Студер

Мой друг Микаэль в письме вспомнил 66-й год, "дегустацию коктейлей в "Ракете" на Горького...  "Шампань-коблер", воздух, пропитанный настроениями Ремарка... "Аперитив"... Это вам не какой-нибудь портвейнчик... но и тот шел на лавочках и в подворотнях..."

Эх, а мы больше в пивбаре домжура оседали,  сначала упрашивались, а потом уже и по членскому билету – но это до 66-го и после 69-го... Тогда ведь всякая богатая шушера там не шлялась, и цены были щадящие. А коктейли я никогда не любил - мы люди простые, провинциальные...
Нее, я себя молодым хорошо помню, всю армию, всех моих девочек, вот потом - намного хуже, клочками.
66-й год - это моя армейская целина, северный Казахстан, Петропавловский район, пыль такая, что капот не виден, дороги на высоких насыпях, с которых неопытные ребята на поворотах слетали, переворачивались и горели как свечки...
И я - на своём "Студебекере", который мне дали в наказание за строптивость и длинный язык... Он с войны стоял на колодках, в ступицах масло окаменело, я его зубилом вырубал, и вообще машину две недели перебирал. Зато потом мой Студер ни разу не ломался, брал груз вдвое от паспорта, и я заработал больше всех, потом после дембеля на эти деньги обулся-оделся-женился))))
Один был недостаток: не было на Студере ГУРа (для чайников - это гидроусилитель руля), руль огромный, на нём ручка, и упираешься, ворочаешь его из последних сил. Возил я зерно и жом - это такие выжимки от свёклы, с сахарного завода, и можно было мешок-другой продать налево, аборигены из жома гнали самогон невероятной вонючести и ядовитости. Пацаны той страшной жидкостью плату и брали, а я по-интеллигентски брезговал, просил деньгами, и покупал на них питьевой спирт вполне приличного качества - тогда это замечательное пойло продавалось в каждом магазине.
Замечу, что местные казаки пили весьма умеренно, с нынешним пьянством не сравнишь, и с досадой смотрели на пробавляющихся вонючим самогоном пришлыми да немногочисленными казахами.
...Мой никак не ломающийся Студер всех потрясал. А что машинке оставалось делать, запчасти-то от лендлиза давным-давно сгинули, наши зиловские ни одна не подходили...
Как хорошо было, поставив на ночь в кузове палатку (на земле сновало столько гадюк, что спать там мы не решались), подложив бушлат, бренчать на гитаре и сочинять первые мои песенки! Постепенно к моему ночлегу сползались ребята, кто-то притаскивал бутылочку, кто-то тушёнку, лук и хлеб, потом робко присоединялись офицеры, и так тепло, чудесно мы вечеряли под мои хрипатые напевы на трёх аккордах:

Весёлая комета, помятые бока
Солёный привкус космоса - как брызги у причала...
Кричала на лету, искала чудака,
Который вместе с ней начнёт сначала
Припев:
Песни петь хором, ввязываться в споры
И искать далёкий путь в горы

А он не отзывался, и неизвестно где
Ходил своими тропами среди судеб и торжищ,
И не тянул ладони к блуждающей звезде,
И только иногда мечтал о том же:
Припев.

Весёлая комета металась над землёй
И звёзды одиночества ловила гривой чалой.
А где-то засыпал мечтатель отставной,
Который не сумел начать сначала
Песни петь хором, ввязываться в споры
И искать далёкий путь в горы....

Песенка немудрёная, но что вы хотите от 18-летнего пацана?
Потом-потом, через бардовские фестивали, эта простенькая попевка оторвалась от меня и пошла гулять сама по себе. Я не раз её слышал, уже с какими-то дописанными куплетами, и очень этому радовался.

Когда, после завершения "целинного" сезона, моего братана Студера отправляли в металлолом  ("Не тащить же его через всю страну в часть" - говорил комбат), я, не стесняясь, плакал слезами с кулак величиной, и немного подвывал от бессилия...

На фото: Вот он, мой братишка Студер!