Вагончик со счастьем

Вот если кто-то скажет, что сидеть на лавочке спиною к солнцу, слыша позади себя натруженное журчание ручья через срезанные бобрами ветки, под шелестящими на лёгком ветру кронами ив, не есть счастье для постаревшего кабальеро, тот очень ошибается. Ибо я так сижу на лавочке всегда летом, если отпускают дела.
Парк общий, так что соседом или соседкой по сидению может оказаться кто угодно. Чаще всего это женщины, чья молодость пришлась на подвиги Чкалова. Бывает и молодая поросль, не упускающая из ушей таблеток-наушников, от чего совершенно не знающая подлинной жизни. Этих, в отличии от первых, мне не жалко – пусть сами свои шишки зарабатывают, как я их сам когда-то получал.
Гораздо реже случаются мужчины. Как правило, с колясками, и, как правило, угрюмые и болезненно трезвые, от осознания ответственности.
Но мне на этот раз попался старик простой такой стариковской наружности, без коляски с ребёнком и даже без палочки.
Я сразу отложил книжку, ибо знаю точно, что эдакий дед, заметив седину в моих висках, обязательно пристанет с разговором. Так и вышло.
- А погодка-то как разгулялась, - произнёс дед дежурную фразу всех дедов, которым уже случилось за семьдесят, старуха померла, а потрещать хочется.
- И не говорите, - подбодрил его я, так как остановить всё равно не был в состоянии. Тут уж если пошло, так пошло.
Старик пошамкал беззубыми дёснами, чем неожиданно заинтриговал меня. Всё-таки встретить деда в хорошем прикиде и без зубов в столице – большая редкость. Вот только речь его оказалась гораздо чуднее.
- Смотрю, - начал дед, - сидите с книжкой, но за детьми не следите. Значит, ваших здесь нет.
Я вежливо улыбнулся. Учитывая, что моим старшим уже по восемнадцать, то даже смешно было ожидать увидеть их копающимися на травке в парке.
- Выросли, да? – Без всякого труда догадался дед.
Подобающе пожав плечами, я утвердительно кивнул.
- А ты за их паровозиками следишь? – Спросил он вдруг так серьёзно, как в детском садике спрашивают о прививках.
Что-то во мне ёкнуло.
Да у кого угодно ёкнет рядом с таким бандитом, когда он тебе детьми угрожает! Только не таков я! Сразу так спакойненько поворачиваю голову и спрашиваю:
- И какая цена?
Надо же время, чтобы с мыслями собраться. Не этот же старый посох есть угроза. Его просто послали сказать. Начинаю судорожно вспоминать все долги в обе стороны. Вроде ничего такого серьёзного, чтобы так-то…
Но дед гнёт что-то своё.
- Бесценное это, - говорит. – Дурачина! Сразу видать, что соскочил ты со своего вагончика-то, либо и не вскакивал!
Хватаю сотовый и звоню детям – все на месте, никаких вагонов и перронов. Обзывают папу идиотом и отключаются. Уже легче.
- Ты придурок, дед? – Спрашиваю. А сам встать не могу. Видно ноги-то от страха подвело.
А этот паразит изображает отсутствующий вид, жеманится, как баба, и только через минуту спрашивает:
- Так про вагончик ты не в курсе, бизнесмен хренов?
Обзывательство на счёт «бизнесмена» меня не сильно-то и задело – привык. А вот матерщина его душу царапнула. Да я за этот «хренов» все девяностые убивался! Да у меня… Да что он может понимать-то?
Однако папа, зная мой буйный характер, всегда учил необходимости вовремя останавливаться и включать уши. Вот я и включил.
- С чем вагон? – Спрашиваю. – Если опять с икрой, то ищи других. Да и вообще, я уже порядком от дел отошёл.
Тут этот старикан как зыркнул на меня, аж насквозь просмотрел, кажется. Уж на что я жизнью тёртый, а задрожало где-то внутри.
- Вагон тот, к паровозу прицепленный, со счастьем, - грустно произнёс старик, - он мимо каждого раз, а то и два в жизни проезжает обязательно. Запрыгнешь – всю жизнь счастлив будешь. Пропустишь – больше может и не повезти.
Дед как-то вдруг оказался стоящим передо мной. Его костлявый, обтянутый пергаментной кожей палец упирался в мой лоб, как ствол пистолета киллера.
- Тебе, как никому повезло! – Его голос вдруг сделался таким сильным, что перекрыл все звуки улицы. – Ты трижды запрыгивал! Ты трижды ловил своё счастье!
И моя память вдруг ожила.
Боже мой, а и правда! Я мог тогда! Но амбиции оказались сильнее влечения. Как же жаль. И как невосполнимо.
И снова был момент, когда я уже оседлал синюю птицу удачи, но азарт и неуёмный темперамент выбросили меня из седла. И поделом.
Читай свои книжки на закате, сидя на лавочке, старик!
- Стой! – Закричал я так, что перепугал всех птиц в парке, а дети и их матери с недоумением уставились на меня.
Дед уже был метрах в десяти от нашей скамейки. Он даже не обернулся.
- Какой третий раз был? Какой?
Вдруг он оглянулся, и я всё осознал. Сразу и бесповоротно. На меня смотрел морщинистый, слегка ехидный, но в душе очень добрый я сам!
- А третий раз теперь! – Кивнул я сам себе. – Не дай им упустить их вагончик!