Избранная

Пять Ключей 2 (Предыдущая Глава)              http://www.proza.ru/2012/12/25/596               

                ДГ13 Избранная
                ... И, оглянувшись, вдруг увидишь –
                Ты станешь тем, что ненавидишь
                - Не могу спать, когда ты ходишь по замку, гремя цепями. Я все слышал – ее голос, твой ответ, хлопнувшую дверь подземелья! Все вокруг – это часть Божественного, Домиарн!  В лице этой женщины ты сейчас убил Бога.
                Гневный и решительный, Ирис стоит на каменном полу у затухающего камина в дорожке из лунного света – мягкой и искристой.
                - Да. Очевидно, она для этого и пришла! – Поднимаясь по лестнице назад в спальню, я не ожидал, что он устроит на меня засаду.
                - Быть может, она пришла для того, чтобы указать тебе иной путь, без душевной боли и пустоты. Ты страдаешь потому, что считаешь, что заслужил эту боль. Ты делаешь другим еще больнее, пьешь их тьму и отчаяние, которые на краткий миг заглушают твои собственные проблемы, но потом все возвращается на круги своя. А выход из этих кругов прост, и дверь открыта – ты не должен считать, что заслужил боль. Релемилл прав. Ты заслужил любовь. Вот ключ к твоим цепям. Но примешь ли ты его – это уже другой вопрос.
                Мой партнер окутан переливающимся светом недоступных мне чувств. Они свежи и неиссякаемы, но проскакивают мимо.
                Он собирается сказать мне что-то еще пронзительно-обидное (что вызывает неприятное дежа-вю поведения Арканда – друзья меняются, но их отношение ко мне почти одинаково и неизменно), когда на лестнице слышатся шаги. Мы оба оборачиваемся.
                - Очень лестно, что вы сравнили меня с Богом, и собачитесь посреди ночи из-за человека, ткань жизни которого непрочна, и ничего не стоит, но одна поправка – он меня не убил... Очень кружится голова... Смотрите, что я нашла в камере.
                Девушка в вязаной кофте трет лоб, неустойчиво переминается с ноги на ногу, и садится у стены все с тем же меланхоличным выражением лица, с каким явилась ко мне час назад, прося лишить ее жизни, потому что в ней нет никакого смысла.
                Ирис подбегает, и садится рядом с ней, беря у нее из рук темный перстень.
                - Стоимость жизни и ее смысл не падают на вас с неба! Все это туда надо вкладывать! - Он с неодобрением смотрит на неудавшуюся самоубийцу, а я задумываюсь над тем, как получилось, что она очнулась, после как я всадил в нее добрую и увесистую точку невозвращения, и вроде бы остановил сердце? – Почему у вас нет детей и семьи?
                - Потому что не хотела прятаться от вопросов смысла жизни за материнством. Первый же ребенок заставит тебя забыть обо всем. А мне надо было разобраться...
                Лио, хмурясь, передает мне перстень, от которого веет древней невысказанностью и манящей запретностью. Как много важной информации становится выпуклой, когда голоса предметов находятся в доступном диапазоне. Перстень – серебряный, а значит жизнь тех, с кем он соприкоснулся, для меня уже не тайна.
                - Правильно, чтобы не забыть, и закончить в подземелье этого невменяемого серийного убийцы! Это же надо было додуматься явиться к нему ночью, и...
                Голос Ириса становится все дальше и дальше, а шум битвы – все яснее, пока грохот и крики со всех сторон не накрывают меня нереально огромной, мощной волной.
                И вот я уже мчусь сквозь ряды нападающих в сияющих доспехах, а на горизонте сквозь дым от костров садится огромное красное солнце, периодически заслоняемое от меня длинными флагами из струящегося шелка.
                Понимаю, что я - не всадник - а перстень на его руке. Пытаясь разглядеть лицо владельца перстня в этом феерическом видении, я внезапно оказываюсь на твердой, отполированной поверхности. Это стол в большой зале. За окном колышущейся стеной идет проливной дождь. И было бы уютно и тепло сидеть здесь, и смотреть на дождь, но из других комнат слышатся голоса. Вбегает какой-то мужчина с безутешным выражением лица, хватает меня, надевает на безымянный палец левой руки, и уходит быстрым шагом. "Я найду ее, чего бы это ни стоило!" Слышу я его мысль. Видение обрывается, и в следующий момент я лежу на неровном каменном полу, а мужчина из предыдущего видения лежит рядом без движения.
                - Деми! Нам нужно отвести ее домой!
                Я вздрагиваю, и возвращаюсь к реальности.
                - Вам говорит что-нибудь имя «Тиса»?
                Девушка, уже направляясь к двери, оборачивается, и смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в которых начинает сверкать гнев.
                - Это моя тетя! Откуда вы ее знаете? Я ненавижу ее, потому что моя мать всегда только о ней и говорила! Ей было плевать на меня – она все время думала только о сестре!
                - Ну вот, я ее успокоил, и нужно было опять разбередить! Амаранта, пойдем! – Ирис пытается взять девушку за руку, но она отдергивает руку, и идет ко мне.
                - Ваша тетя по имени Тиса была похищена в пятнадцатилетнем возрасте. Ваша мать, ее сестра, видела это, рассказала своему отцу, он поехал ее искать, и тоже пропал. Вот этот древний перстень, передававшийся от отца к сыну в вашем роду, принадлежал ему. Ваш дедушка умер в подземелье этого замка, так и не найдя своей дочери. Вы не зря сюда пришли. У перстня для вас есть сообщение.
                Да, сообщение. Перстень, впитавший радость, гнев, любовь, ненависть, и неистощимую энергию многих поколений предков Амаранты, хранит их очень много. Но одно из них – именно для этой потерявшей смысл жизни молодой женщины от дедушки, которого она не знала. И я не удивляюсь ненависти, которую она испытывает к тете, занимающей все мысли ее матери. В мире есть всего две магических субстанции – время, деньги и их эквивалент.
                Всякий раз, когда нам кажется, что тот, кого мы любим, тратит времени или денег на других больше, чем на нас, мы начинаем ненавидеть и того, кто тратит, и тех, на кого тратят. Испытываем боль, и источаем один из самых сильных ядов в арсенале чувств, чтобы тем самым вступить на давно исхоженный круг, и начать бегать по нему снова.
                Заслужили ли мы эту боль, или просто не умеем по-другому принять поток новой информации?
                Амаранта смотрит на меня со смесью сомнения во вменяемости и любопытства. И я сомневаюсь, нужно ли ей это сообщение, когда час назад не была нужна даже собственная жизнь.