XX. Приезд в академию, часть II

Приезд в академию, часть II

Распрощавшись с девушкой, Реджи направился прогуляться... как ни банально, но во двор. Изрядно потеплевший весенний воздух приводил в порядок мысли, которых снова стало избыточно много. Искать Маркуса старик не стал, догадываясь, что парню веселее с ровесниками, чем с занудой наставником.
Оказавшись в некотором отдалении от корпуса, он хотел было устроиться на лавочке и немного передохнуть, но близкая гладь озера манила прохладой и спокойствием, а потаращиться на воду Реджи любил всегда. Вновь принявшись вертеть и теребить кольцо, он ускорил шаг.
Возвращавшееся в норму настроение дрогнула, замерев на секунду вместе с сердцем. Все не бывает хорошо. Всегда что-то плохое наступает на пятки, когда случилось что-то хорошее. Сейчас это плохое, сформировавшись в Освальда, стояло и курило, подавая безобразный пример учащимся, у самой кромки воды. Переодеться мужчина еще не успел и все так же был в хорошо скроенном костюме тройке, сглаживающим полную фигуру.
Заметили его слишком поздно, чтобы якобы случайно сменить направление и избежать неприятной встречи. Любые попытки избавить себя от общества экзорциста стали бы похожи на побег... а бегать без важной на то причины Реджи предпочитал только на тренировках. Пришлось сделать вид, что ничего особенного рядом не стояло, и мирно остановиться метрах в двадцати от Стоуна, глядя в воду.
Привычного напряжение не ощущалось. Да и вообще, теперь, без способностей Искусства, Реджинальд не мог точно сказать, что чувствует, о чем думает и какую гадость готовит экзорцист на этот раз.
Молчание было тяжелым и игра в игнорирование друг друга, впрочем, тоже, но пока что это либо устраивало обоих, либо Освальд, глядя на воду и продолжая смолить сигару, не обратил внимания не присоединение к своей «компании» нежданного элемента.
Немного успокоившись от такого подчеркнутого нежелания замечать свою персону, Реджи отошел еще подальше и опустился на песок, сложив ноги по-турецки и глядя на воду. Эта стихия его успокаивала надежнее любой медитации, очень чуждая и очень притягательная.
Прикрыв глаза, куратор вздохнул глубоко, до боли в ребрах, и ровно выдохнул. Всегда можно попытаться хоть что-то сделать... например, нащупать хоть каплю жизненной силы во всем, что его окружает.
Вода. Мысли – это поток, как и энергия. Представь его, почувствуй, ощути…
Хлесткая пощечина, чудом не выбившая пару зубов, вывела Реджинальда из медитации, кинув на голые каменные плиты и, прежде чем он успел сориентироваться, над ним навис массивный камень, ринувшийся вниз.
Только рефлексы спасли целостность ребер старика, откатившегося в сторону и подскочившего, словно пружинка. Прикушенная щека сочилась кровью, а в голове звенело... и соображало так же туго, как у безмозглого завитка металла.
Его со всех сторон окружала белизна. Искренне-чистая, бесконечная белизна. Если бы он не видел свои руки, каменного монолита, служащего ему зависшей в воздухе платформой, то можно было бы подумать, что глаза подвели его, перестав видеть мир.
- Ты проиграл, - спокойным, лишенным даже намека на эмоции голосом, произнес гигант, появившийся прямо перед ним.
Вздрогнув, сэр Реджи снизу вверх поглядел на великана, отчего-то напоминающего шпиона из старых фильмов. Наверное, дело в плаще и широкополой шляпе. М-да... два шпиона на такую крохотную площадь...
- Мистер... Интересующиеся? - нервно уточнил старик.
- Ты проиграл, - повторил он, сверкая темными глазами из-под шляпы, да еще и завязанного темно-темно синим шарфом лица, - как ты мог забыть то, о чем я предупреждал?
- Я не лез к нему в душу, - тише произнес старик, чувствуя, что и камней ему не надо - совесть и без помощи готова расплющить его в лепешку. - Я хотел ее уничтожить. И у меня не было выбора: или я брошу того беднягу, Клоделя, и уже вряд ли смогу отыскать его еще раз, или убью его.
- Надо было бросить, правильно расставив приоритеты, а не выслуживаться перед девчонкой, сэр Реджинальд.
Интересующиеся развернулся спиной, сделал шаг вперед, будто бы намереваясь утонуть в бесконечности, но тут каменная платформе, вылетев откуда-то снизу маленькими камешками, сформировалась под его ногами, - и что теперь?
- Что именно произошло после... того, что я сделал? - уже гораздо суше произнес Реджи, садясь почти в ту же позу, что принял и на берегу озера, но теперь почти ссутуливаясь. - Дайте мне факты, и я найду решение.
- У меня нет связи с Луиджи. Кажется, и это я уже говорил? – Интересующиеся остановился вдалеке от Лоуренса, однако его голос по-прежнему звучал отчетливо, - вам нужно найти, если не поздно, одну женщину, Реджинальд. Александра Бренн.
- Не вопрос, - с легкой саркастичностью согласился старик, сложив ладони на коленях. - Данные по ней у вас есть, я надеюсь? Хотя бы минимальные? И что за ценность в этой женщине?
- Она проклята, как и Луиджи. В последний раз мы с ней виделись десять лет назад и это было во Флориде. Мои глаза видели ее пять месяцев назад в Коннектикуте.
- Год рождения, родственники... и что за проклятье? Вы можете рассказать мне действительно все, что знаете о ней и о Бертони?
- Не могу, - громадные плечи поднялись и опустились, - моих лингвистических навыков не хватит, чтобы выразить свои мысли, свои знания. Однажды я пытался объяснить это Ветте и, как обычно, только зря потратил с ней время. А у нас с вами его нет. Как, в общем, и иных знаний о ней.
- Тогда коротко и по существу. И.... не трудитесь подобрать слова, - медленнее произнес Лоуренс-старший. - Если вы можете загрузить воспоминания напрямую мне в разум, я быстрее справлюсь с осмыслением информации. Моих сил нет, но я всю жизнь занимался анализом подобного, мистер Интересующиеся. И, пока я не забыл, - поднял он руку с таким видом, что забыть у него не вышло бы и при всем желании, - скажите, вам известно, могу ли я.... могу ли... - Он сглотнул. - Могу ли я вернуть свои способности? Они все еще со мной и просто выжжены... или я пустой?
Плечи вновь возвысились и опали, словно горы, - я не телепат и не экстрасенс, Реджинальд, поэтому на ваши вопросы дать ответов не могу, как и загрузить свою память, впрочем. Но, уверен, Александра Бренн сможет.
Интересующиеся шел вниз, спускаясь по выстраивающейся под его ногами лестнице, ввинчивающейся в небытие, - читайте про то место, где вы потеряли все, события тридцати двух летней давности.
- Дом Луиджи Бертони, верно? Что ж.... это будет не слишком сложно... из всех возможных вариантов. Но, сэр, чем связаны эти двое? И смогу ли я с вами встретиться, когда будет свободное время? Я хочу знать, сэр, - негромко и почему-то немного ломко произнес старик, - знать, кто или что вы такое, знать вас... и ваши цели, силы. Если это возможно.
- Мы с вами не друзья, чтобы знакомиться с потенциалом и возможностями, Реджинальд, а уж для того, чтобы узнать мои силы, вам придется стать моим другом, что, впрочем, невозможно. Их у меня и без вас предостаточно. Найдите эту женщину – узнаете связь, скрепившую их.
Камень под Лоуренсом дал трещину. Пространство завертелось вокруг и неизбежное падение повлекло его вниз, вниз в белизну, сжирающую и бесконечную, как Вселенная.

***
Реджи открыл глаза, все еще чувствуя тошноту от падения, и тут же саданул кулаком по песку, не скрывая гнева. Он почти задыхался, с трудом справляясь с взбушевавшимися эмоциями.
Его - и использовать в качестве "шестерки" бестелестного самодовольного засранца?! Всю жизнь он был вполне самостоятельной величиной - "Я, сэр Реджинальд", и даже на службе отношения складывались как "сэр Реджинальд и Британия", и никогда - "Британия и слуга закона". Но здесь...
О, нет, он сделает все, что нужно - но ни шагу дальше. Никогда он не подчинялся без взаимного уважения, имея на него все права, и сейчас изменять этому правилу был не намерен.
- Все никак не удается найти покой, да? – судя по времени, прошло не так уж и много, но Освальд, стоявший в отдалении, сейчас оказался в нескольких шагах, а сигара, зажатая в уголке рта, почти догорела до основания.
Вздрогнув, за столь короткий срок не успев сменить дикую ярость в глазах на что-то более нейтральное, сэр Реджи запрокинул голову, сжав губы в тонкую нить. Ему хотелось притопить старого недруга в озере, развороти что-нибудь и... покурить, да. Покурить, проблеваться, как в юности после первой сигареты, и заплакать, чтобы вышла вся эта дурь, чтобы больше ничего не мучило так... сильно, так едко.
А после снова стать спокойным и рассудительным мистером Лоуренсом, не дергающимся от каждого шороха.
- Разве что отчасти, Освальд, - выдавил Реджи улыбку, довольно кривоватую и ненатуральную. - Я помешал тебе?
- Напугал студентов, - качнул кончиком сигареты мужчина в сторону группки юнцов на том берегу, - не привыкли они видеть Реджинальда Лоуренса в таком растерянном состоянии, а подобные всплески эмоций, безусловно, породят не один десяток слухов.
- Человек не может рассердиться? В конце концов, я ни в кого ничего не швырнул, - скривился Реджи, припомнив "пробуждение а-ля Изменяющиеся". Повея плечом, он принялся отряхивать ладони. - И, Освальд, сэр Реджинальд.
- Сэром я тебя назову только если сплюнув яд, Реджинальд, - пожал плечами он, - разворачиваясь к нему боком, - все носишь мое кольцо?
- Это кольцо Дженевры, а не твое, - мигом выщерился Реджи, заюыв о попытках как-то взять себя в руки и прекратить ненавидеть всех вокруг за то, в чем они, в общем-то, не виноваты. - Значит, мое.
- Ты забыл, что на нем написано, Реджинальд? Видимо, вместе с силами у тебя вышла и последняя память.
- Она была молода и глупа, - отвернулся теперь уже Реджи, переплетая руки на груди. - И я не слишком удивился, что она повелась на такую гадюку, как ты.
- Гадюкой меня считал, да и продолжаешь считать, только ты, Реджинальд.
- Джен не считала, - неохотно согласился старик. - Не успела.
Пепел упал на землю. За ним последовали остатки сигареты.
- Не я ее убил.
- Да что ты? Тогда кто? Может, твоя самоуверенность? Или тщеславие? Или неосторожность? - Сэр Реджи зло хохотнул. - Знаешь, Освальд, мне плевать. Моя сестра погибла из-за тебя. Если бы ты не лез, куда мозгов не хватало, если бы Джен была умнее, или хотя бы я надавил на нее тогда, она бы не связалась с тобой и сейчас бы была жива!
- Если бы ты был умнее, - сжал губы экзорцист, - Луиджи Бертони сейчас был бы мертв, а не угрожал всему миру.
-Возможно, - скривился с горьким сарказмом Реджи, - только не я стал стелиться перед лживой мразью Диестрой, и не я отсиживался в тепле и уюте, прикрываясь тем, что дело Бертони не в моей компетенции. Да, я совершил промах, но если бы я не попытался, ничего бы не изменилось. А если бы у меня был помощником полноценный и обученный экзорцист вроде тебя, а не малец, то... знаешь, результат был бы еще хуже. Маркус оказался храбрее тебя в сотню раз.
Лицо Стоуна приобрело зеленоватый оттенок, но уже через секунду все краски с него спали и всякое выражение исчезло, оставив лишь высеченное из камня безразличие.
- Я ни перед кем не стелюсь, ты, чертов ублюдок и, в отличие от тебя, поддерживаю мир там, где ты, сволочь, сеешь только войну и разрушения. Тешь себя мыслью, что ты такой хороший и гордый, но ты упустил и Дженервы и Бертони. Много для одной жизни, не находишь? Но ты умудрился. Ах, еще и сын. Да. Дженерва, Майкл и Бертони. Собираешь алфавит?
Декан экзорцистов резко развернулся на каблуках лакированных ботинок, натужно зашагав прочь от озера.
За его спиной вновь взвилась пружина, лишившаяся почти всех тормозов. Реджи трясло так, что пришлось обхватить себя за плечи. К бледным щекам прилила кровь, в висках тяжело застучало.
-Поддерживаешь свой крохотный мирок, забывая о том, что вокруг! - почти прорычал экстрасенс, царапая себя даже через ткань. Помогало плохо.
- Ты, кусок дерьма, только и способен, что пугать учеников и гордиться этим! Я бы тоже согласился на это, да, Освальд - нет ничего проще, чем надувать щеки или делать таинственный вид! Только я вместо этого всю жизнь протаскался по болотам и трижды проклятым помойкам ради того, чтобы такие, как ты, могли гордиться, что им не приходится сталкиваться с проблемами посерьезнее пьяных студентов! А знаешь, что я заметил, Освальд? Каждый из таких, как ты, самодовольных и поддерживающих, начинает визжать, когда такие, как я, не могут остановить то, что выше их сил, легко забывая, что если бы мы ничего не делали и занимались своими Дженеврами и Майклами, то все вокруг потонули бы в дерьме! Какой уж тут мир, Освальд? Тебе самому пришлось бы разгребать все, чем занимаюсь я, и не вякать, чтобы не глотнуть побольше! И какая же ты сука, старый друг, - болезненно скривился Реджи, - если думаешь, что я не люблю сестру и сына. Я отдал бы за них жизнь. Жаль, не взяли.
Он закашлялсяя в кулак, а после сплюнул, чувствуя, что сам себя притопил в зловонной луже. Не стоило так взрываться, но Освальд сам... сам напросился... Освальд виноват не меньше...
Реджи, уже с трудом сглотнув, сделал шаг в сторону. На ботинки плеснулась легкая волна. Глаза защипало.
Реджинальд развернулся, смотря на рыцаря потемневшими от гнева глазами. По лицу прошла волна судорог, но он не кинулся на него, не кинул камень, даже на закричал, с безумной силой сжав побелевшие под силой нахлынувших чувств губы.
- Поэтому она тебя и не любила, Реджинальд. Британия превыше всего? Флаг тебе в руки, старый мудак. Развернувшись так круто, что казалось – вот-вот и он просверлит под собой землю, мужчина еще быстрее зашагал ко входу в Академию.
Реджи не поглядел ему вслед, почти до боли стиснув кольцо. Пальцы заныли, но... мелочь... несущественно... Всего лишь легкий дискомфорт проклятого тела.
Экзорцист умел подбирать слова. Верно, Дженевра тяготилась опекой брата, да только любила его не меньше, чем безбашенного приятеля. Наверняка больше, конечно, но тогда... Да, тогда ее старший братишка слишком погряз во всем этом круговороте дел и не мог уделять ей достаточно внимания. Что удивляться, девочка нашла себе новое развлечение.
Но разве он не виноват во всем, что произошло? Все же... на самом деле слишком много для одной жизни - подтолкнуть к гибели сестру, сына и равновесие в этом проклятом богом мире. Впрочем, впервые Реджинальду совершенно и бесповоротно был безразличен последний.
Несколько минут он стоял без движения, вглядываясь в водную гладь. Хотелось сорвать... нет, бережно снять кольцо, подавив гнев и боль, и швырнуть его в озеро, как можно дальше. И все же старик не решился.
Беззвучно прошептав несколько слов, он прижал согнутый палец с надетым кольцом к губам, а после круто развернулся, направившись к воротам.
Не время терять время.