Зоя финал

И сообщу вам по секрету,
О том пишите, где тепло,
А цвёл здесь май, почти что лето,
В трусах зимою тяжело.

Я сразу вспомнил "Накануне"
Мне не случилось постичь то,
Зачем в жарчайший день июня
Его герой носил пальто.

Или, быть может, сам Тургенев,
Когда уже по холодам,
В свой зябкий мир спустился гений,
Пальто у Шубина взял сам.

Но в платье шёлковом Елену
Он не согрел в конце пути,
Оставил деву в вечном плене,
У рыбака в большой сети.
 
И Собакевич в рыжей шубе,
Тулупчик заячий, Гринёв,
Замёрзли авторы их в глуби
Холодных сумерек и снов.

И так хотелось мне с азартом,
В двумерный сей войдя массив,
Поговорить с Роланом Бартом,
И свой пример вписать в курсив.

Иль пресловутым интертекстом,
Как в танце, с Кристевой скользя,
Вмешаться в прежние претексты,
Сменить огранку бытия.

Татьяну выдать за Онегина,
У Родиона взять топор,
Сергея – в гости к Ане Снегиной,
(Глядишь, и жил бы до сих пор).

Но я сказал в толпу, несчастный,
Что свет отключат за долги,
Что к вице-мэру нужно, ясно,
Принять дальнейшие шаги.
И снайперок заряд ужасный
Послал мне в самые мозги.

Я испугался не на шутку,
Сказал, что выпью молочка,
Но отчего мне стало жутко:
Двумерцев хлынула река.

И у подножия гордумы –
Опять охрана и стрелки,
И в форме я, один безумный,
И пули сохнут от тоски

Не знали, видимо, гоплиты,
Трёхмерных тайн наверняка,
Меня убить могла б «делитом»,
В том мире чья-нибудь рука.

Но вот дают рубашку, брюки,
И галстук – полная краса,
И все кричат, что на поруки
Искринск забрали небеса

А я, спокойно невредимый,
К трибуне споро прохожу,
И Зойкой Дынкиной хранимый,
Её во власть произвожу.

А сам кляну её отчасти:
"Скорей иди сюда, скорей,
Жена с покупками, по счастью,
И Новый год ведь у людей".

«Я помогу тебе, мой милый,
Любое знаменье явлю,
Ну, новым сделаю Ахиллом,
А хочешь, Танечку влюблю?

Но как оставить беспризорным
Трёхмерный мир не идеал,
Мне даже кажется бесспорным,
Что сатана его писал…»

И голос делался всё тише,
Но обещал: «Я доберусь,
До этой крыши или ниши
Двумерным пятнышком ворвусь…»