По дороге с искрами

         Утро вроде бы не задалось. Семь часов, темень страшная (оно и понятно – декабрь, как-никак), свет фонарей застыл, как сияние безмолвных призраков. Гололедица на улицах, прохожие то и дело скользят по некогда безопасному асфальту. Тревоги добавляют и резкие, непредсказуемые порывы ветра. Однако трудности не останавливают спешащих на работу людей. Бегут прямо по льду, сжимая портфели и беспокойно поглядывая на часы.

А что звуки? Шуршание одежды, скрип подошв, ворчание машин, пролетающих по шоссе… Изредка пищит дверь подъезда или раздается вздох ребенка, с трудом закидывающего на спину тяжелый ранец. Мрачное утро. Чувствую, что могу влиться в эту череду одинаковых звуков и тоже начать скрипеть, пыхтеть, ругать погоду. Могу, но не хочу. Да и если спросить любого на улице – жаждет ли он стать частью круговорота бессмысленных шорохов – ответ будет отрицательный. Так почему же круг существует? Не замечаем просто, я думаю, привыкаем. Даже перестаем воспринимать шумы отдельно друг от друга. Единый мутный поток…

Но сейчас не буду жить этим шумом, мертвым светом и предрассветной мглой. Иной есть выход, который открыли для себя тысячи и даже миллионы моих сверстников. Ухо чувствует мягкое прикосновение пластмассы. Другое тоже. Последний шаг, и серый мир изменится. Заиграла музыка. Случайный порядок.

 Our fires high and the airbags tight
 Food's low but the skies are bright
 Props spinning all through the night
 We're low on cash but seen another target

Ветер взвыл сильнее, ударил в лицо. Что? Где мы?.. Высоко, высоко в небесах. Гудят пропеллеры невиданных машин, более живых, чем сами люди. Вижу необычайно яркое солнце, сияющее в гуще белых облаков, словно языческое божество. Встречный ветер распаляет огонь в сердце. Рука крепко держится за невидимый канат, потрескивающий от напряжения. Несуществующий корабль пронзает носом молочный океан, устремляется к солнцу, а танцующие в груди лепестки пламени подпевают:

 With a crew of drunken pilots
 Were the only airship pirates
 Were full of hot air and were starting to rise
 Were the terror of the skies, but a danger to ourselves now!

Высоко, очень высоко. Белый океан свистит, радостно и величественно облекает наш корабль в божественную мантию. Вперед, к светилу! Мы летим, рожденные металлом и южным ветром! Покорители? Завоеватели? Да! И в то же время – любимые сыновья и дочери неба. Краем глаза замечаю, что где-то на сером асфальте с ледяной коркой запрыгали белые искры, сопровождающие каждый шаг.

Но вот песня закончилась, наступила краткая пауза. Коротко огляделся – треть пути уже пройдена. Ну надо же! Удивление не успело вступить в полную силу, как вдруг мир снова изменился:

I’m at war with the world and they
Try to pull me into the dark.
I struggle to find my faith
As I’m slippin’ from your arms…

Стены домов начали трещать. Снизу по ним ползло нечто черное, похожее на паутину. Тревога зародилась где-то внутри, но она была скоротечна. Мы знаем, что это временно. Мы видим конец тьмы, видим смерть демонов. Паутина ползет, оплетает здания, подбирается к мужчине с ребенком, однако…

I’m awake, I’m alive!
Now I know what I believe inside!
Now it’s my time,
I’ll do what I want ’cause this is my life!
here, right now,
I’ll stand my ground and never back down!
I know what I believe inside,
I’m awake and I’m alive!

Из глубин домов вырывается непокорный оранжевый вихрь. Он разгоняет утренний мрак, берет силы от неба и обрушивается на землю. Сердце бьется в радостном предчувствии: сейчас, сейчас! Тени истлевают, а волна несется сюда! Миг – и все естество пронзило животворное тепло.

Waking up, waking up, waking up, waking up!
Waking up, waking up, waking up, waking up!

Ни следа слабости. Ни капли недовольства и раздражения. Только упоение новой силой, новой энергией. Не удержался и пробежал по бордюру, легким движением руки смахнув снеговую шапку с автомобиля. В полусне-полуяви вижу, как пульсирует мое тело, напитавшееся белым и оранжевым пламенем. Неожиданно ловко соскочил с бордюра, и гром покинул мир. Конец. Вернее, переход к новой картине. «Что дальше?» - думаю воодушевленно. Мимо прошли две женщины лет сорока, иронично глянув на меня. «Бананы в уши засунул и радуется», - невозмутимо представил я ход их мыслей. В этот миг жизнь приняла новую метаморфозу. Закон равновесия снова не подвел меня.

What If I wanted to break,
 Laugh it all off in your face?
 What would you do?
What if I fell to the floor,
 Couldn't take this anymore?
 What would you do, do, do?

Веки опустились. Я почти увидел, как огненные нити сплетаются в единый ком и резко исторгаются из меня. Получил огонь сам – поделись им с другим. Иначе погибнешь. Да, такой закон. И я с удовольствием ему покорился.

Come, break me down!
 Bury me, bury me!
 I am finished with you!
Look in my eyes,
 You're killing me, killing me.
 All I wanted was you!

Энергия уходила. Горячими каплями жизнь утекала во вселенную. Не в пустоту, ни в коем случае! В мир, к иным существам, к иным звездам. Нити истончались, теряли яркость, но приобретали насыщенный темно-фиолетовый оттенок. Отрава? Новый виток существования! Эта музыка жадно пила мои силы, однако никакого сопротивления она не встречала. Опустошение и утомление, вызываемые ею, были даже желанными, подобно тому, как приятна нам усталость после других занятий, весьма отдаленно связанных с музыкой. Песня поглотила все, оставив лишь немного фиолетовых искр, которые с загадочной плавностью скользили по одежде и стенам домов. «Вот и метро», - пронеслась флегматичная мысль. На пару секунд застыл в нерешительности. Поезда своим шумом убивают все очарование музыки, сможет ли новая композиция противостоять стуку колес и вою тормозов? Четыре удара сердца, и успокаивающее журчание мелодии убедило меня в превосходстве мира музыки над суетой быта. Открытая дверь входа в метрополитен стала порталом в еще одну волшебную реальность.

Look in my eyes I'll make you see
We're drifting aimlessly
Blind in a world of make believe.
Hear them sing their songs off key
N' nod like they agree
Buying the need to be discreet…

Кончилось время пламени. Оборвался век великого уравнителя. Настал час для воды, колыбели жизни. Чувствую, как прозрачные, чистые и холодные водопады льются на мои плечи, а невесомая волна затопляет вагон. Ручей-океан ласкает пассажиров, проникает в грудь, успокаивает и убаюкивает тревожную душу. Странно, почему они смотрят так отстраненно? Неужели серые трубы в окне интереснее, чем волшебство созидания? Они же… Ах, да. Конечно. Не слышат.

It's whatever makes you see, makes you believe
And forget about the premonition you need to conceive
That the images they sell are illusion & dream
In other words… dishonesty.

See, believe… Плохо все-таки не знать языка. Даже не поймешь, о добром поют, али о злом. Можно только чувствовать и надеяться, что там нет откровенного мата. Впрочем, эти слова в таком сочетании всегда рождают определенную картину. Пожалуй, одну из самых чарующих, что я вообще могу представить. Прозрачные, лишенные пены волны собираются внутри пассажиров, и в теле каждого из них одна за другой загораются звезды. Они не имеют ничего общего с газовыми гигантами, освещающими планеты. Одно лишь имя роднит их. Рожденные в покое и гармонии звезды распространяют мирный, ненавязчивый свет, от которого электрические лампочки, отвратительные в своей неестественности, в ужасе мерцают, вызывая недоумение людей. Мелодия кончается, и звезды, как ангелы, взмывают к небосводу, дабы занять достойное место среди себе подобных. Немного грустно.

Вот и нужная станция. Быстро приехал. Голубые искры плывут по воздуху и по перилам, забираются к людям на плечи, что-то шепчут, но грохот поездов заглушает их речи. Осталась последняя часть пути. Что судьба преподнесет мне напоследок? Краткое ожидание, и ответ получен…

Times when I just can't
Bring myself to say it loud
'Fraid that what I'll say comes out somehow awry.
That is when it seems
We move in circles day to day
Twist the drama of the play to get us by…

Достойное завершение. Покружившись на прощание, голубые искры уходят, уступая место своим новым собратьям. Те вылетели неизвестно откуда, словно воробьи, и облепили всю улицу, наполняя просыпающийся город сиянием чистого золота. Не гибельный металл, но нечто более высокое и благородное. Что-то в их сиянии было и от звездного света, и от отблесков пламени, и от белизны облаков. Миллиарды искр покрыли город, создавая то загадочное место, где возникает мечта. Даже прохожие – и те, словно из золота! Невероятно! Исчезли темные куртки и пальто, пропали унылые лица и начищенные сапоги. Каждый стал обладателем чуда.

You lift my spirit, take me higher, make me fly
Touch the moon up in the sky when you are mine!
You lift me higher, take my spirit, make it fly
Where all new wonders will appear…

Внезапно музыка оборвалась. Телефон прощально пиликнул и отключился. Эх, не дослушал. Золотой город медленно рассыпался, уступая место привычным серым зданиям. Вернулся шум. Заголосили автомобили, зашуршала одежда. Все также… Я повернул голову, глядя на здание моего факультета. Жалко. Всего лишь иллюзия, потерявшая силу из-за банальности. Чего она стоит, если ее так легко разрушить? Зачем посвящать ей жизнь, если она так слаба? Я закрыл глаза. Легко разрушить… Вытащил из ушей теплую пластмассу, уже ставшую бесполезной. Иллюзия… Веки медленно поднялись. Ничего не изменилось. Но вот на колено памятника Ломоносову упала золотая звезда. Следующая нашла покой на его плече. Затем десятки их сестер облюбовали крышу здания факультета. Спиной я чувствовал, что тысячи других уже сливаются с машинами и землей. Город святого золота не умер. Чуть приподняв брови, я направился ко входу, сверкающему, подобно вратам небесного царства. Вокруг сияла бессмертная колыбель чуда, а на шее болтались онемевшие наушники.

В тексте рассказа использованы фрагменты из песен групп «Abney Park» («Airship Pirate»), «Skillet» («Awake And Alive»), «30 seconds to Mars» («The kill»), «Poets of the Fall» («Illusion and Dream», «Lift»).