Forever yours, Ann

Человек в черном плаще приближается к огромному дому. Заходит в подъезд и поднимается на лестничную клетку. Все его действия расчетливы и доведены до автоматизма, несмотря на то что впервые он выполняет просьбу подобного рода. Как будто привычным движением руки он выуживает из кармана черной куртки ключ и открывает почтовый ящик зеленого цвета, на котором белыми цифрами значится: "497". И он ничуть не удивляется, когда обнаруживает там толстую стопку писем - 25 штук, как выяснилось.
Пожалуй, даже когда он обзаведется детьми, не будет так бережно относиться к ним, как относился к этим 25 письмам. Письмам, написанным не им, адресованным не ему. Он аккуратно завернул их в прозрачный пакет. Посмотрел на часы - через сорок минут у него поезд, благо до вокзала доехать можно за какие-нибудь 5 минут.

Он просто обязан осчастливить ее. Не питая к ней романтических чувств, не желая заполучить ее в жены. Просто в свое время она слишком сильно выручила его, чтобы он смог забыть.

Всего 21 час, еще полчаса на такси, еще часа два на поиски. В итоге через двадцать четыре часа она должна вздохнуть с облегчением - письма будут переданы адресату.

В купе ему попался почти что идеальный спутник - он не проснулся ни разу за время его бодрствования.Разве что храпеть можно было чуть потише.

На Белорусском вокзале он долго не мог найти такси, все-таки в этом городе он во второй раз. Назвав таксисту странной наружности адрес, который "только не забудь", он откинулся на спинку сидения опрятной Тойоты. Как *** отреагирует на его странную просьбу? Вот, возьмите эту стопку, прочтите все без исключения, проникнитесь ей, она любит Вас...
-Она не знает меня!
-Она знает Вас лучше, чем Вы сами.
-Как ее зовут, для начала?
-Ей было бы все равно, как Вы назовете ее. Главное, чтобы она почувствовала, что обращаетесь Вы к ней.

Подобные мысли преследовали его точно так же, как сейчас он преследовал слегка известного человека. Вряд ли ее просьбу можно назвать прихотью. Она слишком много болела этим, слишком долго плакала. Слишком многим пожертвовала, чтобы он имел право разорвать и выбросить эту макулатуру.

За всеми рассуждениями он и не заметил, как вплотную приблизился к почти стеклянному зданию.
- Вы не подскажете, как мне найти ***?
-Вообще-то у нас он только работает, почему бы Вам не узнать его адрес? – нагловато поинтересовалась девушка с неестественно темными волосами.
-да где же мне взять этот паршивый адрес? – он начал выходить из себя.
- Вы знакомы с господином *** лично?
-Вообще-то мы с ним давние друзья, - не моргнув глазом выдал молодой человек. И откуда в нем столько поистине МХаТовской убедительности?
Я бы мог, конечно, позвонить ему и спросить адрес, но, понимаете ли, сюрприз не хочется портить, все-таки…
-Ну ладно, ладно. Чего нервничать-то? Записывайте.

Этот самый адрес он слово в слово передал таксисту.
-За сколько доедем?
-За триста рублей, - усмехнулся он. Отношений с ним лучше не выяснять – профессиональный юмор все-таки.
Через 27 минут мы подъехали к высокой бежевой новостройке. Давид набрал номер квартиры и только тут подумал: «Что я скажу ему?». Ему повезло – хозяина квартиры это даже не интересовало. Дверь яростно запиликала, предлагая Давиду войти. Поднявшись пешком на n-ный этаж, он впервые увидел его. «Главное – не потерять лица». *** первым начал разговор.
-Здравствуйте. Кто Вы?
-Никто. Я принес Вам кое-что важное.
-Может быть, Вы пройдете? – он был, кажется, немного заспанным.
На маленькой плите в уютной кухоньке стоял обычный чайник. «Неужели ждал меня?» - с усмешкой подумал Давид.
-Зачем Вы пришли? - *** улыбнулся.
-Сказать, что я ПРИШЕЛ к Вам, было бы безбожно, - Давид улыбнулся в ответ.
-Как Вас зовут?
Давид представился.
-Понимаете, моя подруга очень… Я принес Вам кое-что от нее.
-Хотите, кое-что вам расскажу? – он ухмыльнулся. – Только не удивляйтесь, ради Бога. Никому до Вас не рассказывал.
Давид ответил молчаливым согласием.
-Года три назад мы гастролировали по всей России. Это было осенью. Во время одного из спектаклей меня что-то отвлекало, я долго тщился понять, что это. Минут через пять я разобрал – это взгляд. Пронзительный взгляд, который дарила мне совсем еще молодая девушка, сидевшая ряду в шестом. Я посмотрел в ее глаза и увидел… себя. И больше ничего. Мне стало страшно. Мне вдруг почудилось, что если выдернуть из них меня, то в этой Светловолосой (так я называл ее про себя в первые часы нашего одностороннего знакомства) не останется ничего. Полость.
В течение всего спектакля она так смотрела на меня. Помню, я тогда подумал: «Дай Бог всем хоть раз в жизни удостоиться такого взгляда». И что самое странное, он – этот взгляд – целиком менял ее суть, превращал ее в женщину, у который есть все. Все, кроме меня.
После спектакля – Вы не поверите – она подошла ко мне и вручила открытку. Поздравила с днем рождения. Пустяковый повод, если учесть, что опоздала она на две с половиной недели. Текст открытки был наизауряднейшим, пусть  и написан был на родном мне английском.
Мне запала в душу ее манера подписываться – она как будто сулила мне ее всю:

                «Всегда твоя,
                Энн», -
значилось там.
Давид встал. Выложил толстую стопку писем на стол и направился к выходу.
Он все понял – он не сомневался даже самой подозрительной своей сущностью. Давид вспомнил, как однажды в шутку назвал ее на английский манер: «Мисс Энн». А она почему-то расплакалась.
Все еще ничего не понимая, *** вскрыл первое по счету письмо (все они были пронумерованы), пробежал глазами по строчкам, нарочито ровным, и спустился в самый низ пожелтевшего листка:
«Всегда твоя,
Энн» .