The Black Parade

Меня лихорадило. Я метался по тёмным узким переулкам незнакомого города, прекрасно понимая, что если буду продолжать и дальше в том же духе, то непременно заплутаю ещё больше, потеряв какую-никакую ориентацию и вместе с ней остаток тех сил, что сохранились в единичном экземпляре. Вот так он меня и настигнет. Испуганного, забившегося в угол, как нашкодившего ребёнка. Он возникнет из ниоткуда с бездушной холодной улыбкой на лице, длинными бледными тонкими пальцами с матовыми блестящими ногтями возьмёт мои руки, обагрённые алой кровью; в его тёмных расширенных зрачках я увижу собственное отражение, в котором больше не узнаю себя. И мне будет некуда больше бежать… Сердце отчаянно колотилось в груди, от одной только мысли о скором конце по телу пробежала крупная дрожь. Нельзя этого допустить, просто нельзя. Во имя всего хорошего, что во мне осталось. Я глубоко вздохнул и ринулся в переулок в конце которого, как мне почудилось, промелькнул свет. Я бежал, не останавливаясь, задыхаясь и еле держась на заплетающихся ногах. Он смотрел мне вслед, холод и смрадное дыханье толкали меня в спину. Ни на что больше не надеясь, я доковылял до очередного перекрёстка, неожиданно зацепился мыском ботинка за какой-то бортик и безвольно, точно тряпичная кукла, упал ничком. Щека коснулась металла. Вдруг раздался протяжный звон множества колокольчиков, дребезжавших в голове, скрежет металла и крики. Прежде, чем сознание меня покинуло, я уловил запах электричества в воздухе и увидел, как сноп ярких искр вырывается из-под большого стального колеса трамвая. Оно замерло ровно в пятнадцати сантиметрах от лица.Меня накрыла вязкая темнота.

Наверное, время от времени я всё же приходил в себя. И в те моменты мне казалось, что мой рассудок помутился. Стоящий в углу платяной шкаф, как будто чувствовал, что на него смотрят, и внезапно начинал боком двигаться к противоположной стене; лежащие ровной стопочкой книги на книжной полке то и дело взмахивали корочками и пускались в полёт, а фарфоровые куклы на тумбочке перешёптывались, делясь друг с другом секретами. В итоге, под утро, сознание отказало мне, и я забылся беспокойным лихорадочным сном, в котором привиделось, как белая лошадь скачет по пожарищу в вихре серого пепла.

Утром я открыл глаза, когда на часах было без четверти десять. Их стрелка в форме черепа неторопливо ползла по циферблату. Ещё немного я лежал, боясь пошевелиться и пытаясь навскидку определить своё состояние, а заодно, и место, куда меня занесло. Отражаясь от четырёх серых стен, по помещению гулял сквозняк. Его ледяное дуновение коснулось лица, побуждая встать.Голова была словно в тумане. Я кое-как добрёл до окна, рухнул на подоконник, пытаясь остановить плывущие звёздочки перед глазами, и тут увидел их. Длинная улица, вымощенная камнем, была покрыта инеем. В лучах солнца она искрилась. На окнах соседских домов висели большие красные банты. Они подрагивали от налетающего ветра. Воздух завибрировал, послышались мягкие ритмичные удары барабана, которые постепенно набирали силу. Они шли, как будто не касаясь земли. В руках они держали красные увядшие розы, на их лицах были белые маски, в их одежде доминировали чёрные цвета. Чёрный парад. А возглавлял его он. Господин всех отчаявшихся, разбитых, покалеченных и проклятых. Проходя мимо, он повернул ко мне голову и улыбнулся.

-От себя не убежишь, милый мой друг Мартин. Добро пожаловать к нам.

В шею тут же впилась шёлковая лента, а грудь обременяла тяжёлая литая чёрная медаль с изображением ангела с распростёртыми крыльями. Вокруг всё потускнело и заполнилось чёрными тонами. Моё сердце больше не принадлежало этому миру. В нём больше не осталось воспоминаний. А на земле ещё много тех, кого можно спасти. И всё зависит от нас. Чтобы они и дальше продолжали идти, преодолевая страхи.