Восходящее солнце

Отец! Думаю я о нём иногда с нежностью, иногда с ненавистью. Почему? Ведь я никогда не видела его лица, не слышала голоса. Для меня не существовало отца, но я думала и думаю о нём.
Я росла без отца. Так уж вышло, что с самого своего рождения я не знала твёрдой мужской руки. Мы жили вдвоём с мамой. Она любила меня. Но когда я спрашивала её об отце, она умолкала и отводила глаза в сторону, как бы виновато пряча их от меня. Вскоре я перестала о нём спрашивать, но думать… Разве запретишь себе думать?
Мама умерла внезапно – инсульт. Как-то, разбираясь в маминой комнате, мне попала в руки странная тетрадь, исписанная от руки.
Вот что было в этой тетради.

Занимался рассвет, но юноша не видел красоты восхода, хотя в упор смотрел на алеющее небо. Сердце билось ровно и холодно.
Любовь! Это совсем не то, что было у него к Арише. Но зачем он пошёл на близость? Ах, не судите, да не судимы будете.
Он сидел на высокой росистой траве, прислонившись к берёзе, весь отлитый в равнодушие.
Она лежала рядом – полное воплощение неразумной юности:
- Слышишь, вся природа как будто поёт гимн восходящему солнцу! Птицы, ручей и ветер! А кузнечики? Вот чудаки, стрекочут без умолку.
- Хватит воображать. Пойдём домой. Тебе на смену, да и от мачехи попадёт, небось?
- Попадёт, конечно. Взгляни, я же вся мокрая от росы, - а сама смеётся.
«Как она может смеяться, после того, что случилось?» - это никак не укладывалось у него в голове.
- Ты что такая весёлая?
- Я не весёлая, я просто пьяная. Роса, любовь, утро – всё это похоже на вино. Ты разве не чувствуешь, не замечаешь?
По её губам пробежали лёгкие складочки сомненья, но тут же сменились счастливой улыбкой:
- Я, как восходящее солнце!
Но солнце восходящим всегда не бывает. Приходит вечер, и оно садится за синие горы, оставляя за собой сплошную чернь.
Он уехал. Куда и зачем Аришка не знала, но ждала его всем любящим сердцем. А когда почувствовала, что у неё должен быть ребёнок, решила уйти от злой мачехи. Собрала узелок и отправилась в другое село, где рассчитывала устроиться на работу. Дорога была не близкая. Уже смеркалось, а надо было ещё пройти сквозь небольшой лес.
В лесу, видимо от испуга, она вдруг почувствовала себя плохо. Приступы дурноты и тошноты, с некоторых пор одолевавшие её, одолевали её и теперь. Вдруг она услышала за спиной шаги. Обернулась. Перед ней стоял старик.
- Что это ты тут ночами по лесам бродишь? – спросил он.
Она потеряла сознание и упала к нему в руки.
Пришла она в сознание только в доме у старика. Он и его жена хлопотали вокруг неё. Оказывается, старик привёз её в свой дом на телеге. Они предложили ей жить у них, и она не отказалась.
Вечерами они часто сидели втроём: бабушка, дедушка, она и говорили о жизни, о любви.
«Какая бы не была жизнь, её надо прожить, - любил повторять старик - маленький, неповоротливый добряк, - я многое повидал и кое-что понимаю в этой вашей, так называемой, современной любви. Спешите вы уж больно, нетерпеливые».
Дом, в котором поселилась Ариша, был крепкий и большой в три комнаты. Когда-то здесь жила большая семья, но никто не вернулся с войны. Остались только старик со старухой.
Вечерами дед Лукич суетился:
- Маша, а ну-ка создай обстановку гостеприимства.

Так прошло три года. Вновь ожил старый дом, наполнился детским смехом. Но как никогда разошёлся Лукич. Он целыми днями гонялся за Ленкой, таскал её на корточках, несмотря на свои тяжёлые годы.
- Эх, Маня, видишь, какой я ещё крепкий мужик.
- Хрыч ты старый! Зачем ты даёшь в руки ребёнку всё подряд?
- Прости меня, Машенька, ведь как я тебя мучил. Всё боялся, что помру, и ничего после меня не останется. Ты же у меня шестерых детей выкормила.
- Господи, да ты совсем рехнулся. Надо же, ребёнка опрокинул. Доигрался! Иди ко мне, крошечка.
- Маня, а внучка у нас всё-таки есть, и есть даже правнучка. Ленка, за мной!
И, смахнув навернувшиеся слёзы, Лукич поскакал на палке.
Совсем скоро бабушка Маня умерла. Остались они втроём: дед Лукич, Ариша и Ленка.
И всё было у них хорошо. Ариша работала, а Лукич целиком и полностью был занят Ленкой.
И вот однажды… Ариша с дочкой ушли в магазин, а вернулись они не одни. Их сопровождал красивый молодой человек. В глазах Аришки сияли счастливые лучики. Ленку мужчина нёс на руках.
- А к нам папка приехал, - сказала Лена.
Весь вечер Ариша ухаживала за Ленкиным отцом. Не знала, чем его угостить, не знала, куда посадить, глаз с него не сводила. Он же держал себя с ней холодно. А на Ленку смотрел с удивлением. Когда Ленка заснула, он встал у её кровати и долго смотрел на неё. Он смотрел на её чёрные кудри и вспоминал то утро и «восходящее солнце».
Когда Ариша ушла к себе, он остался со стариком.
- Знаю, знаю, дед, ты скажешь, что я подлец, что смотался, когда понял, что русалка может принести мне русалочку. Всё правильно. Но есть одно «но». Я женат. У меня есть жена, и мы с ней очень любим друг друга. Я попал в это село случайно, проездом. Зашёл в магазин, а там Ариша с ребёнком. Ленка – копия я, я сразу понял, что она моя дочь.
- Уходи! Уходи сей же час. Чтобы и духу твоего здесь не было. Зачем ты только появился здесь? Немедленно уходи! - гневно, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, сказал Лукич.
Ленкин отец схватил свою куртку и быстро вышел, почти выбежал за калитку.
На улице ещё была ночь, но на горизонте уже показались признаки рассвета, признаки восходящего солнца. А по высокой траве в мокром платье бежала девушка. Длинные чёрные кудри её метались из стороны в сторону.
- Догони меня, догони, - кому-то кричала она.


Вот, это всё, что было в этой тетрадке. Был ли это мой отец или нет, я не знаю. Меня действительно зовут Лена, Елена Ивановна. Но я знаю, что отчество мама дала мне сама. Я действительно родилась в селе, а в трёхлетнем возрасте мы с мамой переехали в город. Она ничего мне не рассказывала о деде Лукиче.  И ещё: мою маму не звали Ариша, её звали Мария.