Чёрный риелтор

Миа Мусина.
«Черный риэлтор»

Пролог
Вой сирен полицейских не прекращался ни на минуту. Вокруг дома, как голодные стервятники, кружили следователи и криминалисты в поисках «падали». В воздухе уже не осталось безмятежного лесного аромата. Малый дом еще никогда не принимал столько нежданных гостей. Детектив проводил допрос пожилой дамы, которая плакала и не расставалась с носовым платок. Головная повязка вся пропиталась алой кровью.
- Вы только бы знали, какой это был замечательный человек! Какого он был примерного поведения, чуткий, заботливый, прилежный, добрый… Я никак не могла бы ожидать от него ТАКОГО! - женщине предложили выпить стакан воды, потому что слезы и всхлипы мешали разбирать слова. Следователь молча качал головой и делал записи. В этот момент к ним подбежал один из главных криминалистов с конвертом в руках. Взволнованное бледное лицо говорило о степени необычности находки.
- Что? Нашли что-нибудь? – воскликнул следователь, немного изумившись.
- Да, вы только взгляните на конверт и сразу все поймете.
Детектив, взяв в руки улику, пришел в несказанное замешательство. Была только одна надпись «Черный риэлтор». Он достал из кармана ножик и вскрыл аккуратный конверт из почтовой бумаги. Пробежав быстрым неспокойным взглядом вложенные рукописные листы, главный следователь заключил: «Это последнее автобиографическое письмо Германа Юнсона».

***



12 Ноября 1987 года
Я, Герман Юнсон, сын Аполлона Юнсона, совершил неописуемое злодеяние, самое страшное, жестокое и бесчеловечное преступление – убийство  невинного человека.
Я страшный убийца, Иуда во плоти, соизволил перед лицом Господнем поведать миру в чистосердечном признательном письме о страшном событии сего месяца.
  Имел работу в канторе по недвижимости Алексея Степановича Понаморева в должности риэлтора. Не жаловался, жизнью обеспечен был, отзывались удовлетворительно. В пятницу 4ого числа сего месяца ко мне обратилась пожилая дама, Василиса Егоровна, невинная божья овечка, с просьбой о передаче «своего старого милого пристанища» в надежные руки.
      Мы вместе выехали на место. Что скроешь от Отца нашего, это была картинка из книги со сказками. Такого красивого пейзажа я еще не видывал ни на одном художественном полотне! Сей дом находился в моховых объятиях соснового леса и изумрудных волнах травы. Аккуратные узкие дорожки вели ручьями к двору, ограждённому забором цветом бирюзы. За яблонями прикрывалось милейшее архитектурное творение в виде бабушкиного деревенского домика. Я так и остался бы стоять столбом, продлевая минуты зрительного наслаждения, пока хозяйка не провела меня внутрь. Изнутри он был еще милей, чем снаружи. Уютный, теплый, блаженный дом. Он освежил в памяти воспоминания  былой молодости, проведенной в родной деревне. Я, бывший тогда еще маленьким мальчиком, играл целыми днями на свежем воздухе в кругу леса, полей и реки. Этот дом походил на мой родной, тот самый, бабушкин, теплый и добрый. И душа словно кричала в подсознание: «Останусь здесь! Здесь мой дом родной!» И тогда поймал себя на мысли, что безумно хочу заполучить эту сказку, воплощенную в жизнь. «Но как?» - думал я. «Как молодому риэлтору получить дом, который он сам же продает?» В этот момент я осознал, что одна из важнейших и впервые ясно определенных целей в жизни здесь и сейчас. Я понял, что если ничего не предпринять, она ускользнет, как драгоценная вода сквозь сито посреди голой пустыни …

Я в самых глубоких чертогах души своей грешной хотел заполучить этот дом любой ценой. Но не мог же я прямо сказать об этом Василисе Егоровне?! Тогда бы я сделал неосторожный необдуманный шаг, который впоследствии привел бы к отдалению от истинной цели. Взяв грех на душу, я стал отводить покупателей всеми возможными способами. Лгал, как последний азиатский торговец, придумывал небылицы о плохих слухах и мистических историях, связанных с краем. Почти все безоговорочно и безропотно поверили  каждому моему слову, что говорило о безграничном слепом доверии клиентов, как заплутавшие верят каждому гипнотическому движению змеи-искусителя.
Однако нашлись те, на которых не подействовал пленительный гипноз. Молодые голубки Сердюковы, прилетевшие прямиком из-под венца, вцепились мертвой хваткой в мое сокровище. Как их не уговаривал, чего только не предлагал, нет, они прочно укоренились мечтой о собственном доме, в котором планировали проводить зимние вечера в кругу семьи. А разве я этого пламенно не желал?! Разве не для будущего благополучия старался?! Разве не хотел бы я иметь собственную семью и поставить точку в 27-летней холостяцкой жизни?! Но насильственно помешать молодым сердцам строить уютное гнездо я тоже не в силах. Это противоречило мои внутренним канонам .
Я пробовал подойти к этой проблеме с другой стороны. Пошел прямо к хозяйке дома и деликатно, осторожно рассказал о намерении купить дом. На что получил следующий ответ: «Голубчик мой! Куды тебе одному в старом бабушкином доме жить то! Ты ж молоденький, девушку поди не отыскал еще. Да что жизнь зря растрачивать на посиделки под окном? Вон Сердюковы, хоть и молодые, а планы большие имеют. Хотят в этом месте дело семейное открыть да народ приводить. Расширить его, усовершенствовать, «провести модернизацию» как они говорят». Мне больно было слушать её до конца. Слова вонзились в сердце, как острые заточенные кинжалы. В разуме не могли даже вырисоваться картины изуродованного богатства края, настолько это было немыслимым поступком. Как они посмели даже подумать об использовании заповедной драгоценной природы в каком-то жалком семейном бизнесе?! Я попытался предложить большую сумму, но очередная попытка и тут не увенчалась успехом. Молодая пара отдавала деньги сразу и чеком из банка, как и нужно, было старушке, в то время как я планировал выплачивать долгосрочный кредит наличными.
«Это еще не конец!» - наивно говорил сам себе, когда знал настоящий ответ. По дороге в съемную квартиру на тихой окраине К***, я не переставал искать решение нелегкой, но жизненно важной задачи. Решался вопрос моего дальнейшего будущего. Будет оно либо счастливым в прекрасном доме среди нетронутой природы, либо останется таким же серым, однообразным среди скучных переулков и лабиринтов городских улиц. В ту минуту я был благодарен любому черту за подсказанный выход из ситуации. И дьявол, услышав призыв, принес его в алчном черном послании. Василиса Егоровна – преграда, которую нужно было устранить. «Да… счастью всей жизни мешает какая-та старая пенсионерка, которая уже давно прожила лучшие годы своей жизни. Пусть поделится и с остальными. Разве белый свет понесет невосполнимый ущерб от потери одной старушки взамен на счастливое будущее семейство и сохраненный природный край?» В меня вселился бес, который не признает законы и человеческую жизнь.
Я знал, на что иду и поэтому не медлил…

Утро следующего дня было безоблачным, спокойным и не предвещало никаких потрясений…кроме умышленного убийства старой дамы. Последним и смертельным предметом в жизни Василисы Егоровны станет дешевая статуэтка вздыбленного коня, которая досталась мне в качестве подарка. Всю ночь, не смыкая век, прорабатывал каждый шаг и каждую деталь идеального преступления. Не беспокоила меня ни совесть, ни человечность, ни законы, ни права. Единственное, что находилось перед глазами – это картина мирного семейного чаепития в прекрасном доме.
  Про мой визит знала только сама жертва. Приехав на рабочей машине, я зашел в помещение.
- Доброе утро, Герман Аполлонович! Как хорошо, что вы приехали пораньше. – встретила меня с искренней радостной улыбкой хозяйка. Подумал: «Нет, все-таки вы хорошая женщина, Василиса Егоровна! Мне очень жаль, что так сложились обстоятельства. Я всегда буду помнить о вас только хорошее».
- Вы знаете, - говорила она, проходя в уютную гостиную – у меня к вам есть один очень важный разговор. Как вам известно…
- Уважаемая, Василиса Егоровна! Ну что  говорить по делу на пороге? Давайте пройдем в кухню. Кстати, был бы очень признателен, если вы сделали бы мне чашечку бодрящего чая. Именно у вас он получается таким ароматным! – прервал ее на полуслове.
- Ой, действительно! Что я вас держу, будьте как дома! Пойдемте, пойдемте! – сказала она, по-прежнему улыбаясь.
 «Не переживайте! Я уже дома» - пронеслась мысль в голове.
- Так я не договорила. – продолжила она – Я уже старенькая. Уже прожила свои лихие годы. Поэтому я составила завещание, так на всякий случай.
«Завещание?! У неё есть наследники?! Как же я не подумал! Она наверняка оставит дом им, а они уже низа что не отдадут его в ближайшие несколько лет. Я не могу столько ждать» - думал я. Кровь бурлила в жилах. Руки сами замахнулись, как только старушка открыла рот. Она упала, как грузный мешок картошки, сброшенный с высоты. Из-за рта, носа и затылка алыми ручьями потекла кровь. Руки, только что умертвившие жертву жутко тряслись. Я весь перекосился от ужаса. «Я убийца, я убил человека» - звучало громом в ушах. Опомнившись, стал судорожно искать завещание по всем углам. А когда отыскал, то окончательно был морально и душевно мертв. На листке бумаги черном по белому было написано: «Завещаю свой дом моему помощнику риелтору Герману Аполлоновичу Юнсону».
        Я рассказал в том последнем письме все, что происходило на самом деле. Бог тому свидетель. Я готов понести любое жестокое наказание и ответить за все грехи и злодеяния. Надеюсь, что такому злодею как я не избежать снисхождения, а Василисе Егоровне достанется спасение и предназначенное место в раю. А дом… пусть останется неприкосновенным и достанется новому заботящемуся хозяину.
Искренне ваш, Герман Юнсон.

P.S Тело Германа Аполлоновича было найдено повешенным в соседнем лесу, недалеко от дома. Василиса Егоровна оставила его и переехала к внукам в город, залечивать тяжелую травму головы . Сердюковы открыли в этом крае заповедник дикой природы, который стал одним из самых лучших в стране. А дом остался неприкосновенным по последнему пожеланию «черного риелтора» и до сих пор не утратил красоту и очарования.