Чудеса под Новый год!

Этот Новый год он собирался отметить так же, как и два предыдущих:  без лишних людей, ненужных слов и пылких тостов, – в одиночестве. Для кого-то, наверное, само слово «одиночество» так жутковато-устрашающе звучит, что призывает холодок бегать по всему телу. Он никогда не понимал таких людей. Ему одиночество нравилось, особенно новогоднее. Он вообще не видел ничего сверхъестественного в ночи, когда один год сменяет другой. Чудаки-знакомые, убежденные в расчудесности этого волнующего момента смены лет уверяли, что в те мгновения, когда куранты делают свои двенадцать «бом», времени как будто не существует вовсе и как будто существует всё время одновременно! Будто бы все сливается воедино и в то же самое время – ничего нет. Некая заполненная всем пустота. В общем, он никогда не вникал в романтично-изысканные речи чудаков. На то они и чудаки, чтобы отчудачивать всякую несумятицу. Он же в новогоднюю ночь не ощущал никакой сверхъестественной связи со вселенной, ему не казалось, что именно под звон бокалов открывается портал для приема желаний, которые обязательно должны сбыться. Новогодняя ночь была для него такой же ночью, как и остальные.
Точнее, не совсем такой все-таки. Он видел, как суетится народ вокруг, и ему доставляло колоссальное удовольствие быть сторонним наблюдателем позднедекабрьской массовой шизофрении. Поэтому уже третий год подряд к Новому году он готовил бутылку шампанского, бокал из богемского стекла, тарелку сыра, теплый плед и стол. Со всем этим добром он обычно выходил на свой балкон с великолепным обзорным видом на девятом этаже, усаживался на стол, облокачиваясь на стену – балкон был очень нешироким, так что и опереться можно было, и видом насладиться – наливал себе шампанского, укутывался в плед и наблюдал.
Подготовить-то он подготовил, да вот дни праздничные выдались очень холодными, и как он ни пытался утеплить балкон, тридцатиградусный мороз не пустить в дом оказалось очень сложно. Тут даже пуховое одеяло бессильно! Но он расстраиваться не привык, и менять своих привычек – тоже. Поэтому из балкона он переместился к окну. Несмотря на то, что окно находилось в другой комнате и выходило на другую сторону дома, а из окна удобно было наблюдать за соседями – настолько близко располагалась соседняя «коробка» – вид все-таки был ничуть не хуже, чем из балкона. Он даже сам себе удивился, почему раньше не наблюдал за людьми отсюда.
Он уселся, укутался поудобней, взял бокал с алкогольной шипучкой и глянул на улицу. Было без трех минут двенадцать. Народ толпился, кричал, смеялся, пускал салюты, обнимался, стрелял шампанским и ждал того самого момента, о котором так красиво говорят чудаки. В глаза бросился какой-то яркий поток света, и он поднял взгляд на небо. Сегодня была неожиданно яркая луна! Удивить его было невероятно сложно, но ночному светилу это удалось: он еще никогда в жизни не видел настолько четко очерченной лунной дорожки от неба к земле. Он шел по ней взглядом, желая узнать, куда же она приведет, пока на уперся в окно соседнего дома, в котором увидел её...


– Представляешь, десять лет назад! – она нежно подошла сзади, закольцевала его руками вокруг талии и положила свою голову ему на плечо, когда из окна своего дома он смотрел на народ, который  толпился, кричал, смеялся, пускал салюты, обнимался, стрелял шампанским и ждал того самого момента, о котором так красиво он сам любил рассказывать.
– Я до сих пор не могу поверить! Нас с тобой соединил свет луны! Сколько лет я жил прямо напротив тебя и никогда не знал, что в Новый год ты любишь плед, шампанское в богемском стекле и…
–Тебя! Не хватало только тебя! Я каждый год с трепетом, как в первый, раз вспоминаю ту новогоднюю ночь! И откуда вообще взялся этот луч?
– Смотри! – неожиданно крикнул он, прервав ее трогательный, откровенный монолог.
Она глянула в окно и от их обоих не ускользнула лунная дорожка, соединившая два окна соседних домов...

2012