2013. день первый

Снились маленькие милые кошмары.
Всё утро я повязывал себе черный шёлковый платок и золотыми горошинами.
Шёлк ласкает шею.
Такой фриковый фашистский пионерский галстук мой.
Северное сияние.
Водка с шампанским.
Шампанское с водкой.
Первое января 2013 года.
Звучит фантастически.
Был у мамы. Зашёл  на минуточку.
Оливье, холодец, заливня, фаршированная рыба, печенка, икра, свекольный салат с черносливом, пирог с капустой, селедочка, лече, икра, мясное асорти, баклажанная, четыре вида рыбы.
От горячего отказался.
Папа рассказал, что в Изяславе было 13 000 человек.
Из них 3 000 евреев.
Был поэт Сумасшедший Лёня Гершман.
В Дунаевцах ему поставили памятник.
Я погрузился в древнюю историю возникновения замков и местечек в Хмельницкой области.
Это ....... нет слов как занятно и человечно.
Редкие взрывы на улице.
Германия.
Первое января 2013 года.
В двух компьютерах потоком сериал "Карпов", новогодние концерты, усталые ленты социальных сетей.
Зайчики и снежинки очнулись.
Вялое постижение бессмысленности окружающего мира и самих себя.
Все точно так же уже 2013 лет.
И тут лучше всего:
Водка. Холодец. И горячая острая яишница.
Взять самое острое и залить яйцами.
И маринованные огурчики.
А мама принесла вчерашнюю индейку.
Папа позвонил 1000 раз скинул мне на скайп стихи Безумного Лёни Гершмана.
А я включил музыку Гершвина.
А за окном дождь.
И время остановилось.
Только хлопушки изредка разрывают тишину.
Вспарывают её как ржавый нож истины консервную банку пустоты.
Я пишу потому, что мне нравится цифросочетание 2013.
Это маленька пропасть в Марсианских Хрониках Бредбери
Между "Декабрь 2005. Безмолвные города" и "Апрель 2026. Долгие годы".
Я пишу потому, что чувствую себя неслучайной точкой в тексте.
Блажен каждый день жизни, когда вы счастливы.
И в состоянии абсолютного покоя встаёт *** и возникает видение.
В 2002 году мы с Машенькой поехали на море в Монтенегро.
Машенька. Глазки. Носик. ****ец.
Молчаливое прекрасное дитя.
Валялись на пляже мокрые, голые, счастливые и смотрели на плывущие по морю корабли и летящие по небу облака – белокрылые лошадки.
Машенька смеялась и говорила показывая пальчиком:
- Смотри-смотри, как это облако похоже на верблюда, а вот это на рыбу,
а это на дракона, а вот это на голову! Смотри! Смотри! Голова! Лицо! Глаза! Рот! Блять!
Смотри! Оно открывает рот! Оно хочет нам что-то сказать!
Она схватила из сумки видеокамеру и начала снимать облака.
Машенька снимала "говорящее облако" несколько минут.
Вечером мы поехали гулять в Котор - старинный морской городок,
где Павич писал Хазарский словарь. Бродили по старому городу,
нашли тот самый про который писал Павич и где он жил.
На одной из кривых древних улочек притаился маленький, старый,
закрытый летний кинотеатр.
Мы купили красного вина, маленькую жаренную рыбку "Гирицу" и присели.
Хозяин кинотеатра оказался веселым старым хипарём без рода и без племени.
Это был настоящий старый хиппи-бродяга-музыкант и т.д. по имени Алекс.
Он рассказал, что раньше тут был клуб глухонемых
и он для крутил них кино без звука
под свою любимую психоделическую музыку.
Мой товарищ Николай Дмитриев - организатор концертов и фестивалей,
друг и партнер Сергея Курехина, музыкальный директор клуба ДОМ,
 в своё время устраивал такие проекты
и называл их «Немое кино и говорящая музыка».
Обоих уже нет в живых – светлая им память.
Алекс делал нечто подобное.
Это было весело и прикольно и Алекс постепенно выучил язык глухонемых,
научился языку жестов, и даже читать по губам.
Услашав это, я дал ему камеру попросил включить фрагмент с облаками.
Он подключил камеру к компьютеру, компьютер к проектору
и направил изображение на огромную белую стену соседнего дома.
И тут произошло маленькое чудо.
В темноте средневекового дворика опять наступил яркий день.
Появилось бесконечное синее небо и море,
и Машенька смеясь и танцуя опять побежала к воде.
Потом камера устремилась в небо и появились облака.
Алекс нажал на кнопку ускоренного просмотра
и облака полетели быстро-быстро, как в клипах.
И вот, наконец, камера зафиксировалась на облаке-голове.
Голова-облако стремительно широко раскрывало и закрывало рот,
словно хотело сказать нам что-то очень важное.
В этот момент запись закончилась, как обрывается плёнка во время сеанса в кино
и вновь наступила тихая ласковая морская темнота летнего вечера.
В этой странной паузе всё застыло.
Алекс замолчал и неожиданно сунул мне в руку под столом какую-то открытку.
После чего встал и так же молча, не прощаясь, куда-то вышел.
Мы просидели полчаса. Ждали его, но он больше не появился.
Я посмотрел на открытку.
Это был вид бухты Котора – обычная красивая туристическая фотография.
Море, древний город, небо и облака.
На обратной стороне открытки было написано:
«Облако сказало: Спасите меня. Я нахожусь в плену».