Разведчики

Максим РУЗСКИЙ


РАЗВЕДЧИКИ


- 1 –


Евгения Марковна воплотила свою мечту о трехкомнатной квартире к двадцати восьми годам. Теперь, по ее замыслам, можно было искать и мужчинку.


Она понимала замужество не совсем так, как другие. Ей представлялось, что наподобие того, как одинокие люди заводят собаку, можно завести и мужа. Чтобы он не очень отличался от верного пса, необходимо найти спокойного молчуна, довольного жизнью, как таковой.


Эта странная мысль зрела в Жене на протяжении многих лет, шлифуясь в ее сознании из грубой заготовки: «Без мужика вредно!»
Ей было известно, что человек состоит не только из своего материального тела, но еще и из других тел, тоже материальных, которые мы не видим. Также она представляла себе огромную важность ауры человека. Все эти тонкости, взятые ею из современных книг, заставляли Евгению Марковну подходить к выбору мужа чуть ли не с научной точки зрения.


Для воплощения своих замыслов Евгения разработала некоторый алгоритм, чтобы ни в коем случае не скатиться на обычный путь. Она решила испытывать кандидата последовательно по всем параметрам.
Испытывать, потому, что руководила на ЖБИ отделом испытаний строительных конструкций и уже была остепенена, то есть имела степень кандидата наук. Программа испытаний включала в себя следующие странные разделы: запах, походку, улыбку, состояние растерянности, отношение к разнообразию в еде, любимые цвета… и много других параметров, обыкновенной женщине неизвестных.


К стендовым испытаниям мужика она относила совместную жизнь у нее в квартире на протяжении трех интервалов по три, семь и пятнадцать дней, достаточных, как она считала,  для уяснения всех его бытовых привычек. 


К внешним желанным обстоятельствам соискателя ее руки, который мог и не подозревать, что им является, Женя причисляла его настороженность к своей матери, независимость от отца, пристойную работу. И все! Ни вождение автомобиля, ни подводное плавание, ни хождение к друзьям – не требовалось. Главное, чтобы у человека была некоторая глобальная идея, которой он посвящал бы свое свободное время, и не зависел бы от родственников.


Такого отщепенца она вообразила себе с юности и, намереваясь тайно владеть и управлять им, не требовала от него ни семейных привязанностей, ни любви к детям, ни особой любви даже к самой себе. Она полагала, что настоящая любовь не может возникнуть ниоткуда, а проявляется, как  фотобумага, постепенно, в процессе химической реакции, называемой в народе совместной жизнью.


Евгения Марковна, на самом деле, не была уж так прагматична.  Несмотря на желаемые свойства мужа, которые мы успели описать, она во главе угла ставила особое странное требование, чтобы мужчина, по возможности, был ее копией.


Это она почерпнула из работы Эммануэля Сведенборга «О небесах, о мире духов и об аде», где еще в 1768 году было написано, что удачные браки на ТОМ свете, когда они там все же заключаются, ведут к объединению душ и созданию из них новой, единой души.  Так она хотела найти человека, с которым сможет легко воссоединиться после смерти.


Для будущего супруга у Евгении Марковны была отведена отдельная, самая маленькая комната, где предполагалось его разместить. Интернетный кабель, три розетки, письменный стол и кровать с платяным шкафом составляли вполне по ее мнению достаточное убранство этой конуры. Само это убожество служило дополнительным испытанием для кандидата в спутники жизни, поскольку требовался именно равнодушный к комфорту аскет, занятый своими идеями и почему-то обладающий по отношению к ней собачьей преданностью.


Первые поиски такого кандидата успехом не увенчались. Никто из тех, кого она находила, не выдерживал и двух интервалов, и пропадал после первых трех дней.


Когда Евгения Марковна, отчаялась найти избранника среди известных ей личностей, вдруг, волшебным образом, появился мужик, который и снял у нее эту маленькую комнату.


Комнату Женя сдала потому, что от покупки квартиры еще остались долги, и пока приходилось изыскивать дополнительные деньги.  Она не имела на этого слесаря никаких видов, и более того, выбрала в жильцы именно такого простого мужика, чтобы было невозможно даже и думать о нем всерьез. Между тем, это был мужик, и его присутствие в квартире как-то исподволь готовило Евгению Марковну к намеченному замужеству.


- 2 –


Этот Женя ухитрялся так раствориться в отданной ему на время каюте, что Евгения Марковна его в квартире не видела. Он мылся, стирал и ел во время ее отсутствия. Вечером чая не пил. В туалет выходил, когда она уже скрывалась в своей комнате до утра. Если вечером его вызывали на аварию, он тенью проходил к двери квартиры и так беззвучно ее открывал и закрывал за собой, что казался специалистом не по напорным водопроводным сетям, а по вскрытию квартир.


«Действительно, слесарь», - думала тогда про него Женя, проходя из кухни в комнату и задерживаясь в прихожей, чтобы посмотреться в зеркало.  Строгое ее лицо с тонкими бровями правильной формы, карие глаза, вырезанные дерзким эллинским резцом, смело изваянные губы и подбородок – все нравилось ей.  И теперь, когда  она достигла должного благосостояния, ей было уже жалко, что такое совершенство пропадает.


Жилец оставался для нее Terra Incognita, и она долго не позволяла себе даже заглянуть в собственную маленькую комнату. Но вот наступил и этот момент, когда она, наконец, решилась туда войти, зная наверняка, что Евгений уехал до вечера.


Женя удивилась порядку и чистоте. Она не понимала, чем этот водопроводчик подметает пол, устланный ковром, пока не нашла в углу платяную щетку. Там же стояла пятилитровая бутылка простой воды, и такая же пустая бутылка, назначение которой она не отгадала. В платяном шкафу аккуратно висела одежда слесаря, хороший костюм, несколько белых рубашек, галстуки. В ящиках письменного стола лежали непонятные книги и альбом чертежей запорной арматуры. Бушлат, промасленный и заляпанный суриком, висел отдельно в белейшем чехле на боковой стенке платяного шкафа, укрытой газетой. Кровать была застелена не как в пионерском лагере, а несколько свободнее, чтобы можно было в нее лечь, лишь откинув край одеяла.


Эта экспедиция в маленькую комнату невольно расположила Евгению Марковну к аккуратному и чистоплотному жильцу. Особенно важным было то, что она не почувствовала в комнате чужого запаха. Запах слесаря волшебным образом соответствовал ее собственному. Она этого не поняла, но ее сущность отметила такую тонкость, и подсознание перестало отторгать этого человека.


- 3 –


Однажды она вышла из комнаты, когда слесарь уходил в свою кутузку, следуя из ванны. Видимо, он думал, что она на работе, поскольку был совершенно гол. И этого мимолетного взгляда Евгении Марковне хватило для получения полного и законченного впечатления о его теле.
Стройный и поджарый, с развитой мускулатурой и ядреной попкой, он произвел на нее неизгладимое впечатление.


Чтобы восстановить справедливость, ликующая Женя решила тоже показаться слесарю целиком. Она однажды заметила, что он собирается выйти из своей маленькой комнаты и, будучи на кухне, сняла халат и стала его рассматривать на вытянутых руках. Так он увидел ее в профиль. Потом она повернулась к окну и быстро надела халатик.


Он не показал вида, что разглядел хозяйку, поставил чайник и ушел.


Когда он вернулся налить себе чай, Евгения Марковна задержала его вопросом.
- Вы всегда будете пить чай в комнате?
- Мне так удобно, - ответил он спокойно.
 - Останьтесь, попьем чаю вместе. У меня есть варенье, - соблазнила она жильца.


На варенье он, видимо, согласился потому, что присел к столу.


- Вы действительно слесарь по водозапорной арматуре? – спросила Евгения, переходя на тон, свойственный ей по должности.
- Не только, еще и по распределительной, - ответил он в том же духе.
- Вы кончили техникум?
- Нет, институт.
- Это, чтобы быть слесарем и менять прокладки?
- Это, чтобы проектировать системы водоснабжения, - посмотрел Евгений на нее несколько хитро.
- Зачем же вы пошли в слесаря?
- Так мне хватает денег, чтобы жить не в общежитии, а у вас.
- А это обязательно?
- Это удобно. Живой и умный человек где-то рядом, это комфорт по сравнению с пьянствующей публикой.


«Ничего себе слесарь!» - подумала Женя и решила молчать.  Евгений допил чай, поблагодарил за варенье и ушел.


- 4 –


В то время шла эпидемия гриппа, и как ни защищалась Женечка всякими ТераФлю, она все же заболела. Вызвала врача, а сама заснула.


Дверь открыл Евгений.


- Врача вызывали? – определила свой визит участковый доктор.
- К кому? – спросил он.
- К Поляковой,  Евгении Марковне, - прочла она заявку.
- Проходите, - помог врачу снять плащ жилец.
- Где она?
- В той комнате, - указал Евгений, и смело прошел вместе с врачом.


Женя спала, свернувшись калачиком. Ее классическое лицо было бледным. На стуле возле кровати стоял недопитый стакан, и лежали всякие таблетки.
- Вы пока погуляйте, молодой человек, - отослала Евгения врач. – Я позову вас, когда понадобится.


Он вышел и прошел на кухню, опасаясь, что доктор не найдет его в третьей каюте, как он называл свое жилье. От нечего делать он представил себе, как полусидящая в кровати Евгения Марковна держит под подбородком смятую свою ночную рубашку, чтобы доктор послушала ее.


- Где вы? – позвала его врач.
- Вот, это все вы купите, - распорядилась она, когда он приблизился к кровати. – Все дозировки прочтете в инструкциях. Это грипп. А вы, милочка, придете ко мне на прием в пятницу, я продлю вам больничный. Гриппом болеют семь дней, поэтому не беспокойтесь, лечитесь потихоньку.


Она ушла, а слесарь, проводив ее до двери, вернулся, чтобы забрать рецепты.


- 5 –


Какая-то неведомая сила стала давить ее в спину, даже поднимать, и тот же знакомый голос слесаря произнес: «Выпейте, пожалуйста, лекарство, Евгения Марковна».


Она поняла, что проснулась, сидит в кровати, надо пить поднесенное ей ко рту лекарство.


Выздоровление ее проходило медленно, как и сказала врач. Только через неделю она пошла на работу. Все это время Петрович ухаживал за ней ненавязчиво, но твердо.  Подносил лекарства, горячую малину. Неизвестно,  где он ее нашел! Потом стал ей стряпать легкую еду. Потом нормальную и вкусную. Наконец, она вышла на кухню уже здоровая и нашла в холодильнике целых пять кастрюль с готовыми блюдами.


Это восхитило ее! Но было чуть-чуть жаль, что человек он, казалось,  обыкновенный. Зато инженер, а не просто слесарь. И вид его был ей приятен. Он смотрелся если не копией, то подобием ее самой – красивой дамы с эллинским лицом и стройной фигурой. Общения с ним стали происходить все чаще. Слесарь продолжал готовить часть их обедов и ужинов. Незаметно они так разделили эти обязанности, что само собой получалось все очень оптимально и просто. Она варила то, что умела, а он то, чему мог у нее легко научиться. Продукты стали тоже покупать раздельно: одни - она, а другие – он. Поэтому их совместное творчество на кухне, приводящее иногда к милым непониманиям, служило дополнительным поводом к общению и сближению. Иногда они соприкасались локтями, или случайно сталкивались на небольшой кухне. Эти бесценные моменты заставляли их краснеть и извиняться так смущенно, что с обеих сторон было заметно желание их повторить.


Однажды Евгения Марковна пожаловалась Петровичу, что так и не была в Париже. Он не восхитился прекрасной Францией, не стал вместе с ней жалеть о том, что там не был, а проговорил просто и обыденно:
- Можем сейчас слетать.
- Как слетать? Билеты надо заказывать за неделю, - удивилась она.
- Никакие билеты не нужны, - ответил он. - Если ты немного потрудишься над собой,  то сейчас и слетаем.
- Я не поняла, как потрудишься? – уже обиделась Женя. – Не надо говорить загадками, я не девочка!
- Вопрос, конечно, интересный, - улыбнулся он. – Но мы не будем его решать сегодня. Девочка ты или не девочка – это значения не имеет. Пойдем, я научу тебя летать.


Евгений взял ее под руку и провел в свою комнатушку. Там он уложил ее на кровать, для себя постелил одеяло на полу, и лег невдалеке от Жени.


Что он ей говорил, мы не знаем, но, в результате, она быстро научилась расслабляться, как-то чувствовать себя отдельно от тела и «выкатываться» из него. Через минут пятнадцать они уже летели над Москвой на высоте, достаточной, чтобы не задевать за провода и здания.
- Я чувствую себя Маргаритой! – воскликнула она в его сторону.
- Я, конечно, не Мастер, а слесарь, но тоже могу кое-что.


Женя удивилась его начитанности, но промолчала, не зная, как глубоко он увлекается литературой.


- Неглубоко, - ответил он ей телепатически. – Лети за мной.
И они взяли курс на запад.


- 6 –


Евгений ничем не смущался. Им пришлось пересекать глиссаду аэропорта «Внуково», и Женя успела заметить людей в салоне самолета, сквозь который они специально пролетели почти тем же курсом. Но, ни гари от моторов, ни запаха керосина, налитого в крылья, она не почувствовала. Самолет садился, и пассажиры сидели, привязанные к сиденьям, и старались сделать равнодушные лица, чтобы не выдать своего волнения от посадки на птичьей, опасной, высоте.


Потом как-то неожиданно быстро они очутились уже над Парижем, и Евгений Петрович направил их пару сущностей к Собору Парижской Богоматери.  Женя была поражена мерзостью огромных химер. Когда они со своим жильцом проникли сквозь стены внутрь и присоединились к русскоязычной экскурсии, она заметила, как Петрович постоянно отмахивается от кого-то.
- Что ты делаешь? – спросила она его.
- Нас не очень тут хотят видеть, - ответил он. – Немного полетаем, и надо будет убираться. Хватит на первый раз.


После Храма они посетили Марсово поле, где Евгения Марковна с удивлением проплыла вдоль опоры Эйфелевой башни, оценивая заклепки 1889 года. Причем, поскольку она была в эфирном слое планеты, то могла видеть каверны металла этих заклепок. Восторг от этих ее исследований не удивил Петровича, тоже инженера. Но он обрадовался, что их полет был не напрасен и его девочка, кроме каменных  химер, смогла почерпнуть из него и действительно важную информацию.
- Об этом надо написать! – воодушевилась она.
- Никто не поверит, - бросил Евгений, - напрасный труд. Люди не склонны верить очевидному. Они считают эту временную башню вечной.


- Возвращаемся, - скомандовал Петрович. – Пошевели мизинцем левой ноги.
И Евгения Марковна, успев только дать приказ своему пальчику, оказалась снова на кушетке. Евгений Петрович лежал вблизи от нее сначала совсем, как мертвый. Но потом вдруг пошевелился и улыбнулся ей так приветливо, что ей захотелось сползти к нему на пол.
- Не надо пока, - сказал он. – Ты действительно еще девочка, и это нельзя делать второпях.
- Откуда ты знаешь? – оскорбилась она.
- Я не хотел тебя обидеть.  Это прекрасно, что ты невинна. Если ты решишься на это со мной, я буду на вершине блаженства.


Так ненароком, по ходу дела, Петрович овладевал чистой душой Евгении Марковны. Она же не знала, что для нее в этом полете стало самым важным: Собор Парижской Богоматери, заклепки 1889 года или эта последняя его фраза.


7


Однажды Женя спросила своего жильца, сколько ему лет.
- Сорок, - ответил он совершенно равнодушно.
- Сорок! – удивилась она. – Тебе и двадцати пяти не дашь!
- Это потому, что я правильно дышу.
- Как это правильно? Медленно? – заинтересовалась она.
- Все равно как. Это не важно. Главное, вдыхать, как бы через лицо.
- Через лицо?
- Ну да, - подтвердил Петрович. – Ты думаешь, что вдыхаешь лицом, и у тебя создается впечатление, что так и есть. Даже холодок по коже проходит. На самом деле это приводит к повышению твоей энергии. А она противостоит старению.
- Как это? – удивилась Женя.
- Ты сама мне рассказывала, что знаешь строение живой клетки. Она сделана из собственно материальной клетки и ее отражений на всех уровнях: эфирном, астральном и ментальных.
- Рассказывала.
- А между этими отражениями все время перетекает энергия.
- Это я тоже знаю, - ответила Евгения Марковна. – Этой энергией питается каждое отражение клетки. 
- И что клетки полностью заменяются каждые пятнадцать лет?
- Знаю.
- Так вот, старение клетки обусловлено угасанием этой энергии, перетекающей с уровня на уровень и обратно. Когда энергия, перетекающая с физического уровня на эфирный, заканчивается, наступает смерть: отделение эфирного тела от физического, - открыл перед Женей основную тайну Евгений Петрович.
- Так просто? – удивилась она.
- В природе все просто. Это ученые не в силах найти эту действительную простоту, придумывают Бог весть что на пустом месте.


Такое мнение вдруг высветило перед Евгенией Марковной странное подозрение, что сам слесарь как-то стоит в стороне  от земной науки и является приверженцем некоторой другой, внеземной точки зрения.
- Я давно хотела спросить, - начала Евгения Марковна…
- Да, я, хотя и родился на этой планете, но моя сущность – результат долгого развития на планете Митгард, которую для вас скрывает Солнце.
- Я так и думала, - огорчилась она.
- Думать так ты не могла, - продолжил слесарь уже телепатически, - поскольку ничего не знаешь про нашу планету. Но женская интуиция правильно подсказала тебе, что не может земной человек не пить, не курить, и не лезть под юбку, раз уж давно познакомился с девочкой.
- А тебе хочется? – ответила она тоже телепатически.
- Что? Закурить?
- Залезть.
- Залезть не хочется, это грубо. Но я ищу обстоятельства, в которых ты сама захочешь отдаться мне.
- Это будет принуждением, - схитрила Женя.
- По отношению ко мне - да,  - улыбнулся ей Евгений Петрович.


Так они развлекались иногда и тем, что даже на людях, где-то в магазине, переговаривались телепатически и внимательные кассирши не понимали, почему их действия с продуктами и тележкой так согласованы.


Но Евгения Марковна больше всего ждала моментов, когда слесарь предлагал ей с ним полетать. Он брал ее с собой в ближний космос и показывал Луну, Марс, Венеру, всякие спутники и станции, закутанные в теплоизоляцию. Она удивлялась, но вскоре  перестала восхищаться всем этим, пока не повернулась в сторону, куда поглядывал Петрович, и не спросила его:
- Что это за планета?
- А это и есть Митгард, где была воспитана моя сущность.
- А на Земле ты как появился?
- Как все. Моя сущность вселилась в женщину в момент зачатия. В ней я развился, родился и потом вырос.
- А где твоя мама сейчас?
- Умерла уже. Она стала догадываться, что я не совсем обычный, и ее взяли на Митгард.
- И что там с ней?
- Поскольку она выносила разведчика, то живет в свое удовольствие.
- Развлекается?
- Нет, она умный человек, и развлечения ей не нужны – исследует что-нибудь.


Евгения Марковна сообразила, что зная многое о своем жильце, тоже рискует быть на всякий случай умерщвлена.


- Не беспокойся, - сообщил он ей также мысленно. Тебя выбрали мне в подруги, что соответствует у вас референту директора большой фирмы. Поэтому пока я здесь, можешь не беспокоиться.
- А потом?
- А потом, может, даже соединимся в одну сущность.


Теперь, когда самое сокровенное желание Евгении Марковны так легко воплощалось, она насторожилась.


- Брось ты обо всем этом думать, - рассмеялся слесарь. – Все предопределено и мы с тобой только в начале своей любви. До этого слияния еще очень далеко.
- Любви? – удивленно переспросила Женя.
- А то ты ее не чувствуешь! – взял ее за руку Петрович. – Вовсе не обязательно дрожать от эмоций. Просто спроси себя, хотела бы ты кого-то еще видеть рядом? Ответ «нет» и означает любовь, а сомнение – привязанность. Впрочем, давай вернемся. Я думаю, пора нам соединиться.
- Но ты сказал, что еще рано!
- До соединения наших сущностей далеко, а до простого слияния в самый раз.


Женя несколько даже обиделась на слово «простое» и это грубое «в самый раз», но поняла, что втуне согласна с его формулировками и пошевелила мизинцем ноги.


8


Проснуться сразу она не смогла. Еще пару минут она лежала в забытьи, понимая, что Петрович водит над ней руками, успокаивая ее ауру и, одновременно, нагнетая в нее какую-то особую энергию, от которой ей становилось тепло и весело. Потом она сама раздвинула ноги в ожидании проникновения в себя и с удивлением почувствовала внутри нечто, сразу прошедшее в нее как бы сквозь тело, мимо этого сакрального отверстия, защищенного тонкой пленкой.


- Что ты делаешь, - спросила она вслух.
- Не напрягайся, - ответил мысленный голос Евгения Петровича. – Я еще не вернулся в свое тело. Немного поласкаю тебя, моя любимая.


Ее никто так не называл.  Даже те претенденты, которых она подвергала испытанию, страстно стремящиеся овладеть ею. Но это, по ее плану, было возможно только после успешного прохождения всех трех интервалов их жизни в квартире по три, семь и пятнадцать дней. Теперь она похвалила себя за эту предусмотрительность.


Женя почувствовала внутри особенно горячее поле и поняла, что мембрана, предохраняющая от проникновения в нее, растворяется от этого тепла и пропадает. Она даже ощутила холод, как будто свежий ветерок залетел в нее завихряясь, и снова вылетел.


- Откуда же ветерок? – спросила она.
- Это я придумал, - ответил Петрович. – Понравилось?


Теперь он уже сам склонился над ней, еще стоя на полу, и не прикасаясь к ее телу. Эта скромность ее смутила. Она уже ждала  простого человеческого контакта, объятий, даже давления и нежных ударов. Но он не спешил ее полонить. Вместо этого Евгений Петрович положил ей ладонь на бедро и медленно провел ею вверх. В его руке была какая-то невыносимая ласка, пронзившая всю Женю. Она схватилась за его руки и стала умолять:
- Быстрее, быстрее, ну, захвати меня! Я вся твоя, Женя!


Имела ли она в виду, что она, Евгения Марковна вся его, или это было обращение к нему по имени – мы с вами никогда не узнаем. Разведчик навис над земной девушкой на руках и медленно вошел в нее без сопротивления. Казалось, он вплыл в Женю, как вплывали когда-то в свои ангары медлительные дирижабли. Это силовое поле между ним и ею, фактический зазор, невозможный при соединении людей, был полон таких неимоверных ощущений, что Женя, даже задохнулась от счастья. Евгению пришлось сжать руками ее грудную клетку с двух сторон, чтобы восстановить дыхание женщины.


Он в ней не двигался. Вполне достаточно было и того, что она как мощный соленоид, была способна удерживать его в себе на весу, и наслаждаться переменным полем, порожденным их обоюдным желанием. Без любви, разумеется, такое было невозможно…


9


Чувство причастности к какой-то огромной физиологической тайне, недоступной никому на Земле владело Евгенией Марковной две недели.
- А детей как нам сделать? – спросила Петровича Женя.
- Детей на этой планете делать поздно, - ответил он. – Здесь в городах нет условий для их правильного воспитания.
- А как же быть?
- На моей планете сделаем, - сказал он как-то обыденно.
- Но у тебя миссия, это будет не скоро. Я уже состарюсь, - пожалела Евгения Марковна.


Слесарь подошел к ней, обнял, поцеловал и сообщил:
- Слетаем на днях, снимем матрицу с тебя, с меня и клонируем со свойствами, которые тебе понравятся. Он там вырастет как раз к нашему возвращению.
- Он?
- Ну, она, если тебе больше приглянется девочка.
- Как приглянется? Она же еще не родилась!
- Увидишь. Все это достаточно просто, - закончил Петрович.


Евгения Марковна была в замешательстве. Наконец, до нее дошло, что с появлением этого странного жильца для нее начали сбываться все самые смелые мечтания. Это настораживало. Казалось, она, затаив дыхание, едет на санках с горы, еще не видя, где эта гора кончается, и не ждет ли ее впереди падение с высокого берега реки на жесткий лед или в студеную полынью.


Она спала по-прежнему в своей комнате, отдельно от жильца.  «Спать вместе тяжело для ауры. Она не дышит», - постановил он.  Но регулярно Петрович брал ее с собой в космос, а потом также волшебно обладал ею, как она заметила, целых полтора часа.


От этих сладких упражнений у нее стал гибче позвоночник, прямее осанка, хотя никаких движений она не делала, лежала под ним, наслаждаясь живыми полями, их трепетом и вибрациями.
Когда их блаженство достигало своего апофеоза, Жене казалось, что никаких излияний из них не происходило, а они отделялись от своих тел и на время проникали друг в друга целиком, сливаясь в одну сущность, совмещаясь  в пространстве своими контурами. От этого и плыло все вокруг, начинало медленно кружиться, пока, наконец, они не падали в свои настоящие тела, расцепляя обессилившие эфирные руки.


Самим оформлением своего замужества Евгения Марковна заниматься не стала, вспомнив, что ее брак с разведчиком с другой планеты явно записан в Хрониках Акаши, и фиксироваться в ЗАГСе было уже излишним и даже опасным.


- Ты не обидишься, если мы расписываться не будем? – спросила она Петровича за завтраком.
- Это можно сделать в любой момент, если понадобится, - ответил он, ничуть не смущаясь.
- Кому понадобится? – невольно поинтересовалась Женя.
- Тебе, конечно, - ответил муж. – Я всегда смогу снять комнатку. Квартира мне не нужна.
- Как-то алогично, - удивилась она.
- Нормально все. Стоимость коммунальных услуг и земли под застройкой будет вскоре так высока, что все будут сдавать комнаты, чтобы покрыть квартплату. Комнаты даже подешевеют.
- Откуда ты это узнал?
- У нас на Митгард так уже было когда-то.


Евгения Марковна решила перейти к более серьезному вопросу.


- А если там у нас будет ребенок, то как мы с ним сможем общаться? – спросила она по возможности спокойно.
- Телепатически, - ответил Евгений. – Но в этом вся проблема. Я смогу ему сказать что-то дельное, а ты забьешь ему голову земными глупостями.
- Я такая дура? – даже не обиделась Женя.
- Нет, с дурой я бы не жил, - скорректировал направление разговора Петрович. – Но все ваши представления о Вселенной и отношениях людей могут исказить сознание ребенка. При этом встанет даже вопрос, зачем он тебе?
- Ты так жесток? Я не ожидала, - грустно проговорила Женя.
- Ты знаешь, что во мне нет никакой жестокости, - ответил он спокойно. – Давай сначала просто слетаем на Митгард, чтобы ты могла увидеть, как там все устроено. И не заморачивайся тем, жена ты мне, любовница или наложница. Это глупости. В каждый из моментов наши отношения перетекают во все возможные формы. И всегда это зависит от твоего восприятия мгновения. Разве не чувствовала ты иногда свою полную зависимость от меня? А иногда, наоборот, полную свободу?
- Мне порой страшно, как ты умен, - одернула его Евгения Марковна.


10


Они подошли к министерству, прошли на автостоянку, и Петрович открыл ключом самую обыкновенную черную «Волгу». Поехали по Ленинградскому шоссе, еще пустому в такую рань.
«Что здесь может быть неизвестного и тайного», - подумала Евгения Марковна, предупрежденная, что едут на базу инопланетян.
Но через некоторое время Петрович свернул в лес и там, совершенно неожиданно, еще на какой-то заброшенный танкодром, и, не снижая скорости, направил машину в насыпанный и давно обросший кустами холм, куда упиралась бетонка.


Евгения Марковна смело смотрела вперед, когда машина на полной скорости врезалась в склон холма и, легко миновав это его голографическое изображение, влетела в подземелье с отличными дорогами и светящимися указателями. Слесарь уверенно привел машину к серебристой летающей тарелке.


- Здравствуйте, майор, - приветствовал его командир экипажа. – Вы полетите в отпуск?
- Нет, это деловая поездка. Со мной жена, Евгения Марковна, - представил Женю Петрович. – Она нужна там для проверки на чистоту белой расы. Вернемся мы через неделю. Корабль возьмем там. Поэтому, ваше дело только забросить нас на Митгард.
- В какой ангар?
- 457.
- Прошу, - сделал космонавт приглашающий жест. Но было понятно, что это у них не принято, и он этим движением руки просто решил обнаружить свое знакомство с земным этикетом.


В корабле Женя размышляла о том, что если она вдруг не принадлежит этой «белой расе», то Петрович не выкинет ее в космос сразу, поскольку надо соблюдать конспирацию, и она ему нужна, как хозяйка квартиры.


«Не заморачивайся, - опять сказал он ей телепатически. – Ты же знаешь, что мы с тобой подходим друг другу по всем параметрам, а это намного важнее, чистой ты расы или нет. Впрочем, чистой расы, которая пришла на Мидгард шестьсот тысяч лет назад, и нет уже на Земле. Есть достаточно приближенные к ней особи, по преимуществу русские. Потом, сорок тысяч лет назад из-за войны в космосе пришлось заселить отдельные материки черной, желтой и красной расами. Но они были разделены океанами и жили отдельно под наблюдением первичных поселенцев -  этой белой высокоразвитой цивилизации. Потом катаклизмы на планете опустили до дикого уровня всех, кроме разведчиков, и сейчас мы имеем то, что имеем».


Евгения Марковна все это знала. Она отслеживала все телепередачи, раскрывающие археологические находки, не совместимые с господствующим мнением, и каждый раз убеждалась в правильности книг Левашова. Николай Викторович теперь казался ей таким же разведчиком, как и ее слесарь. Она стала понимать их миссию на Земле и относила к ним даже Иисуса Христа, вспоминая его поведение и не удивляясь теперь ему.


Евгений Петрович, конечно, читал эти ее мысли и улыбался. На сильно притемненном экране проплывало огромное солнце. Над ним летали большие и малые корабли с разноцветными мигалками. Вся эта феерия уже не удивляла Женю. Она старалась не думать о том, что увидит на Митгард - планете, название которой отличается от правильного названия Земли только одной буквой – буквой «т».  Мидгард, наша планета, уже осталась далеко позади и светилась в экране заднего вида голубым мячиком для игры в комнатный крокет.
Когда стали подлетать к планете, Женя не смогла сдержать восторженного крика:
- Так это Земля!
- Земля, да другая, - улыбнулся Петрович. – Смотри. На теневой стороне нет никаких городских огней.


И действительно, поверхность планеты была абсолютно девственна.  Даже место посадки их корабля не было обозначено никакими знаками, строениями или заборами. Только красный луч, как лазерная указка, бил в центр днища, минуя окна и видеокамеры. По нему и приземлились быстро и плавно.


Корабль легко прошел под землю и остановился в большом ангаре. К трапу подали машину, и пассажиры поехали в космопорт. Автомобиль совсем не шумел, но Женю удивило, что у него не было колес, и он летел над поверхностью подземного шоссе на большой скорости.
- А почему все под землей? – спросила Евгения Марковна.
- На земле растения, - просто пояснил слесарь. – Их нельзя трогать.


Регистрация, а, главное, обещанное исследование на чистоту расы, прошли совсем незаметно, во время чая. Подбегали разные люди и мелкие огромноглазые гуманоиды, делали безболезненные уколы, что-то соскребали, прятали в свои сумочки. Встречающий офицер вел с гостями праздную беседу, считывая все мысли Евгении Марковны. Слесарь временами улыбался и махал рукой, дескать, не пиши этот бред, я еще ее не перевоспитал. Все это было заметно самой начальнице испытательного отдела. Уж не такая она была простая, чтобы не понять происходящего. Но она не боялась и не обижалась, считая, что каждый делает свою работу.


Когда поехали по городским улицам, где таких машин, как их легковушка, было очень мало, Женя спросила:
- А почему машин мало?
- Они только ведомственные. В собственности люди их не держат, - ответил ее разведчик.
- Нельзя купить автомобиль?
- Можно, конечно, - посмотрел он на нее. – Но это не выгодно и хлопотно. Вполне хватает общественного транспорта, если надо переместиться. Но это бывает редко. Работа расположена близко, или в компьютере. Друзья всегда могут связаться по связи типа вашего Skype. Любимые – рядом, дети в ближайших лицеях.
- Как? Любимые всегда рядом? – удивилась Женя.
- Как ты, - схитрил он.
- Ну, я – дело особое, - оправдалась Евгения Марковна. – Я просто и не хочу от тебя далеко уходить.
- И все не хотят. Но зато по утрам бегают и ходят не меньше часа, - пояснил он.


Про детей она узнала на следующий день. Ночевали они в гостинице, скрытой в горе, с окнами на прекрасную лагуну и океан. Среди всяких водопроводных кранов и выключателей Евгения Марковна заметила и изделия известных фирм. Спали с открытыми окнами, несмотря на первый этаж.
- У вас нет воров? – спросила она.
- Наверно есть, - ответил он. - Но с ними поступают очень жестоко. Их уничтожают до исчезновения сущности, так раскручивают, что человек уже не может родиться еще раз. Его сущность исчезает совсем. Не думаю, что кто-то решается что-то взять в этих условиях. Потом, мысли все читаются.


Евгения Марковна не смогла сразу осознать эту реальность. Она, наконец, прижалась к слесарю, и уснула. Только когда он понял по ее дыханию, что она спит, он перелег на другую кровать, чтобы ее аура дышала правильно.


Наутро их встретил в холле странный человек. Он показался Евгении Марковне знакомым. В машине она сообразила, что это сам Левашов.
- А вас разве не убили? – вырвался из нее нескромный вопрос.
- Ты выбрал чудесную супругу, - вместо ответа сказал Николай Викторович. – Таких непосредственных, уже не бывает на Мидгард.
- Женечка, - пояснил слесарь. – Разведчики не отправляются на задание сами. Земные женщины вынашивают копию сущности. Ты не дочитала.
- Все я дочитала! Николай Викторович, не слушайте его. Просто не могла все правильно сопоставить.
- А ты все сопоставил? - спросил Петровича Левашов.
Они рассмеялись, но не обидно, а как-то даже уважительно к сидящей на заднем сиденье женщине.


Когда приехали в министерство, расположенное, как и сама дорога, под поверхностью планеты, мужчины поручили Женю старшему лейтенанту, а сами ушли по делам в здание, как они сказали на двадцать пятый этаж. На недоуменный взгляд Евгении Марковны слесарь пояснил, что этажи идут не вверх, а вниз.


Наконец она поняла, что придется на время расстаться с мужем и повернулась к лейтенанту. Его бледно бежевая форма сидела очень складно на фигуре и Женя вскоре сообразила, что, несмотря на мужскую короткую прическу, перед ней стоит женщина.


- Ольга Викторовна, - представилась она, улыбаясь Жениной растерянности. – Пройдемте в лицей, здесь недалеко. Вы хотели узнать про детей?
- Да, Женя меня запутал загадками. Он все представил так, что можно ребенка сделать на вашей планете, а после земной миссии встретить его уже взрослым.
- Помните мечты убежденных коммунистов? Всех детей воспитывать вместе в отдельных интернатах? Для вас эти слова ужасны, потому, что на Мидгард это превратилось в тюремные заключения для несчастных. Но мы были вынуждены прийти к тому же. Слишком сложные технологии.  Практически все дети должны быть академиками, как вы говорите. Но при этом, если не наполнить их жизнь играми, походами, любовью и дружбой, никакие академики из них не получаются. Вот и пришлось отбирать преподавателей, воспитателей, практически мам и пап для такого группового воспитания. Эти люди часто имеют и своих детей, но все равно, их дети воспитываются на расстоянии от родителей, чтобы не было любимчиков.
- И это получилось?
- Не сразу, но мы разработали такие незаметные приемы слежки, а, самое главное, такие тонкие законы поведения с детьми, что и они не чувствуют себя ущемленными, и мы не применяем наставительных или прямолинейных методов работы. Каждый случай напряжения в душе ребенка замечается нами на ранней стадии, и мы научились проводить его проблему через ряд поведенческих реакций, превращая ее в практическое воспитание чувств. Не скучно я рассказываю?
- Это установки, - заметила Евгения Марковна. – Все зависит от практики.
- Вот для того, чтобы эти установки не оставались теорией, мы и поручаем воспитание детей талантливым людям. Если учитель скатывается на дидактику, мы меняем его или понижаем в должности.


11


Когда Евгения Марковна, наконец, вернулась на Землю, ее жизнь никак не изменилась. Но знание о том, что за Солнцем есть планета, где все устроено намного человечнее, где люди не борются с обстоятельствами, а живут и работают в свое удовольствие, придавало ей уверенность и надежду на лучшее. Там она успела подсмотреть, какие у них с Евгением Петровичем могут получиться дети. Их усадили в специальные кресла и списали какие-то поля, чтобы генерировать внешний облик будущих детей. Голограммы этих детей в разном возрасте им показали.


- А можно было тогда сразу и зачать нашу девочку? – спросила Женя у мужа.
- Это можно сделать в любой момент, - ответил Евгений. - Вся информация для этого и материал сохранены в лаборатории, где мы с тобой сидели в креслах. Нужно только послать свое решение и назначить дату рождения.


Этот ответ совсем расположил Женю к планете слесаря. Она подошла к нему, обняла, сказала, что будет думать об этом.


Так счастливо они прожили полгода. Но потом их совместная жизнь вдруг неожиданно оборвалась.


12



Евгений Петрович вызвал ее с работы и сам тоже пришел к обеду.
- Женечка, - сказал он с порога. – Меня завтра убьют в четырнадцать часов. Я не могу предотвратить этот акт вандализма.
- Что ты мелешь? – ужаснулась Евгения Марковна.
- Нормально все, - обнял он ее. – Открылось, что я разведчик, а они теперь всех разведчиков убивают. Надо это им разрешить, чтобы успокоить. Уж очень они рады своим успехам на этом поприще. Ты должна уехать к маме  дня на три, чтобы они успели здесь все прибрать, и чтобы на тебя не пало подозрение. А то с них станется.
- Как я без тебя! Давай, улетим на Митгард!
- Нет, дорогая. У меня новое задание, новое тело уже подготовлено. К тебе в четверг придет похожий на меня архитектор. Ты его посели в моей каюте. Он тебе станет очень хорошим мужем. Но он не разведчик, и с ним может быть не так интересно.
- Зато просто, - зачем-то добавил слесарь.


Евгения Марковна не стала ничего больше говорить. Такая быстрая передача другому мужчине не оскорбила ее. Она знала, что Петрович вечен, и ей плохого не сделает.
- А где я с тобой смогу встретиться? – спросила она то, что считала сейчас главным.
- В нашем уголке, откуда видна и Митгард и Земля. Помнишь, там очень мягкий фон. По ночам с пятницы на субботу я смогу туда попасть ненадолго. А теперь соберись к маме, прихвати для нее что-нибудь. Я не прощаюсь. Привет передавай.


Слесарь ушел. Женя собрала все значимое из холодильника, взяла свой свитер, халат, ненужное платье для мамы. Упаковала в две сумки.  Вышла из дома, поймала машину и уехала к маме.


Когда через три дня она вернулась, в квартире скучал сотрудник госбезопасности.  Он рассказал, что ее мужа убили, отметил естественность реакции женщины на это известие, и ушел, предоставив ей самой искать могилу по оставленной на столе записке. Она полетела на кладбище, нашла все в полном порядке. На стандартном памятнике была высечены фамилия, имя, отчество и дата смерти ее любимого. Вместо даты рождения было слово «Митгард», ясно намекающее на происхождение умершего. Видимо, скрывать это уже не было необходимости. На обратном пути Женя заметила еще три могилы с этим словом.


Не прошло и недели, как вечером в дверь позвонили и такой же слесарь попросил Евгению Марковну сдать ему маленькую комнату.
- Проходите, - сказала она устало. – А откуда вы взяли, что я сдаю комнату?
Мужчина показал ей газету с обведенным объявлением. Действительно, там был указан ее адрес, имя, даже условия сдачи – все малопонятными сокращениями. Когда Женя купила эту же газету в ларьке, то не нашла в ней на этой странице ничего подобного.


Сергей Сергеевич не готовил так хорошо, как Петрович. Не ухаживал за Женей так настойчиво. Но он, зато, дарил ей подарки, водил в театр и на выставки. С ним она почувствовала себя земной женщиной. Носить в ушах сережки, соединять за шеей цепочки красивых бус – все было так приятно, что через месяц она приготовила праздничный ужин и, убрав посуду, уже не постеснялась своего движения - подошла к нему вплотную. Он неторопливо стал снимать с нее украшения и осторожно раздевать. Для нее это был первый земной мужчина. Уже в ней не возникало  тех мощнейших полей, которыми она наслаждалась с Петровичем. Сергей овладел ею совсем просто, без затей, и это показалось Жене самым искренним, откровенным с его стороны действием. Но чуть только начав двигаться в ней, он так крепко ее обнял, с такой страстью стал шептать ей в ухо совершенно неожиданные слова любви, что Женя наполнилась счастьем и вправду поняла, где оно седьмое небо.


Их усилия сразу возымели действие. Мальчик родился ровно через девять месяцев, девочка - через два года. Оба были точь-в-точь, как те голограммы на чужой планете. 


Евгения Марковна только на третий год ночью в пятницу выкатилась из тела, достигла этой поляны с мягким полем и стала ждать. Петрович действительно материализовался на эфирном уровне. Но с ним рядом была другая женщина, которая мило улыбнулась Жене и поправила прическу так, что Евгения Марковна приняла ее жест за извинение и просьбу больше их не тревожить.
- Тебе же отлично с ним! – сказал слесарь. – Зачем ты пришла?
- Хотела убедиться, что тебе тоже хорошо, - стрельнула в него Женя кратким посылом, чтобы красавица ничего прочесть не успела.
- Приходи, только если будут проблемы, - заключил разведчик.


ЭПИЛОГ


 Дети выросли, и, однажды, за общим обедом зашел разговор о том, кто кем был в прошлой жизни.
- Я был, наверное, плотником, - объявил отец. – Поэтому теперь я – архитектор.
- Я не знаю, кем я была, - созналась Евгения Марковна. – Слишком не женская у меня профессия – испытатель строительных конструкций.
- А я долго жил на другой планете, - неожиданно сказал мальчик.
- Которая за Солнцем? - спросила девочка.


20121231