Судебный вестник. Интервью с Судьей

Конкурс Копирайта -К2
Судья назначила встречу и перестала отвечать на звонки.

Я – к ней в офис. Круглолицая девочка-секретарь изумленно взмахивает нарощенными ресницами и отвечает: «Да Вы что! На рыбалке она!». Сердце падает. Завтра сдавать материал, а тут…  спешно выпиваю таблетку нитроглицерина и спрашиваю срывающимся голосом: «Далеко?». «Да нет, - отвечает девочка, - километров сто пятьдесят».

Вылетаю из здания, плюхаюсь в джип, велю водителю: «Гони!». Через полтора часа и полпачки сигарет мы на берегу растерянно озираем сугробы и темную полосу хвойного леса. Хватаю мобильник, который тут же ехидно демонстрирует мне отсутствие связи. Что любопытно, упомянутое отсутствие не мешает моему редактору дозвониться и преувеличенно ласковым голосом спросить: «И где интервью, голубушка?». Сердце мое, которое и так было в пятках, пытается покинуть их, но застревает где-то на подошве дорогущих итальянских сапог. «Практически написано», -   блею я. Но, может быть, еще не все потеряно?

Следующий час мы с водителем ищем сеть. Это обходится в еще одну таблетку (для шофера) и еще полпачки сигарет (для нас обоих). И вот она, палочка, крохотная палочка надежды на дисплее! Звоню секретарю судьи, и сквозь помехи прорывается милый девичий голосок. Слышу лишь отрывочное: «Синяя… клетка… орешник». Какая клетка? Какой орешник? Да я с трудом лиственные от хвойных отличаю! 

В отчаянии возвращаемся к берегу, едем вдоль него медленно; печально гадаем, хватит ли нам бензина до ближайшей заправки. И вот… о чудо! Чудо. Где-то там, на льду маячит клетка. Куртка в сине-белую клетку. Бегу туда, поскальзываюсь, рву колготки на коленях, поднимаюсь, трясущимися руками на ходу вынимаю из сумочки диктофон.

«Анн! Анн Диа!» - кричу я.

Сидящий над прорубью с удочкой человек в клетчатой куртке поворачивает голову и резко произносит: «Не бегать. Не орать. Рыбу не пугать». Вздыхаю облегченно. Да, это она… Сердце бухает уже где-то в коленях.

«Анн, - говорю, - милая, ну как же так? Мы же договорились! Почему Вы не выходите на связь?»

«Это Ваш первый вопрос?» – отвечает она.

Спохватываюсь.

«Нет, нет, конечно! Вопросы же были подготовлены и высланы вам заранее!»

Судья задумчиво поднимает брови, открывает ящичек со снастями, роется там, и, наконец, выуживает оттуда черновик чьего-то приговора, на обороте которого я вижу напечатанные сроки.

«Возьмите, - говорит Анн, - и в следующий раз просто оставьте номер факса или электронки. И это… идите отсюда. Всю рыбу мне распугаете».

Растерянно киваю, робко прощаюсь и, прижимая к груди листок, неловко ковыляю на своих десятисантиметровых каблуках в сторону машины.
Сигареты закончились, бензина нам тоже не хватило. Но это уже совсем другая история.

А интервью… ну что же, вот оно.

 

1. А как к Вам следует обращаться в процессе: Ваша честь, уважаемый суд, Ваше преосвященство, о великий и ужасный или как-то иначе?

 

— Непростой вопрос для российских реалий и виртов.

Честь я бы не трогала. Только совесть и ум. Но это от всех потребуется.

«Уважаемый» я сама крайне редко говорю, поскольку честна до невозможности.

Всякого рода священство избегаю, хотя и крещёная. Я разная бываю в течение года. В прорубь могу и в Рождество окунуться.

«Великий и ужасный» может быть только один, и он есть на К2.

ТОВАРИЩ СУДЬЯ — пусть так будет. И нейтрально и вежливо. И сурово, если что.

 

2. Стоит ли рассчитывать на снисхождение подсудимому, если он начнет рыдать, бросаться в ноги с причитаниями и всяким иным образом пытаться разжалобить Вас и выжать слезу из присяжных?

 

— Это будет очень неприятное зрелище. От жалости до брезгливости один шаг. Подсудимого я не знаю, с материалами дела ещё не знакома, но уверена, что давить на жалость — заранее проигрышный вариант. Повесят без всякой музыки. А музыка, говорят, помогает.

Нет, лыбиться без причины тоже не нужно. А то дело к врачам перейдёт.

 

3. Скажите, а насколько строго Вы намерены наказать проигравшую сторону?

 

— Надо сначала видеть и слышать. Но сразу скажу, что терпеть не могу ничейного результата. От него все недовольными остаются. Лучше, конечно, чтоб только половина.

А меньше всего споров возникает, когда наказание применяется в крайней степени. Надо смотреть за общей ситуацией. Неспроста всякое дело в судах — государственное.

 

4. Я слышала, Вы принимали участие в весьма сложных и неоднозначных судебных процессах. Расскажите читателям какой-нибудь случай из Вашей практики, пожалуйста.

 

— Однажды с Дедом Морозом в суде разбирались. Папаша договорился с ним насчёт подарка для сынишки и очень удивился, когда вместо оговорённого и оплаченного электромобиля Дед Мороз подарил мальчишке трёхколёсный велосипед. Деревянный!

Полтора года кудеснику светило. Но эксперты из магазина игрушек, на его счастье и несчастье, оценили велосипед в тысячу раз дороже электромобиля. Оказалось, что изготовил его в середине ХIХ сам Густав Фаберже. Это была первая вещь, которую тот продал в своей мастерской.

Так что всякое внимание имеет свою цену.

 

 

Всегда Ваша,

Мадам ДеЖаВю



© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2012
Свидетельство о публикации №212122401095

Рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2012/12/24/1095