Собачья жизнь

Собака была крупной, помесь московской сторожевой и афганца, хотя сама Собака об этом, конечно, не знала. Раньше она жила на дачном участке, днем сидела на цепи около будки, а ночью могла бегать вдоль забора по проволоке.  Лаяла она редко, поскольку хозяин  лупил ее, если она будила его ночью без явной причины. В дачном поселке было много других собак, но Собака сквозь щели забора видела всего двух псов, которые бегали без привязи. Других собак она слышала. Вечерами, когда темнело, собаки начинали перелаиваться, заявляя о себе и своих правах на территорию. Дольше и чаще других заявляли о себе мелкие шавки  визгливым противным лаем. Вначале Собака вливалась в этот хор, и ей нравилось лаять, потому что ее голос был громче других, он бухал как колокол. Но хозяин отучил ее, и она стала лаять  редко, лишь когда кто-нибудь долго шарашился около забора или стучал в калитку.
Потом она стала бесхозной и бездомной, случилось это так.  Как-то приехали новые люди и долго ходили по участку вместе с хозяином. Собака сначала смотрела на них, а потом  улеглась в тени забора. Люди уехали, а позже приехали вновь на большой машине и привезли много крупных вещей. Собака опять смотрела на них и стала ощущать смутное беспокойство.
- А собаку оставить? – спросил хозяин.
- На что она нам, у нас своя есть…
Хозяин подошел к Собаке и отцепил ее с привязи, потом за ошейник вывел с участка, и собака впервые оказалась на улице. Она растерялась, это было непривычно. Хозяин посмотрел на нее и сказал «Ну, извини, взять тебя некуда, бывай». Собака, конечно, не поняла, но вильнула хвостом, а хозяин сел в машину и поехал.  Собака была в панике. Она привыкла и к хозяину, и к своему месту на участке, а теперь разом всего лишилась. Она поначалу побежала за машиной,  скоро отстала, но бежала по следу, пока дорога не вышла на трассу, где было много других машин. Она выскочила на трассу, но тут же рядом раздался гул и скрежет, собака успела отскочить, но машина все же задела ее, хотя и не сильно. Из остановившейся машины высунулся человек и громко сердито кричал, Собака всем телом ощущала его злобу, и ей стало страшно, она потрусила обратно.
Она вернулась к участку, прошлась вдоль забора, но попасть внутрь не смогла, калитка была закрыта, а достаточно большой дыры в заборе не было. Она села около забора напротив своей будки и стала смотреть по сторонам. Улица была пуста. Потом услыхала, как новые люди вышли из дома, подбежала к калитке и дважды пролаяла. Калитка отворилась, выглянул мужчина, нахмурился и крикнул: «А ну, пошла!». Собака вновь ощутила злобу и немного отступила, а человек поднял камень и бросил в нее. Собака увернулась, но ей стало совсем тоскливо, она поняла, что на участок ее никогда не пустят. Она потрусила по улице вдоль заборов. За заборами были другие собаки и провожали ее недовольным лаем, особенно  злобились мелкие шавки. 
Собака дошла до конца улицы, здесь же заканчивался и дачный поселок, дальше был большой пустырь. Собака осмотрелась по сторонам, села, а потом легла, положив голову на лапы.  Так она пролежала довольно долго, пока не ощутила жажду, был август, и было жарко. Она опять села и стала нюхать воздух, надеясь  поймать запах воды. Воздух был сух.  Собака снова легла и пролежала довольно долго, но жажда вновь подняла ее. Она побежала по окраине поселка и скоро ощутила запах воды, вода была рядом, за забором. Сквозь щели забора она увидела корыто, наполненное водой. Пробежала вдоль забора и нашла  большую щель между досками внизу, пролезть не смогла и стала подкапывать землю. Пролезла, подошла к корыту, стала лакать.  Она еще лакала, когда услыхала   человеческий голос:
- Баба, смотри, собачка воду пьет. Можно ее погладить? – спрашивал мальчик.
Женщина  увидела собаку и всполошилась.
- Ах ты, скотина безрогая, откуда такая здоровенная взялась?
Женщина была напугана и агрессивна, Собака чувствовала это.  Женщина взяла метлу и двинулась на Собаку. Близко не подошла, остановилась и, размахивая метлой, кричала: «А ну, пошла, пошла вон!».  Собака оставила корыто и потрусила к дыре. Когда она вылезла наружу, женщина еще долго кричала ей вслед и колотила метлой по забору со своей стороны.  Собака потрусила дальше, и скоро снова оказалась  на краю поселка. Уже стемнело, собаки в поселке затеяли вечернюю перекличку.  Собака покрутилась поблизости, нашла подходящее место и залегла спать.
Проснулась на рассвете, потянулась и в первую очередь решила напиться из вчерашнего корыта. Но дыра была забита, а под доски подсунут большой камень, Собака поняла, что сюда ей путь тоже закрыт. Кроме жажды она ощутила и голод, прежний хозяин всегда кормил ее утром.  Собака внимательно нюхала воздух и вдруг ощутила запах пищи, пищи затхлой, старой, но пищи. И она потрусила на этот запах.  Пересекла пустырь, поднялась на холм и увидела город:  большие дома,  трубы,  железные вышки, провода. Запах затхлой пищи остался, но перемешался с запахом машин, людей,  железа и пыли. Собака бежала на запах пищи, и он становился все сильнее. Она приблизилась к окраине города, запах пищи главенствовал, скоро увидела, откуда он исходит.  Это были железные ящики и кучи мусора около них, но когда Собака приблизилась, на нее с громким лаем накинулась свора собак. Собака напугалась и бросилась прочь, но какая-то шавка успела укусить ее за ногу. Собака крутнулась, рыкнула и бросилась на обидчицу, все мелкие шавки с визгом кинулись врассыпную, на месте остался только крупный рыжий кобель с рваным ухом. Это был вожак стаи. Кобель стоял с поджатыми ушами и скалил зубы, Собака тоже стояла на месте. Так они простояли с минуту, потом Кобель на прямых ногах, все также оскаленный стал медленно приближаться к Собаке. Собака не уступила и осталась на месте, она понимала, что не слабее вожака, к тому же он был гладкошерстный, а у Собаки была длинная густая шерсть, в случае потасовки это была прекрасная защита.  Кобель перестал скалиться, приблизился,  примирительно расправил уши и опустил хвост. Собака  тоже  ослабила  стойку, они обнюхались, но, когда кобель попытался обнюхать  сзади, рывком развернулась и оскалилась. Кобель еще раз обнюхал ее морду, потом развернулся и потрусил к ящикам. Собака пошла следом.
В своре были в основном беспородные псы на низких кривых лапах, была одна болонка, вся в култуках спутанной шерсти, и один молодой бультерьер, правда, не чистый, с примесью таксы. Собаки растаскивали и разрывали пакеты, в которых  чувствовался запах пищи.  Собака тоже потянула и разорвала один пакет, в нем были кроме прочего мусора куски хлеба,  пластиковый  стакан из-под сметаны и обрезки сыра. Собака съела вначале сыр, потом вылизала стакан из-под сметаны и начала грызть хлеб.  Когда насытилась, отошла от ящиков и улеглась неподалеку от остальных собак. Свора грелась на утреннем солнце, Собаке же с ее длинной шерстью и так было тепло, она легла в тени.  К ящикам изредка подходили люди и кидали в кучу  очередные пакеты, кто-нибудь из своры подбегал и обнюхивал их. Если находил что-то съестное, рвал пакет, и тогда к нему еще подбегали два-три пса. Однажды с лаем и визгом возникла потасовка, видимо в пакете было что-то вкусное. В итоге вожак отогнал дерущихся и съел это вкусное сам. Собака не тронулась с места, она просто наблюдала.  Немного погодя подъехала машина и стала загружать  мусор из ящиков. Когда ящики опустели, водитель стал кричать, звать кого-то. Скоро пришел  человек  с лопатой и стал загружать в ящик растасканные собаками пакеты, при этом он ругался и часто оборачивался к собакам. Когда закончил, двинулся с лопатой на собак, от него тоже исходила злоба, но какая-то вялая. Свора снялась с места и, не спеша, удалилась. Собака осталась на месте, человек с лопатой взглянул на нее, Собака приподнялась на передние лапы, человек ругнулся, но заметив ошейник, не стал ее гнать, что-то сказал и пошел в дом. Человека мучила жажда.
Собака долго пробыла одна и ей стало скучно, она по запаху пошла следом за стаей. След вел сначала по улице, потом свернул вниз в замусоренный овраг, поднялся по склону, и тут Собака услыхала многоголосый лай. Она побежала на шум и увидела свою свору, собаки перелаивались с привязанными  за заборами хозяйскими псами. По голосу псы были крупными и остервенело кидались на заборы и звенели цепями, но достать чужаков, конечно не могли, а псы стаи умышлено дразнили их, развлекались.  Так стая прошлась вдоль улицы и потрусила дальше.  Собаки спустились к речке,  разлеглись на траве и песке, и остались здесь до конца дня.  Собака тоже залегла в тени кустов, но не в куче, а поодаль, сама по себе. В послеобеденное время в самую жару собака зашла в воду по самую морду, даже проплыла немного, когда ее снесло течением, потом, не отряхиваясь, опять залегла в кустах.
 Когда стало вечереть,  стая снялась с места и вернулась к мусорным бакам, Собака пошла за стаей. В баках опять было много пакетов, псы запрыгивали внутрь, вытаскивали пакеты, где чувствовали пищу, разрывали их, добывали съестное. Изредка подходили люди с  пакетами и бросали их в баки, собаки запрыгивали следом. Подошел мужчина, забросил в ящик свой черный пакет и тут заметил Собаку.
- Ишь ты, какая шкура богатая, - сказал человек. – Откуда ты, псина?
Человек обращался к Собаке, Собака чуть вильнула хвостом. Человек протянул руку, потом похлопал рукой по ноге – Иди сюда… ко мне! Собака поняла, что человек зовет ее, но что-то в нем ее настораживало, она опять чуть вильнула хвостом, но осталась на месте. Тогда человек сам пошел к ней, медленно, с протянутой  рукой – «Хорошая, хорошая,» - говорил он.  Когда приблизился на пару шагов, Собака отбежала, человек и привлекал ее и пугал одновременно, в нем не было злобы, было что-то другое. Это другое смутно настораживало ее. Человек еще попытался приблизиться, «Да не боись ты, не боись.» - успокаивал человек, но Собака вновь отбежала. Человек ругнулся и повернул к подъезду.
На ночь собаки залегли в углу двора, где росла трава и валялись какие-то тряпки. Собаки легли кучно, грелись друг о друга, Собака легла поодаль, ей не было холодно.
Следующим утром, когда собаки полезли в ящики за едой, вновь появился тот человек, он принес и бросил пакет, заметил Собаку. «А, теперь ты наша, общественная», - сказал человек и ушел в дом. Немного погодя вернулся, принес пластиковый контейнер с какой-то едой и вновь поманил Собаку. Собака поняла, даже вильнула хвостом, но приблизиться побоялась, вместо нее подбежали сразу двое псов из стаи, но человек отогнал их, поставил контейнер на землю в сторону Собаки и отошел. Псы снова кинулись к еде, но теперь их опередила Собака, зарычала, вздыбила шерсть, псы отступили.  В контейнере было пюре и немножко кусочков мяса, Собака съела все, человек стоял поодаль и смотрел, когда съела, посмотрела на человека и повиляла хвостом.  «Ну, и ладненько», - сказал человек и ушел.  Собака проводила его взглядом, вчерашнего беспокойства она не ощущала.
День  прошел как и вчерашний, человек с лопатой отогнал псов и ушел утолять жажду, стая  покинула двор, но на этот раз  пошла не в сторону оврага, а в противоположную.  Там стая  столкнулась  с другими собаками,  собаки жили здесь поблизости, это была их территория.  Хозяева встретили  гостей сначала лаем, потом вперед выдвинулись самые крупные псы, вздыбили шерсть, оскалились,  зарычали. Но до драки дело не дошло, рыжий вожак  присел на задние лапы, зевнул, к нему приблизился местный вожак, они обнюхались, после чего рыжий развернулся и потрусил обратно, стая последовала за ним. Отбежав на сотню шагов,  вожак задрал лапу и помочился на столбик низкой изгороди, то же сделали и другие кобели стаи. Так стая показала границу, до которой  теперь имела право приближаться.  После этого стая снова направилась к реке. 
Утром человек опять принес еду Собаке, помахал прозрачным мешочком, в котором что-то лежало, протянул Собаке. Собака повиляла хвостом, но близко не подошла. Тогда человек присел, также протягивая пакет, потом раскрыл пакет, и Собака ощутила запах сырого мяса. Она никогда не ела сырого мяса, но он поманил ее памятью предков, она даже взвизгнула, потом прыжком подскочила к человеку и попыталась выхватить пакет, но тот быстро поднялся и вскинул руку с пакетом вверх. Собака опешила, она  не ожидала такого, повернулась и потрусила обратно, в это время прямо перед ней упал пакет и обрезки мяса разлетелись по земле. К мясу бросились другие псы, но Собака рыкнула на них и стала быстро хватать и проглатывать мясо.  Когда она закончила и обернулась, человека поблизости не было. А человек в это время открывал гараж и рассуждал сам с собой: «Ишь ты, не простая собаченция, с норовом. Но ничего, привыкнет».   
Теперь человек приносил Собаке еду каждое утро, всякую разную, иногда просто кусок хлеба, но Собака была благодарна и за это, она стала привыкать к человеку.  Увидев его, она помахивала хвостом,  шла в его сторону, хотя близко не подходила, ждала. Человек бросал ей еду, что-то говорил и уходил.  Однажды он задержался, подождал, пока Собака съела подачку, потом стал приближаться, держа вытянутую руку ладонью вниз в ее сторону. Собака занервничала, она понимала, что человек хочет прикоснуться к ней, но это мог сделать только хозяин, а хозяином она его пока не признала. Человек приближался, Собака отбежала.  «Вот скотина!» - сказал со злостью человек, повернулся и пошел прочь, Собака потрусила следом, держась шагах в пяти, человек не оглядывался. Они пришли к железным гаражам, человек стал открывать гаражную дверь и в это время  заметил Собаку.  Он замер на время, потом усмехнулся: «Ишь ты, совестливая. Ну, и чего притащилась?»  Собака повиляла хвостом, ей и вправду было стыдно, она хотела хоть чем-то загладить свое недоверие к человеку, который кормил ее по утрам. «Ну, ну, - сказал человек, - не к спеху, время терпит». Он открыл гараж и немного погодя выехал на машине, вышел, закрыл гараж, подмигнул Собаке и уехал. После этого Собака стала провожать человека до гаража, если человек не уходил слишком быстро.   
Время шло, наступила осень, жизнь стаи шла своим чередом, но начались перемены. Теперь стая не ходила к реке, там нечего было делать. Собаки дольше ворошили мусор в поисках пищи, а спать уходили на железные колодезные люки, которые были теплыми. Еще по утрам к бакам стал приходить человек,  он приходил затемно, и никогда ничего не приносил, чтобы бросить в бак, наоборот, как и собаки искал пищу. Копаясь в пакетах, часто оглядывался, брал только хлеб, быстро уходил. От него очень дурно пахло. Собаки с ним не ссорились, это был человек – хозяин для всех собак. Когда он проверял бак, собаки рылись в соседних, если он переходил, собаки уступали. Но однажды человек достал из бака целую палку твердой засохшей плесневелой колбасы. Он начал вытирать колбасу о свою одежду, потом стал скоблить крышкой консервной банки, счищая плесень. Он что-то говорил, посмеивался, он радовался.  И в этот момент к нему подскочил вожак, выхватил колбасу, и, отбежав на десяток шагов, начал грызть ее. К вожаку подбежали две шавки в надежде урвать кусочек, но вожак рыком отогнал их. А человек сел, прислонившись спиной к баку, и заскулил: «Дожил, уже и не человек, такие же бездомные собаки обижают. Так колбаски хотелось, уж не помню, когда и пробовал, жизнь хуже собачьей…». И тогда Собака кинулась на вожака, опрокинула его, схватила остатки колбасы и подбежала к человеку.  Очухавшись, вожак кинулся на Собаку, но Собака поджала уши, оскалилась, она была готова драться. Стая притихла, вожак с рычаньем отступил, человек испугался, он еще ничего не понял.  Собака подняла колбасу и положила к ногам человека.  Человек не верил: «Это мне? Правда?», а поскольку Собака отступила, нагнулся,  поднял и начал грызть с  надкушенной стороны. Потом сказал с набитым ртом: «Ты хорошая собачка, ты – настоящий человек, спасибо тебе… Пойду я… Спасибо тебе».  Уходил он спиной вперед, шагов двадцать, и потом еще несколько раз оглядывался и все говорил « Спасибо тебе, собачка».  Но после этого случая  около баков больше не появлялся.
А Собака почти покинула стаю. Она  еще  приходила к бакам по утрам, иногда рылась в пакетах, но пищу брала только свежую. Спала она около гаража человека, который кормил ее, между его и соседним гаражом. Там был промежуток, в котором росла трава и валялись старые тряпки, здесь было тепло, мягко и безопасно.  Заметив это, человек стал приносить еду к гаражу и даже принес специальную миску. Однажды человек, как обычно принес пакет с едой, но в миску не выложил, бросил рядом с гаражной дверью, стал открывать гараж. Распахнутая гаражная дверь разодрала пакет, но человек и на это не обратил внимания, он был чем-то озабочен, встревожен. Тогда Собака сама подошла  и ткнулась носом в его ногу. Человек вздрогнул, потом погладил Собаку по голове: «А это ты… дела понимаешь, проблемы, - вздохнул. – А я и завтрак твой раздавил, ты уж извини… ну, ничего, глядишь, жизнь и наладится…».  Прежде чем закрыть гараж, он совком собрал размазанные макароны и положил около миски, в которую раньше клал еду, сказал: «Может, выберешь чего, ты уж извини…». Человек был встревожен, ему было плохо, от него слищком сильно пахло табаком и еще страхом. Собака захотела приободрить его, она опять ткнулась носом в его ногу, ободряюще тявкнула, а потом   встала на задние лапы и лизнула человека в лицо. «Ты гляди, - удивился человек, - а такая недотрога была. Привыкла что ли?  Или чуешь? Телепатка что ли? … А ничего, глядишь и обойдется».   Собака почувствовала, что человек приободрился, и снова  пролаяла.  Человек еще раз погладил ее и уехал.
Человека не было несколько дней, он не выходил с мусором к бакам и не открывал гараж. Собака вернулась в стаю, хотя ночевала на прежнем месте. В эти дни у болонки началась течка, все псы крутились вокруг нее, грызлись между собой, а она  лаяла на них и кидалась кусаться. Первым ее оседлал вожак, но он был намного выше  ростом, и когда они склещились, а потом развернулись,  задние ноги болонки повисли, не доставали до земли, она  скулила от боли.  Их заметили мальчишки и стали кидать камни, кобель потащил сучку за собой, она пыталась перебирать передними ногами, но не могла назад и просто волочилась и визжала. Когда расцепились, сучонка начала вылизывать больное место. Потом, огрызаясь и лая на кобелей, побежала,  стая подалась за ней, остались только Собака и еще одна сука, дворняга с признаками лайки.
Свадьба длилась пять дней, на запах течной суки пришли и чужие кобели, собак во дворе стало вдвое больше, и днем и  ночью слышались лай, визг и грызня. Однажды ночью Собака услыхала выстрел и визг множества псов. Утром, придя  к мусорным бакам, увидела неподалеку  мертвого кобеля. Она обнюхала его, это был кобель из их стаи, у него была покусана морда и маленькая дырка в голове. Кроме того, на земле было множество кровяных следов разных псов, но поблизости собак не было, выстрел далеко отогнал их. Когда приехала машина за мусором, человек с лопатой забросил мертвого пса в мусорный бак. Позже, по окончании свадьбы, стая постепенно собралась на старом месте, псов стало меньше.  Измученная болонка не могла запрыгнуть на  баки, чтобы вытащить пакет, поэтому подбирала остатки за другими собаками.   
Потом появился человек, кормивший Собаку. Он приехал ночью, быстро поставил машину в гараж и ушел. Собака поднялась с лежки, стояла в своем проеме, но человек не заметил ее, уходя, он оставил запах усталости и победной возбужденности.
Человек появился поздним утром, когда Собака уже вернулась от мусорных баков. Он принес большой пакет и высыпал еду в миску, сам сел около гаража на землю, поманил к себе Собаку. Она подошла и сразу ощутила запах перегара и от человека, и от еды.  Этот запах был неприятен, но Собака подошла и села рядом с человеком.  Человек потрепал ее по загривку, сказал «Ну, как дела, псина, ждала меня?  Да ладно, не вороти морду, дядя Витя сегодня поддамши, так на то причина, серьезное дело закончил. Устал.  Имею полное право немножко расслабиться».  Человек продолжал говорить, но Собака, не понимая его слов, чувствовала, человек доволен, ему хорошо, и его довольство передавалось и ей. И еще она вдруг поняла, что с этого момента признала в нем Хозяина, потому что позволяет касаться себя и даже терпит от него неприятный запах.  А он продолжал говорить, не мог не говорить, со словами он выплескивал из себя недавнюю тревогу.
- Вот такие дела, собаченция, - Хозяин сидел на земле, подвернув под себя ногу, руку держал на загривке Собаки, почесывал за ухом - все нормалек, правильно я решил, не уступать этим малолетним хмырям. Рэкетеры! Шалупонь недоделанная! А такие крутые наехали. Стрелку забили, авторитета нагнали, куда там! Но мы тоже не пальцем деланные. Правильно решил, что армейских друзей собрал, пришлось, правда, поездить, пока собрал. Армейская дружба она на всю жизнь, никогда ребята не откажут. А на стрелке смехота одна, с битами вышли, один с травматикой, а как ружейный обрез увидели, сразу присели. Разговоры затеяли, менты у них вроде на прикорме. Но уже примирительно. А Сергуня  взял да и пальнул из обреза, он сроду лихой был, первогодком с дембелями дрался.  Не по людям, а так, около уха одного крайнего. Ох, и смехота была, этот крайний упал, двое бежать бросились, только пахан ихний остался, видать, урка тертый, набычился так и стволом травматики  по нам водит.  А Серега спокойненько  подошел и обрезом в живот ему, и руку левую протягивает: «дай-ка твой пистолетик».  Отдал, только сказал, что пистолетик этот легальный, и номер машины нашей он тоже не забудет, и кенты у него деловые есть, не эти малолетки. Пришлось воспитательную работу провести, в общем, попинали его хорошенько и руку сломали, чтобы понапрасну этой рученькой не махал. И ребят его тоже попинали, чтобы умнее были. Так что теперь никаких дополнительных расходов на моей шиномонтажке не будет.  А напоследок на ихнем джипе, одно колесо прострелили, а остальные просто спустили, пусть ручками поработают. А я еще и плату с них взял, за ту работу, что они тогда не оплатили. Отдали. Без возражений. А я только за работу и взял, даже сдачу отсчитал и вернул. Нам чужого не надо.  Вот такие дела, собаченция. Так что живем. Теперь дядю Витю будут помнить…и уважать.
На следующее утро Хозяин принес еду, погладил Собаку, что-то сказал ей одобрительное, затем выгнал машину и уехал. Жизнь вернулась на прежнюю колею, но теперь у Собаки был Хозяин. Собака видела его редко, только утром, когда он уезжал, и вечером, когда возвращался. Она радовалась этим редким встречам, но радость выражала ненавязчиво, в отличие от других собак, которые визжат, суетятся, вокруг хозяина, и буквально готовы выпрыгнуть из собственной шкуры. Она улыбалась, виляла хвостом, иногда взлаивала и провожала хозяина до подъезда.  В остальное время  она ходила со стаей или, если была плохая погода, отлеживалась в своем закутке.
Время шло, минуло бабье лето, все чаше моросил дождь,  деревья оголились, и на черных ветках висели капли. Потом эти капли стали поутру замерзать, и однажды дождь сменился снегом.  Стая, утром  проверив  мусорные баки, возвращалась  на теплые люки, собаки сбивались в плотную кучу и покидали нагретое место только по важным причинам, если во двор забредала чужая собака, или появлялась кошка. В день первого снега Хозяин задержался поутру. Он выкатил машину, но не уехал, а начал менять колеса, снимал и менял на другие, при этом сильно торопился и говорил Собаке:
- Вот дела, понимаешь, сейчас самая работа на шиномонтажке, а я сам не готов, теряю клиентов…
Собака поняла его торопливость, его ждали другие люди, а он зачем-то менял колеса. Она дважды пролаяла, приободряя его. Закончив с колесами, Хозяин обошел вокруг машины, попинал одно колесо, которое явно просело, сказал: «Ладно, до места дотянет», но Собака, вдруг, увидела, что  на повороте  машина Хозяина наклоняется, скребет металлом по асфальту и сталкивается с другой машиной. Этого еще не случилось, но Собака увидела это, она залаяла, и даже слегка ухватила Хозяина за штанину, когда он открыл дверцу, чтобы сесть в машину. Хозяин удивился, а Собака, продолжая лаять, трогала лапой просевшее колесо, которое ободом уже почти касалось земли. Хозяин вновь подошел к колесу, сказал «а ведь ты права, поспешишь – еще больше опоздаешь». Он наклонился, прислонился ухом к колесу «вроде не шипит», достал насос и стал качать. Закончив, погладил Собаку: «Ну, ты уникум, просто эксперт-диагност, спасибо. Правильно подсказала, с меня причитается».  В этот день, уже поздним вечером, Хозяин принес Собаке кусок колбасы.
Снег шел почти каждый день, и еще заметно холодало, вначале мокрый и липкий он стал сухим и колючим, и по утрам сильно скрипел под ногами людей. Хозяин возвращался поздно, уже потемну, от него исходил запах усталости и довольства, у него было много клиентов. Это длилось с неделю, потом он стал приезжать раньше, а однажды вернулся совсем рано.  Поставил машину в гараж, но гараж оставил открытым, что-то делал  там.  Вышел со складным стулом, сел, подманил Собаку. Она подошла и села рядом. Хозяин гладил ее, почесывал за ухом, что-то говорил.  Собака ощущала покой и довольство.  Потом он запустил пальцы глубоко в ее шерсть, сказал «а славная у тебя шкура, и подшерсток густой, шикарная шуба будет». И тут Собаку обуял ужас, она увидела, как человек надевает на себя ее шкуру, а она совсем голая, ободранная. Она задрожала всем телом, ей хотелось бежать, но было поздно, она признала в человеке Хозяина и обязана подчиниться. Хозяин отдернул руку, сказал «точно телепатка», потом заговорил успокоительно «извини, это так, просто мыслишка, извини», он гладил ее, успокаивал и рукой, и голосом.  Собака притихла, промелькнувший ужас  отступил, ослабел и исчез, как противный запах, унесенный свежим порывом ветра.  Через минуту она почти забыла о нем.  А Хозяин продолжал сидеть, держал руку на загривке Собаки и молчал. Он думал, и Собака видела, о чем он думал.  По летнему полю бежал Хозяин, совсем еще мальчик, а рядом с ним с радостным лаем  прыгал пес. И мальчик, и пес были переполнены ликованием жизни. Это было очень давно.
Зима вступила в свои права, было холодно, особенно по утрам на рассвете, хотя холод не слишком донимал Собаку, у нее была густая теплая шерсть и она была сыта. Псы из стаи, по утрам приходя к мусорным бакам, тряслись мелкой дрожью, а после еды грелись, гоняясь за машинами в проулке. Ночью Собака сворачивалась клубком, и если было уж слишком холодно, прикрывала нос своим роскошным хвостом.
Однажды Собака очнулась глубокой ночью от человеческих голосов, людей было трое и переговаривались они тихо. Один голос был знаком, и Собака задремала снова, но очнулась от железного скрежета.  Она поднялась и даже тихонько зарычала, но опять услыхала знакомый голос и успокоилась. А голос произнес: «Вот пахан-падла, весь бензин слил…».  «И че теперь, - это чужой голос, - зря что ли вскрывали? Может, у соседа разживемся?»  «А как? – вопрос, - Да также, здесь, все гаражи одинаковые – ответ». Опять скрежет металла, а потом досадный смех: «Вот так вскрыли, пустой…».  А потом заскрежетала дверь гаража Хозяина. Если бы Собака сначала залаяла, а потом выскочила, возможно, все бы обошлось, но первый хозяин отучил ее лаять, поэтому Собака выскочила молча и, уже толкая лапами взломщика, рыкнула    и пролаяла.  Двое побежали, а один, это был как раз знакомый парень,  остался на месте, завизжал и обгадился. Он не мог убежать, его рука была зажата дверью гаража, он лежал на боку, подвывал и испуганно шептал: «пошла, пошла…».  Собака стояла над ним и тихонько рычала, что делать дальше, она не знала, она даже жалела парня, потому что чувствовала, ему больно.  Постепенно  воришка осмелел, он уже не шептал, а с гневом гнал Собаку, а потом закричал: «Вы че, козлы поганые, да она не кусается. Руку, руку мне зажало. Да гоните ее суку!»   Убежавшие вернулись, хотя держались на расстоянии, в руках у них были железные палки. Они стали криками гнать Собаку и бросать в нее куски слежавшегося снега.  Собака легко увертывалась, изредка взлаивала, и оставалась на месте. А лежащий уже вопил вовсю и даже пытался пнуть Собаку.  Его друзья осмелели и стали приближаться, размахивая железными палками.  От первой палки, нацеленной ей в голову, Собака увернулась, но в это время второй ударил ее по спине. Собака взвизгнула от боли и хотела броситься на обидчика, но поняла, что задние ноги ее не слушаются, у нее был сломал хребет. Собака потянулась, чтобы зубами ухватить ногу врага,  и даже достала его зубами, но на нее обрушился  еще удар железа,  и еще, и еще, по спине, по ребрам, по голове. Собака перестала чувствовать, и слышать, и видеть. А парни озверело били ее обмякшее тело ломиком и монтажкой,  пока их товарищ не завопил: «Да бросьте ее! Руку! Руку мне отожмите!»    Освободив  подельника, взломщики еще пару раз ударили Собаку, а освобожденный пнул ее и сказал: «Сдохла скотина. Только весь кайф обломала». «И в штаны тебе насрала, - добавил подельник, - гы-гы-гы».
Воры ушли. Собака лежала на  истоптанном снегу с неестественно вывернутыми задними ногами. У нее был выбит левый глаз, и из этой раны текла кровь.  Другие удары хотя и сломали ей кости, но от внешних кровоподтеков защитила густая шерсть, кровь от ран уходила внутрь тела.  Жизнь уходила, но еще держалась в избитом, переломанном теле Собаки. 
Когда Собака очнулась, было светло.  Поблизости были люди, много людей, среди них был и Хозяин. Услыхав его, Собака тихонько заскулила, ей было плохо, вся передняя часть ее тела была сплошная боль, а задней она не чувствовала. Ей хотелось пить, и она начала слизывать снег.   Хозяин наклонился над ней, коснулся ее головы, сказал «я сейчас». Скоро  принес воды, вылил в ее миску и поднес к морде Собаки, помог, приподнял голову, чтобы она могла пить. Собака жадно лакала воду, вода была теплой. Напившись, Собака опустила голову прямо в миску, Хозяин убрал миску.  Собачья морда лежала на передних лапах, Собака ощутила  облегчение. Через минуту она даже попыталась приподняться на передних лапах, но тут же уронила голову обратно. Тихонько заскулила, Хозяин присел рядом, гладил по голове, что-то говорил тихо и ласково, из правого целого глаза Собаки потекла слеза. А люди вокруг беспрерывно говорили.
- Николаич, а ведь это она спасла твой гараж. Видишь, дверка снизу отогнута… О! да тут и кровь примерзла. Видать, прищемило ворюгу…
- А у нас в деревне, как поймают, кто кур воровал, два раза подкинут, а раз поймают – и все, был вор и нету, потихоньку загнется от почек, и все тихо-мирно, никакого следствия…
- Знать бы кто…
- Да и так понятно, не в первый раз, правда, раньше он только собственный, то исть папашкин гараж ковырял. А тут гляди, разошелся…
- Вы кого-то подозреваете? – это спросил человек в форме с блокнотом в руках.
- Да никого я не подозреваю, так просто…
- Есть тут у нас любитель покататься, – сказал Хозяин, - права получил и в первый же день лишился. В нетрезвом виде с друзьями поехал кататься, обмыл права, так сказать. Отец после этого ключ от гаража ему не давал, да сам часто в рейсах по неделе – дальнобойщик. А сынуля в это время дважды собственный гараж вскрывал. Да участковый знает его…
- Николаич, а я по телеку видел, как в Америке один хозяин своей собаке к заду колесики приделал, у нее тоже задние ноги не работали, под машину попала. И ничего, живет на одних передних… Может и тебе тоже…
Постепенно разговоры затихли, люди ушли, Хозяин остался.  Он сначала оттащил Собаку от гаражных ворот, потом из закутка вытащил старый войлок, отряхнул его и подложил под Собаку. Собака понимала его заботу, и когда он трогал и перетаскивал ее, старалась терпеть, хотя ей было больно, она лишь тихо поскуливала. Присел рядом на корточки, осторожно погладил Собаку и сказал:
- Ты меня прости, но никакие колесики тут не помогут, не жилец ты уже, то есть не жилица. Вон как все обернулось, сильно досталось тебе. А этого хмыренка я накажу, спешить не буду, а что-нибудь придумаю и накажу... Не за гараж, за тебя…
Собака понимала, но жажды мести в ней не было, тогда, ночью, когда она тянулась зубами к ноге  обидчика, это было в последний раз, а сейчас ей было все равно. Она понимала, что умирает, ей даже хотелось скорее умереть, чтобы ушла эта бесконечная боль в передней части ее тела.
- И еще, - сказал Хозяин, - я хочу шкуру у тебя попросить, не обижайся. Все мы когда-нибудь умрем, дело не в этом, дело в том, что после нас останется. И как долго нас будут помнить. Понимаешь? Согласна?
- Собака поняла, и она была согласна, через силу повернула голову и носом ткнулась в руку Хозяина.
- Хочешь мяса, напоследок, сырого? – спросил Хозяин.
Собака не хотела, но в благодарность опять ткнулась носом в его руку. Хозяин же решил, что хочет, и через некоторое время принес кусок пахучего оттаявшего мяса. Собака понюхала мясо, даже лизнула, но есть не стала, она не хотела есть, тем более любое движение усиливало в ней боль.
Хозяин выгнал машину, открыл багажник, что-то подстелил, поднял Собаку и уложил на подстилку. Собака терпела, но когда он закрыл багажник, и она оказалась в темноте, завыла. Багажник тут же открылся, Хозяин сказал «извини», осторожно приподнял Собаку и вначале уложил на снег, а потом на заднее сиденье машины на ту же подстилку. Собака в длину занимала все сиденье.
Пока ехали по асфальту, Собака даже задремала, а затем очнулась от толчка и заскулила. Хозяин опять сказал «извини» и поехал медленно. Теперь они ехали по лесу, Собака видела заснеженные деревья. Потом Собака ощутила запах фекалий, своих, она обгадилась, это произошло помимо ее воли. Ей стало стыдно, и она завыла от тоски и беспомощности. Хозяин оглянулся, потом остановил  машину, увидел, в чем дело, скривил нос, но сказал: «Это ничего, я понимаю. Да мы уже почти и приехали».
Машина стояла на поляне около большой развесистой сосны. Хозяин вытащил Собаку и осторожно уложил на хвою под сосной, снега под сосной почти не было. Потом вытащил подстилку, скомкал и отбросил в сторону. Собака лежала на боку, хозяин сидел рядом и курил, дым от сигареты поднимался вверх и быстро таял. Собаке захотелось лечь прямо и положить голову на лапы, она завозилась, но не смогла сама и заскулила. Хозяин повернулся к ней, она мысленно попросила помочь, и он понял, сделал так, как она хотела. Потом закурил вторую сигарету.
- Это быстро, и это не больно, - говорил Хозяин, - а потом полный покой, вообще ничего, и никакой боли. Понимаешь?
Собака понимала, и хотя была не согласна с Хозяином, потому что сейчас знала больше его, она знала будущее, возражать не стала, да и незачем. Хозяин отбросил сигарету, попытался встать, но помедлил, сказал: « Ты простишь меня?». Собака закрыла живой глаз.
Негромко хлопнула малокалиберка, Собака дернулась, по ее телу до перелома прокатилась дрожь и Собака умерла. Хозяин опять сел на землю и закурил третью сигарету. Душа Собаки отделилась от тела и поплыла вверх, но зацепилась в ветках  сосны, под которой лежало ее тело и сидел Хозяин. Она стала высвобождаться, а потом решила посмотреть, что же будет дальше, спешить ей было некуда, бояться тоже, она честно прожила последнюю жизнь и следующая жизнь не могла быть хуже. Она примерно представляла, что будет с ее телом дальше, но все же решила посмотреть.
Сначала Хозяин нарвал большой пучок травы и травой, а также снегом стал чистить шерсть на задних загаженных лапах Собаки. Затем вытащил веревку, привязал задние лапы, каждую в отдельности, и подвесил тело Собаки на суку, между лапами вставил палку, чтобы пошире их раздвинуть, так легче было работать. Вытащил большой охотничий нож, проверил остроту лезвия и принялся снимать  шкуру. По окружности надрезал кожу на задних лапах чуть ниже веревки, взрезал кожу вниз к паху и, натягивая стал отдирать шкуру. После паха чулком потянул шкуру вниз до передних лап, изредка подрезая ножом, если шкура не отрывалась. Когда шкура опустилась к ребрам и ниже, обнажились синие вспухшие гематомы – следы ударов, некоторые лопнули, и из них потекла загустевшая, уже коричневая кровь.  Хозяин приостановил работу, сказал: «Да, досталось тебе бедолаге», потом снегом стал счищать кровь. Использованный снег отбрасывал в сторону, и скоро рядом с сосной  белый снег окрасился бурыми пятнами.  Когда Хозяин захотел кольцом подрезать шкуру на передних лапах, Душа поняла, что на ее ободранном теле останутся чулки на передних лапах и кожа на голове, Ей это не понравилось, и она попросила Хозяина ободрать всю шкуру, и на лапах, и на голове тоже. Хозяин оставил работу, посмотрел вверх, потом сел и закурил. В это время пролетавшая мимо сорока заметила бурый снег, а потом и полуободранное тело Собаки, круто развернулась, села на ветку соседнего дерева и затрещала на весь лес. Она трещала не меньше минуты, при этом то наклонялась вниз, то выпрямлялась, поворачивала голову боком, чтобы лучше разглядеть тушу, потом, не переставая трещать, улетела.
Хозяин продолжил работу, и сделал, как просила Душа Собаки, снял всю шкуру, вместе с когтями передних лап и ушами на голове, расстелил шкуру на снегу, еще раз почистил травой и снегом, а потом свернул в рулон. Закончив,  опять закурил. В это время прилетела  стайка сорок, штук пять или больше. Они  расселись на ветках  и затеяли трескотню, при этом  перелетали с ветки на ветку поближе к туше. Затем появились две вороны, они тоже уселись на ветки, но каркали редко. Хозяин, затоптав в снегу окурок, открыл багажник, вытащил лопату,  ковырнул землю. Земля под снегом промерзла не глубоко. Стал копать яму. Душа поняла, что он задумал, и не одобрила, в погребении не было смысла, пусть уж лучше насытятся птицы, а их становилось все больше. Она подсказала об этом Хозяину, он перестал копать и поднял голову вверх, что-то произнес, Душа расслышала «чертовщина какая-то».  Он убрал лопату, снял тушу с дерева, отвязал веревку и положил тушу в центре поляны. Птицы горланили вовсю, и сороки, и вороны. Человек постоял некоторое время, глядя на ободранный труп собаки, напоследок сказал «ну, как хочешь», сел в машину и поехал.
Первыми к туше спустились вороны, они стали клевать брюшину, добираясь к печени. Потом спустились сороки, но вороны отгоняли их, потому сороки стали клевать пропитанный кровью снег, или, улучив момент, подскакивали к туше, отрывали кусочек и отлетали на пару шагов. Душа посмотрела на птичий пир, подумала, что ее крупного тела хватит всем птицам, и не на один день,  успокоилась этой мыслью и полетела вслед за машиной, проследить за судьбой шкуры.
Хозяин приехал на дачный участок. Здесь он вначале перебрал кучу досок и из выбранных сколотил большой щит. Потом вытащил шкуру, взрезал ее по брюшине и гвоздями растянул на щите. Душа Собаки даже удивилась, как велика ее шкура.  Щит прислонил к забору в дальнем углу участка, и как только отошел, к шкуре подлетела синица и принялась склевывать кусочки мяса и подкожного сала. Но щит стоял очень круто и пичуга скатывалась вниз.  Хозяин, обернувшись, заметил, вернулся и поставил щит положе.  Через пять минут на щите уже сидело несколько синиц, а потом прилетела сорока. Она вначале села на забор и по привычке затеяла трескотню, потом спрыгнула на шкуру и разогнала синиц. Душа Собаки даже удивилась, как много и долго можно питаться ее телом, даже шкурой. Она поняла, что хозяин специально выставил шкуру, чтобы птицы склевали с нее все лишнее, после этого шкуру можно выделать.
Душа собралась лететь вверх, чтобы обрести  следующую телесную оболочку, но потом раздумала. Ее теперешняя бестелесная жизнь была не так уж плоха, она могла  свободно перемещаться, наблюдать, ей не надо беспокоиться о еде и о месте для ночлега. И это право у нее до тех пор, пока ее здесь помнят. А поскольку она прожила честную жизнь, каждое воспоминание о ней будет ее согревать. Это если ты жил скверно, то и поминать тебя будут также и радоваться твоей смерти, от таких поминаний душу корежит, и длиться это  до самого беспамятства. Дольше других мучаются души больших злодеев, их долго помнят, и в каждом поминании  заслуженная  ненависть, и каждый раз душа злодея корчится и сама испытывает те страх и мучения, которые причинила при жизни своим жертвам. А от Собаки останется большая теплая шкура, и прослужит она долго,  Хозяин неплохой человек, и,  надевая ее шкуру, будет вспоминать о Собаке.  Так что до следующей  жизни можно переждать. Душа была счастлива.

Ноябрь-декабрь 2012