Человек страны туманов

«- В жизни ведь так часто случается, когда настроение всецело соответствует пейзажу за окном. Вот, казалось бы, по календарю январь месяц, и должны быть трескучие морозы и снег по колено. А вместо этого все киснет, грязь и туманы. Настолько густые, что ложку бери и ешь, сколько душе твоей угодно. Хотя  на самом деле, это туман тебя «съест» всего без остатка, только нос на улицу выкажи. Места то привычные с самого детства от ближайшего столба и до дальней тропы, да только туман их скрыл , и всё сам рискуешь потеряться в ближайших трех соснах и не найти ничего. Даже себя самого. Так и в жизни случается. Приходит непредсказуемая пора. Вот так, со сменой погоды. Когда и не ждешь никаких перемен за окном. А они раз и случаются. И не видишь ни зги, и все бродишь, бродишь в этом жизненном тумане. Порой зовешь кого «на авось»: авось откликнется и придет, и поможет. Но ведь туман-то не для этого приходит. Туман приходит для того, чтобы ты сам остановился и подумал. Головой подумал и сердце послушал. И наконец-то вгляделся куда-то внутрь себя. А там глядишь, и заветный огонек засверкает. И пойдешь на него, и выйдешь туда, где ждут тебя. Где тепло и уютно. И где совсем все равно, что там погода за дверью готовит. Туман и не друг, и не враг. Туман – всего лишь явление. И коли уж попал в него, то не плошай. Учись смотреть снаружи, учись вглядываться изнутри, учись думать. В тумане верные приметы есть. Уж коли нос о столб расквасил, шагая не глядя – значит дорога недалеко. Выйдешь к дороге – она тебя уж куда-то непременно доведет. А нос, что нос – поболит и перестанет! В следующий раз дважды думать будешь. А потом, ладно если столб. А если болото? Вот так, полетел вперед головы ногами и сгинул. Нет, тут уж аккуратней надо быть. Хотя и сиднем на месте находится не годится. Туман он ведь всякий бывает: когда так с часик постоит, а когда и сутки держится. И что, будешь так и дожидаться, пока пройдет? Уж коли по мне, так лучше тихо-смирно по приметам свою тропу искать».
Странный старичок все говорил и говорил про туман, а я никак не мог понять, как сам здесь очутился, и откуда мгла спустилась, и что за путник меня сейчас за руку ведет сквозь пелену. Так и шел чумной в своих мыслях и слушал, слушал…
«…Ты, паря, и вправду глупостей наделал. Ты вот думаешь, откуда это все вокруг взялось? Да от тебя же. От мыслей твоих скорбных. Напустил на себя дыму этого и гадаешь, что так лучше скрыться от проблем будет. А я вот что тебе скажу. По такой погоде никто на охоту не ходит. Тем более за дивным таким зверем. Чего удивляешься-то? Думаешь не знамо мне, что ты за счастьем своим охотишься. Знамо. Уж не ты первый, не ты и последний в места сии попадаешь. А счастье оно зверь хитрый. Следы путает, по норам прячется, на ветки повыше залазит. Тут, коли сам на него крепко не насядешь, в руки не дастся. Его приманить надо, показать, что готов счастье свое обихаживать. Трудом надо, трудом. Причем, над собою трудиться-то надобно. Это только дуракам в сказках счастье в руки само идет. Да и то спорить можно. Вот твое счастье от тебя в туман прятаться и умыкнуло. А ты его теперь и ищи. А я тебе теперь вот помогай. Ну да ладно, ты парень неплохой, тебе грех не помочь…».
И с этими словами сказитель протащил нас сквозь колючие ветки кустарника.
«…Ты не боись, что дорога тут так плутает. Я, в отличии от тебя, здесь все-все знаю. Сейчас уж и выйдем…»
И вправду, как только он окончил эту фразу, молоко стало рассеиваться, и перед взором открылась чудная картина. Широкая степь вокруг вливается небо над головою. Широка широко! А там, в свинцовых тучах, рванные клочки голубого неба.
«Ты гляди, гляди внимательно!»- все не унимался старец.
Постепенно тучи расходились, в голубые прогалины медленно потекли золотые потоки света. Они падали вниз, и серость степи постепенно сменялась молодой зеленью пробивающихся трав. Вот так, они ползли, из черной рыхлой, налитой водою земли куда-то вверх, к солнечным водопадам. Откуда-то подул ветер и с хозяйственно начал сметать остатки туч с неба, куда-то вниз, туда, где по оврагам и расщелинам прятался туман прошедшей неизвестности. И уже оттуда, по склонам, серость стекала в реку. А река уже уносила это все куда-то в то место, что у нас, людей, зовется прошлым. Мир наполнялся красками, шумами. Все вокруг оживало.
«Теперь понимаешь, чего ты в этом тумане видеть не мог. А не мог, потому что не хотел. Теперь же иди и смотри»
Наконец-то я осилил задать терзавший вопрос: «Слушай,  а ты сам-то кто?»
Дед лукаво улыбнулся и ответил : «Да так, человек страны Туманов…»