Разговоры в дороге

«Москва – Чита» прибыл в Иркутск полупустым. Илья прошёл в самый конец плацкартного вагона, там на нижней полке спал пассажир, отвернувшись к стене и поджав по-детски ножки. И правда, ножки, а не ноги, и сам он скукоженный.
От иркутского вокзала поезда бегут вдоль берега Ангары.
- Что это за река? – услышал Илья в соседнем полукупе.
- Кама, - уверенно ответили на вопрос.
Илья заскрипел зубами. Почему люди плюют на географию своей страны? В Москве легко мешают Иркутск с Якутском, Улан-Удэ с Улан-Батором, Омск с Томском. Иркутск могут отнести к Дальнему Востоку или Крайнему Северу, а Улан-Удэ к Монголии. И ведь люди образованные! Девчонки-менеджеры в московском офисе как-то разгадывали кроссворд: «Илюша, подскажи, город в Прибайкалье, семь букв – он где-то у вас. Не Магадан ли?». Они вспомнят островок в Индийском океане или райцентр государства Малави, а ту часть России, что за Уралом, и знать не хотят. Зачем она им? "Илья, неужели ты с самого  Байкала? Вау, Сибирь, дикая даль, - сочувствуют москвичи. - Но ты на сибиряка не похож". «А какие они  -  сибиряки?». «Ну, чужие, блин»… Впрочем, москвичам не только Сибирь, им что Рязань и Казань, что Саратов и Саранск, что Вологда и Волгодонск -  всё одно: глубинка, дыра. В сущности, так и есть. И было. И будет.
Илью вывел из раздумий голос за стенкой:
- Слышь, па, снова большая река. Супер!
- А это Ангара, - объяснил второй.
Одолев горные лесистые кручи, поезд спустился к Байкалу. Противоположный берег едва заметен в тумане. Южная часть озера – самая узкая. Есть куда шире.
- Великая река, да? – подсел Илья к парочке.
- Однозначно, Ангара, - нахально заявил старший.
- А Байкал когда проедем?
- Байкал намного выше.
- Мне люди говорили, что он у железной дороги.
- Вы не посмеялись в глаза тем, кто вам говорил? Как можно строить железную дорогу на берегу?
- По берегу же Чёрного моря проходит железная дорога.
- Где?
- Везде.
- Так то Чёрное море, а то Байкал.
- Не усвоил вашей логики. Поясните.
- Чёрное море - там, Байкал – здесь. В этом и логика.
- Вы куда путь держите?
- На Амур, с двумя пересадками. В Амурскую область, конкретно  -  в Комсомольск-на-Амуре.
- Там уже Хабаровский край.
- С вашего позволения, уточню: Амурская область Хабаровского края.
- Вы из тундры?
- Я из Москвы, - нахальный присмирел. - А в чём дело?
- Откройте карту России.
- Байкал северней, я же не деревня. Но эта широка. Возможно, и не Ангара. А что?
- Ладожское озеро.
- Пиво, шоколад, сухарики, чипсы, - по вагону двигалась ресторанная тётка-тележка.
- Два «Ярпива», - протянул деньги Илья.
- Водочка не нужна? – таинственно прошептала тётка-тележка. – Московская.
- Нет, не нужна.
- Девушка, что там за вода? - сосед показал на окно.
- Байкал. Все его знают.
- Да не верю. Где же Ангара?
- Вы её в Каме утопили, - подсказал Илья. - Теперь спросите: где Кама?
- И где она? Вы меня запутали.
- Вас никто не путал. Кама течёт в Перми. Слышали об этом городе?
- Мы проезжали Пермь ночью, к сожалению
- Ночью Кама не могла переплыть в Иркутск. У вас сколько классов образования?
- У меня институт за плечами.
- Как ваши плечи выдержали такую тяжесть?
- Я ошибся на Байкале – ещё ни о чём...
- Да-да, ни о чём. Это из букваря, из первых учебников.
Все надолго замолчали.
…Илья отхлебнул глоток пива, скукоженный сосед вскочил, протёр глаза и уставился на бутылку.
- Ты чей будешь? – спросил Илья.
- Из Читинской области.
- Мы земляки... Потолкуем по-родственному. Не то что эти…
- Они кто?
- Москвичи.
- Братан, угости пивом. Помираю.
- Вижу. Кружка есть?
- Нет. Посеял.
- Пей.
Тот припал к горлышку и не отпал, пока не выпил. Он даже не пил, а будто слил внутрь не глотая. И слил бы вторую, третью...
- Ты маленький, но губастый, - сказал Илья.
- Я был уверен: такого народа уже нет, - прошептал земляк, переведя дух.
- Который наливает?
- Ага, нежадного, щедрого.
- Брось ты. По бутылке пива не суди и не хвали. Нормальных людей много. Ты где парился?
- В Выдрино. А ты как догадался?
- На тебе написано.
- У вас на свободе говорят: из мест не шибко отдалённых. Клеймо, что ли, на мне?
- Вроде того. И твоё «братан» тебя выдаёт. Но о Выдрино ты сочинил. Я сел в Иркутске, а ты раньше меня. Выдрино-то восточнее. Двадцать минут назад знаешь какая станция была?
- Нет.
- Выдрино. Ты что, знакомые места не заметил? Как эти, за стеной: Кама в Иркутске.
- Двадцать минут назад я спал. Да и не на вокзале же восемь лет парился, а в зоне. На вокзал прибыл позавчера. Или вчера…
- А в Иркутск зачем уехал? Тебе же в Читу.
- Не поверишь, но ничё не помню. С ребятами, помню, выпили в Выдрино, в кустах где-то. Очнулся в электричке – к Ангарску подъезжаю. Денег нет, но сумка с собой.
- У тебя дельные ребята. Но опять врёшь. Ты без денег как сел на этот поезд? Отогнали бы тебя. Зайцы уже вымерли.
- Я продал кое-что в Ангарске. Показать? - мужик вытащил из сумки сувенирные разделочные доски с рельефной резьбой. Очень красивая резьба.
- У-у. Твоя работа? – восхитился Илья.
- Моя. И чеканку делаю. И татуировки.
- В зоне учился?
- Там. В зоне научат, если захочешь.
- Что за материал? Из какого дерева?
- Из липы.
- В наших краях липа не растёт.
- Ты какой-то неверящий. Специально привозили, под оптовый заказ. Липа – дерево для резьбы. Замочи её на двадцать минут в кипятке – она станет мягкой, нож как по маслу идёт.
- Слушай, мы и не познакомились. Меня – Илья, а тебя?
- Колька.
- Уважаю мастеров. Я угощу тебя за твой талант. Что желаешь?
- Сорок градусов. Но боюсь – заусит.
- И мимо дома пронесёт. Давай понизим градус! Я мигом до ресторана.
- Захвати набор, там сплавишь кому-нибудь.
- Нет. Сбереги на подарки.
Илья вернулся с пивом, хлебом и колбасой:
- Ты когда ел последний раз, Коля?
- Позавчера закусывали. И вчера в Ангарске ел беляш под пиво. Или уже сегодня? Чё-то не помню. Больше ни на что не хватило. Братан, неловко пить за твой счёт. Может, набор загоним?
- Оставь на подарки. Не с пустыми же руками домой.
- Их у меня два.
- Но не двадцать.
- Мне и дарить-то некому.
- Как так? Ты же домой едешь?
- Сам не знаю – куда и к кому.
- Никто не рад? Мать, отец?
- Никого нет. В родительском доме брат живёт. У него жена и четверо детей. Я им не нужен.
- А женщина у тебя была в жизни?
- Да, маленько. Но я сидел восемь годов. Какая будет ждать?
- Ну и дела. И что собрался делать? Где жить?
- Не знаю, братан.
- Тебе сколько?
- Тридцать два.
- А ты уже полная безнадёга…
- Выпью – и белый свет не мил.
- Значит, не пей.
- А ты куда поехал, братан?
- Гостить к родителям.
- В отпуск?
- Да. Живу за триста километров, в Иркутске, и раз в пятилетку вырвался на две недели. А чаще на денёк и обратно. Вечная занятость…
- В Иркутске твой дом?
- Не просто дом. Судьба, видимо. И дорожная жизнь.
- Пол-России, поди, объездил?
- Я не считал. В основном, летаю в Москву. Там ждёт первый хозяин нашей фирмы.
- Что хорошего в Москве?
- Беготня и всякая всячина.
- Ты женат?
- Женат.
- А почему едешь один?
- Отдохну от любимой. И она от меня.
- Она там возьмёт да изменит тебе…
- Изменить можно в любое время за любым забором, - Илья встряхнулся: - Слушай, а ты упоминал о татуировках…
- Упоминал.
- Умеешь колоть по телу?
- Умею.
- Расскажи мне об этом. Какая сейчас техника в зоне?
- Да как и полвека назад – те же пешня и жжёнка. Помню, был шпаной, пошёл в баню с родным дядей. Он оттянул срок лет двадцать за несколько ходок. Старик разделся - а на нём больше синего цвета, чем натурального. Исколот от шеи до пяток. Замечательные рисунки, переплетения. Он сказал, что по наколкам разглядишь в человеке его мир. Наколки несут смысл. Просто без смысла – это мальчишество, желание хоть чем-то выделиться, если совсем нечем. Но у него излишек синевы. А вообще тату - искусство аж древних инков. Я в детстве заболел им от дяди, увлёкся.
- Поймает тебя начальство за работой…
- Ловили. Бросали в изолятор. Я же нарушитель режима. Но в последние годы братва стала меньше колоться. Поголовного иссинения уже нет. Все понимают: на воле рисунки будут себе в убыток.
- На воле, наоборот, развелось ценителей тату. Мастера создают салоны. Среди клиентов и молодые девушки. Тебе нравятся татуировки у женщин?
- Женщина – она и с тату и без тату женщина. А интерес… кому как. Любая бабушка убеждена: тату - воровское клеймо, другим - заработок, третьим - искусство. Красивая наколка - по мне, круто. Но это моё мнение, и только моё. Пусть каждый живёт по собственным понятиям, лишь бы не мешал при том свободно жить соседу.
- Ты сделал бы тату девушке?
- Нет. Я не косметолог женской кожи. 
- А можешь что-то посоветовать тем, кто хочет нанести себе рисунок?
- Нет. Это личное дело каждого. Если бы я, допустим, слушал всякие советы, я мог бы стать правильным. И было бы много правильных идиотов. Чужие советы – они же всегда умные. От них и жизнь, глядишь, наладилась бы. А она от Адама грешна, несовершенна, но ничего лучшего не придумано.
    - Так ты любишь её - жизнь? Сам же сказал: выпью – свет не мил.
    - Теперь, когда общаюсь с тобой, внутри появилась мысль: всё пережить и всё-таки жить!
    - Ты заговорил поэтично.
    - Как это?
    - Как поэт, значит. Но со стороны бывает виднее, к советам стоит иной раз прислушаться.
    - Да, иной раз. Не более.
    - Тогда слушай: не бросай своё дело – резьбу. Работай на себя. Зачем с твоими руками гнуть спину на чужих дядей? Кинут. Таких, как ты, кидают.
- В смысле, конченых?
- В смысле, без рода и племени. За прямоту не обижайся.
- Но купят ли мои сувениры? На что мне надеяться?
- Вот ты уже и спросил совета. А сувениры купят. Ручная работа всегда в цене. Штучный товар. Коля, держи мои телефонные номера. Вдруг жизнь сведёт? Да когда она сведёт? Ты звони мне, помогу чем смогу, - Илья отдал ему визитную карточку. - А сейчас мне пора.
- Как пора, братан? – Колька ужаснулся.
- Моя станция.
- Какая это станция? – выглянул москвич.
- Орехово-Зуево. Дальше будет мост через Дунай, за ним Талды-Курган, а там рукой подать до Царского Села через Южно-Курильск.
- Вы меня за дурака приняли?
Илья не ответил... Колька вышел за ним в тамбур, на улицу.
- Куда? - испугалась проводница. - Минуту стоим.
- Жалко-то как. Я думал: покурим напоследок... Братан, я тебе дарю, - Колька протянул Илье резной набор. - Маленькая благодарность. С тобой я увидел: мир не без добрых людей. Возьми, не брезгуй. Подарок от души. Душу вкладывал в это дело.
- Спасибо, Коля! За душу твою спасибо! Не унывай. Звони. Пока!
- Пока, братан!
- Скорее! В вагон! - крикнули из тамбура.
   Машинист посигналил об отправлении. Коля стоял на подножке, тоскливо смотрел вслед уходящему Илье, мешал проводнице…