Пиковая Дама

В эту минуту ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Необыкновенное сходство поразило его...
— Старуха! — закричал он в ужасе.

А.С. Пушкин «Пиковая дама»

Унылое серое небо накрыло город плотной крышкой. Ветер бросал в лицо холодные брызги дождя, и Саша периодически представлял себя на палубе корабля, плывущего по бурному морю. Пары сегодня отменили из-за болезни препода, но неожиданная свобода в этот хмурый ноябрьский день отчего-то не радовала. Наверное потому, что отправиться в привычное блуждание по улицам в такую мерзкую погоду не представлялось возможным. По пути домой студент забрёл в подвальный магазинчик, где купил на обед пару «сникерсов» и энергетик; обедать начал по привычке на ходу.
«Вот бы ещё что-то хорошее сегодня приключилось! – подумал Саша и чихнул, - А то как-то совсем тоскливо...» Подойдя к арке, ведущей во двор его родного дома номер восемь по улице Чехова, молодой человек резко отпрянул, едва не подавившись «сникерсом», потому что навстречу ему вылетела машина «Скорой помощи», а за ней – милицейский джип. «Тьфу, блин!» - пробормотал Саша, предчувствуя что-то недоброе, и нерешительно вошёл во двор.
У парадной толпились бабки в чёрных платочках и вполголоса наперебой обсуждали какое-то происшествие; слов было не разобрать, отчего до Саши доносился единый зловещий гул потревоженного улья. Студент, косясь на престарелых горгулий, прошмыгнул мимо и принялся подниматься по лестнице. И в этот-то самый момент на него налетел сияющий Герман.
-Малышев, представь! – торопливо зашептал он, хватая Сашу за плечи, - Пиковая Дама преставилась!
Здесь следует отступить от нашего повествования и рассказать подробнее об этих двух личностях. Пиковая Дама, в миру – Зинаида Петровна, была живой легендой дома номер восемь, о которой знали во всех окрестных домах и передавали эту легенду шёпотом, нервно озираясь. Самая злобная и вредная старуха на всей улице Чехова, которую боялись даже дворник и участковый; при упоминании о Зинаиде трепетали почтальоны и родители детей-сорванцов. Продавщицы из булочной вздыхали с облегчением, когда старуха, высокая и прямая как спица, чуть прихрамывая, скрывалась за дверью магазина, а врач из поликлиники всякий раз после посещения старухи дрожащими руками наливала себе валерьянки. Зинаида Петровна держала весь дом в ежовых рукавицах. Про неё знали, что она работала всю жизнь в каком-то военно-морском архиве, а её муж – военный моряк, тишайший человек Александр Васильевич – постоянно уходил в плавания, появляясь дома изредка. Старожилы дома помнили его, богатыря с печальными глазами, который никогда и ни в чём не смел перечить грозной супруге, и шептались о том, что именно жёнушка свела беднягу в могилу в расцвете лет.
Доставалось от Зинаиды Петровны и всем дворовым мальчишкам, в том числе и Саше. После пары стычек озорники старались спрятаться куда подальше, едва заметив долговязую фигуру старухи, неспешно проплывающую в магазин или аптеку. «Полундра! Старуха идёт!» - и двор пустел за несколько секунд. Ребята так и звали её за глаза – старуха.
-Саша, нельзя так говорить о пожилом человеке! – укоризненно качала головой мама, - между прочим, она войну пережила!
-Оно и заметно! – ворчал Саша, отруганный Зинаидой за то, что катался по перилам лестницы, - Контузили её наверняка на войне, вот она и больная на всю голову!
Впрочем, мама его после пары нравоучительных разговоров с соседкой, которая по полчаса выговаривала ей за дурное воспитание сына, очень скоро также начала называть Зинаиду «чокнутой старухой». Выговоры свои Зинаида вела холодным спокойным тоном человека, который знает, что все кругом во всём виноваты. Однако, стоило кому-либо с ней не согласиться или попытаться возразить, старуха повышала голос. Если же Зинаида гневалась – от её криков содрогался весь дом, и даже пьянчуга Леонид испуганно закрывал свою раздолбанную дверь на дополнительный замок. Наоравшись всласть и стерев оппонента в порошок, Зинаида гордо поднимала брови и, убедившись в полной капитуляции противника, удалялась с поля боя, после чего пафосно-трагическим тоном рассказывала немногочисленным приятельницам о том, как ужасна нынешняя молодёжь в своём нравственном падении.
Пиковой Дамой старуху прозвал именно Герман, как только появился в доме номер восемь. Он единственный не боялся её криков, ну или хотя бы делал вид, что не боялся, поэтому Зинаида ненавидела его больше всех прочих жильцов вместе взятых и регулярно жаловалась в милицию. Сам Герман был личностью колоритной и неоднозначной; он занимал мансарду и называл себя вольным художником. Никто не знал, сколько ему лет, и как его фамилия. Герман был толст, носил штаны на подтяжках и длинные шарфы, которые небрежно перекидывал через плечо, и они свисали до самого пола. Он играл на аккордеоне и белыми ночами гулял по крыше. Говорили, будто бы Герман приехал откуда-то из Прибалтики, что у него прежде была нормальная профессия, но он связался с наркотой, и его выгнали; иные сплетницы уверяли, что он даже лечился в дурдоме. Как бы то ни было, Саша первым из жильцов подружился с Германом и нередко бывал у него на мансарде. Герман действительно выращивал коноплю в горшочках, держал пять клеток канареек и прикормил всех местных голубей. Рисовал он крупными мазками, довольно отвратно, и практически всегда одно и то же: небо с облаками, реже – горы, но уверял, что после выставки сделается так популярен, что репродукции его картин будут висеть в каждой квартире. Саша никогда не спрашивал, продаются ли картины, и вообще как Герман зарабатывает на жизнь, он приходил к нему в гости, и хозяин всегда наливал вина и начинал рассказывать о своих путешествиях. Саша был более чем уверен, что половина этих рассказов – откровенная выдумка, но слушал, как дети слушают сказки.
И вот этот Герман сообщил ему такую поразительную новость: Зинаида Петровна померла!
Саша растерялся и заморгал.
-Да ну, быть не может...
-Может, Малышев! Может! – едва ли не с восторгом повторял Герман, тряся студента за плечи, - Сегодня ночью как раз.
-А, так вот почему скорая и менты, - задумчиво произнёс Саша, вспоминая жужжащих бабок у парадной.
Ему не верилось, что такая титаническая старуха как Пиковая Дама может скончаться так внезапно и незаметно; ему казалось, что при всей её театральности, Зинаида должна была умереть во дворе, закатив напоследок грандиозный скандал, так, чтобы сбежался весь дом как на трагический моноспектакль. И чтобы непременно грянул гром, и разверзлось небо... Ну, или на худой конец взорвался газ.
-Пойдём-пойдём! – загадочно подмигнул ему Герман, кивая головой, - Есть разговор, но не для лестницы...
Саша послушно побрёл за ним, переваривая на ходу «сникерс» и только что полученную новость.
-Давай выпьем, дорогой друг! – торжественно провозгласил Герман, откупоривая бутылку, - Помянем усопшую, чтобы не дай боги, её дух мятежный не заявился навестить нас...
Он плеснул в гранёные стаканы с подстаканниками рубиново-красную жидкость. Саша прислушался к щебету канареек и решительно взялся за изящную серебряную ручку.
-Я тебе вот что скажу, мой юный друг, - зашептал толстяк, наклоняясь к Саше через стол, - старуха Зинаида не так проста, как нам всегда казалось...
В таинственном полумраке захламлённой мансарды, тускло освещённой настольным абажуром, казалось, что у рассказчика горят глаза.
-Почему же? – удивился Саша; вино как-то быстро бросилось ему в голову, поэтому вокруг всё плыло, превращаясь в нагромождение цветных пятен.
-Погляди сам, что мы о ней знаем? Ну, блокадница, вдова, детей нет, - Герман пожал плечами и сделал театральный жест рукой, - Старая стерва... Подруг тоже особо нет... Умерла – и весь дом вздохнул с облегчением. Квартира отойдёт государству... А ведь она явно не собиралась помирать, верно? Ну или копила где-нибудь под матрасом на чёрный день...
Саша представил Пиковую Даму, складывающую пенсию под матрас, и рассмеялся нелепости этой сцены.
- Но даже это не главное! – продолжал Герман, - Ведь кто она? Она не просто тихая бабушка, она же монстр! – он вскочил, опрокинув табурет, и потряс в воздухе кулаком, - Она же всегда несла себя как герцогиню... Нет, королеву!! Она всегда любила только себя... И муж её был морской офицер, харизматичная личность.... Я просто уверен, что он складывал бриллианты к её ногам! Сто лет назад Зинаида Петровна блистала бы на балах, а сейчас – ну перед кем ей хвастать этими бриллиантами? Перед завистливыми соседями?... Она же нас всегда считала свиньями, перед которыми недостойно метать бисер!
Саша рассеяно кивал, не понимая, к чему клонит деятель искусства. Герман почувствовал это и склонился над его ухом, нависая своей мощной фигурой над бедным студентом как Мефистофель.
-У старухи в квартире где-то спрятаны её сокровища! – шепнул он, - И наверняка менты сегодня их не нашли... Зинаиде Петровне они больше не понадобятся, почему бы нам с тобой – пострадавшим от её произвола – не возместить себе моральный ущерб?
Саша моргнул и неожиданно понял: Герман предлагает ему залезть в квартиру покойной Пиковой Дамы!
-Не-не-не, - поспешно забормотал он, - Как-то это... Нехорошо... Будто воры, да и квартира наверняка опечатана...
Герман сел на своё место и укоризненно зацокал языком.
-Ну что ты, Малышев, как можно? Какие воры? Мы ведь не идём грабить бедную пожилую леди... Мы всего лишь войдём в её опустевшее жилище, дабы... дабы не дать пропасть понапрасну её сокровищам! Ведь что будет? У Зинаиды нет родни...
-Есть, - вдруг вспомнил Саша, - У неё была сестра в Москве... Правда, они не общались много лет...
-Э, да кому нужна такая сестрица как наша Зинаида! – толстяк досадливо махнул рукой, - Врагу не пожелаешь!... Да сам посуди: сотрудники жилконторы придут выносить её хлам, всё выкинут на помойку... Этим болванам и в голову не придёт искать сокровища... А даже если и придёт... – у Германа лихорадочно заблестели глаза, - Ну куда могут потратить деньги такие пошлые люди? На выпивку, на шмотки... А мы с тобой – мы же другое дело! Я вот устрою выставку, потом отправлюсь по Европе: Стокгольм, Мюнхен, Вена... – он снова подскочил с места и закружился по комнате, - А знаешь, какая у меня мечта? Я хочу домик на берегу Балтийского моря! Где-нибудь под Кёнигсбергом... И свою яхту! Ну на худой конец: дачу в Лебяжьем и лодку...
Саша подумал, что в глазах Германа тоже является пошлым человеком: из жизненных благ он предпочёл бы новый смартфон и мопед, но не сказал это вслух.

В итоге, в половину одиннадцатого вечера оба приятеля встретились на лестничной площадке третьего этажа. Саша стыдливо кивнул и отвёл глаза: совесть намекала ему, что он совершает нечто нехорошее. Родителям он объявил, что едет к однокурснику готовиться к семинару. Заметив смущение студента, Герман тихонько рассмеялся.
-Пустяки, дело житейское! – сказал он, похлопав Малышева по плечу.
Саша, как было условлено, спустился на пролёт ниже и закурил, стоя у окна. На фоне чёрного колодца двора с редкими светящимися прямоугольниками окон виднелось его собственное отражение: худой и угловатый парень с торчащими в разные стороны вихрами жёстких волос, клетчатая рубашка-ковбойка размера на два больше нужного, вязаный шерстяной жилет и рюкзак-торба с логотипом «Uriah Heep». Студент как студент, не ботан, не гопник, не хипстер...
Наверху раздался условный свист; Саша торопливо затушил сигарету и сунул окурок в жестяную банку, стоявшую на подоконнике. Поднимаясь по лестнице, он ощущал глухие удары своего сердца, будто с каждым шагом приближался к чему-то запретно-волшебному как Али-Баба к пещере разбойников.
-Вуаля! – Герман с улыбкой потёр пухлые ладони.
Пломба, запечатывающая квартиру, была аккуратно отклеена, дверь отперта, а в руках толстяк держал увесистую связку разномастных ключей, что навело Сашу на нехорошие мысли об истинном роде занятий Германа.
Саша вдохнул, словно собираясь нырнуть, и переступил порог, погружаясь в угольно-чёрное пространство опустевшей квартиры.
«И зачем я только согласился? – тоскливо подумал он в тот же миг, - Проклятая старуха померла только этой ночью...» Студенту было до одури жутко, но отступать казалось позорным, тем более что соучастником он всё-таки успел стать.
Луч карманного фонарика заплясал по стенам. Первым делом Герман завесил высокое окно одеялом, затем включил в комнате лампу.
-Это окно выходит на улицу, так что теоретически соседи не заметят, - произнёс Герман, - но кто знает, вдруг кому-то из них приспичит пойти ночью в магазин?
Саша с облегчением вздохнул и принялся озираться по сторонам. Пахло лекарствами и типичными старушечьими духами типа «Красной Москвы». Комната оказалась довольно просторной, в ней было два окна, одно из которых закрывал большой старинный шкаф, трюмо, диван (на него Саша взглянул с содроганием: именно на нём умерла старуха), застеклённый стеллаж с книгами и массивный письменный стол. На стенах висели многочисленные фотографии, на большинстве из которых Малышев разглядел корабли – неудивительно, раз Зинаида проработала всю жизнь в морском архиве, а её муж служил на флоте. Дополняли картину громадные тяжеловесные часы с маятником, над латунным циферблатом которых угадывался домик гипотетической кукушки.
-Итак, приступим! – скомандовал Герман и решительным жестом раскрыл ящик трюмо.
Саше стало противно смотреть на то, как его приятель роется в вещах старухи, и он отошёл к книжному стеллажу, сперва сделав вид, будто он просто рассматривает книги, затем, осмелев немного, открыл дверцу и принялся осторожно вынимать один пыльный том за другим. Книги были специфические, словно бы из того самого архива – сплошь на военно-историческую тематику, и почти все – о флоте. Причём старинные, с твёрдыми знаками и буквой «ять».
-Тьфу ты! – недовольно проворчал Герман и чихнул.
Саша вздрогнул и обернулся.
-Что случилось? Не пугай меня так!
-У Пиковой Дамы нет никаких бриллиантов! – разочарованно проговорил Герман.
Вокруг него росла гора разворошённого барахла.
-Какие-то безделушки, открытки, фотки, - Герман повертел в руках маленькую шкатулку и кинул обратно в ящик, - Даже платьев у неё мало, вот жмотина...
Саша вернулся к книгам: «Хождение за три моря», «Кругосветное путешествие Крузенштерна», «Флора и фауна Мадагаскара»... В это время тишину прорезал жуткий скрежет вперемежку со зловещим хрипением. Саша окаменел от ужаса, чувствуя, как холодные мурашки побежали по его затылку. Замогильный скрежет сменился звоном, оглушившим студента: «Диннн-дон, динн-дон...» несколько раз подряд.
-Долбаные часы! – выругался Герман и погрозил в их сторону кулаком; очевидно, он сам перепугался не на шутку.
Словно в ответ на его жест, из часов выскочила кукушка, издевательски проверещала что-то и тотчас спряталась назад. Малышев ещё несколько минут не мог придти в себя; буквы плыли перед глазами, названия книг произвольно менялись, отчего он читал какие-то странные вещи: «Как потопить эскадру и выйти сухим из воды», «Разведение крейсеров в домашних условиях» и, наконец, «Запретные грани Баланса».
Из одной книги выпали какие-то ветхие листочки, Саша машинально поднял их и положил на стол. Герман тем временем увлечённо потрошил матрас раскладным ножиком. И тут случилось действительно ужасное: сперва раздался скрежет отпираемого дверного замка, затем – чьи-то шаги.
«Ну всё, теперь точно попались!» - в ужасе подумал Малышев, с грохотом роняя книгу из ослабевших рук. Герман замер с ножом в одной руке и подушкой в другой; как в замедленном кино вокруг его грузной фигуры кружились и оседали вниз перья.
На пороге комнаты показалась девушка, которая точно так же потрясённо замерла, рассматривая посетителей. На вид она была вряд ли старше Саши: одетая в кожаную косуху, рваные джинсы и тяжёлые берцы, с ярко-синими волосами и рюкзаком на одном плече. Пауза длилась несколько секунд, затем Герман выпрямился, опуская нож и подушку, и произнёс:
-Здравствуйте, а вы, собственно, кто?
Незнакомка моргнула, оценивая ситуацию, и ответила:
-То же самое я хочу спросить у вас: что вы делаете в квартире моей двоюродной бабушки?
-Ах, простите, я не представился! – Герман отложил нож, вытащил из кармана брюк какое-то удостоверение, сунул его под нос незнакомке и патетично продолжил, - Герман Майер, профессор Стокгольмского университета, а это, - он кивнул на Сашу, - младший научный сотрудник Александр Малышев.
Саша едва не поперхнулся от этих слов, но постарался придать своему лицу как можно более умный вид.
-Э-э-э... Меня зовут Лиза, - выдавила девушка, рассеянно оглядывая вещи, раскиданные по полу.
-Бедная Лиза! – Герман схватил её за руку и энергично пожал её, - Я вам искренне соболезную... Потерять двоюродную бабушку – это нелегко... Да, впрочем, и иметь такую бабушку как Зинаида Петровна – тоже.
-Я.... – кажется, Лиза растерялась, - По правде говоря, мы были мало с ней знакомы... А что вы здесь делаете, всё-таки?
-О! – Герман суетливо всплеснул руками, - Дело в том, что ваша бабушка скрыла от государства кое-что, представляющее научную ценность. Увы, мы слишком поздно узнали о её скоропостижной кончине, поэтому приходится действовать таким вот варварским, на первый взгляд, методом...
-Понятно... – Лиза скинула с плеча рюкзак и криво усмехнулась, - Значит, вы тоже ищите карты... Пронюхали-таки...
Саша и Герман переглянулись.
-Ну да, - Герман приосанился, на его лице появилось плутоватое выражение, будто он прекрасно знает, о чём речь, - Именно их-то мы и ищем... А вы, значит, тоже приехали сюда за этим? – спросил он, понизив голос.
Лиза скорчила рожу – не то недовольную, не то хитрую...
В это время проклятые часы снова ожили, издавая скрежет и гул, из окошечка высунулась кукушка и мужским голосом произнесла:
-Я бы предложил вам объединить усилия в этом нелёгком деле.
Саша подпрыгнул как ужаленный, уставившись на часы, а Саша и Герман продолжали смотреть друг на друга, будто ничего не заметили, и студент решил, что ему померещилось.
-Думаю, мы поможем друг другу, - нарушил молчание Герман, - А результат поделим пополам: половину – вам, половину – научному сообществу.
-Договорились, - кивнула Лиза, не отрывая взгляда.
«Какие у неё красивые глаза», - неожиданно для себя самого подумал Саша и смутился. Происходившее казалось ему сценой из фильма про жуликов, собирающихся на золотые прииски дикого запада. Сейчас эти двое покрутят на пальце по пистолету, запрыгнут в сёдла и поскачут в сторону заката...
-Что ж, я здесь уже проверил, - Герман махнул рукой в сторону развороченного шкафа и прооперированного матраса, - остаются книги и стол...
-И холодильник, - добавила Лиза, поднимая вверх палец, - Холодильники – это важно!
Прошло ещё какое-то неведомое количество времени, но, сколько бы Саша не смотрел на часы, они продолжали показывать полночь.
Лиза рылась в вещах покойной двоюродной бабушки безо всякого трепета, периодически чертыхаясь шёпотом. Герман украдкой следил за ней.
-Прости, а как выглядели эти карты? – решился наконец спросить Саша полушёпотом.
Лиза выпрямилась, рассеяно поправляя растрепавшиеся волосы.
-Я знаю лишь то, что они были нарисованы вручную, - пробормотала она, - На тетрадном листе или вроде того....
И тут Сашу осенило: он кинулся к столу и отрыл на его поверхности те самые неведомые листочки, выпавшие из книги. Оба они были выдраны из тетради, пожелтевшие от времени и истлевшие в местах сгибов. Один оказался сплошь исписанным абсолютно непонятным почерком, так что невозможно было разобрать ни слова. На втором действительно была нарисована карта и стояла подпись тем же почерком, но более внятно: «о. Мадагаскаръ, Носибейскъ».
-Мадагаскар??!! – хором воскликнули все трое, практически одновременно ухватившись за листок.
На лице Германа читалось разочарование, Лиза будто бы ждала подобного результата.
-Как-то далековато малость, - пробормотал Малышев, думая, что всё это – какой-то розыгрыш. Одновременно с этим пропала напряжённость и ощущение причастности к преступлению вроде кражи со взломом.
-А вы думали, что всё запросто будет? Да щас! – воскликнула кукушка, выскакивая из часов.
-Пойдёмте на кухню, - произнесла Лиза, облегчённо улыбаясь, - И там поговорим.

Чайник шипел на газовой плите. Никто больше не опасался шухера со стороны соседей или призрака Зинаиды Петровны, выныривающего из унитаза. Лиза заварила чай, который привезла с собой.
-Цветочный, - кратко пояснила она и загадочно улыбнулась.
Герман понимающе ухмыльнулся, и Саша решил, что тот подумал о конопле, хотя в чашке действительно плавал какой-то цветок.
-Итак, когда мы все вместе, пора раскрыть карты, - решительно произнесла Лиза.
Цветочки, похоже, действительно относились к разряду Веществ, поскольку Малышев поймал себя на ощущении опьянения; приятно кружилась голова, мир расцветал яркими красками, и ему подумалось, будто они втроём играют в увлекательную игру с поиском фантов. И важны не столько сокровища в конце, сколько их поиск, сам по себе увлекательный и захватывающий.
-Можно, конечно, купить билеты и полететь на Мадагаскар, - продолжала Лиза.
-Ну нет, я так не играю! – Герман потряс головой, - Это только у Земфиры там... Антананариву, буги загорелых плеч и пиво, что-то там романтика и оушн... А вдруг билет не окупится?...
-Поэтому я предлагаю действовать иначе! – радостно перебила его Лиза, вскакивая с места. Она поставила ногу на табурет и вынула из-за голенища берца ключ со связкой брелков, бряцающих как колокольчики на шаманском бубне.
-Мы идём на поклон к Хранительнице, - произнесла синеволосая ведьма, - она знает краткий путь!

Дальше всё было как в полусне; как они добрались до Невы и где достали лодку, Саша помнил с трудом. Холодный ветер и качка отрезвили его. Герман налегал на вёсла, а Лиза командовала, сидя на корме.
-Надо поторопиться, пока не развели мосты! – крикнула она.
-Я убью тебя, лодочник!! Я убью тебяяяя, лодочниииик! – понеслось над волнами, и только спустя несколько мгновений Саша понял, что это поёт он сам.
Лиза хохотала, но перед самым последним куплетом внезапно сделалась серьёзной и заткнула певцу рот рукой.
-Цыц! Не богохульствуй, а то она рассердится!
Саша понял, что речь о Хранительнице, хотя с трудом мог представить, кто это. Ему почему-то представлялась косматая тётка наподобие гадалок из рекламных объявлений, но одетая в эскимосскую расписную шубу, стоящая у каких-то причудливых ворот... Оранжевые блики фонарей плясали на изменчивой поверхности воды; Лиза закрыла глаза и принялась напевать что-то под нос, дирижируя ключом и периодически встряхивая брелками. Это напоминало загадочный шаманский обряд, впрочем, Малышева сейчас ничто не удивляло; у него кружилась голова – не то от действия цветочного чая, не то от качки. Вскоре лодка причалила к одному из гранитных спусков, глухо стукнувшись носом о ступеньку. Чьи-то сильные руки ухватили судёнышко за нос и привязали верёвкой к металлическому кольцу. Саша поднял глаза и увидел женщину в тельняшке. Лиза стремительно выпрыгнула из лодки и пожала женщине руку, сказав что-то вполголоса. Кряхтя и потирая натруженные кисти рук, на берег вылез и Герман, Саша также не стал заставлять себя ждать. Женщина, не моргая, принялась разглядывать Лизиных спутников. Ей можно было на вид дать лет тридцать; спокойное, суровое и с тем же прекрасное лицо напоминало нечто среднее между греческими изображениями богинь и советскими скульптурами молодых работниц. Саша шестым чувством догадался, что это и есть Хранительница и поразился её непохожести на свой придуманный образ. Хранительница протянула ему руку для пожатия и кратко представилась:
-Заря.
-Александр, - вымолвил студент и едва не охнул, когда его ладонь оказалась в тисках её стальных пальцев.
Герман назвал себя и тоже протянул руку; его улыбка показалась Саше немного нервной.
-А вас как сюда занесло? – спросила Хранительница, поднимая бровь.
-Я... ну.... – Герман вынужденно захихикал, - Понимаете, когда я был в Матрице, я принял сразу две таблетки, синюю и красную...
-Понятно, - холодно произнесла Заря, но руку ему пожимать не стала.
Она и Лиза отошли в сторону и принялись разговаривать о чём-то; слов Саша не слышал, но заметил, как нахмурилась Заря, взяв в руку рукописную карту Мадагаскара.
-Телепортировать... Это чревато. За толстяка можно уже не волноваться, а вот... – Саша насторожился, когда услышал эти слова Хранительницы.
Герман делал вид, будто разговор его не касается, но Саша заметил, что толстяк смущён; как будто Хранительница знала о нём больше, чем он старался рассказать окружающим. Внезапно Заря повернулась к студенту и жестом поманила к себе.
-Скажи, ты видел кукушку? – вдруг спросила она, заглядывая Малышеву в глаза, - Слышал, что она сказала?
Саша обмер: откуда Хранительница знает?.. Но, всматриваясь в её светлые, будто бы светящиеся, серые глаза, он понял сразу две вещи: во-первых, Заря – не человек; и второе – ей нельзя лгать.
-Видел, да, - шёпотом произнёс Малышев, сжимаясь под этим лучистым взглядом, - Она сказала сперва, что нам нужно объединиться, а второе – что будет непросто...
-Ладно, - проговорила Заря, снова обращаясь к Лизе, - Может и не свихнётся...
«Утешительный прогноз!» - хмыкнул про себя Малышев. Странное чувство переполняло его: страх и восторг одновременно.
-Поторопимся, - Заря повысила голос, - До развода мостов осталось пять минут...
Лиза махнула рукой обоим спутникам, и они подошли ближе. Хранительница закрыла глаза ладонью и сосредоточилась. В следующий миг она убрала руку, и её глаза ослепили Сашу вспышкой прожектора...

Очнулся Малышев в полумраке крошечной каморки; он чувствовал невероятную слабость во всём теле и едва смог шевельнуть рукой. Он лежал на койке в каюте корабля – такой вывод он сделал, разглядев круглый иллюминатор вместо окна.
«Мы плывём на Мадагаскар», - догадался Саша и не успел даже удивиться, как же он сюда попал, или ужаснуться длительности такого плавания, как провалился в сон.
Снилось ему странное: сперва Саша парил над волнами, ощущая себя чайкой; внизу, по морю плыла армада кораблей, из труб которых валил чёрный дым. Чайка-Саша думал о том, что надо подняться повыше, иначе в дыму будет трудно дышать. Затем он видел себя сидящим на крыше собственного дома. Светило солнце, и Герман важным голосом рассказывал что-то о Матрице и Грани, через которую нельзя ни в коем случае переходить, иначе сам раздвоишься, и реальность раздвоится.
-И тогда ты будешь уже не ты, - Герман загадочно погрозил мясистым пальцем и хитро улыбнулся, - Точнее, ты, но другой. Но я всё-таки слопал две таблетки и перешёл! Вот смотри!
При этих словах Герман подошёл к краю крыши и, раскинув руки, шагнул с высоты шестого этажа. Саша вскрикнул от ужаса, но толстяк тут же показался вновь; он парил в воздухе, а за его спиной виднелся пропеллер.
-Я небольшое привидение с мотором! — закричал он, — Дикое, но симпатичное!
И тут Малышев заметил, что Герман весь светится серебристым сиянием, и сквозь него немного просвечивает улица...
-Она тоже перешла Грань! – заговорщически произнёс Герман, начиная растворяться в воздухе, - Только по-другому. Ей помогли.
Саша моргнул и очутился на берегу моря. В волнах стояла великанша ростом с пятиэтажный дом, но Малышев как-то сразу догадался, что это Заря. Она стояла спиной по пояс в воде, и он видел только её обнажённые могучие плечи и короткие пепельно-русые волосы. Словно почувствовав на себе его взгляд, Хранительница повернула голову и уставилась на него немигающим пронзительным взглядом. Затем шагнула навстречу волнам и превратилась в военный корабль, силуэт которого Саша знал ещё с детства...
-Это возмутительно! – раздался над его ухом чей-то резкий знакомый голос, - Она ведёт себя как последняя шалава!
Малышев вздрогнул, обернулся и увидел рядом с собой Зинаиду Петровну. Она была одета в своё привычное чёрное платье с накрахмаленным воротничком и почему-то держала в руках бинокль. Ненависть закипела в груди у молодого человека; за такие слова он хотел ударить старуху, но та вдруг резко захохотала и превратилась в бородатого мужчину, который уставился на Сашу полными ненависти безумными глазами.
-Я знаю, что вы были в моей квартире! – произнёс мужчина голосом кукушки из часов.
Саша в ужасе отпрянул назад и проснулся. Он лежал на кровати в номере дешёвой гостиницы, напоминавшей советский санаторий. Духота, жара и сырость подсказали, что он сейчас находится где-то на юге... Саша сел, откинув мятую, не слишком чистую простыню, которой покрывался, и огляделся: облупленные крашеные стены, стол с графином, тумбочка, телевизор «Sony», наверное, начала девяностых, на котором стояла ваза с экзотическими цветами, вентилятор в углу, яркий плакат с пышногрудой тропиканкой в купальнике, висящий на двери вместо картины. Где-то за окном кричали чайки и шумело море.
«Я что, попал в Сочи?» - студент почесал затылок и подошёл к окну; пейзаж поразил его: лазоревое море, горы, покрытые зелёным лесом и ярко-голубое небо без единого облачка. Не успел Саша подумать что-либо ещё, как раздался громкий стук в дверь, которая тотчас же распахнулась. На пороге стоял Герман – в шортах и футболке дичайше яркой раскраски, красной кепке и сандалиях. На руках он держал хамелеона. Из-за плеча толстяка выглянула Лиза – в камуфляжной майке, бриджах и неизменных берцах. На левом плече у неё красовалась татуировка в виде якоря.
-Вставай, Малышев!! – завопил Герман, ураганом врываясь в комнатку, - Пока ты дрыхнешь, мы уже весь город обошли и сувениров накупили...
Он бесцеремонно сунул Саше в руки хамелеона и сфотографировал на цифромыльницу.
-Э... А если бы я был не одет? – поперхнулся Саша, - У меня есть несколько вопросов...
-Потом задашь, давай сначала позавтракаем, - скомандовала Лиза.
Саша покорно вышел вслед за своими спутниками, как был: в джинсах и клетчатой рубашке; вязаный жилет он благоразумно оставил в номере. На веранде деревянного домика, напоминавшего скорее корпус пионерлагеря чем отель, стоял стол, заваленный фруктами, половины из которых Саша не видел даже на картинках.
-Всё мытое и можно есть, - пояснила Лиза, - это подарок губернатора, после мы отправимся к нему.
-Я даже знаю, какие ты задашь вопросы, - ухмыльнулся Герман, разделывая дыню, - Где мы находимся и как сюда попали. Второй – это секрет, но я по старой дружбе тебе расскажу: нас перекинула Хранительница, вот уж как она это умеет – не имею понятия...
Лиза сердито погрозила ему кулаком, и Саша догадался, что толстяк и так разболтал слишком много.
-А на первый я отвечу чётко, ясно и без запинки: мы в Носибейске...
-Где?! – Сашины глаза сделались круглыми как блюдца.
-На острове Носи-Бэ, рядом с Мадагаскаром, - пояснила Лиза, - Да-да, том самом, который на карте.
Саша подавился ананасом. Если бы не жара, фрукты и экзотический пейзаж, он бы ни разу не поверил в происходящее, или же решил, что это ему снится.
-Надеюсь, ты понимаешь, что никому больше не стоит говорить о нашем путешествии, - важно проговорил Герман, - всё организовала Заря, вроде как она тут бывала... Впрочем, если ты и расскажешь, тебе всё равно никто не поверит! – и он, хрюкнув, засмеялся.
Через полчаса, когда компания уже заканчивала завтрак, на ступени веранды вошёл посланец губернатора. Это был мулат среднего возраста, одетый в камуфляжные штаны и расстёгнутую куртку; на голой груди красовалось ожерелье из блестящих пуговиц, а голову покрывала самая настоящая бескозырка с надписью «Олегъ». В руках он держал подобие фельдмаршальского жезла – палку, украшенную фольгой, и Малышев догадался, что это местный полковник.
-Губернатор Маэдрос ждёт вас, - по-русски важным тоном произнёс посланец.
Лиза поперхнулась; Саша удивлённо покосился на товарищей:
-Маэдрос? Он что, эльф?
-Скорее, толкинист, - пробормотала Лиза.
Все трое последовали за мулатом, который привёл гостей к резиденции губернатора – европейскому двухэтажному особняку. К парадному крыльцу вела сильно запылённая красная ковровая дорожка, вдоль которой выстроилась губернаторская гвардия – мулаты в камуфляже. Форменных штанов хватило не всем, иные обходились вытянутыми на коленях трениками. Двое солдат держали автоматы наперевес.
Увидев делегацию, гвардейцы вытянулись по стойке «смирно».
-Едрить сапогом твою налево! – торжественно провозгласил полковник с небольшим акцентом, салютуя палкой.
-Здравия желаем, ваше бла-бла-блародие! – хором откликнулись солдаты.
Заиграл оркестр, состоящий из трубы и барабана, и изумлённых русских туристов ввели в губернаторские апартаменты. Губернатор сидел на троне, точнее, на большом офисном кресле шестидесятых годов, при виде гостей он встал с места, снял шляпу и поприветствовал их с широчайшей улыбкой:
-Bonjour, mes amis!
Это был самый настоящий белый человек, одетый просто и по-европейски в джинсы и чёрную футболку. Сходство с эльфом придавали разве что длинные русо-рыжие волосы и достаточно моложавое лицо. Его можно было принять за городского модника или за музыканта, но только не за губернатора, пусть даже такого небольшого острова.
-Здрасьте! – бодро откликнулись гости.
-Добро пожаловать в мои владения, - уже по-русски продолжил хозяин, провожая посетителей на веранду.
-На самом деле, меня зовут Николай, - сказал Маэдрос после того, как гости представились, - И я – внук лейтенанта Шмидта...
Саша и Лиза вытаращились на него как на чудо природы. Герман рассмеялся и кивнул в сторону синеволосой:
-Хе, если б я сказал, чья она внучка, вы бы вообще не поверили!..
Лиза сердито пихнула его кулаком под бок, и толстяк заткнулся.
За парой-другой бутылок французского вина Николай Маэдрос поведал гостям, что множество жителей Носибейска – на четверть русские, поскольку являются потомками моряков Второй Тихоокеанской эскадры. Язык, правда, помнят плохо, отдельными фразами, но душой всячески тянутся к далёкой родине.
-А теперь давайте споём! – воскликнул вдруг губернатор, вытаскивая откуда-то гитару, - У нас, эльфов, принято петь песни... Я вам разве не сказал, что моя бабушка была эльфийкой?..
Саша и Герман переглянулись; оба были уже хорошо под градусом, и любили весь мир, включая эльфов, негров и всех моряков Второй Тихоокеанской эскадры. Лиза смотрела на Николая и улыбалась.
Маэдрос взгромоздился на стол, включил кондиционер и нахлобучил шляпу, так что из-под её полей виднелись только его длинный нос, широченная улыбка и длинные волосы. Он настроил гитару, затем ударил по струнам и запел какую-то песню, очевидно, из фольклора местных французских колонистов:
;a plane pour moi! ;a plane pour moi!
;a plane pour moi moi moi moi moi!
На втором куплете Герман вскочил с места и принялся танцевать, точнее – скакать по помещению, выделывая руками и ногами странные движения. Лиза подпевала, а Саша глупо хихикал, потому что ему сделалось необъяснимо весело как после чая с цветочками.
Затем внук лейтенанта Шмидта на пару с Лизой исполнили несколько песен какой-то абсолютно незнакомой Малышеву рок-группы, периодически срываясь с места и начиная прыгать вокруг стола. Герман радостно салютовал бутылкой и пожирал остатки фруктов со стола.
Так прошёл день. Ближе к вечеру, когда жара спала, а хмель немного рассеялся, Маэдрос сделал загадочное лицо, блестя глазами из-под шляпы, и произнёс:
-На самом деле, на моём острове есть вещи поинтереснее, чем пляжи и руины старинной крепости. Я вам могу тааааакое показать.....
Все трое его слушателей переглянулись и затаили дыхание: наверняка сейчас речь пойдёт о тех же таинственных местах, которые были указаны на карте Зинаиды Петровны. Саша, правда, так и не понял, что там имелось в виду, потому что не слишком изучал тамошние точки и крестики, но, судя по загоревшимся глазам приятелей, понял, что речь идёт именно об этом.
-За руль сейчас не сяду, поедем на быках, - объявил Николай, - Не хочу брать с собой охрану, всё равно местные туда не ходят, а туристы – тем более...
Спустя полчаса все они ехали по дороге, проложенной среди джунглей, на повозке, запряжённой двумя быками. Маэдрос и Лиза – спереди, вооружённые гитарой и песнями. Саша сидел по-турецки, пытаясь вникнуть в выпрошенную карту старухи, а Герман бежал следом, попутно останавливаясь, чтобы сфотографировать что-нибудь. От него только и слышалось: «Ух ты, какая птица!» или «Ой, посмотрите – лемурчики!» или «Можно, я возьму ещё такого хамелеона? А обезьянку?»
Наконец, дорога закончилась у подножья горы.
-Теперь только пешком, - объявил Маэдрос, - телега не проедет.
Он вытащил из ножен мачете, чтобы расчищать путь по сильно заросшей тропинке.
-Намажься, - Лиза сунула Саше флакон с противомоскитной жидкостью, - Там комары размером с нашу стрекозу...
-Хорошо, что не с вертолёт, - усмехнулся Малышев.
Он был рад, что Лиза хоть ненадолго отвлеклась от своего эльфа.
Тропинка круто уходила вверх, порой приходилось карабкаться, держась за лианы и корни деревьев.
-На змею не наступите, - заботливо предупредил Николай, - Они занесены в Красную книгу...
-Упаси боже причинить вред хоть одному из этих дивных созданий, - проворчал Герман, пыхтя и обливаясь потом.
Склон закончился, и путешественники оказались на самой вершине.
-Ух ты!! – вырвалось одновременно у Саши и Лизы.
Перед ними, над зелёной массой тропического леса возвышалось удивительное строение: пирамида, отдалённо напоминавшая сооружения майя. Но больше всего она была похожа на помесь ленинского мавзолея с Петропавловским собором: высокие ступенчатые стены и шпиль в стиле барокко.
-Это пирамида Петра Великого, - гордо объявил Маэдрос потрясённым туристам.
-Не может быть! – воскликнул Саша, - Пётр, конечно, мечтал добраться до Мадагаскара, но...
Николай таинственно прижал палец к губам и подмигнул.
-Это и есть самая главная тайна нашего острова – пирамида, появившаяся после Искажения...
Герман от неожиданности на полном ходу врезался в дерево, но сделал вид, будто рассматривает какого-то жучка на его коре.
-И это – неиллюзорное доказательство тех последствий, которые могут возникнуть при перехода через Грань.
Лиза почесала затылок, взъерошив синие космы.
-Вот, значит, как... – глубокомысленно промолвила она.
Саша понял, что эти трое знают что-то, недоступное ему самому, и почувствовал себя последним лохом, но постеснялся спросить, в чём, собственно Соль.
Путешественники отправились к пирамиде.
-Местные сюда не ходят, считают это место заколдованным, - пояснил Маэдрос.
-Правильно делают, - хмыкнула Лиза.
Они поднялись по лестнице на вершину, ко входу в шпиль. Тяжёлая кованая дверь оказалась слегка приоткрытой, хотя по тому, как она вросла в каменные плиты, заходили в пирамиду очень давно.
-Ну-ка разом! – скомандовал Николай, вцепляясь в створку двери.
Общими усилиями расширить проход удалось. Внутри пирамиды было темно, и Маэдрос включил фонарь. Яркий луч света выхватил из темноты возвышение наподобие алтаря и две статуи по его бокам, напоминавшие многоруких индуистских богов. Приглядевшись к надписям на постаментах, выполненных кириллицей, Саша убедился, что это действительно Шива и Вишну. Шива был в мундире Семёновского полка и в двух руках держал саблю и ружьё со штыком, а двумя другими руками показывал кукиш и средний палец. Вишну, в мундире Преображенского полка, держал занесённую грозным жестом лопату, серп, молот и листочек конопли. На алтаре лежал якорь.
-Сфоткай! – попросил Саша Германа, - это же научная сенсация... Ну или хотя бы на память, если разглашать нельзя...
-Не могу, - уныло ответил толстяк, - я посадил аккумуляторы...
Лиза изобразила фейспалм. Саша вздохнул и подошёл к алтарю, чтобы получше разглядеть его и запомнить, дабы зарисовать в будущем, и тут его взгляд упал на клочок бумаги, протиснутый под якорную лапу. Недолго думая, Малышев вынул листок и развернул его.
-Что у тебя там? – поинтересовался Николай, заглядывая через плечо.
Саша с ошеломлённым видом оглядел своих спутников.
-Вы не поверите, но это тоже карта...
Дичайше корявый знакомый почерк бросался в глаза. Листок был явно выдран из той же самой тетради, что и первый.
-Подводное царство?! – воскликнула Лиза, читая надпись на карте.
-Вы ищите сокровища? – переспросил Маэдрос.
-Типа того, - кивнул Саша.
-Не-не-не! – Герман энергично замотал головой и замахал руками, - У нас как бы игра такая, по станциям: найти одну карту, она приведёт к следующей и так далее.
-О, понимаю! – Маэдрос снова улыбнулся, показывая чуть ли не все свои зубы, - Если бы не должность, я бы поиграл с вами... Но нам пора идти, уже темнеет...
До города добрались ровно к заходу солнца. Всё время пути Лиза шепталась с Николаем, Герман нервно прислушивался, толкая Сашу в бок, и беспрестанно ворчал:
-Сдаст ведь с потрохами... Расскажет всё, и ещё чего доброго уговорит принять участие в экспедиции... А там ведь делиться придётся!
Саша не отвечал; ему неловко было ревновать Лизу, тем более, они были знакомы всего сутки. Кроме того, его больше сокровищ волновал вопрос о таинственной Грани, через которую вроде бы нельзя переходить, но некоторые перешли, исказив реальность и, возможно, изменив историю...

После ужина в отеле (по-советски примитивного, если не считать фруктов), троица искателей приключений на свои пятые точки собралась в номере у Лизы. Он мало чем отличался от Сашиного, разве что плакатом, на котором была не полуголая красотка, а фотография моря с яхтами.
-Точка перехода находится где-то в Тихом океане, - объяснила Лиза, водя пальцем по карте, - Это усложняет ситуацию, ибо как нам туда добраться? Денег на билет у нас не хватит, и даже если мы попросим у Маэдроса его катер, так далеко нам не уплыть...
-Ты влюбилась в Николая? – безо всякого стеснения спросил Герман, ехидно поднимая бровь.
От удивления Лиза даже открыла рот и замерла на несколько минут. Затем, к удивлению Саши, дала толстяку такого звонкого щелбана, что тот так и сел на кровать.
-Ай, что я такого сказал? – обиженно воскликнул тот.
-Ты что, дурак?! – завопила синеволосая, - Я что, по-твоему, похожа на тех девчонок, которые влюбляются??
-А что такого? – Герман перестал тереть лоб, - Мы путешествуем, ищем сокровища... По закону жанра единственная героиня женского пола должна в кого-нибудь влюбиться. Но, желательно, в кого-нибудь из нас!..
-Чтооооо?! – взревела Лиза и кинулась на толстяка, явно намереваясь пнуть его подкованным берцом.
Герман не растерялся и принялся удирать. Несколько минут они носились по крошечной комнате, снося всё на своём пути, так что Саша благоразумно забрался на подоконник и поджал под себя ноги, дабы не быть сметённым этим ураганом страстей. Наконец, оба участника конфликта, запыхавшись и вытирая пот со лба, тяжело плюхнулись на кровать, подальше друг от друга.
-Ещё раз такое ляпнешь – убью без предупреждения, - отдуваясь, произнесла Лиза.
-Так на чём мы остановились? – Малышев скромно улыбнулся, пытаясь продолжить прерванную беседу.
-На катере, - пропыхтел Герман, - Которого у нас нет, и на котором нам не доплыть до Тихого.
-Ага, - Лиза взъерошила волосы, - Но Маэдрос обещал...
Герман поперхнулся и раскашлялся, пытаясь так скрыть свой смех. Лиза от души врезала ему по спине.
-Обещал помочь. У него есть знакомый колдун, который попробует вызвать нам кого-нибудь из морских обитателей, который доставит нас на место.
-Колдун? – переспросил Саша, забыв о своём намерении ничему не удивляться.
-Ну да, - спокойно ответила девушка, болтая ногами и рассматривая шнурки, - Он проведёт какой-то там обряд, как раз следующей ночью будет полнолуние. Так что день завтрашний отдыхаем, а ночью – в путь.

Весь следующий день прошёл в курортном безделье: Герман ушёл бродить по городку, а затем отправился охотиться на крокодилов; Лиза пропала, и Саша сперва подумал, что она ушла в гости к губернатору, но затем увидел Маэдроса в джипе, совершающим инспекционную поездку, и понял, то ошибся. Сам Малышев, благоразумно отправил родителям смс о том, что празднует день рождения друга Толика, поэтому зависнет у него на несколько дней, а сам купался, валялся на пляже (и, разумеется, сгорел на солнце), поедал фрукты и не думал вообще ни о чём.
Вечером, когда все трое собрались у отеля в условленный час, к крыльцу подкатил Николай на своём джипе в сопровождении старичка-негра.
-Это Жан, - представил старичка Маэдрос, - Он вам поможет.
Жан не был похож на колдуна, если не считать загадочных татуировок на руках, во всём остальном он напоминал обычного жителя этих мест – босого, в потрёпанной современной одежде. Говорил он по-французски (переводчиком выступал Малышев), хотя пару слов по-русски тоже знал.
Когда стемнело, путешественники в сопровождении колдуна сели в лодку и отчалили от пристани. На прощание Маэдрос пожал каждому руку, а Лизе хитро подмигнул и подарил ей гитару. Взошла луна; свет её отражался в чёрных волнах, рассыпаясь сотнями пляшущих бликов. Герман помогал Жану грести; все молчали, слушая пение цикад на берегу и шум моря. Когда берег остался далеко позади, и пропали из виду огоньки рыбачьих судов, Саша поймал себя на том, что его трясёт от волнения. Знали бы только его родители, что их отпрыск сейчас не пьёт водку у раздолбая Толика, а плывёт в утлой лодочке по ночному морю неизвестно куда, и они наверняка предпочли бы первое, даже в самом безобразном варианте кутежа. Малышев догадывался, что и Лиза, и Герман наверняка также волнуются, но не подают виду.
«Он вызовет нам кого-нибудь из морских обитателей – вспомнил Саша слова Лизы, сказанные накануне, - Неужели мы поплывём на ките? Но лучше уж на ките, чем на каком-нибудь Ктулху».
Наконец, Жан  жестом велел перестать грести,  сверился с компасом и произнёс по-русски, с Горбачёвской интонацией:
-Можно нАчать.
Вслед за этим колдун снял с себя рубаху, нацепил ожерелье, сплетённое из пеньковой верёвки, стеклянных бусин, пуговиц, ракушек и гаек, и принялся напевать заунывную песню, стуча в маленький барабан. В этом колдовском малагасийском мотиве Саше отчётливо слышалась родная российская «Дубинушка» с её знаменитым припевом «Ээй, ухнем!». Затем колдун отложил барабан, кинул за борт ананас и громко произнёс:
-Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура в виде крейсера замри!
Лиза и Герман переглянулись. Саша хотел было что-то сказать, как вдруг вода забурлила, и из пучины показалась фигура великана. Он напоминал не то призрака участника Куликовской битвы, не то пушкинского героя, чья голова наводила ужас: древнерусский богатырь в кольчуге и шлеме, сильно потрёпанных, ржавых и продырявленных в нескольких местах. В бороде богатыря запутались водоросли, и в лунном свете он сильно смахивал на ожившего утопленника.
-ААААААААААА!!!!!! – хором, как по команде завопили все трое искателей сокровищ; Лиза с перепугу забралась на колени к Герману, Саша пытался спрятаться за весло.
-Ну что ещё за ночная тревога? – недовольным тоном проговорил богатырь, - Чёрт бы подрал этих колдунов...
Жан сложил молитвенно руки и принялся кланяться и что-то быстро бормотать на своём языке.
-Ну, помню, помню я твоего деда, кочегара Петрова, - проворчал богатырь, - Не буду я тебя проклинать, успокойся уже... И вы тоже не орите, - обратился он к путешественникам, - Просто не люблю, когда меня вот так тревожат и вызывают среди ночи чёрте-куда... Кстати, ананасы я тоже не люблю, логичнее было бы мешок угля кинуть.
-Это морской бог, - сказал Жан, немного успокоившись, - Попросите его отнести вас в его царство. Обращайтесь вежливо и с почтением, чтобы не прогневать.
-Дядька Черномор какой-то, - пробормотал Герман.
Лиза поспешно отсела подальше от него, делая вид, что не больно-то и испугалась.
-Я не Черномор, - пояснил морской дух, - Я на Тихом океане служил и на Балтике. Меня Дмитрий зовут...
Лиза поперхнулась.
-Дмитрий Донской, - продолжил богатырь, - Не ожидал увидеть тут соотечественников, да ещё и колдующих. Вам, значит, в наше царство захотелось? – он усмехнулся.
-Ой, ну если можно, конечно, - угодливо захихикал Герман, - Если вас не слишком утомит доставка и...
-Вообще-то нельзя, но в виде исключения, - отрезал Дмитрий, - вижу, что намерения у вас серьёзные, и артефакты имеются...
Малышев понял, что дух намекает на карты.
-Что ж, садитесь, - хмыкнул богатырь и внезапно растаял, обращаясь в облако густого чёрного дыма, которое медленно разостлалось над водой, постепенно густея и обретая контуры трёхмачтового корабля с двумя дымовыми трубами.
-Вау! – только и смог произнести Малышев.
Все трое поблагодарили колдуна (Герман на радостях одарил его своими часами) и перебрались на корабль-призрак.
-Путь у нас неблизкий, дойдём до точки перехода, и там нырнём, - объявил Донской.
Голос его был слышен так хорошо, словно отдавался в голове; Саша решил, что это похоже на телепатию.
-Можете отдохнуть пока, - продолжил Дмитрий, - Переход иногда сопровождается видениями, но вы наверняка и так знаете, куда идёте...
Саша не знал, но спросить не решался. Он послушно спустился вниз и занял одну из офицерских кают, чтобы подремать и привести мысли в порядок. По правде говоря, плыть на призрачном корабле было жутковато; казалось, что вот-вот дверь распахнётся и на пороге окажется скелет в истлевшей матроске. Поворочавшись на узкой койке, уснуть он так и не смог, поэтому снова поднялся наверх. Крейсер бесшумно плыл по лунной дорожке. Наверное, одно из отличий обычного корабля от призрака, это шум двигателей, сейчас же царила мёртвая тишина, и даже волны не плескались о борт, будто Донской проходил сквозь них. На самом носу сидела Лиза; она играла на гитаре, пела и негромко разговаривала с крейсером и смеялась.
-Можно я посижу на мостике? – спросил Саша.
-Сиди, кто ж против? – отозвался Дмитрий.
Кажется, он повеселел и перестал ворчать на то, что его неожиданно разбудили.
Малышев поднялся на мостик и пытался всматриваться в темнеющую даль. Ярко светила луна, звёзды казались огромными и незнакомыми. Периодически то тут, то там вспыхивали на горизонте какие-то огоньки, вероятно торговых и пассажирских судов.
Саша так задумался (или задремал?), что, ощутив на своём плече чьё-то прикосновение, подпрыгнул и с ужасом отскочил в сторону.
-Спокойствие, только спокойствие! – Герман примирительно замахал руками, - Я просто хотел с тобой поговорить кое о чём...
-Ну, пойдём, - с облегчением вздохнул Малышев, - Блин, нельзя так подкрадываться!..
Они вдвоём спустились в кают-компанию и уселись на диванчик. Герман огляделся, словно опасаясь, что за ними кто-то следит, вынул из нагрудного кармана жилета маленькую фляжку и два крохотных, как напёрстки, стаканчика, затем наполнил их и протянул один Саше.
-На повестке два вопроса, - шёпотом произнёс он, мгновенно заглотив содержимое своего стаканчика, - Поведение Лизы тебе не кажется странным?
-Э-э-э... – Саша рассеянно пожал плечами, понюхал жидкость – ею оказался коньяк – выпил и крякнул от неожиданности, - Не знаю, мы с ней мало знакомы...
-По-моему, она как-то чересчур спокойно относится к той локации, куда мы направляемся, - Герман заёрзал, - И вообще... У меня такое ощущение, будто она что-то скрывает...
«Да вы оба что-то скрываете», - подумал Малышев, а вслух спросил:
-По правде говоря, я так и не понял, куда именно мы плывём...
Герман заёрзал сильнее и глотнул коньяка прямо из фляжки.
-А вот это как раз второй вопрос на повестке. Знаешь, друг, признаться, я не ожидал, что втравлю тебя в такое серьёзное дело...
Малышев удивлённо поглядел на толстяка. Тот впервые казался немного смущённым.
-Ну... – замялся Герман, - Понимаешь, подводное царство, это ведь не абстрактное понятие как в сказке... Корабль-призрак – сам подумай, куда он может нас принести?
«После пирамиды Петра Великого на Мадагаскаре меня ничто уже не удивит», - подумал Саша.
-И вообще, по правде говоря, - Герман уже шептал Саше на ухо, - Я никогда не любил флот. Нет, поплавать на яхте по озеру – это хорошо. Или по Балтике, чтоб берега были видны... А подводное царство... Это как-то чересчур экстремально, даже для меня. И Лиза... Она так спокойна! А мы толком не выяснили, что за карты у неё, и куда они приведут нас в конечном итоге...
-То есть, ты хочешь сказать, что мы сейчас не сокровища ищем? – Саша как будто проснулся.
-Боюсь, что всё гораздо хуже, - вздохнул Герман и снова огляделся, - Дело пахнет чёрной магией и потусторонним миром!
-А, вот вы где! – раздался знакомый голос.
Оба заговорщика вздрогнули, обернулись и увидели Лизу.
-Бухаете, значит, - девушка негодующе хмыкнула и скрестила руки на груди, - А меня не позвали... Ну что за народ?
Герман нервно засмеялся.
-Нууууу... Я могу принести ещё... У меня в каюте есть. Счас, минуточку...
И он мгновенно скрылся.
-Лиза, скажи честно, - Саша посмотрел ей в глаза, - Куда мы плывём? И зачем?
Синеволосая сделалась серьёзной и задумчиво потёрла якорь на плече.
-Это вход в царство теней, - ответила она, - И там у меня своё дело. А вот зачем вы со мной увязались – не мне знать. Я догадалась, что ни черта вы не учёные, особенно этот толстый...
Она хотела что-то ещё добавить, но вернулся толстяк с бутылкой коньяка и гранёными стаканами.
-Давайте выпьем за успех нашего путешествия! – торжественно промолвил он.
-Дмитрий, вы не против? – спросила Лиза, оглядываясь.
-Пожалуйста, - раздался голос Донского, - Только, чур, не буянить... И да: во время Перехода возможны галлюцинации, так что я предупредил.

После коньяка Малышева потянуло в сон, и он был рад возможности отдохнуть в каюте. Предполагаемые призраки в тельняшках перестали беспокоить его фантазию. Саша свернулся на койке и задремал. Что было потом – сон или реальность, он так и не смог понять до конца; его внезапно окатило холодной водой, но, подпрыгнув, Малышев обнаружил себя абсолютно сухим, а иллюминатор – закрытым. Сейчас ночь или день? Прильнув к холодному круглому стеклу, Саша изумлённо замер: сначала ему показалось, что корабль плывёт под водой, как субмарина – вокруг царила тёмная мгла, в которой изредка мелькали пузырьки и что-то вроде светящихся рыбок. Затем студенту стало явственно казаться, что они вовсе не плывут под водой, а летят в космосе, минуя точки звёзд, мерцающие туманности и скопления метеоров. Через некоторое время показалась и цель пути – удивительное сооружение, не то искусственная планета, не то гигантская орбитальная станция, напоминающая трёхмерную тетрисную фигуру, будто бы собранную из гигантских деталей «Лего». Крейсер взял курс на неё, и конструкция стала приближаться с невероятной скоростью; стали видны огоньки на плоскостях кристалла, как окна в многоэтажных домах, растущих из центра планеты. «Надо ведь пристегнуть ремни», - машинально подумал Малышев и зажмурился.
Открыв глаза, Саша увидел, что стоит посреди полутёмного коридора. Друзья и корабль исчезли, как и его рюкзак. Куда он попал? Неужели внутрь той странной планеты? Малышев неуверенно пошёл вперёд; коридор напоминал ему общежитие – сине-серый цвет облупившихся стен, множество дверей по бокам, тусклые мигающие лампы. Шаги отдавались гулким эхо, и это создавало неприятное впечатление.
«Нужно найти остальных», - подумал Саша. Коридор не кончался; он сворачивал то вправо, то влево так, что производил впечатление лабиринта. Побродив так с полчаса, Малшев почувствовал, что паника неспешно подкрадывается к нему.
«Да кто же проектировал это идиотское строение?!» - в сердцах подумал студент и открыл первую попавшуюся дверь. Из неё на беднягу высыпалась целая гора противогазов, и Саша поспешно отскочил, чтобы не быть погребённым под этой кучей. За следующей дверью оказалась студия звукозаписи; два растрёпанных бородатых мужика – белобрысый и русоволосый – сидели перед микрофоном и под аккомпанемент гитары и баяна со всем мочи орали песню, абсолютно не попадая в ноты:
А-а, в Африке горы вот такой вышины,
А-а, в Африке реки вот такой ширины,
А-а, крокодилы, бегемоты,
А-а, обезьяны, кашалоты...
Саша испуганно захлопнул дверь, пока его не засекли. Подойдя к третьей двери, Малышев предварительно приложил к ней ухо и прислушался – тишина. После этого он дёрнул дверную ручку и обнаружил за дверью кирпичную кладку.
-И что же это вы тут ищите, молодой человек? – послышался ехидный голос с раздражёнными нотками.
Саша обернулся и увидел перед собой Зинаиду Петровну. Старуха хищно усмехнулась, уперев руки в бока.
-Или вас не научили в детстве, что вторгаться в чужую квартиру – это преступление? – угрожающим тоном продолжила Пиковая Дама, - А может быть, вы занимаетесь шпионажем? – глаза старухи загорелись безумным свечением; на плечах вдруг проступили золотые погоны с чёрными орлами.
-Пароль!! – заорала Зинаида Петровна не своим голосом, - Отвечай, болван!!
Саша в ужасе прошмыгнул под её рукой и тотчас испуганно замер на месте: из-за поворота коридора неслышными шагами вышел белоснежный тигр и удивлённо воззрился на студента голубыми, абсолютно человеческими глазами. Казалось, вот-вот тигр спросит, что здесь происходит.
-Василий, фас! – приказала Пиковая Дама, указывая тигру на Малышева.
Тигр сделал шаг вперёд... Саша не стал ожидать, пока тот бросится, и кинулся в одну из дверей, к которой находился ближе,  затем запер за собой щеколду и осмотрелся. Он находился в парадной какого-то дома, и скоро нашёл выход, ведущий в узкий переулок. Там происходила перестрелка; люди в кожаных пальто и куртках, немного похожие на байкеров, отстреливались от азиатов, напоминавших якудзу. И те, и другие, беспрестанно палили из пистолетов и автоматов, прятались за автомобилями, мусорными баками и выступами зданий. Над самой головой Малышева свистнула пуля, посыпались осколки штукатурки; Саша пригнулся и спрятался за углом, пытаясь понять, как можно было бы выбраться из тупика. Выход он видел между низкой спортивной автомашиной и афишной тумбой, и стал осторожно продвигаться туда. Спрятавшись в нише здания, Саша решил перевести дух, и в этот же самый момент за стену кинулись двое – женщина с пепельно-русыми волосами, забранными в хвост, и немолодой мужчина с бородкой, держащий в одной руке пистолет, в другой - обрез. Женщина была ранена; она держалась за бок, скрипя зубами и негромко чертыхаясь. Скинув кожаную куртку и сев на неё, она оторвала от рубашки изрядный кусок материи и принялась бинтовать рану. На секунду женщина повернула лицо, и Саша с изумлением узнал Зарю.
-Идти сможешь? – спросил её спутник. Он быстро высунулся из-за угла и сделал несколько выстрелов.
-Смогу, - сквозь зубы процедила Заря, с трудом поднимаясь на ноги.
-Дело дрянь, - продолжил её напарник, - Нам всем крышка. Уходи, я задержу их.
-Но... – попыталась возразить Заря.
-Быстро!! – приказал мужчина, хмурясь.
Малышев увидел, что перед ним Дмитрий Донской.
Заря схватила куртку и тяжёлыми прыжками метнулась к афишной тумбе. Из-за угла выскочили двое мафиози, вооружённые катанами. Одному из них Дмитрий подставил подножку, и бандит кувырком покатился по земле. Саша не стал ждать развязки, понимая, что дело действительно дрянь. Он бросился вслед за Хранительницей, слыша за спиной крики, выстрелы и лязг оружия. Раздался оглушительный взрыв, яркая вспышка ослепила Малышева, и он полетел, подхваченный ударной волной...
Очнулся Саша в воде, и тотчас забарахтался, силясь вынырнуть. Он находился в бассейне с дорожками, но все они были пусты, и в бассейне царил полумрак. Тишину прорезал неприятный смех старухи.
-А, вот ты где! – произнесла она, - Плаваешь? Плыви-плыви...
Саша поднял голову и увидел, что старуха стоит на вышке; на чёрном платье бриллиантами горели старинные ордена и звёзды, а в руке зловеще поблёскивал пистолет. Малышев понял, что плыть действительно надо и как можно быстрее.
-Живее, сволочь! – заорала Пиковая Дама мужским голосом.
Раздался выстрел, за ним другой, и ещё... Пули ложились по обеим сторонам от пловца, и Сашу каждый раз окатывал сноп брызг. Никогда ещё он не грёб так быстро как теперь, но намокшая одежда сковывала движения, а тяжёлая обувь тянула на дно. Выбившись из сил, Саша нырнул, надеясь, что в полумраке старуха не разглядит его в толще воды и уж точно не попадёт, но чем глубже он опускался под воду, тем отчётливее понимал, что вынырнуть уже не сможет. И когда кислород в лёгких закончился, а глубина сдавила грудную клетку стальными тисками, кто-то схватил Малышева за шиворот и потянул вверх. Очутившись на краю бассейна, кашляя и отплёвываясь, Саша увидел возле себя белого тигра.
-Напрасно вы во всё это ввязались, молодой человек, - спокойно, но с укоризной произнёс тигр и покачал головой, - Подобные переходы, игры со временем – это очень опасно и имеет самые непредсказуемые последствия. Я бы посоветовал вам оставить эту авантюру и вернуться домой.
Тигр пару раз дёрнул хвостом, и вдруг улыбнулся (Саша мог бы поклясться в этом):
-Впрочем, если вы успешно доберётесь до конечного пункта, я буду весьма рад. Желаю удачи!
Саша едва успел поблагодарить тигра, как вдруг окружающее пространство стало расплываться, а сам он будто вынырнул из сна в реальность.

-Спит! – раздался голос Лизы над самым ухом, - Просыпайся, а то всю жизнь проспишь! Мы прибыли!
Малышев открыл глаза, одновременно поднимаясь на койке. За иллюминатором светило солнце, и его блики, отражённые в воде, плясали зайчиками по потолку и стенам.
-Давай быстрее собирайся! – приказала Лиза, - Неудобно заставлять Дмитрия ждать!
Троица искателей приключений сошла по трапу на пристань. Саша крутил головой, пытаясь понять, где же они в итоге очутились, и где граница между его сном и реальностью. Они находились в месте, которое напоминало одновременно вокзал, зимний сад, бассейн и аквариум – пристань была накрыта гигантским стеклянным куполом, как дворцы из снов Веры Павловны (единственное, что Малышев помнил из Чернышевского). Над крышей находилось не то зеленоватое небо, не то толща воды – Саша так до конца и не смог определить. Чуть приглушённые солнечные лучи пробивались сквозь стекло, и от этого на душе становилось не так тревожно.
Пока путешественники, разинув рты, озирались по сторонам, крейсер принял человеческий облик – уже не богатыря-великана, а примерно такой же, каким его Саша видел во сне – немолодым мужчиной с бородкой. Одет Дмитрий был в чёрное форменное пальто с золотыми пуговицами.
-Я сообщу о вашем прибытии начальству, - объявил он без лишних эмоций, - Подождите меня в холле.
Холл напоминал зал ожидания – скамейки из резного дерева, большие аквариумы с экзотическими рыбками, пальмы в кадках, стены, украшенные мозаиками на морскую тематику... И полное отсутствие людей.
-Нас должны представить морскому правителю, - пояснила Лиза Малышеву, - Это Дмитрий сказал, когда ты ещё дрых...
Она порылась в рюкзаке и раздала всем по мятной жвачке:
-Не слишком здорово, если морской царь узнает, что мы вчера выпивали...
-Морской царь! – фыркнул Герман, - Как ты себе это представляешь?
Лиза пожала плечами. Саше почему-то представился Тритон, отец русалочки из диснеевского мультфильма, и он хихикнул, представив полуголого царя с рыбьим хвостом, принимающего гостей, сидя в аквариуме.
Вернулся Донской и жестом велел следовать за ним. Путешественники подхватили рюкзаки; Лиза легонько пнула коленом под зад Германа, который долго не мог оторваться от разглядывания рыбок.
-Вернусь – себе таких же заведу! – шепнул он Саше, - Это же урановые тригибриды курчавожаберных эритрозонусов! Надо будет выпросить парочку...
Донской повёл путешественников по стеклянному тоннелю, который шёл под водой – над головой проплывали акулы и скаты; затем делегация поднялась по стеклянной лестнице в длинную галерею, ведущую над морем. Отсюда можно было полюбоваться бирюзовой водной гладью, простирающейся в бесконечную даль, зеленоватым небом с белоснежными облаками, и песчаным пляжем, за которым виднелся город.
-А я-то думал, что мы попадём в настоящее морское царство, - разочарованно произнёс Герман, - Ну, как в опере «Садко»: русалки, черти, ктулху в бочке...
Лиза прыснула:
-Ктулху? В опере? Я бы посмотрела на это...
-Это будет рок-опера, - пафосно произнёс толстяк, многозначительно поднимая палец.
Стеклянный тоннель закончился, упираясь в скалу. Донской приложил к ней руку, и тотчас каменные глыбы сдвинулись, образуя проход в бункер. Малышев с непривычки заморгал – после яркого света глаза ничего не видели в полумраке. Они шли по коридору, немного напомнившему лабиринт из сна: тёмные стены, повороты, металлические двери.
Герман и Лиза продолжали вполголоса фантазировать не то на тему современной постановки оперы «Садко», не то о предстоящей аудиенции:
-А потом появится царевна Волхова и всех спасёт, - Герман самодовольно развёл руками.
Внезапно одна из боковых дверей коридора распахнулась, и из неё выскочил странный тип, напомнивший мумию – так тщательно был он упакован в бинты. Единственный глаз, виднеющийся из-под повязки, светился как фонарь.
-Волхов!!! – заорал мумий, - Не смей произносить вслух это имя!!
Он кинулся на растерявшихся путешественников, выставив вперёд руки, и Саша успел разглядеть, что они представляли собой ржавые механические протезы, как у обгоревшего Терминатора.
Донской одним прыжком загородил перепуганную троицу и схватил перебинтованного киборга, стараясь его удержать.
-Волхов! Проклятье!!  - продолжал кричать мумий.
Лиза побледнела как смерть; Герман отчаянно пытался спрятаться за её спиной.
Из открытой двери выбежала тощая рыжая медсестра в белом халате, испачканном машинным маслом.
-Ох, простите! – воскликнула она, вытаскивая из кармана светящуюся ампулу, - Этот пациент ещё не до конца восстановился... – она вынула из другого кармана огромный шприц, зарядила его светящимся средством и с размаху всадила иглу киборгу пониже левой лопатки. Тот обмяк, глаз его перестал так неистово светиться; и медсестра с удивительной для её хрупкой фигурки лёгкостью, подхватила пациента и повела его назад. Дверь за ними захлопнулась с гулким лязгом.
Дмитрий не произнёс ни слова, лишь покачал головой.
-Я чуть не умер! – громким шёпотом докладывал Герман, - Думал, он сейчас на меня кинется... Буйный какой! И столько ненависти вдруг! Ну что я ему сделал, а?
-Слушай, заткнись, будь добр! – раздражённо заметила Лиза.
Герман обиженно замолк.
Наконец, Дмитрий остановился перед металлической дверью с кодовым замком.
-А сейчас я попрошу вас вести себя корректно и вежливо. Вы будете представлены нашему правителю.
Он открыл дверь, и путешественники двинулись вслед за крейсером, замирая от волнения и озираясь. Здание, в которое они попали из катакомбов, напоминало старинный особняк вроде дворянского или офицерского собрания: коридоры со стеллажами книг, картами на стенах, картинами, изображающими море, корабли и экзотические пейзажи. Перед огромными дверями стояли двое часовых в чёрных бушлатах и бескозырках. На ленте одного красовалась надпись «Стерегущий», у другого – «Буйный». Заметив Донского, часовые отсалютовали винтовками. Двери распахнулись сами собой, и путешественники оказались в огромном зале со стеклянной крышей. Посреди зала стоял на возвышении трон, на котором сидел старик в чёрном мундире; его пышная, разделённая надвое борода казалась сотканной из серебряной пряжи. Вокруг трона толпилась свита приближённых – высокие и статные мужчины и женщины – все в морской униформе.
«Боже мой! – мелькнуло в голове Малышева, - Я ожидал увидеть мифического Нептуна, а это сам адмирал Макаров!!»
-Рад приветствовать вас в нашем мире! – произнёс адмирал и поднялся с трона, приветствуя гостей.
Саша растерялся: он никогда не задумывался, как надо вести себя в присутствии царей и прочего правительства, поэтому неуклюже поклонился как в фильмах про девятнадцатый век и представился. Краем глаза он заметил, что Герман и Лиза сделали что-то подобное. Герман вообще казался на редкость растерянным, что было вдвойне удивительно для такого обаятельного жулика как он.
-Что же привело вас сюда, дорогие путешественники? – адмирал улыбнулся с лёгкой долей иронии.
-Я пришла сюда по карте, - громко произнесла Лиза и подошла ближе и протянула Макарову тетрадные листки.
-Ага, узнаю руку коллеги... – произнёс Степан Осипович, разглядывая карты. Он сперва улыбнулся, затем нахмурился и покачал головой.
В толпе его свиты пошёл лёгкий шепоток; подчинённые переглядывались и совещались о чём-то.
-Что ж, - Макаров вернул Лизе карты, - Могу предположить, что вы желаете увидеть Хронограф... Или даже воспользоваться им, как и ваш... ваша родственница.
-Не совсем так, - Лиза покосилась на своих спутников, запнулась и немного покраснела, - То есть, сперва мне действительно хотелось повернуть вспять время, изменить кое-какие исторические события... Но сейчас я думаю, что это может обернуться серьёзными искажениями реальности. Моя двоюродная бабушка – тому пример...
В свите послышались сдержанные смешки; подчинённые адмирала зашептались. Не смеялся лишь один из них – высокий плечистый мужчина с небольшой бородкой и серьёзным взглядом. С удивлением Саша узнал в нём своего соседа – моряка Александра Васильевича, мужа Пиковой Дамы, хоть и видел его лишь один раз в далёком детстве.
-На самом деле я бы хотела увидеть кое-кого из ваших подданных, - смело заключила Лиза и решительно тряхнула синими космами, - Один корабль...
-Ах, вот оно что! – Макаров расплылся в улыбке, - Смелое решение. Ведь это место, откуда можно и не вернуться... Правда, вы меня приняли за местного государя, а я всего лишь один из командующих Тихоокеанским регионом. Но я не думаю, что мои коллеги будут против вашего свидания.
Лиза поблагодарила адмирала и, слегка робея, пожала ему руку. Саша видел, что они говорили ещё о чём-то вполголоса, но не расслышал ни слова.
-Бравый вас проводит, - сказал Макаров на прощание и снова улыбнулся.
Лиза на прощание помахала рукой своим спутникам. Лицо её светилось от счастья, и Саша искренне порадовался за свою новую знакомую, хотя жалел, что она покидает их. Невысокий матрос в бескозырке с надписью «Бравый» поприветствовал девушку и повёл к выходу из зала.
-А вы что, господа? – Макаров приблизился к нему и Герману.
-По правде говоря... – Герман замялся и нервно захихикал, - Если совсем честно, я искал сокровища. Ну вы понимаете: на дне моря иногда можно найти бриллианты... Я вот всю жизнь мечтал о домике на берегу моря и собственной яхте.
-Понятно, - Макаров хитро прищурился, - В целом ваше желание вполне выполнимо. Вижу, вы уже пересекали Грань, и теперь желаете спокойного отдыха...
-Есть немного! – засмеялся Герман, - Как мужчина в расцвете сил, я заслужил провести остаток своих дней в мирном труде и творческом уединении...
-Ну-ну, - адмирал погрозил толстяку пальцем, - только не балуйся! Алмаз! – позвал он кого-то из свиты, - Ты хотел походить по Балтике?
Из толпы выделился офицер в белом мундире.
-Думаю, вы подружитесь, - произнёс Степан Осипович, - У вас явно найдётся время для морских прогулок.
Герман удивлённо похлопал глазами.
-Это ваша яхта, - пояснил адмирал, - не бриллиант, конечно, Алмаз. Но скорости в девятнадцать узлов вам вполне хватит для того, чтобы бороздить Финский залив.
И Малышев внезапно догадался, что вся свита адмирала состоит из кораблей, принявших человеческий облик. Пока Герман пожимал руку своему новому другу и беседовал с ним, Макаров повернулся к студенту:
-А вы, молодой человек? Что привело вас сюда?
-Я отправился за компанию, - Саша смутился, - Просто стало интересно... Бриллианты – это ерунда, вот приключения...
-Правильные слова! – улыбнулся адмирал, - Думаю, вы поняли самое главное, чего не каждый постигает, даже пройдя несколько океанов. Главное – не нажива, а опыт.
-А ещё... – Саша замялся и посмотрел в пол, где на паркете чередовались переплетённые якоря, - Могу ли я хоть раз увидеть этот... Хронограф? Не ради того, чтобы менять что-то, а просто из научного интереса...
-Что ж, - адмирал погладил бороду, - На самом деле это один из самых секретных наших приборов, но я вижу искренность ваших слов и намерений. Следуйте за мной.
Саша наскоро попрощался с Германом и отправился вслед за Макаровым из главного зала по коридорам к двери, ведущей в подземные катакомбы. За ними следовали два адъютанта – молчаливые суровые офицеры с бледно-серыми, чуть светящимися в полумраке глазами. Малышев решил, что эти двое – тоже лишь маскируются под людей. Через полчаса плутания по подземному лабиринту (Саша окончательно потерял ориентировку и заблудился бы, если его вздумали оставить здесь одного) адмирал и его спутники вышли в тупик, оканчивающийся каменной стеной. Но стоило Степану Осиповичу дотронуться до шероховатой поверхности рукой, как камень ожил, расступаясь перед пришедшими. За стеной оказалась лестница, ведущая наверх. Макаров, Саша и один из адъютантов поднялись вверх, другой офицер остался на карауле. Здание, в котором они оказались, напомнило студенту маяк, по крайней мере, так, как Саша их себе представлял: высокий узкий конус с закручивающейся по стенам лестницей. Сквозь немногочисленные узкие окна открывался вид на море и город. Наверху действительно оказался маяк: огромный прожектор с линзой и сопутствующее оборудование. Но Макаров поманил студента к небольшой металлической лестнице, ведущей на чердак. Именно там, в комнате без окон помещался самый удивительный прибор, который когда-либо видел Малышев. Огромный, выше человеческого роста часовой механизм, помещённый в четырёхугольный шкаф из чёрного дерева; четыре эмалевых циферблата в виде спирали с бронзовыми стрелками. Венчали верхушку этой пирамиды песочные часы со светящимся песком. По всем стенам также были развешаны циферблаты, показывающие разное время, согласно поясам; все они распространяли весьма громкое синхронное тиканье, так что Саше начало казаться, что всё пространство заполнено колебанием  звуковых волн. Приглядевшись внимательнее к центральным часам, Малышев заметил, что лишь один из них показывает, собственно, часы. Другой показывал месяца, третий – годы, четвёртый – столетия. На каждой из стрелок находилась крошечная лупа.
-Потрясающе... – прошептал Саша, - А что отмеряют песочные часы?
-Они отмеряют земные эры, - пояснил Макаров, - По правде говоря, я не так глубоко внимал в устройство Хронографа, я всего лишь его хранитель. Таких Хронографов было построено семь, сейчас на Земле осталось два и один у нас, ты ведь понимаешь, что наш мир находится за Гранью? – адмирал улыбнулся, - Многие стремились заполучить этот прибор. Это ведь не просто часы, показывающие время. Это то, что можно назвать «машиной времени», с помощью которой можно вернуться в прошлое и сделать попытку изменить его. Чаще всего это хотели сделать те, кто совершил слишком много ошибок или не смог достигнуть своей цели...
-А вы, - не выдержал Саша, - Разве вам ни разу не хотелось изменить своё прошлое? Чтобы «Петропавловск» не подорвался на мине... Может быть, тогда и войну бы выиграли мы, а не японцы!
Макаров покачал головой и бережно коснулся полированной поверхности дерева.
-Конечно же, хотел, - произнёс он после некоторого раздумья, - Ведь очень больно было наблюдать отсюда за всем тем, что произошло... И несколько раз поднимался в эту башню... Да, было такое искушение. Но я не стал этого делать. Потому что время – слишком тонкая материя, и игры с ним слишком опасны. И далеко не факт, что, исправив одну свою ошибку, ты не совершишь десять более фатальных, и все другие не повернут историю так, что последствия не обернутся катастрофой в других областях. Вы ведь читаете фантастику, молодой человек?
-Да, - кивнул Саша, - Да... Там было что-то такое: бабочка, президент...
-А тут было кое-что посерьёзнее бабочки. Но я тебе скажу вот ещё что, - адмирал перешёл на шёпот, - Всё-таки эта система имеет мощную защиту. Потому что находились те, которые приходили сюда, крутили рычаги, переводили стрелки... Но это не меняло всю историю целиком, а лишь создавало дополнительную реальность, которая рано или поздно сливалась с миром как капля ртути. И зачастую это приводило вовсе не к тем последствиям, на которые рассчитывали все эти люди...
Малышев задумался; в его жизни, конечно, не было каких-то глобальных событий; всё то, что он хотел бы исправить, было, по сути своей, мелочью. Однако, неизвестно – стал бы он сейчас тем, кем являлся, не произойди именно тех мелочей, пусть даже порой досадных и неприятных? Кто знает, возможно, он стал бы каким-то другим человеком, с другими мыслями и желаниями...
-Впрочем, время не ждёт, - Степан Осипович погладил рукой выпуклую поверхность одного из циферблатов, - У меня скоро совещание, а вас уже заждались дома ваши родители.
-Ох, точно! – заволновался Саша.
«Если они догадались позвонить Толику, которого я вовремя не попросил меня прикрыть, то наверняка придумают что-нибудь ужасное: что меня сбила машина, или я где-нибудь накурился травы и пошёл по девкам».
-Я могу перенести вас в ваше измерение и даже в ваш дом, - произнёс Макаров.
-О, я безумно благодарен вам за всё, и за это тоже... – начал было Малышев.
-Думаю, вы понимаете, что всё то, что вы видели здесь – строго секретно? – Степан Осипович прищурился, - впрочем, даже если вы и расскажете всё в подробностях, вам всё равно не поверят.
-Это точно! – засмеялся студент.
-Тогда встаньте в этот вот круг и закройте глаза, - велел адмирал, - сконцентрируйтесь на мыслях о месте, куда вы хотите попасть. Но помните – пересечение Грани – это самое сложное и опасное из всех путешествий, каким бы лёгким оно ни казалось.
Малышев повиновался приказу и принялся усиленно представлять лестницу в своей парадной: старинные чугунные перила, закруглённые широкие ступени, мозаичная плитка на полу и стены, окрашенные зелёной краской, кое-где немного облупившейся от времени; запах щей, которые варит кто-то из соседей, чердачной пыли, подвальной сырости и стирального порошка...
Саша почувствовал головокружение, которое становилось всё сильнее; наконец, его закружило и понесло пространственно-временным потоком... Он попытался открыть глаза, потому что было весьма интересно, как же выглядит Переход на самом деле, но не смог ничего разглядеть, потому что пространство вертелось с бешеной скоростью, как карусель. Периодически перед глазами на чуть менее быстро пролетали разные странные предметы и видения: Шива в мундире Семёновского полка, ржавый якорь, кукушка из часов, адмиральские эполеты, гитара, эльф в шляпе и шляпа без эльфа, Донской, отстреливающийся от якудзы, белый тигр с печальными глазами, Лиза, пинающая Германа под зад, сам Герман с пропеллером, летящий над крышами домов, и наконец – пронзительный взгляд Хранительницы – единственной, кто связал далёкие эпохи...

Малышев очнулся от того, что кто-то постучал ножом о край бокала. Он поморгал, пытаясь придти в себя, и увидел, что сидит за столом, покрытым зелёным сукном.
-Внимание, господа! – воскликнул кто-то, - Ставка принята!
В гостиной было сильно накурено; голоса сливались в жужжание целого роя пчёл. Саша не помнил, какова была его ставка, будто бы задремал и только что очнулся, но чётко был уверен, что ставил на туза, который в этой колоде изображался в виде новейшего броненосца. Метал пожилой офицер с коротким ёжиком седых волос и аккуратной бородкой; лицо его было знакомо Малышеву, хотя тот мог никак не мог вспомнить ни имени, ни точного звания. Кругом все замерли, глядя на них двоих. Направо легла дама, налево туз.
-Туз выиграл! – произнёс Малышев уверенным тоном.
Седой офицер хищно поднял ястребиные брови.
-Дама ваша убита, - сказал он и торжествующе улыбнулся; в глазах мелькнул кровожадный огонёк.
Саша вздрогнул как от удара: вместо туза у него стояла... пиковая дама! Одетая в чёрное платье старуха была похожа на пожилого офицера так, если бы приходилась ему сестрой-близнецом.
-Вы проиграли, молодой человек, - зловеще тихо произнёс тот и протянул Малышеву пистолет.
Саша испуганно отпрянул, едва понимая, чего ждёт от него теперь вся эта толпа собравшихся, пожиравших его глазами – кто с ехидцей, кто с сожалением.
«Они хотят, чтобы я сыграл в русскую рулетку», - догадался Саша, силясь вспомнить, что же было накануне.
-Нет! – воскликнул он, вскакивая со стула, - Нет, я не менял историю! Неправда! Я не трогал Хронограф и...
-А никто и не говорил, что будет легко! – произнесла кукушка, выскакивая из часов.
-Это всё Пиковая Дама! – воскликнул Малышев, - Это всё её козни, точнее, ваши! – обратился он к офицеру с хищным взглядом.
Тот рассвирепел:
-Негодяй, как ты смеешь, мошенник!!
Он сжал пистолет и направил его на Сашу. Малышев отпрыгнул в сторону...

И проснулся...
-Боже мой! – воскликнул Саша, садясь на кровати, - Это же надо... Приснилось же такое...
Серый питерский день скупо посылал в окно порцию света... Студент осмотрелся вокруг и едва не заорал от ужаса: он спал в квартире Зинаиды Петровны, на той самой кровати, где она умерла! Подпрыгнув, как ужаленный, Саша врезался в книжный шкаф, и на голову ему посыпались книги и какие-то мелкие коробочки. Одна из них, упав на пол, раскрылась, и из неё выпал какой-то блестящий предмет, завёрнутый в истлевший старинный носовой платок. Подняв предмет, Саша убедился, что это звезда, прилагаемая к ордену Святого Владимира, причём явно не поддельная. В остальные упавшие коробочки студент заглянуть не решился; у него задрожали колени, а по спине пронёсся целый полк мурашек. Вот они – сокровища Пиковой Дамы!
-Э, нет, меня так не возьмёшь, - пробормотал Малышев и осторожно положил звезду на письменный стол, - Знаю я ваше коварство...
Двигаясь на цыпочках, Саша осторожно вышел из комнаты в прихожую и поглядел в дверной глазок; на лестничной площадке было пусто. Дрожащими руками Малышев отпер замок, стараясь двигаться как можно более бесшумно, и так же осторожно закрыл дверь и протёр ручку рукавом, чтобы не оставить отпечатков.
Где-то на мансарде орал музыкальный центр:
Sympathy just doesn't mean that much to me.
Compassion's not the fashion in my mind.
And if you're looking for a shoulder to cry on,
Don't turn your head my way... *


-------------------------------------------

* Uriah Heep -  "Sympathy"