Подружки

- Ура!!!! Наши!!! Родименькие! Русские!!! -  До боли, до ёканья в животе знакомый, по-московски акающий говорок разнёсся над пятизвёздочным бассейном жизнеутверждающим сопрано, эхом отразился о налитую в бассейн стерильную морскую воду и воцарился над элитным пространством неизбежностью победы русского над чем угодно. Погода на Канарских островах в тот день, надо сказать, стояла весьма этому способствующая. Ветер с океана дул нешуточный, температура воды в бассейне не пугала разве что выходцев из бывшего ГДР, а солнышко выглядывало из-за туч настолько редко, что загорать у бассейна решились лишь те, кому и тайга – не лес, и зима – тоже погода. Словом, на Тенерифе был русский день. 
Надя и Люба были похожи друг на друг как стоящие рядом матрёшки. Приятные, полные лица, румяные щёки, сплошные купальники жизнеутверждающих сочных цветов и  искренние, наивно распахнутые глаза: у Нади – голубые, у Любы – коричневые.
- На-адь!
- Лю-юб! - то и дело грохало под  пальмой, и, потрясённая силой резонанса, пальма плодоносила, сбрасывая с себя перезревшие, никем не востребованные финики. 
- Ах, какая водичка!..Прелесть!,..А, Надь?..
- Да, Люб, и не говори! Теплынь-то какая!
- Надь, это же надо, как нам повезло!..А, подруга? ..Вместо четырёх звёзд в пять попали!...А? Ого-го!
- Да, Люб, и не говори, сказка! Рай земной!..Какое ж счастье, что в нашем-то водопровод прорвало!
- Ой, нет слов, подруга! Поплыли второй кружок, а?..
И совершив ещё пару  циркульных заплывов по пустому бассейну, москвички снова кинулись обласкивать нас, родименьких. Мы не сопротивлялись. Потому что и у нас в гостинице прорвало водопровод, и мы вместо демократичного четырёхзвёздочного отеля были принудительно водворены в чопорный, заселённый сплошь высушенными годами высокооплачиваемого труда на благо западной цивилизации и давно ушедшими из большого секса европейскими и американскими пенсионерами. Зоной, свободной от них, оставался лишь океан, холодный и нестерильный, и встретить своих в цивильной зоне родной гостиницы, у бассейна, было действительно верхом удачи.
- Господи, какое счастье, что мы вас нашли! Нет, это же надо, целый день мечтали, и тут – нате, русский ребятки! ..Вот нам всегда везёт, да, Надь?...- они говорили и щебетали без умолку, как птицы по весне. Мы шли на пляж, купаться в океане.
Вода была прозрачной, песок – чёрным. В трёх метрах от берега шла перекличка родившихся на территории СССР и закалённых нормами ГТО отдыхающих.
- Рига? О!!!.. Паулс, бальзам!..
- А мы из Питера, у нас таймшер...Из какого вы отеля?...Ни фига себе!...Ну, и как кормят?...Чё, осьминога давали?...
- Так, Киев, греби назад, тут Рига план на вечер предлагает ...
Надя с Любой, как все бывшие советские, плавали хорошо и далеко.
  - До буйков доплыли!.. – отрапортовала Люба, обтирая махровым полотенцем ещё не успевшие загореть белые плечи Нади.
- Мы ж сорок лет дружим! Я – медсестрой работаю, а Надя у нас – начальница, в регистратуре сидит, все справки через её руки проходят!.. А как мужья наши умерли, так и вовсе стали – не разлей вода...Надь, а, Надь, а помнишь, как мой-то - только взбесит меня чем-то, так я окна намывать начинаю! Ну прям страсть была у меня, окна мыть...
 - Ну да, это верная примета была! Раз Любка в окне – значит, опять Сашок провинился... Десять лет уж как Саши-то нет... А мой, Володя, ещё раньше ушёл...  А помнишь, Люб, как Сашу твоего в 10 лет поминали, и цветок тот твой диковинный, кактус, вдруг расцвёл! Прям в тот день и час! Да цветок-то какой красивый вышел, розовый, с язычками радужными... И цвёл-то всего день один, мы ещё подумали, словно Саша с тобой повидаться пришёл: поглядел на тебя - и обратно, на небо отправился...
Небо над океаном развеялось, показалось близкое к горизонту закатное солнце. Ветер стих, и волны перестали биться о чёрные скалы. Люба с Надей сели рядышком, укрылись большим  отельным полотенцем.
- Хорошо-то, как, Надь!
- Да, Любочка, хорошо.