Боязнь темноты

"Никтофобия  (от др.-греч. nyktos — ночь и phobos — страх) - навязчивый страх, боязнь наступления ночи – из-за темноты, предчувствия мучительной бессонницы, кошмарных сновидений.
Толковый словарь психиатрических терминов. EdwART. 2009."


Солнце уже клонилось к закату, когда он, наконец, отбросил лопату и, даже не сел, а обессилено рухнул на землю. Левая нога неудобно подвернулась, но при одной только мысли о том, что придётся приподняться, чтобы сесть удобней, на измученное тяжёлой работой тело навалило ещё большее оцепенение. Сил не осталось, казалось, ни капли. Да, то, что надо. На его испачканном красной глиной осунувшемся лице робко появилась счастливая улыбка. То, что надо. Усталость – это хорошо. Усталость – это почти гарантия крепкого сна. Крепкий сон – это почти гарантированная страховка от пробуждения до рассвета. Страховка от встречи с Ночными Скатами. Страховка от смерти.

 Ночные Скаты. Чересчур прямолинейное и немного романтичное название эфирных гостей нашего мира. Никто из живых не мог похвастаться, что лично их видел, а кто видел – тех уже в живых не было. Выхваченные бесстрастными объективами видеокамер полупрозрачные тёмные тела, парящие в воздухе, действительно напоминали хрящевых обитателей морей, округлой плоской формой и вибрирующим хвостом. Но на внешности сходство и заканчивалось. Настоящие скаты не летают с наступлением темноты сквозь предметы. И от них не умирают те, кто не спит.

После продолжительной борьбы с собой он всё же встал. Скоро стемнеет, а ещё надо успеть поесть и найти место для ночлега. Хотя с последним проблем не было. Почти все дома стояли брошенные. Живых почти не осталось.

 Они появились внезапно, меньше месяца назад. И вызвали короткую, но не сравнимую ни с чем доселе происходящим на планете панику. Когда спустя три дня выжившие, по сопоставлению фактов и данным камер ночного слежения, сделали первые выводы о природе ночных гостей, от шести миллиардов населения Земли остались жалкие крохи.

Постукивая по асфальту грязной лопатой, словно посохом, он брёл по мёртвой улице, один среди пустых домов. Он старался не думать о погибших. Все эти миллиарды смертей были ничем по сравнению с одной-единственной жизнью, его собственной. Да, смерть неизбежна. Да, однажды он проснётся в темноте, проснётся на мгновения только для того, чтобы умереть. Но только не сегодня. Ещё только один день.

Они появлялись с наступлением ночи, как только солнце садилось за горизонт, и нападали на тех, кто не спал. Людей погруженных в сон почему-то не трогали. Поняв это, немногие выжившие выпотрошили все аптеки, и снотворное стало предметом потребления куда более важным, чем хлеб. Беспорядков, погромов, мародерства, однако, не было вовсе. Перед лицом более страшного врага, чем себе подобные, люди забыли о собственных междоусобицах, и кому нужны все ценности мира, если следующая ночь может стать последней.

 Заглянув в очередную не запертую дверь, он, наконец, нашёл то, что искал. Комната с большой мягкой кроватью. Хороший засов на входе, ведь диких зверей никто не отменял. И, главное, тут не было мёртвых. Он не любил мёртвых, хотя и понимал, что боятся их не стоит. Что есть тело без жизни? Пустая оболочка. Но спать рядом с чьёй-то пустой оболочкой, которая совсем недавно была симпатичной девушкой, милым ребёнком или занятным старичком, было неприятно. А выносить из помещения чужое тело сил не было.

Единственным шансом на жизнь был путь за полярный круг, в полярный день. Жизнь на целых полгода. Вечность по сравнению со страхом встретить восход солнца мёртвым взглядом.
Выпив три таблетки снотворного, он растянулся на кровати. Приятная сытость, усталость в вымотанных мышцах дали привычный результат. Почти сразу глаза начали слипаться, мысли стали вязкими, словно древесная смола. Прекрасная идея с копанием земли пришла ему несколько дней назад. Работа с тяжёлой глиной растягивалась на весь день и отлично подготавливала организм к крепкому сну. О том, что будет, когда дни станут короче, а ночи соответственно длиннее, он не думал. Спать, спать, скорее уснуть, туда, в спасительный сон, чтобы с первыми лучами солнца проснуться и плакать от счастья, что всё же проснулся. «Что же им надо от нас?» - успел подумать он, прежде чем окончательно забыться.

 Как то, что им надо от человечества, так и то, кто такие эти Ночные Скаты, было неизвестно. Они не вступали в контакт, не выдвигали требований. Они просто убивали тех, кто не спит по ночам.

Ему опять снился кошмар. Кошмар, ставший актуальным лишь теперь. Кошмарный сон, о том, как он проснулся. Он стоял на кровати, смотрел в окно и не видел солнечного света. Волосы на его голове встали дыбом при взгляде на тёмный горизонт. А мимо него медленно, как-то даже высокомерно не обращая на него внимания, по воздуху плыли Ночные Скаты. Он замер в наивной надежде, что его не заметят, а если и заметят, то пощадят. Главное не двигаться, замереть так, чтобы можно было потягаться в неподвижности с каменным монументом. И тут его начало шатать, ноги отказывались держать ставшее вдруг тяжёлым тело. Бросив взгляд вниз, он увидел, что ноги превратились в пучки тонких веток, разъезжающиеся в разные стороны. Похолодев от ужаса, он взмахнул руками, удерживая равновесие, но руки разлетелись по сторонам прутьями, словно плохо перевязанный веник. Крик умер на языке, и он внезапно увидел самого себя со стороны и подхватил своё почти уже полностью развалившееся тело. Последние прутики выскользнули из его пальцев, и в этот момент на него, наконец, обратили внимание ночные гости, вылетавшие из одной стены и исчезающие в другой. Несколько десятков призрачных «сковородок» набросились на него со всех сторон, он рванул от них в сторону и проснулся.

Может они пришёльцы из других миров? А может порождение нашей планеты? Может Земля устав от копошащейся на ней массы дерзких, провозгласивших себя «царями природы» белковых организмов, решила стряхнуть с себя людей, как собака стряхивает надоевших блох? Может быть…

Он лежал на кровати с закрытыми глазами, с всё более нарастающей паникой понимая, что солнце ещё не взошло, что он проснулся РАНЬШЕ восхода! Ледяная рука ужаса решительно вцепилась в него и тисками зажала его сердце. Он не двигался, он старался даже не дышать, но пульс грохотал так, что, казалось, его должны были слышать все в радиусе ста метров. Назад! Назад в сон! Пожалуйста! Отключись, мозг, что тебе стоит! Я не хочу умирать! Не здесь! Не сейчас! Но убежать от реальности в желанные объятия Морфея не получалось. Казалось весь мир стал враждебным к нему одному, а бездна распахнула свои пустые глаза и изучающее вглядывалась в него.

Как именно убивали Ночные Скаты, тоже оставалось загадкой. Все погибшие лежали с широко распахнутыми глазами и застывшей маской непередаваемого ужаса на лице. Раны на теле отсутствовали. Да и как может ранить существо, свободно порхающее сквозь стены? Может, они просто забирали души, о наличии которых так любят спорить философы и богословы. Любили спорить.

 Он молился. Он никогда в жизни не молился, даже не знал, как это делается. Как большинство современных, придерживающихся взглядов агностицизма людей, он всегда снисходительно поглядывал на верующих. Даже креста не носил, хотя вроде был крещён, если верить умершей матери. А сейчас он молился, молился своими словами, так горячо и искренне, что, казалось, мог встать и свободно пойти по воде. Он ругал себя за прошлое неверие, жалел, что так поздно прозрел, просил, обращаясь сразу к Христу, Аллаху и Будде, вернуть его в сон, а значит дать возможность дожить до утра. Он обещал сразу же утром найти церковь и помолиться там уже как следует, он не помнил, стоит ли приносить в церкви жертву, но на всякий случай клялся сделать и это.

В первый же день трагедии все выжившие верующие закрылись в храмах и до ночи молились. Утром двери храмов так и не открылись.

Ему показалось, что его ноги что-то коснулось, очень хотелось отдёрнуть ногу, но пошёвелиться было ещё страшней. Ну почему когда ложился спать, он не укрылся одеялом с головой, он же с детства знал, что одеяло – самый верный щит от ночных страхов, знал, забыл, а теперь вспомнил. Что ж, сейчас этим щитом были собственные веки, главное не открывать их и всё будет хорошо. В детстве он многого боялся, боялся темноты, собак, старого шкафа, но всё это были мелочи, по сравнению с тем, что терзало его сейчас.

Интересно, что Ночные Скаты убивали только людей. Животные от их вторжения не страдали ни сколько. Может и правда время людей прошло?

Пульсирующий ужас заполнил всю его сущность, парализовал мышцы, мысли метались в перегруженном эмоциями мозгу, сталкивались, смешивались, по щекам лились слёзы, слёзы страха, жалости к себе, позднего раскаяния. Казалось, что страх окончательно уничтожил в нем способность мыслить, что вместе со слезами из тела ушли последние крохи разума. И тут страх прошёл. И стало спокойно и хорошо. Лёд, скручивающий внутренности, отступил, и на его место устремилось благодатное тепло. «Всё хорошо!» прозвучало мягкой мелодией в угасающем сознании. Всё хорошо. Страх ушёл. Вместе с жизнью. Утреннее солнце осветило комнату, отгоняя Ночных Скатов от его мёртвого тела.