациенту – регулярный прием препаратов, назначенных участковым терапевтом. Но большинство больных не желают обращаться в поликлинику. Во-первых, там очереди, во-вторых, бесплатных льготных рецептов выписывают мало, а лекарства за деньги – стоят дорого. В-третьих, наши люди в большинстве своем ленивы, а забота о собственном здоровье – это тяжёлый труд! И, в-четвёртых, многие пожилые люди не выполняют назначений участкового врача, не принимают своевременно назначенные препараты, и в результате получают опасные для жизни осложнения, что приводит к вызову бригады «03». Большинство стариков страдает расстройствами интеллекта, связанными с возрастом, и просто не понимают смысла этих назначений и тяжести своего состояния.
         «Да, - думал Кирилл, - одинокие старики, к сожалению – это наш «крест». Телефон у изголовья, в поликлинику идти нет сил или желания, дозваниваться до «вызова на дом» – тоже. Проще вызвать «03», авось чего-нибудь уколют и «полегчает»… И мы ездим сутками по городу, кормим бабушек их же таблетками, в сотый раз разъясняем им, как принимать пилюли и капли… И всё – бесполезно. Вызывают одни и те же. По нескольку раз в день. Старческая энцефалопатия – неизлечима, а отказать в помощи мы никому не можем, что бы ни врали про нас обыватели и брехливые журналюги»…
         Серая девятиэтажка, расположенная неподалёку от Нижнего пруда. Лифт поднял бригаду на пятый этаж. Дверь им открыл лысоватый дедушка в майке и спортивных трусах.
         - Ну, здравствуйте, уважаемый Пётр Петрович, - приветливо произнёс Ильин.


2 - В шахматах это начало называется "королевский гамбит".
3 - Налоксон  — антагонист опиоидных рецепторов, применяется как лекарственное средство в качестве антидота при отравлении наркотиками группы опия.