Ботинки

Ботинки
Новогодняя быль

  1.
    В этот день, отправившись, как всегда, с утра в магазин за продуктами, Ирина Васильевна обнаружила, что у неё отмёрз большой палец на правой ноге, чего никогда не бывало за последние лет десять даже при более сильных морозах. А сегодня всего-то было минус пятнадцать. Обычно в их южном городке в середине декабря бывало тепло и слякотно, и морозы приходили только после нового года, в январе.

    Дома Ирина Васильевна осмотрела свои ботинки и вздохнула: да, подкладка в области пальцев и пятки поистёрлась, поэтому, наверное, такой результат. Она очень любила эти ботинки, сжилась с ними, начинала носить их уже ранней осенью и до самой весны, пока не появлялась первая травка. Ох, как они её выручали. До них у неё бывали, как и у всех женщин её возраста, высокие сапоги и короткие сапожки на молнии, но именно эти ботинки, на микропористой подошве, со шнурками, с самого начала их носки и по сей день давали ей тот комфорт ( учтём и плоскостопие ), при котором нога пружинит, можно идти с достаточной скоростью, легко и стремительно, и никакой усталости.
   
    Ботинки были, конечно, импортные, ведь у нас так и не научились делать подобную обувь, из плотной замши, когда-то лимонно-жёлтого, а ныне жёлто-серого цвета, с широкими языками, надёжно закрепляющими металлическими скобками дырочки для шнурков. Шнурки же, тоже жёлтые, конечно, за время столь длительной носки уже потеряли свои острые наконечники, но всё равно удобно и быстро входили в нужные отверстия. Ирина Васильевна затягивала шнурки на два узелка, чтобы не развязались, а потом уж завязывала из них бантики - то есть и шнурки были не короткие, не сверхдлинные, а как раз те, какие надо.

    Могли бы, видимо, выручить тёплые носки. Но любимые ботинки Ирины Васильевны не были расчитаны на поддевание носков, достаточно одних колготок, конечно же, не капроновых, а хлопчато-бумажных или шерстяных, а с тёплыми носками было бы и трудно в них засунуть ногу. Носила она эти ботинки в комплете с джинсами, тоже, под стать ботинкам, жёлто-бежевого цвета, чтобы не выглядеть только в одних колготках, как "клава форточкина".

    "А вид-то уже, наверное, и не очень... - подумалось Ирине Васильевне, когда её взгляд прошёлся по пяточной стороне ботинка: именно здесь они приобрели тёмный и даже самый что ни на есть чёрный оттенок, поскольку пятка была отделана кожаным фигурным рантом, и эта кожа давно потеряла свой прежний жёлтый цвет и отполировалась. - Что ж, пора покупать новые..."


 2.
    На следующий день Ирина Васильевна пошла в ЦУМ. В обувном отделе её, как специально, поджидало то, что надо, в её теперешнем новом вкусе. Это были португальские ботинки из натуральной коричневой кожи, с удобной литой подошвой ( продавец-девушка сказала, что, благодаря такому литью, эта фирменная обувь абсолютно непромокаема ), со слегка приподнятыми, словно вздёрнутыми, носами. Тёмные шнурки, особым способом продетые в дырочки, закреплялись вверху ботинка, дополнительно обхватывая маленькие металлические скобки. Ирина Васильевна носила расхожий 38-й размер, а на этих ботинках было указано, что они 39-й. Но как же мягко и одновременно уверенно охватили они лодыжку, как уютно почувствовала себя стопа внутри выстеленного настоящим, а не искусственным мехом пространства, как запружинила нога при ходьбе.

    Ирина Васильевна несколько раз туда и сюда прошлась мимо полок с зимней обувью, приятно ощущая, что эта, словно по заказу, сшита именно на неё. И пятка, и палец упирались в кожаную оболочку, но дискомфорта не ощущалось - на неё сшиты да и всё.
 Глядя на свои ноги в зеркало, Ирина Васильевна с удовольствием отметила, что ботинки, несмотря на указанный размер, выглядят достаточно маленькими ( видимо за счёт приподнятого носка ), а когда-то отечественная обувь 39-го размера пугала её своими габаритами.
 - Не давит? - спросила участливо продавщица. - Смотрите, а то у нас ещё есть такие же 40-й размер.
 - Да в самый раз, - весело ответила Ирина Васильевна, - хотя...
 Ей подумалось вдруг, что, наверное, хватит форсить, в её-то годы ( Ирине Васильевне недавно стукнуло 62 ). А вдруг всё же придётся пододевать носочки, чего делают почти все и чего не делает она, вот же уже застуживается палец, хватит, в молодости достаточно намёрзлась, стоя зимой на остановках. И Ирина Васильевна попросила ей принести 40-й размер.

    И эти ботинки были такими же прекрасными и совершенно не выглядели большими и тяжёлыми, а ноге в них было ещё вольготнее и просторнее. "Точно, на носок будут в самый раз", - решила Ирина Васильевна, туго затягивая шнурки.
 Однако когда она опять продефилировала мимо полок, то пришла к выводу, что первый вариант её устраивает больше, приятнее, когда обувь тебя обхватывет по ноге и стопа не болтается внутри ботинка.
 "В конце концов есть же тёплые стельки, чего ещё надо", - и Ирина Васильевна храбро и решительно выбрала 39-й размер.

    Чтобы не вспотеть от напряжения  и волнения, да и в салоне было достаточно отапливаемо, Ирина Васильевна совершала примерку, сняв и зимнюю стёганую куртку, и тёплый шарф, и меховой берет. Теперь она не спеша одевалась, радуясь замечательной покупке, но и резонно утешая и оправдывая себя: дело в том, что  за ботинки пришлось отдать чуть больше половины её пенсии, но когда-то же надо себе сделать достойный подарок, вот и Новый год на носу, и Рождество...


 3.
    Ирину Васильевну отправили на пенсию этой осенью. Их отдел, где трудились ещё две песионерки, внезапно и поспешно ликвидировали ( видимо, те маленькие деньги, что отдавались им, пенсионерам, и стали выходом из положения для большого начальства, именно так решившего этот вопрос ). А поработать ещё можно было бы. Ирина Васильевна и аттестацию прошла, что давало ей право трудиться ещё 5 лет, не клятой, не мятой, и медосмотр, обширный, бесплатный, преодолела, и к работе её допустили, несмотря на не очень благоприятную кардиограмму, и вот тебе раз. Но зарплата её, поскольку к тому же она числилась не на полной рабочей ставке, всё равно была ниже стоимости португальских ботинок, однако не помешала бы для их приобретения. А на полную ставку она уже не могла согласиться из-за необходимости ухода за престарелой мамой.

    "Ладно, как-нибудь сожмусь, выкарабкаюсь," - подумала Ирина Васильевна, соображая, чего бы из продуктов ей не надо бы покупать до очередной пенсии.
 Всё же приобретение новых ботинок было вызовом всем неблагоприятным обстоятельствам в её нынешней судьбе и компенсацией за нанесённый ей моральный ущерб. А сколько их было, этих ущербов, за всю её трудовую жизнь!
    Придя домой, Ирина Васильевна вынула ботинки из коробки, поставила на диван, и сфотографировала их с разных позиций, и по-одному, и в паре, - так теперь она всегда поступала с обновками, запечатлевая их первоначальный вид.


 4.
    Погода нового дня выдалась ещё хуже предыдущей. Было так же холодно, но вдобавок задувал порывистый ветер, под ногами скрипела и разлеталась по сторонам редкая снежная крупа. Это и ощутила Ирина Васильевна, когда вышла пройтись в новых ботинках, чтобы прочувствовать их первозданную прелесть уже непосредственно в ходьбе по разбитому дворовому асфальту.
    Ирина Васильевна дошла до мусорного бака, выбросила пакет с мусором и продолжила свой путь вокруг дома, когда под ноги ей метнулась дворовая маленькая кошка, прозванная Плешей из-за круглого лишая между ушами посреди головы. К декабрю от плешинки не осталось и следа, она заросла пегими, как и вся шерсть Плеши, волосами, что говорило о неправильно поставленном диагнозе. Расцветкой и рисунком короткой шерсти Плеша напоминала бурундучка. Кошкой она была невзрачной, но резвой и стремительной, и даже в такую плохую погоду, как сегодня, не пряталась в укрытие.
    Ирина Васильевна укорила себя за то, что не взяла на сей раз сухой корм для дворняжки.

   Не сказать, что в ходьбе ботинки были удобны: большой палец правой ноги упирался в твёрдый нос, стопа никак не могла принять удобное положение, отчего заболела, словно натёртая, пятка. Пока Ирина Васильевна и так и этак умащивала свои пальцы, утешая себя тем, что не впервой, что всегда приходилось разнашивать обувь, хотя на старости лет уже не хотелось бы подобных неудобств, как впереди, из-за угла дома, нарисовалась крупная трёхцветная кошка. Незнакомка, большая, но с маленькой сплюснутой кошачьей физиономией, вдруг округлила, насколько можно глаза, выгнула высоким горбом спину и застыла, уставившись мимо Ирины Васильевны, видимо, на Плешу, периодически обгонявшую женщину, а теперь отставшую. Пришлось обернуться: маленькая Плеша пребывала в недоумении, двигаться ли далее. Поведение разноцветной, с её выгнутой спиной, никак не могло быть объяснимо безобидным обликом и поведением бурундучка.

 Ирина Васильевна вынула из кармана куртки дешёвенький  фотоаппарат ( фотографирование  бездомных животных, птиц и кустов в любую погоду было теперь одним из самых любимых её творческих развлечений ) и запечатлела сначала горбатую трёхцветку, а затем Плешу. Обычно подвижные и вертлявые, дворовые кошки никак не хотели позировать, отворачивались, а тут на них словно столбняк нашёл - никого не замечают, кроме чуда-юда напротив себя, то есть такую же, как они сами, божью тварь.
 То ли оттого, что пришлось всё же выбирать ракурс и приостановить движение, то ли от усиливающегося мороза и ветра, но Ирина Васильна вдруг ощутила, как у неё задубели пальцы ног, чего никак нельзя было ожидать от натуральной кожи обновки, и, прихрамывая, она обогнула дом и поднялась к себе на пятый этаж своей хрущёвки.


 5.
    Было только четыре часа вечера, и Ирина Васильевна, не мешкая, решила отправиться в ЦУМ и обменять 39-й размер на 40-й, если он у них ещё остался.
 Она сняла новые ботинки, осмотрела их. Верх ботинок остался после прогулки без изменений, а подошву надо было протереть. Мокрой губкой, не касаясь верха ботинок, Ирина Васильевна протёрла подошвы, а затем прошлась по ним и сухой мягкой сафеткой, положила обувь в коробку, проверив, на месте ли чек и гарантийный талон, и отправилась в старых ботинках в ЦУМ.

    В отделе, где она купила вчера португальские ботинки, была уже другая бригада продавцов, две молодые брюнетки-консультантки и пожилая низкорослая востроносая продавщица-блондинка. Ирина Васильевна не предполагала такой замены, всё же хотелось бы обсудить ситуацию с той девушкой, которая ей ботинки продала, но делать было нечего, и она обратилась со своей докукой к незнакомой продавщице-брюнетке. Та сразу вынесла оба ботинка 40-го размера, примерив которые, Ирина Васильевна поняла, что совершила вчера ошибку - так хорошо сороковушки сидели на её ногах. Она даже взяла с  собой шерстяные носочки, чтобы проверить, а как с ними, но не стала их надевать сейчас - было ясно, что с пододетыми  носочками вообще будут не страшны никакие морозы.

    Тем временем брюнетка попросила у Ирины Васильевны паспорт, сказав, что придётся писать заявление на замену обуви. Паспорта не было, но в кошельке, в особом отделе, всегда лежала его ксерокопия, и этого, как оказалось, было вполне достаточно. Ей уже был протянут бланк заявления и было указано, где надо поставить свою подпись, как вдруг вторая молодая продавщица довольно громко воскликнула, держа ботинки 39-го размера подошвами кверху и пристально их рассматривая:
 - А вы что, в них ходили по улице?
 - Да, прошлась вокруг дома, я уже говорила. А как бы я поняла, что они мне жмут и у меня замёрз палец, - вновь начала объяснять свою ситуацию Ирина Васильевна.
    - Мы не можем у Вас принять такие ботинки. Вы в них ходили. Вот смотрите, следы песка забились в пазы, - продавщица поднесла подошвы ботинок к лицу Ирины Васильевны.
 " Эх, слепая тетеря, не заметила песка, да он проявился, видно, только сейчас", - подумала Ирина Васильевна, и её бросило в пот.
 - Татьяна Ивановна,- обратилась молодая продавщица к пожилой, - подойдите сюда, - и она протянула Татьяне Ивановне ботинок. Та с обувной щёткой в руках, которой она полировала молодому человеку купленные им мужские полуботинки, подошла оценить спорную ситуацию и, недоброжелательно глянув на Ирину Васильевну, так же недоброжелательно поинтересовалась:
 - Вы что, не могли их как следует дома почистить?

    Надо сказать, что дизайн подошвы оказался под стать всей инновационной модели: подошва, не гладкая и не рифлёная, к каковой привыкли покупатели, вроде Ирины Васильевны, была усыпана выпуклыми кленовыми листиками, вокруг которых так предательски создал обрамление песок.
    Ирина Васильевна попыталась слабо защититься:
 - Да почистила я. А у вас, наверное, найдётся какая-нибудь специальная щёточка именно для такой подошвы, - вдруг осенило её, поскольку продавец стояла перед ней со щёткой в руках.
 - Таких щёток у нас нет, - отрезала продавец-блондинка.
 - Мне объяснили при покупке, что я могу сдать обувь в течение двух недель со дня их приобретения, - заметила Ирина Васильевна.
 - Могли бы, - отпарировала пожилая востроносая, - если бы вы их не надевали. - А теперь кто их у нас купит?


 6.
    Все трое вели себя так, как будто бы им всучивался назад непоправимо испорченный товар, и уже все трое глядели на Ирину Васильевну с нескрываемым осужденим.
 - Вы что, когда мерили и покупали обувь, не могли сообразить, какой размер вам больше подходит? Вот тогда и надо было думать, - произнесла одна из молодых брюнеток, и Ирина Васильевна убедилась, что молодёжь здесь хорошо усваивает уроки старшего торгового поколения.
 - А знате ли вы, девочки, что, например, в Америке, при моей ситуации, мне бы поменяли обувь безоговорочно, - дочь коллеги Ирины Васильевны училась в США, и коллега не раз приводила примеры благополучного возврата вещей в американские магазины её дочерью.
 - У нас тут не Америка, - хором в унисон ответили ей все три продавщицы, и Ирина Васильевна поняла, что бесполезно надеяться на благоприятный исход спора.

    Наверное, чтобы полностью снять с себя ответственность за принятие строгого решения, старшая продавец добавила:
 - Начальство  нас по головке не погладит.

 Ирина Васильевна, уже обувшаяся в старые ботинки и внутренне корящая себя за то, что даже и не стоило предпринимать попытки обмена, подняла взгляд на востроносую и, по инерции ухватившись за новую мысль, поинтересовалась:
 - А нельзя ли поговорить с вашим директором?


 7.
    В жизни Ирины Васильевны, в её рабочей судьбе, был небольшой эпизод, связанный с  директорством. Через два года этой суетливой, бестолковой начальственной работы она написала заявление и перешла опять в рядовые, но, как разговаривать с директорами, с тех пор знала.

    На лицах всех трёх продавщиц отразилось некое замешательство. Они переглянулись, молодые явно ожидали помощи от наставницы.
 И старшая младших не подвела, а дала им ещё один урок изворотливости:
 - Директора мы не можем пригласить. Она в отпуске.

    Ирина Васильевна взяла пакет со злополучной обувью и вышла из отдела.


 8.
    Рядом , слева от обуви, в ЦУМе помещался  "Красный куб", магазин голландских сувениров и подарков, сделанных в Китае, а справа - малюсенькое кафе "Чайкоффский".
    "Надо купить красивую ароматическую свечу на Новый год", - решила хоть как-то поднять себе настроение Ирина Васильевна, однако зайти в "Красный куб" не смогла. На ограниченном  пространстве, заставленном полками с сувенирами и коробками, происходила 50 процентная предновогодняя скидка, поэтому два узких прохода между стеллажом посреди магазинчика были заполнены народом, тесно стоявшим в затылок друг другу с выбранными подарками.

    И Ирина Васильевна пошла к своему другу "Чайкоффскому". Как всегда участливая, молоденькая и хорошенькая продавщица чая и кофе поинтересовалась: " Вам с шоколадкой или печеньем?" - и подала постоянной посетительнице чашку капучинно с шоколадкой и затейливо выведенным сердечком из корицы поверх вздыбленной пенки.

    Но, сидя за круглым столиком и вдыхая аромат любимого кофе, Ирина Васильевна на сей раз не могла получить прежнего удовольствия.  Негромкий хрипловатый мужской голос с латино-американской записи, постоянно звучавшей здесь, выводил свою грустную, словно надтреснутую, мелодию, посвящаемую, как сейчас показалось Ирине Васильевне, именно ей, так что захотелось плакать.


 9.
    Идя по ещё светлому, несмотря на вечер, тротуару, Ирина Васильевна грустно размышляла о том, какой всё же у нас по-прежнему бесчеловечный сервис, какой бездушный и равнодушный, в массе своей, продавец, как всегда дающий процент продаж и не дающий искреннего человеческого участия.

 - Ох, ну, я прямо, как Юрий Гагарин, на почётной дорожке, - вдруг, словно некстати, улыбнулась своему огорчению Ирина Васильевна: один их жёлтых шнурков, видно, уже давно развязался, и его довольно-таки длинная часть, подскакивая, тонкой змейкой вилась впереди носа ботинка.
 Ирина Всильевна оглянулась в поисках бордюра, чтобы можно было удобно поставить ногу и, не сильно наклоняясь, завязать шнурок, как вдруг перед ней резко прервала свой стремительный ход молодая женщина, вскрикнув:
 - Ой, а у вас шнурок развязался!

    Ирина Васильевна, только собиралась сказать:"Спасибо большое, я уж и сама заметила," - как незнакомка быстро присела на корточки и со словами:" Давайте я Вам завяжу",- начала шнуровать Ирине Васильевне ботинок. Ирина Васильевна могла видеть, глядя сверху вниз, её бежевую дублёнку и такой же капюшон и слышать её речь.
    "У моей мамы, - говорила, завязывая шнурок на бантик, неожиданная спасительница, - вот так недавно тоже шнурок на улице развязался, и она даже из-за этого упала и сильно ушиблась. Слава богу, ничего не сломала, но ведь уже скользко-то как".

    Женщина поднялась во весь свой рост, она была, как теперь вблизи стало ясно, не так уж и молода, где-то под сорок, и лицо её, полузакрытое капюшоном, было самое обычное, без особой косметики, с покрасневшим прямым носом, бледными губами и замазанными тональным кремом щеками.
 - Идите осторожно, - сказала на прощание незнакомка Ирине Васильевне, несколько озадаченной и не знавшей, как и благодарить, и быстро-быстро зашагала прочь.
 - А ведь вот увидь её ещё раз, я бы, пожалуй, и не узнала бы её, - подумалось Ирине Васильевне, глядевшей теперь вслед быстро удалявшейся незнакомке. Облик внезапно возникшей и внезапно же исчезнувшей под опять начавшим пуржить снежком тимуровки ( Ирина Васильевна искала и не могла подобрать нужного, для такого неординарного события, слова ) моментально растворился и в снежной пляшущей крошке, и в сознании, но возникло и всё более расширялось не только в груди, но во всём существе Ирины Васильевны чувство нового доброго света,  заглушавшего недавно пережитые неприятности.
 "Счастья и здоровья тебе, милая, тебе и твоей маме", - ещё раз отправила вслед так неожиданно возникшему и так же неожиданно пропавшему из виду чудному мгновению свои пожелания Ирина Васильевна, ослабленная, но и успокоенная только что совершившимися в её жизни противоречивыми событиями.


 10.
    Возле подъезда её встретила Плеша, выскочившая из-под припаркованной к подъезду машины. Умное животное теперь грелось под работающими двигателями, поскольку окошки в подвалы были с недавних пор забиты владельцами, не любившими кошачьего запаха.
 - Сегодня тридцать восемь! - восклицала 86-летняя мама Ирины Васильевны, выходя с балкона, где она дышала теперь свежим воздухом, сидя, укутанная в шубу и одеяло, на стуле у открытой створки балконного окна, так как из-за поломки шейки бедра три года назад уже не могла спускаться с пятого этажа на улицу.
 И это означало, что в этот раз она разглядела и насчитала тридцать восемь легковых автомобилей, оставляемых владельцами на территории их когда-то ничем не заставленного двора.
    Так что Плеша даже могла выбирать, под какой машиной ей провести ночь.

    Ирина Васильевна достала из сумки мешочек с сухим кошачьим кормом, картонную баночку из-под плавленных сырков и насыпала в неё для Плеши порцию малюсеньких разноцветных котлеток в форме рыбок. Она стояла возле скамейки, на которой Плеше был поставлен ужин. Кошка энергично хрустела сухими рыбками, периодически инстинктивно озираясь, не посягает ли кто ещё на её пищу. Время от времени она взглядывала на Ирину Васильевну, издавая благодарный булькающий мурк, и вновь принимаясь за еду. Ирина Васильевна погладила её по голове и спине. После того, как у неё совершенно сошла на нет, потеряв свою роскошную шерсть и превратившись в шатающийся скелет после двадцати лет жизни её умнющая кошка, кошка, у которой остались на мордочке только огромные изумрудные безраздельно любящие глаза, которыми она смотрела Ирине Васильевне до самого своего смертного часа в душу, лежа у неё на руках, как младенец, запелёнутая в старый шерстяной свитер, Ирина Васильевна больше уже не могла позволить себе кого-либо завести.  У дворняжек мал срок их жизни, слишком уж жестокосерды люди, а домашние животные - пленники, ограниченные в движении, предназначенном им самой природой...


 11.
    И всё же весь следующий день Ирина Васильевна обходила взглядом коробку с покупкой и всячески старалась отвлекать себя обыденными делами от неприятных воспоминаний, но к вечеру убедилась в мысли, что ботинки надо разнашивать. Правда, мама, по-старинке, посоветовала их предложить кому-нибудь из знакомых и назвала в качестве примера свою престарелую соратницу по ветеранскому обществу, которая изредка посещала её, одышливо поднимаясь к подруге на пятый этаж...
 - Мам, ты помнишь, что эти ботинки стоят половину моей пенсии, откуда у Клары Владимировны такие деньги? - обратилась Ирина Васильевна к матери, по-прежнему живущей в своём сознании в доперестроечных эмпиреях. - Кроме того, Клара Владимировна предпочитает зимнюю отечественую  модель " прощай, молодость".
    Да, надо разнашивать.


 12.
    Так кто же это так бодро вышагивает по заметённой снегом декабрьской дорожке? Неужели Ирина Васильевна? Ни прихрамывания, ни гримасы боли на лице.  Бывают же чудеса на свете, кто бы мог подумать. "Да и в самом деле, ведь не сумасшедшая же я, чтобы после долгих примериваний купить себе жмущую обувь", - думает Ирина Васильевна. Сегодня правая нога чувствует себя в ботинке прекрасно, и, несмотря на те же минус пятнадцать градусов по Цельсию, палец не мёрзнет, подошва пружинит. Чудеса да и только.

    Ирина Васильевна идёт в тот же ЦУМ купить себе ароматическую свечу к новогодним праздникам, интересно, продолжаются ли скидки. Нет, скидки уже закончились, но вот эта большая свеча в стакане, накрытая круглой стеклянной крышечкой ( это так удобно: накроешь крышкой, и свеча гаснет себе, не оставляя запаха фитиля и дыма в комнате ) словно дожидается её, Ирину Васильевну, глубоко запрятавшись в глубь полки и приветливо взглядывая на неё светло-карим глазом через матовое стекло стакана.
    Ирину Васильевну ожидает и ещё одна радость: свеча стоит 300 рублей, но на бонусной карточке произошли накопления, и свеча уходит к ней всего за 150.

    "Зайти что ли в обувной отдел, он же рядом, посмотреть, не куплен ли 40-й размер. Господи, когда же я поставлю точку в этом вопросе?" - с этой мыслью Ирина Васильевна вновь заходит на территорию обуви.
    Сегодня в отделе почти нет покупателей, однако работает та же неприятная бригада из трёх человек. Все трое тут же определили недавнюю незадачливую посетительницу, и на лице каждой отразилось беспокойство - не качать ли снова права заявилась.
 - А я в ваших ботинках, - приветливо говорит Ирина Васильевна к подошедшей к ней старшей продавщице-блондинке. Татьяна Ивановна бросает беглый взгляд на ноги узнанной визитёрши и расплывается в  улыбке облегчения.
 - Девочки, я в ваших ботинках, - приглашает порадоваться вместе с нею и Татьяной Ивановной  молодых продавщиц-брюнеток странная покупательница, и девочки тоже улыбаются и даже смущаются.
    А Татьяна Ивановна вдруг ни с того ни с сего начинает рассказывать Ирине Васильевне, словно своей доброй знакомой, какие два дня были роскошные скидки в отделе рядом, в "Красном кубе", и как она накупила своим внучатам к Новому году много-много разных подарков.


    31.12.12

    ( Ботинки, подарившие сюжет. Фото автора )