Сто процентов свободы

               

В июле 2011 года дороги Италии нас с супругой Аллой в поисках работы завели на юг, в Порто-Чезарео , в благодатную Пулью.
Летом этот небольшой городок на Средиземном море переполнен отдыхающими: удобные пляжи, мелководный залив с тёплой водой, хороший гостиничный и ресторанный сервис, множество магазинчиков, ларьков, лотков, торгующих всем от свежайших морепродуктов, овощей и фруктов – до различных сувениров и радиоэлектроники.
Летом здесь приезжих в несколько раз больше, чем коренных жителей.
Зимой он становится почти безлюдным. Иссякает наплыв туристов. Уезжают после отдыха в города постоянного проживания люди, имеющие здесь « летние квартиры и дома».
Но я не собираюсь описывать летние и зимние будни Порто Чезарео – в них нет ничего удивительного.
А примечательны здесь – названия улиц: виа Баха, Бетховена, Моцарта, Унгаретти, Гейне…
И мгновенно перехватило дыхание, когда прочитал: via boris pasternak (именно так!)…

Мы с Романом стояли на автобусной остановке и говорили, конечно, о поэзии. Был душный вечер серединного сентябрьского дня. Мне 18.Только поступил на русское отделение филфака. Он – лет на шесть старше, второкурсник,  до поступления успевший отслужить в каких-то войсках Советской Армии,
Спешили на заседание литературной студии  «Маяк» (в нашем городе в 70-х было несколько литстудий). Говорили о поэзии. Вообще-то, больше говорил он. Звучали фамилии: Пастернак, Мандельштам… Со стихами  Пастернака я был знаком по хрестоматийному: «Гул затих. Я вышел на подмостки…». А Мандельштама впервые прочитал несколькими  годами позже в самиздатовском сборнике. 
О великие евреи, какой крамолой были ваши имена и фамилии!
В мае 1972 года из СССР был выдворен « окололитературный трутень » Иосиф Бродский, тогда мне  не знакомый. Только в 1986 году ,опять же самиздатовский машинописный текст мне показал бывший сокурсник (и прекрасный поэт, дай Бог ему здоровья!).
Так что там я о евреях? Ах, да… Мне помнится одна фраза, сказанная на той давней остановке Ромкой Ройзманом:
-Знаешь, старик, мне кажется, что человек, любящий и пишущий стихи, не может быть подлецом!
И мы свято верили в это!
Но в институте было много «стихотворцев»...
Образование Роману пришлось заканчивать заочно: со стационара попёрли. За стихи, за имена, которые можно было произносить, только сочетая со словами: отщепенцы, предатели и т.п.
Роман растворился во времени и пространстве.
В середине 80-х промелькнула в журнале "Юность" небольшая подборка его стихов. Фамилия Знаменский под фотографией не удивила: он немало лет прожил в г.Знаменка Кировоградской области. Подписываться своей фамилией не стал. Или такова была воля  редактора?..
Пестрели афиши: Кобзон, Мулерман, Хиль. На книжных обложках можно было прочитать: Исаковский, Матусовский, Вергелис…
Из страшной сорокалетней дали помнятся строчки, написанные Романом:
                Девчонки в платочках –
                Увы, не весна .
                По самые очи
                Платков белизна.
(Это – о студенческой работе в колхозе: помощь трударям  в уборке урожая).
И ещё:
                Может, я ужасно толстокожий :
                Редко, чтоб заставило искусство
                Обомлеть со сладостною дрожью,
                Или с комом в горле задохнуться.
                . ……………………………………..
                Что такое – сам не понимаю.
                Может, ветер вспыхнул как бумага?
                Только с удивленьем замечаю:
                Плачу над стихами Пастернака.

  А-таки плачу…
                2013 год, январь, 02 , г. Сиена, Тоскана, Италия