Воспоминания под новый год

Вряд ли найдутся слова, которыми можно описать то состояние души, при котором испытываешь неодолимую потребность встречи с самым родным и близким человеком. Можно через запятую выписать весь орфографический словарь, но чувств, как и запахов к бумаге не приложишь.

Взять бы тёплые, пахнущие  парным молоком бабушкины руки в свои ладони. Прижаться к ним губами, спрятать своё лицо и тихо-тихо сидеть, замирая от нахлынувшей нежности до спазма в горле. Чтоб не вырвался слёзный всхлип, целовать шершавые ладони и сидеть молча…

Как описать неизбежное одиночество женщины, чей  любимый муж без вести пропал в годы войны, оставив трёх детишек без отцовской ласки? А материнскую боль, от потери маленькой доченьки Катеньки, которая сгорела от дифтерии, потому что в их деревне не было доктора, а в город  девочку везти было не на чем? И остались два сына-погодки. Опора и помошники. Ради них жила и выживала.

Сколько уже читано-перечитано о горькой судьбе русской женщины.  И когда  вкушаешь слово, то сопереживаешь душевно, потому что прочувствованно, потому что коснулось, потому что теребит по ночам думками и тоской. Не отпускает…
 

Сказать, что  её замуж не брали, было бы неправильно. Однажды пожалела бедолагу, приняв в свою семью, а он не побрезговал у одинокой бабы и пацанов забрать последние сбережения. И сплыл.  Не на чёрный день копила, хоть каждый день и был, как последний.  Для учёбы пацанам собирала по копеечке.  Мальчишки росли самостоятельно, понимали, что матери тяжело  крутиться одной, без поддержки. Труд тракториста не сахар, а ещё огород, куры с два десятка, корова… Держала корову не потому, что богатая такая, а чтобы сдать в колхоз и копеечку получить, мальчишек обуть-одеть, да новую тёлочку купить у того же колхоза.
А того, кто их обворовал, даже искать не стали.  Много в ту пору шаталось всякого народу без роду племени, разве за всеми уследишь. Но это как кому конечно...
Она же сглотнула комок несправедливости и жила дальше.

Не верила больше никому. Сама растила своих мальчишек. А они понятливые выросли, стоило ей только в глаза им с укоризной посмотреть, за какой-нибудь совершённый проступок, как краска стыда накрывала их волной, они из кожи вон лезли, старались любой работой загладить свои провинности.

Иногда ляжешь вечером, начнёшь перебирать перипетии  прожитого дня и не заметишь, как уже память перемахнула тебя через все события  в воспоминания. Да такое преподнесёт, что ворочаешься и никак не уснёшь,- то слёзы душат, то смех одолеет. А как смеяться, если супруг сопит рядом, да дети что-то во сне бормочут. Так и прячешь в подушку все свои нахлынувшие чувства. Если грустное, то поплачешь, повздыхаешь и водички глотнёшь. Да что толку, так и пролетит ночь  во вздохах ….

Но однажды вспомнилось очень неприятное, уложенное под пластами памяти глубоко-глубоко, но от которого до сих пор на душе тяжко. И как ни странно звучит, именно эта история однажды сблизила нас с бабушкой, мы подружились. И эти воспоминания имеют запах: до сих пор люблю как пахнет тёплая печка, дым из трубы зимой, валенки и, бегущая рысцой, лошадка...Так пахнет моё детство.
Только в детстве зима бывает сказочной. Только в детстве сказка пахнет ванилью и шоколадом, корицей и печёным яблоком....

Свою бабушку хорошо помню с пяти лет. Меня в ту пору с братом двоюродным отправили в деревню. Было это в канун нового года. Но бабушка не отмечала этого праздника, она признавала лишь Рождество. Вот и я с тех самых пор  люблю  этот праздник, жду сказку и верю в чудеса. Только под Рождество бывает сказочно красиво и благодатно. А сердцу трепетно от предчувствия чудесных и ярких перемен.
А красота то какая окружала нас...

Речка, что протекала рядом с домом, спала подо льдом, снег разворошишь и любуешься рыбьим мельтешением, как в аквариуме. Аж страшно становилось от такой близости и непредсказуемости.... А сугробы метель наметала по самые берега. Снег копной укрывал ивовые кустарники и мелкие деревца.
А рябинки в полисаднике стояли, как, в накидках горностаевых и под окнами смущённо рдели…
Птицы, как скаженные щебетали, прыгая с ветки на ветку, подмёрзнув, прятались под крышей дома. Солнышко переливалось в длинных сосульках, что гирляндой  свешивались по краю крыши. Мы снежками сбивали их, соревнуясь в меткости.
 
Бабушка, переживая за стёкла окон, прогоняла нас на улицу. Немного расчистив  лёд у реки,  катались с горки на салазках. Домой возвращались, - сосульки висели на одёжке, варежки казались пудовыми от намороженых сосулек, оторвать их было невозможно. Во время движения  льдинки забавно хрустели.  А когда вещички оттаивали, лужи стояли на половицах озёрами.

В один из зимних вечеров стояли мы все трое у крылечка, брат Коля снегом кидался в меня, я в него. Бабушка улыбалась. Вдруг открылась калитка, и зашли во двор соседки "Пискунихи" - мать с дочерью. Для меня они тогда уже были старухами.

Так вот. Подошли они к бабушке, и давай стегать её ветками. Уронили в снег. Коля -братишка мой двоюродный, растерялся, спрятался за крылечко, а я давай кричать, что приедет мой папа и оторвёт им головы. Или застрелит. Откуда такая жестокость у ребёнка проявилсь? Сама до сих пор гадаю.
Бабушка просила нас уйти, переживала, чтоб и нам не досталось. Слёзы меня душили от бессилия, от крика захлёбывалась, но кричала  изо всех своих детских сил, заступаясь за беззащитную бабушку. То ли детский крик возымел действие, то ли бабки утомились ветками махать, ушли старухи, не оглядываясь.
 
Сколько  раз спрашивала бабушку о причине прихода этих страшных женщин, но она всё больше отмалчивалась. Просила ради Христа, не говорить родителям,  ребята - мужчины  вспыльчивые,  боялась, чтоб сгоряча дров не наломали.

Уже много позже рассказала я папе эту историю, эх и жалел он, что не знал этого раньше.
Бабушка в ранней молодости батрачила на богатую родню Пискуновых, и при раскулачивании двор с домиком достался её семье, а не им.  Правда, домик  впоследствии папа с дядей сломали, а на его месте построили новый, крепенький такой. С красивыми ставенками, с высоким крылечком и печкой-голланкой. Но соседи  за всю жизнь так и не смогли простить ей такого подарка, да тут ещё что-то нелестное о соседях посмела сказать на правлении колхоза…
Те и не выдержали…

Но были и другие воспоминания - тёплые, душистые, пахнущие молоком и спелыми яблоками, выпеченным хлебом и вкуснейшей кухой, наваристой похлёбкой и грушевым компотом…
В этих воспоминаниях ночи тонули в серебрянном сиянии луны, небо блистало  яркими звёздами  и  падало низко-низко, можно было ладонью  достать до него. Весь мир лежал у моих ног, а вселенная смотрела, проникая в душу мечтами и желанием полёта.
И я летала, летала…

В трудные моменты жизни, когда загнанная в тупик событиями, для меня всё теряло смысл, моя бабушка входила в мои сны, тихонечко брала меня за руку и, приложив палец к губам:
-Тссс,- выводила меня из кошмарного сна, из жизненного хаоса, спасая и оберегая, как Ангел -Хранитель. И я спешила вслед за ней к Свету, с Надеждой и Любовью. С Верой в свои силы, в Справедливость, в Рождественское чудо... В сказку...
 


2012г.


Фото из интернета. Огромная благодарность автору за восхитительное совпадение материала.