Огромнов

                " От сумы и от тюрьмы
                не зарекайся…"
               
   После окончания института я попал на работу в один из филиалов Института ГИПРОНикель. Филиал располагался на территории Ленинградского Опытного Завода. В чём-то мне крепко повезло, т.к. завод был придан институту в качестве полигона, для наших идей. Посему фантазия могла порхать, как бабочка. Любая проблема решалась довольно быстро, т.к. чтобы дойти до цеха, или заводоуправления, и "закрыть вопрос", требовалось не более пяти минут. Хождение на завод поощрялось, чтобы конструкторы и научный молодняк, не отрывались от жизни, постоянно совершенствуя свои знания технологии металлообработки, без чего просто работать нельзя. Т.к. я очень любил работать руками, то забегал в цех чаще других. Правила были не строгие, и многие работяги частенько халтурили, участвуя в моих бесконечных проектах. Если позволяли обстоятельства, становился к станку сам. Я был совсем не одинок. В частности мой шеф, всю резину, для своего "запорожца", за исключением колёс и уплотнения дверей, прессовал на своих! пресс формах, хранящихся тут же на участке вулканизации РТИ. Как-то, зайдя в цех, я неожиданно столкнулся с удивительно пронзительным взглядом одного из рабочих. Весь его облик диссонировал с окружающей его картинкой: здоровый детина с чернющими, цыганского вида кудрями, а главное глаза, делали его каким-то явно инородным телом, на фоне небольшого фрезерного станка.
    Проследовав по своим делам – конструктор, я всё-таки был хоть маленький, но из стаи начальников, я вспомнил парня, когда столкнулся с ним, отводя дочку в бассейн "Дельфин", тот, что у Дворца культуры имени Первой Пятилетки. Отпустив отпрысков, мы как-то сразу познакомились, и пошли гулять по вечернему Ленинграду. Дело было зимой, а пушистый снежок и лёгкий морозец только способствовали нашему неспешному движению и разговору. Речь у парня оказалась удивительно развёрнутая, плохо сочетающаяся с фрезерным станком, поэтому, задав несколько вопросов за жизнь, я обратился в слух, погрузившись в удивительный рассказ.
    Звали парня Володя. Фамилию парень носил необычную – Огромнов (из столбовых дворян), что здорово сочеталось с его габаритами. Видимо фамилии не возникают на голом месте. Папа Володи был начальником одного из военных училищ города на Неве, и носил воинское звание  -  генерал-лейтенант. На своём веку я таких людей не встречал, и уж никак не мог представить у такого папы сына – фрезеровщика, что только подстегнуло моё любопытство. Какой-то "скелет в шкафу", определённо должен был быть. Вскоре я убедился в том, что прав. Будучи парнем упрямым, Володя, несмотря на папу, от военной карьеры отказался на отрез. Папа тоже пошёл на принцип, и, т.к. Володя не поступил в институт с первого захода (это при таком-то родителе), то загремел в армию в ВДВ. В сегодняшней России представить такое просто невозможно. У современной элиты, сегодня, вообще никто в армии не служит, тем более в ВДВ. А тогда, в эпоху застоя, ещё можно было встретить "динозавра", верящего в патриотизм, Родину и прочие сказки. После армии Володя, благополучно, сдал экзамены в Ленинградский Политех, где и встретил её – девушку своей мечты.  Всё было хорошо, пока Володин соперник, в запальчивости, а может по подлости нрава, не отпустил довольно едкое замечание, по поводу его выбора, на что бывший десантник "засадил в пятак", а, в случае повторения чего-либо подобного, пообещал прибить. Высказывание было максималистски глупым, и что самое ужасное, публичным. Так получилось, что на этом конфликт не закончился. На свою и Володину беду, соперник во второй раз выступил не по джентельменски, и тогда наш десантник ударил, как учили, и удалился... Сбежавшиеся сокурсники, решили помочь пострадавшему, и по неопытности положили раненого навзничь, чем решили дело. Из перебитой трахеи кровь стала заливать горло, и  раненый умер от удушья. И вот тут началось то, что и должно было произойти: удар был признан квалифицированным, а убийство преднамеренным. Папа, что тоже крайне не характерно, самоустранился (суд должен быть честным ??!), мама – тихая женщина – домохозяйка (виновница цыганских кудрей), судя по всему, слова в доме не имела. Так Володя получил срок - 9 лет. Сегодня я наверное, не поверил бы в  эту историю, а тогда..., да и потом фрезерный станок был настоящим, равно как и хорошо поставленная речь. Правда,  не все хорошо говорящие  рабочие – дети генерал лейтенантов, но так же правда, что действие происходило в Питере, а в Питере родственными связями удивить трудно. У меня однокашник, по институту, был женат на правнучке князя Гагарина, а мальчишка, из подшефного класса (когда я ещё учился в школе), на экскурсии в "Русском музее", подошёл к Репинскому "Заседанию Государственного Совета" и твёрдо указав на пятого, справа, от Государя Императора, изрёк "Это мой прадедушка"... Что касаемо "современных дворян-напёрсточников", так они точно - в Москве. Просто дурят они не мужиков у метро, а целый народ,  оптом, по ТВ. Как говаривал один мой знакомый, "сплошные д;Артаньяны, из провинции, приехавшие покорять столицу, со своими шпажонками (что не плохо), и на всё готовые (что скорее всего дурно). А ежели что осталось от настоящих, типа - “Не будите ли так любезны, сударь...", этих, как видно, по результатам их деятельности, за зубчатой стеной - "днём с огнём".
    В колонию Володя попал в Горелово, что на юге от Питера. Он  там был явно инородным телом,  посему, попал в "жернова обстоятельств", в первую же неделю. Кто-то из воров, "хозяев" любого ИТУ, попробовал оттолкнуть его от рукомойника. Володя взбрыкнул и послал... Я не знаток "тех правил общежития", но насколько слышал, последнее оставлять без ответа, просто не возможно, без потери личного статуса. Один из двоих этот статус должен потерять, или воевать, так что в подсобке, для инвентаря, в конце рабочего дня, Володю ожидало несколько человек с чёткими намереньями "отпетушить", что иногда хуже смерти... И тут наш орёл доказал, что штыковая лопата, очень даже может быть в бою, не хуже сапёрной. Как рассказывал Вова, "навоевался от души", а одному из..., даже начисто срезал ухо, выведя конфликт на новый уровень. Вопрос стоял круто: "Признание или смерть!", после чего мой знакомый вынужден был, довольно долго, спать в пол глаза, сжимая в руке рукавицу со здоровенным гвоздём внутри. А месяца через два, к нему подошла делегация из двоих бандитов, и от имени и по поручению... предложила стать бугром барака. Будь папашка по современней, Володя вышел бы в "Бугра" гораздо раньше и не за решёткой, ну да, как писал детский классик "Папы разные нужны, папы всякие важны". Как говорил Володя, после этого жить стало относительно легко. Власть, она и есть власть... хоть в горном ауле, хоть  рядом со Спасской башней.
При всех внешних различиях, суть на самом деле одна…По его описанию, мне удивительно запомнился здоровенный парень – грузин, который, в свои 24 года, за пачку чая, мог показать фокус, как можно намотать лом на руку, и в то же время, будучи, "опущенным" в юности, вынужденный подчиняться самому хлипкому мужику в бараке..., пить из пробитой кружки, и только 8-го марта, первым подходить к раздаче. Для меня повествование явилось наиболее яркой иллюстрацией, к наставлению "Береги честь смолоду". Во всяком случае, в "Капитанской дочке", мне оно виделось менее отчётливо.
    Вдоволь наохавшись и наудивлявшись, да и было с чего, я немного поскучнел. Мне, как человеку мягкотелому (обычному), всегда было проблематично "отстоять, на улице, свою точку зрения", даже оппонируя одному злодею. Естественно, человек, способный, "доказать себя", перед сообществом бандитов, кроме уважения, вызывал, автоматически, чувство собственной неполноценности, что настроение не поднимало. Можно очень долго успокаивать себя соображениями, о целесообразности, о невозможности споров со всеми дураками и злодеями, приводить в пример учёных и адвокатов, однако, это лишь усилит сомнения, по поводу правильности выбора аргументов… В конце разговора, я всё же не удержался, и задал, как мне казалось, болезненный вопрос "Как взаимоотношения с отцом сейчас?". На удивление, Володя  закончил рассказ, по-американски, оптимистично. Без тени недовольства, рассказал мне, что где-то за месяц, до нашей беседы, к нему, в цех, приходили два офицера, посланцы от отца, и предлагали в ближайшее время, помощь в налаживании жизни. Видимо 7 лет отсидки, оказались достаточным аргументом, для того, чтобы под погонами несгибаемого вояки, ожили какие-то общечеловеческие чувства, да и кто, скажите мне, способен сохранить равнодушие к внукам? Во всяком случае, как я понял, Володя выиграл поединок, на стойкость характера, и у генерал лейтенанта...

                Посёлок  Ган-Нер, Израиль.
                09.10.2005