Что день грядущий нам готовит

Хорошо жить в маленьком городке. Над светлой быстрой рекой. Хорошо, стоя на крутом берегу, глядеть, как садится солнце за синий лес на другом счастливом берегу реки. Со своего тоже счастливого. Хорошо жить у царского соснового бора. Дышать смоляным солнечным воздухом. Впрочем, солнце в наши края заглядывает редко.

Особенно хорошо у нас зимой. Под ногами поскрипывает снежок, ни рытвин, ни кочек, ни повалившихся поребриков, ни луж, ни разъезженного месива газонов. Всё укрыл и умиротворил снег. Тишь да гладь.

Хорошо жить в маленьком городке, где все узнаваемы и знакомы. Где можно попросту поздороваться и с продавщицей в соседнем магазине, и с градоначальником. Где всё на виду. И чья дача выросла, как белый гриб после дождя, и чей мерседес завёлся под окном. Всё можно сосчитать и понять. Тайные пружины миропорядка торчат явно, как в старом диване, и ты ощущаешь их собственной плотью. И от этого так спокойно на сердце. Всё идёт по плану. К лучшему.

Вот и вчера нам всем было хорошо. Земляки в тёплой обстановке нетопленого конференц-зала собрались обозреть и обсудить блистательные перспективы нашего совместного будущего. Добрый дядя архиархитектор, нарисовал нам его на большой разноцветной карте, парящей поверх голов. Волшебник будоражил фантазию светлым будущим в чудесном городе. Он изложил концепцию и, загипнотизированный собственной правотой, умиротворённо занял своё достойное место в президиуме. В команде руководителей, смело смотрящей в глаза команде населения.

Итак, что скажете, братцы?  Мы занесём ваши думы в протокол. 

Но, как всегда, бестолковое население сбилось с заданной темы, и вместо дифирамбов будущему, принялось рвать душу начальства своим настоящим. Открыли шлюз и покатило…

“Я живу в 50 метрах от ж/д, качаюсь на 7 этаже, как сейсмограф, когда мимо катит товарняк,  дышу смрадом “Любимого края”, а вы ещё мне привесить 200 га  промзоны за ж/д”. “Я живу на Центральной, 1, мимо мчатся 40 тонные фуры, днём и ночью бахают строители кораблей. А вы ещё хотите увеличить транспортную нагрузку на трассу”. “Мы живём рядом с гроздью заводов: “Пелла”, “Турбопласт, “Любимый край” “Петропродукт”. Дышим их ароматами. Глядим на кирпичный забор и отстойник фур. А вы в крошечном сквере, отделяющем нас от этого кошмара, вбиваете торговый центр”. – Дорогие, не будьте пессимистами. Смотрите веселей: вы живёте. Когда помрёте – тогда приходите жаловаться.

 “Я живу в доме без воды, колонки вокруг замёрзли. –  Мы в курсе, уже написали письмо в прокуратуру, –  парирует председатель. –  Ответ ждём. Если получим, пришлём и вам ”.

“Везде открытые люки, в которые родители вставляют палки с шинами, чтоб дети не свалились, идя в школу”. “У Святки хоть в противогазе надевай. Что туда льют?”. “По промзоне к Святке не пройти. В дождь грязь. Теперь снег по колено”. – Не наше царское дело перед заводом убирать, –возражает председатель, – пусть хозяева снег разгребают, да и вы помочь можете, как заинтересованные лица, чем тут буянить попусту”.

В общем, эмоции били через край.
               
 
                Виват, закон!

Есть давние полузабытые слова: совесть, милосердие, долг, ответственность. Есть поджарое и решительное – закон. Законы написаны для людей, чтобы заменить в отношениях между людьми совесть. Это некое подобие костылей вместо здоровых ног.

Конституция гарантирует право граждан на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о её состоянии. Градостроительный кодекс тоже декларирует, обеспечение сбалансированного учета экологических, экономических, социальных и иных факторов при осуществлении градостроительной  деятельности.  Он же говорит о том, что собственник, чей интерес будет попран генеральным планом, может обращаться в суд. Тот человек, на месте дома которого на карте откуда-то появилось бодро лиловое пятно деловой застройки. Хозяин может и не ведать о таком генеральном плане, покушающемся на его дом. Жить-поживать и в ус не дуть. До тех пор пока не приедет экскаватор и не сковырнёт его неделовую собственность вместе с его неделовой жизнью. И тогда бедняга имеет право держать оборону: расправить плечи, сжать кулаки, написать заявление и подать в суд. И другой неудачник, в пяти метрах перед окнами которого, может внезапно вздыбится бетонная стена “Электрощита”, запланированная планом, может смело пойти в суд. Однако, на что тут жаловаться? Подумаешь – солнце огурцам в теплице предприятие застит. Сравнил – огурцы и прогресс человечества, смазанный инвестициями в экономику. Ничего особого не случилось, как жил в СЗЗ, так и впредь жить будешь. Раньше в двадцати метрах от забора, теперь в пяти. Но он имеет право реализовать своё право отчаянно сражаться в суде с прогрессом человечества и развитием промышленности. И для этого изучить юриспруденцию, градостроительный кодекс, земельное право, экономику, психологию и ещё чёрта в ступе. Получить второе, третье, … восьмое высшее образование, а. возможно, инсульт и инфаркт. Потратить уйму нервов, времени, денег. Впрочем, вряд ли он победит в диалоге. Весовые категории их частных собственностей несоизмеримы. Однако, тот, чей вид из окна нарушен внезапно образовавшимся недружественным объектом, ещё может настаивать на своих птичьих правах. Но все остальные жители, пешеходы, ковыляющие в поликлинику или спешащие на работу до сих пор вдоль пятой линии, как миленькие пошагают в обход внезапно разбухшего предприятия к избушке электросети. Сперва погорюют, а после привыкнут.

А помнишь, друг, как недавно мы вырывались из мертвенного пыльного коридора бетонных стен под сень старинных лип у дома на Центральной, 17. Мы приветливо улыбались топорщащимся лапам молодых сосенок, шли навстречу душистой черёмухе. И как солнцем согревались мыслью о людях, создавших этот островок жизни. Этот нежный уголок впритык к кощееву царству тройной промзоны. Но теперь мы с ужасом подходим к этому месту, содрогаясь внутренне от произошедшей перемены. От железного кастета свай и ещё одного забора, вздыбившегося на пути. Но мы не собственники квартир в ближайшем доме, поэтому нашего мнения никто не спрашивает. Мы никто. Мы – подзаборные бродяги. Впрочем, и хозяев дома никто не спрашивал. Ибо всё свершилось по закону  для всеобщей пользы населения и процветания бизнеса.

И снова клокочет народонаселение, живущее у трёх дорог на пяти углах. Никак им не угодить. Не надо, говорят, делового центра, на месте зелёного буфера между автотрассой и домами. Бедная  администрация запарилась объяснять бестолковщине, что яблонь мало, сирень не цветёт, тополь –  нестоящее дерево, к тому же один ветром повалило. Пруд зарос и нечищен. И вообще место сырое, некудышное. Гораздо лучше будет для всеобщей целесообразности, залить осоку асфальтом. Поверх асфальта воздвигнуть бетонный барак с деловым видом на жизнь. И для подтверждения показывает подопечному народишке на экране этот неприсвоенный цивилизацией пустырь. Мы глядим из холодного декабря. Лето. Солнце. Зелень. Лежащий ствол. Холст, на который, кажется, сейчас выйдут медвежата с полотна Шишкина. Сфотографировали то, что их больше всего будоражит своей незахваченностью деловым энтузиазмом. Нет, не сняли жуткий барак “Метрики” дыбящийся напротив за бетонным забором. На некогда царской земле, лучшем месте города. То чудовище вздымается над головами жителей и проезжающих мимо по трассе по закону. Это частная собственность неизвестного хозяина нашего пейзажа. Как и другая бетонная хламида прямо на берегу Невы, прозванная в народе этажеркой.

В градостроительном кодексе много правильных слов, но нет понятий: красота, убожество или уродство архитектурно строительных решений, нет требования соблюдать строителем милосердие к человеку. А собственно, это есть суть деятельности, если она человеческая. И когда закон работает, не сообразуясь с сутью, для которой он составлен, то и плоды его применения превращаются в очевидное всем узаконенное беззаконие.

Эх, закон! птица - тройка. Кто тебя выдумал?

Вот и здесь всё было тип-топ, по закону. За два месяца до слушаний проект опубликован в газете. Правда, шрифт такой, что и с лупой не прочтёшь. Это не по вредности так сделали рачительные печататели. Экономили деньги налогоплательщиков. Дак в законе не написано про то, что публиковать надо для того, чтобы люди читали. Так что будьте любезны – по закону всё. И слушанья в будний день, в шесть вечера назначены. Когда с работы не всякий поспеет. А и кто и поспеет, то подумает ещё куда бежать: делишки приделать надо, мужа покормить, деток повоспитывать. В выходной бы народ побольше пришёл. Но простите, любезнейшие, и здесь всё по закону.


                Обгенералили?

Что же достанется нам? Наследникам генерального плана. Населению – истцу и потерпевшему.

Вот лес затесался в городе между Заводской и Гагарина. Забытый у нас лесничеством. Чужой. Раньше бедствовала администрация. Нет прав. Пластиковые бутылки под чужими соснами хочется, да нельзя убирать. Теперь другое дело намечается. На балансе города. Будут для нас спортивную индустрию развивать. Казну осваивать. Сосны снести, конечно, слегка придётся. Канализацию, душ провести. Автостоянку заасфальтировать. Цивилизацию, короче, соснам продвигать. Сарай поставить, то бишь дворец ледовый воздвигнуть. Счастье делать народу, и в разлив продавать. Народ глаза таращит, волнуется: – “Хотим, как встарь, по парку гулять. На лыжах кататься. На белок глядеть. Стадион на пустыре у дороги ставьте”. Не слышит начальство, не реагирует. Не так ими их и наше счастье распроектировано.

 Прогресс… Развитие. Инвестиции. Генеральный. План. Но что в нём? Кто за ним? И кто читал этот генплан? Администрация – да нет, некогда ей. Группа боевитого населения? Да кое-как впопыхах. С гулькин нос, что показали им. Видят всё наперекосяк, липа одна. И школы с больницами все перепутаны. И промзона выше крыши, и посажена на голову жителям, и экономического обоснования никакого. И реальные СЗЗ уже работающих предприятий на картинке не обозначены. А нарисована утешительная фантазия – город без СЗЗ. Плечо к плечу дома с предприятиями стоят –  а никому вреда никакого нет. Смотрят друг на друга нежно и улыбаются. Победила дружба.

Зачесали затылки читатели. Удивляются. Что за добрая сказка выходит для нас! Нынче частного предпринимателя снег перед дверью боятся попросить почистить, а рассказывают, что он вдруг превратит производство 3 класса опасности в 5-й. На картинку добренькую поглядит, заулыбается и сделается тут же Красной Шапочкой, заместо пропитки шпал смолой, а печения ароматизаторами, крестиком вышивать начнёт. Ну и славненько. Чего же спорить тут, коли решили так генеральщики. Будто существующие отравители воздуха и воды и не существуют уже. А раз место это свободное, то можно в два раза больше новеньких завести.

Дальше читают, изумляются слегка. Предприятий в городе маленько не хватает, пишут. Приткнуться работникам некуда. Новый разворот нужон вашему пространству и мощностям. Чешет затылок общественность: заводиков в городе скоро будет столько же сколько жителей. Во всех окрестных автономиях также не по одному индустриальному гиганту уже воздвигнуто и в Павлово, и в Никольском, и в Сапёрной, и в Понтонном. И народу на новую зону к её расцвету в 2030 году по обоснованиям проектантов 10 тысяч не достаёт. Экология в городе и сейчас так себе. И Красный Бор никто ради нас закрывать не собирается. И “Победа” ещё не на всю катушку на наши головы задымила. Один ответ – всё по закону. Всё идёт по плану. Вы против прогресса. Вы нетрудовой элемент. Мешаете инициативе инициативных и предприимчивых. Развивать территорию. Землю осваивать. Заборы городить.

Удивляются власти на общественность ошалевшую: что за дурни вы, читаете чушь всякую, не для того это писано, чтоб кто-то читал, а для просто так, по закону положено не с бухты-барахты завод городить, а по плану нарисованному. И чего кипятитесь, кто вы такие? Вас для процессуальной законности послушаем, решать всё равно сами станем.

Один только и был человек за всё Отрадное, не поленился – съездил в “АрхиГрад”. К благодетелям нашим. Весть привёз: в томе 1 части 2,  на стр. 300-305 про сталеплавильный комплекс ООО “Максигрупп” написано. Может, он что перепутал, может архитекторы не тот том ему сунули. Зашикал зал следопыта на слушаньях…

А и то подумать если. Придёт к нам инвестор в овечьей шкуре на кусок землицы в 200 га, скажет перекованным тонким голоском: “Я миленький, я добренький. Безвредный совсем. Пятиклассничек. Курорт под вашими окнами открою, лечебницу построю. Документики принёс на гербовой бумаге с печатями”. Мы настежь двери, в пояс кланяться: – “Милости просим, пожалуйте к нам, давненько поджидаем, будьте как дома”. Тут он шкурку овечью снимет, на гвоздик повесит. Зубами лязгнет, да и скажет своим правильным волчьим голосом. – “Неприкосновенна моя частная собственность. Я здесь хозяин. Мне вторую категорию надо. Как раз тут всё подходит. Вода, газ, электричество, дороги две. СЗЗ зона выдержана, пятьсот метров до пока живых чернобыльцев с огородниками. Имею право плавильный цех ставить. По закону. А вы, шелкота, кыш под лавку. Дышать, видали, они хотят. Сосны им понравились. Законами их, вишь, обморочили. Если умные такие, идите в суд”.


Ничего, и о нас не забудут. Хорошо сидеть на каменной скамейке на асфальтовой площади рядом с тихонько мочащимся в пасмурное небо фонтанчиком, и глядеть вдаль на пластмассовое дерево с фонариками  на фоне бетонного забора.

Хватит. Устали. Рабочий день завтра. Темно совсем. Пошли домой. Хочется жить, а не заседать. Настоящие деревья непременно победит пластмассовое. Всё будет по закону бетонного забора. Если у хозяев пейзажа вдруг не пробудится совесть.