Глава 12. Одиннадцать друзей ОуКоронкво. ч. 7

                Продолжение. Начало http://www.proza.ru/2012/12/26/1963



Площадь терпимости,
11 часов 45 минут.

                - Давай, - Булыга тихонько толкнул локтем своего напарника и воровато осмотрелся вокруг.

                Они стояли  с краю площади, метрах в двадцати от тюремных ворот. Свободного пространства вокруг них было немного: геи, лесбиянки, зоо и некрофилы, ваххабиты, талибы, словом, весь сброд, для которого этот праздник предназначался, толпились и теснились ближе к трибунам, откуда до Бабы Адаму и Булыги долетали обрывки приветственной речи Хорька Хавьера. Звук его голоса был многократно усилен, но, видимо, они находились в мертвой зоне, и даже «маршалловские» колонки не могли донести до них точный смысл его слов, чему, собственно, и один, и другой были безмерно рады. Зато была хорошо видна трибуна. Она была установлена посередине украшенной цветами сцены; по бокам  в ряд были расставлены по пять стульев, где расположились брачующиеся: до означенной в программке церемонии гомосочетания они были разделены. Однако, где находится жених, а где невеста, понять человеку, несведущему в оттенках и разновидностях толерастов, было достаточно трудно. Булыга покопался в тайниках своей памяти и выудил оттуда рассказ Дятла Роже. Надевая на белоруса черное боа, Роже решил его немного проинструктировать:

                - Знаешь ли, нравится тебе это или нет, но однополые браки в некоторых странах уже имеют законную юридическую силу.  Кроме того, им разрешено иметь детей: усыновлять там, ну, сам понимаешь. И вот в Швейцарии, наконец, приняли удобную для них формулировку: один из родителей. То есть, не отец и мать, вот так: один из родителей. А предложил это  Совет Европы. Поэтому, как ты сам понимаешь, разницы между ними – никакой.
 
                - М-мда...– Булыга пожевал губами и с тоской посмотрел на трибуну, где помимо брызжущего слюной Хорька Солана находились ещё Жаба Мадлен, Бледная с Косой и Панк Ги-Мун. Последний  хоть и числился генеральным секретарём, но на самом деле был скорей свадебным генералом, нежели человеком, наделенным реальной властью, которая давно находилась в руках Хорька Хавьера и его дружков.

                - Всё, поехали, - проговорил Булыга, взглянув на часы.

                Баба Адаму ещё раз оглянулся по сторонам, печально, будто в последний раз, взглянул на слепящее полуденное солнце, поднял лицо к голубому небу с редкими кукольными облачками и развернул транспарант. Точней было бы назвать его флагом, где на желтом фоне черной краской было выведено всего два слова. Для того, чтобы надпись была видна, он принялся раскачивать древко из стороны в сторону.

                Через пять минут на них начали обращать внимание; ещё через некоторое время в группах кучкующихся толерастов пополз шепоток: видимо, сведущие люди переводили надпись своим товарищам.

                Баба Адаму бросил обеспокоенный взгляд на каменное лицо Булыги, но тот, несмотря на волнение и дрожь, продолжил размахивать флагом.

                Через пару минут к ним подошли. Толстый кучерявый гомосексуалист, видимо, уроженец Алжира или Туниса, в розовых шортах и такого же цвета майке в сеточку, из которой, колыхаясь, грозил выплеснуться поросший жестким черным волосом живот, подошел почти вплотную к знаменосцу и уставился на него мутным, не обещающим ничего хорошего взглядом.

                - Это что такое? – он отхлебнул пива из банки и сплюнул прямо под ноги Булыге. – Ты куда, падла, с этим пришел? Я вас сейчас...

                Никто так и не узнал о его планах, так как мощный удар Булыги отшвырнул жирную тушу метров на шесть в сторону трибуны. Смелый розовый гомосек быстро-быстро, пытаясь сохранить равновесие, засеменил кривенькими ножками и замахал руками. Однако это не помогло, и, когда его соприкосновение с асфальтом стало неизбежно, он из последних сил  исхитрился ухватить за пояс джинсов стоящую к нему спиной лесбиянку. Вес араба и инерция падения были так велики, что, падая, он стащил с неё штаны, трусов под которыми не оказалось. Послышался визг и  ругань: ковырялка восприняла это как откровенное сексуальное домогательство, особо оскорбительное ввиду её сексуальной ориентации. Её подружки, не особо вдаваясь в детали, принялись мутузить жирного гомосека, а потом и подоспевших к нему на помощь товарищей. Рядом с кучкой лесбиянок располагалась группа зоофилов-профессионалов; человек, одетый в костюм морской свинки, принялся разнимать дерущихся, втолковывая что-то про терпимость и взаимное уважение, но ему тоже досталось на орехи, и уже через пять минут человек десять скотоложцев присоединились к всеобщей свалке.

                Хорек Хавьер, которому как на ладони было видно всё происходящее, хотел было вмешаться в происходящее и пресечь начинающийся беспорядок на корню, но из этого ничего не вышло: несмотря на его увещевания, драка только разрасталась, пополняя свои ряды всё новыми и новыми членами. Видя, что ситуация выходит из-под контроля, он что-то тихо сказал Жабе Мадлен, которая тут же достала рацию и связалась с военными.

                Булыга и Баба Адаму со своей задачей справились блестяще. Главная площадь сейчас представляла собой большую спарринг-площадку, и, что самое главное, с её периферии к центру подтягивались всё новые и новые участники. Как оказалось,  в самом толерантном месте в мире им нашлось очень много чего сказать друг другу. Накопившаяся взаимная ненависть вырвалась неожиданно, подобно извержению вулкана, и лавой непримиримости расползалась всё дальше и дальше, грозя вскоре добраться до трибун с руководством и дрожащими от страха гомопарами.
 
                Благодаря этому, желтый школьный автобус, в котором сейчас в магическом поединке с Ведьмой Тоней из Блэр потел Окоронкво, смог вернуться на то место над люком, откуда с основной миссией стартовали Лазающий Данко и Бобер. До автобуса никому ровным счётом не было никакого дела, и через десять минут измазанные грязью, но счастливые беглецы спокойно залезли туда через нижний  люк. Тело мертвого  педофила сбросили в канализацию, и теперь оставалось дождаться Булыгу и Бабу Адаму.

                - Чего они там вошкаются так долго? – раздраженно бросил Роберто Карлос, пытаясь отыскать взглядом товарищей.

                Он и предположить не мог, что перед ними выросло неожиданное препятствие в виде Мыколы Сыркозьева, который по звонку вывел свободных охранников для усмирения побоища. С самого начала митинга на площади он находился возле самых тюремных ворот и видел всё, что произошло. Не укрылось от его взгляда и то, что послужило первоисточником заварушки.

                - Стоять! – Баба Адаму хотел уже бросить флаг, но дорогу ему преградил коротышка Мыкола во главе дюжины военных. Против автоматов дергаться было бесполезно, и Булыга решил не сопротивляться.
 
                - А что такое? - визгливо прокричал порядком струхнувший знаменосец. - Что мы такого сделали? Идите, вон, этих разнимайте!

                - С этим мы ещё разберемся, - сухо бросил венгро-хохол, - а зачинщикам одна дорога, - он указал большим пальцем назад, где мрачно возвышалось здание тюрьмы.

                - А что, собственно, произошло? – у Бабы Адаму даже от сердца отлегло, когда он почувствовал, что к нему на плечо приземлился Дятел Роже. Его прохладный официальный тон для солдафона Мыколы стал сродни холодному душу. К тому же, он припомнил, что сегодня уже видел Дятла-адвоката, а с адвокатами лже-француз связываться опасался.

                - Вот, - замялся тот, - вот с чем они на парад сексуальным меньшинствам явились, - он указал на флаг и прочитал: «Баба Адаму!». Это же призыв, скрытый, или как это сказать...

                - Завуалированный, - любезно подсказал швейцарец.

                - Да, завуалированный призыв к гетеросексуальным  отношениям и бунту! Это на параде геев требовать Адаму – бабу! Из-за них тут всё и началось!

                - Ну, не думаю, что мои друзья хотели кого-то обидеть. Видите ли, вот он, - Дятел Роже указал на Бабу Адаму, - как личность составляет абсолютное меньшинство, то есть, партию, а это – его друг, который эту партию поддерживает!

                - Какую партию? Чё за бред?

                - Какую, какую? Он сам себя поддерживает! Покажи документы.

                Баба Адаму достал паспорт и протянул его Мыколе, который долго крутил его в руках, отказываясь верить в свой прокол, ведь этого африканца действительно звали Баба Адаму, и, получается, что он всего лишь рекламировал сам себя и, следовательно, ничего предосудительного не сделал.

                - Ну, - проблеял дрожащим голосом Мыкола, - извините, недоразуменьице вышло... Можете быть свободны...

                Друзья не заставили себя долго упрашивать и устремились к автобусу.

                - Давайте, вперёд! Шевелите жопами! – гаркнул разозленный своим фиаско Мыкола своим подчиненным. Сам же он остался у ворот, не рискуя ввязываться в открытый бой, тем более что из административного здания выходила Белиса Сабина, на которую у него были большие планы.
 
                - Ага! Кто это тут у нас? – злорадно воскликнул Мыкола и вплотную приблизился к Лисицкин.
Сабина увернулась от его потных лап и еле успела отвернуться от зловонного дыхания.

                - П-первую помощь...

                - Крошка, - Мыкола изловчился и ухватил Белису за талию, - там опасно, поедем-ка лучше со мной! Я тебе сейчас такую первую помощь окажу: закачаешься! Или, - он наклонился к самой мордочке Белисы и лизнул её в щеку, - тебе уже первую помощь оказали? И кто же этот счастливец?

                Сабина попыталась вырваться, но Мыкола больно стиснул её на уровне нижних ребер, и у неё перехватило дыхание. Он тащил её в полицейский микроавтобус с тонированными стеклами, стоявший рядом с тюремными воротами.

                - Тебе понравится, крошка, - у Сыркозьева внезапно отказали тормоза и он, пользуясь тем, что никто ему не мог помешать, наконец решил довести задуманное до логического конца.

                Сабина беспомощно оглянулась, но вокруг них образовался вакуум и помочь ей было некому.
- По... помогите! – скорей прохрипела, чем прокричала Лисицкин, но Микола быстро зажал ей рот одной рукой, другой открыл дверь микроавтобуса и начал затаскивать её внутрь.

                Продолжение http://www.proza.ru/2012/12/29/1910