Три дня из лета

Вот так, стоя на рубеже между очередными десятилетиями на ум приходит очень многое из мыслей. Еще больше просто вспоминается. Причем, чем дальше ты сам плывешь по реке жизни, тем в более глубокое прошлое уносишься. Не могу сказать, что я так уж далеко отплыл. Нет. Даже скорее наоборот, все еще вижу родной причал, да и меня только начали манить другие края и другие страны. Тот самый момент, когда жажда открытий в сладость. Но есть нечто такое, чего забыть  попросту не могу. Это «что-то» до хруста ребер продолжает сжимать грудную клетку, заставляя помнить то самое прошлое, в которое хода уже никогда не будет. Предаюсь воспоминаниям. И вот я уже сижу на  лавке у двора. Вокруг буйствует лето. Сладостная пора каникул, когда ни о чем не стоит беспокоиться в этой жизни, кроме как чем занять себя на целый день. Особенно такой, как это воскресенье. Удивительно благоговейный день. Мир вокруг соткан из тончайших нитей. Именно так, из нитей, что плетет солнечный паук. Он обвивает своей паутиной все вокруг – дома, деревья, дорогу и излучину канала, что змейкой извивается вдоль дороги. И все вокруг нереальное. Совершенно не из этого мира. Как будто кто-то перенес содержание сказки из текста книги на холст, а затем, аккуратно вырезав, расставил вокруг меня. Только протяни руку и прикоснись к этим лучам и все вокруг зазвенит кристальным звоном. Но нет, вокруг тишина. Точно в немом кино. Даже не слышно шелеста листьев тех двух серебристых маслин, что растут по обе стороны от ворот. Эти маслины - удивительные деревья. Как для представительниц этого вида они очень высокие. И дают много тени, под которой сейчас я и ищу укрытия от зноя. Как же приятно слушать их стыдливый шепот листьев от прикосновений озорного южного ветерка. Но сейчас и они на удивление молчаливы. Еще большую иррациональность в происходящее вносит застывшая в воздушных потоках чайка. Точно кто-то прибил её к небосклону. И вот теперь она, расправив крылья, лишь имитирует полет. Поворачиваю голову вправо и тут же на секунду слепну от золотого сияния воды в канале. Куда же подевалась привычная зелень морской воды. Однозначно, тот сказочник, что писал сегодняшний день на холстах, был еще и ювелирным мастером, и это он растопил золотые струны солнца и разлил их по зеркальной водной глади.  А потом полировал и полировал её до блеска. Отвожу взгляд от канала и вновь закидываю голову вверх. Так и есть. Чайка все так же на своем месте. Мировая тишина и спокойствие наполняют меня до краев. Сбрасываю сандалии и погружаю нежные детские ступни в раскаленную пыль. На удивление она лишь просто теплая и очень мягкая. Вожу по ней большими пальцами ног, выписывая какие-то непонятные зигзаги, круги и растворяюсь в этом мире без остатка.
Но вот кто-то резко опускает занавес и меняет декорации. Мне кажется, что попросту выключили свет, но это не так. Совсем не так. Просто настала ночь. Такая свежая, манящая в свои ласкающие объятия южная летняя ночь. И вот я медленно шагаю по той самой, бегущей параллельно каналу, дороге, приближаясь к дому. Одиноко светит железнодорожный фонарь чуть поодаль. Под фонарем кипит суетливая жизнь ночных насекомых. В воздухе, где негде, слышится хлопанье крыльев. В такт ходьбе в канале степенно хлюпают волны. Время близится к полночи, и с тем пробуждается своя особая ночная жизнь. Приходит время другой сказки. Душу наполняет буйство чувств предвкушения чуда. И вот, я натыкаюсь на это самое чудо у самого порога дома. Те две маслины, что друг напротив друга, по обе стороны ворот, стыдливо прятали свои глаза от ветра, теперь превратились в двух великанов-стражей, что охраняют покой спящих людей от суеты сказочного царства. В отблесках фонаря их листья кажутся чешуйками серебряных лат. А темнота вокруг создает обманчивое впечатление того, что эти стражи попросту задремали на своем посту. И, кажется, как только что-то будет не так, они встрепенуться и наведут лад. Но все по-прежнему спокойно. Закинешь голову наверх и вновь подумаешь о сказочнике-ювелире. По черному бархату ночного неба рассыпаны жемчужинами звезды. Хотя все же нельзя сказать, что они рассыпаны. Нет, я погорячился с этими суждениями. Наоборот, они собраны в причудливые рисунки созвездий, имеющих хитрое плетение и собственную историю. И так удивительно видеть каждое из этих созвездий и читать небо как открытую книгу чьих-то тайн и судеб. Вот вокруг меня оживают они. Я уже чувствую дыхание единорога, либо свирель пана. Зажмуриваю глаза и…
Я все на том же месте, на дороге у двора, но что-то поменялось. Кто-то отмотал пленку немного назад или.. Наоборот, вперед, но уже почти на целые сутки. Да, вперед, ибо сейчас закат. Но воздух такой тяжелый. И солнца не видно. Вокруг все серое. И внутри все кипит, волнуется. Как же неспокойно. Сейчас точно что-то произойдет! Опять это ощущение беззвучия. Но сейчас тревожное. Очень тревожное. Но что это? Вдалеке я слышу раскаты грома! Надвигается гроза. И очень быстро. Надо поторапливаться и укрыться под крышей дома, натянуть плед по самые уши, уснуть и таким образом дождаться спасительного утра. Но что-то держит меня на месте. Это что-то заставляет повернуть голову все к тому же каналу и смотреть куда-то вдаль. В ту бескрайнюю приморскую степь, что тянется на километры вперед. И как выясняется, не зря. Тот самый ювелир-сказочник оказался великим кузнецом. Да, именно так он кует красоту этого мира. И из-под его молота сейчас вылетают искры-молнии. Именно так, одна за другой. Вспышка – грохот! Вспышка – грохот! Удар, еще удар! Тонкие нити делят горизонт на половинки. Слепят и исчезают. Это не просто приближение стихии. Это настоящий театр с его диким, малопонятным, но прекрасным и захватывающим действом. Но вот вспышки все ярче, грохот громче. Еще чуть- чуть и, кажется, что следующая молния ударит в землю рядом со мной, ибо вот они уже совсем рядом, через тоненькую ленту водной поверхности. Срываюсь с места и бегу, и прячусь, и натягиваю плед на уши. Но не могу уснуть. Хищником под окнами бродит стихия. Ветром воет, вспышками скалится и лижет окна струями дождя. Точно проверяет на прочность творение рук человеческих, что зовется домом. Но с тем, как утихает гром, внутри меня затихает и страх. Зверь усмиряется и превращается в кроткую кошку, урчание которой - равномерный стук капель о подоконник. Под него я и засыпаю.
Засыпаю, и меня подхватывает река времени и несет через свои водовороты в это настоящее, где рубежами сталкиваются десятилетия и живут те дорогие сердцу летние дни.