Предохранитель

               

     `С тех пор, как у животных появилось достаточно извилин, чтобы называть себя «гомо сапиенс», это чудо Природы стало планомерно и с упорством делать всё для своего уничтожения. В начале пути к своему «совершенству» «гомо» даже не подозревало об этом, хотя числилось, как «сапиенс».
       Но тот, кто закручивал извилины в мозгу у несчастных животных, был перестраховщиком, и на всякий случай поставил в одну извилину Предохранитель, как тогда казалось этому изобретателю, вечный. «Мне не надо вечный, я не хочу жить вечно», - заныло «гомо». – «Это сейчас ты не хочешь, а потом захочешь, и еще как!», - сказал изобретатель, включил рубильник и дал напряжение.
      Тысячелетия этот Предохранитель исправно предохранял «гомо» от самого «гомо», не мешая при этом ему становиться «сапиенс». Повзрослев, «гомо сапиенс» стало называть себя высокомерно «человечеством», а отдельных индивидов – «людьми». Это был первый звонок – звонил Предохранитель, но его никто не услышал. Люди, сами того не подозревая, по воле Предохранителя стали придумывать себе богов, чтобы было кого или чего бояться, и не наделать глупостей. Потом, посовещавшись, договорились, что Бог будет един для всех, но в разном обличье. А на Земле будут находиться его выборные представители из народа в присутственных местах свободного посещения, которые люди  назвали храмами, синагогами, мечетями, дворцами – кому как нравилось. Предполагалось, что люди будут приходить туда воздавать почести Богу и проникаться стремлением к благим намерениям. Но они, кроме прочего, стали Ему жаловаться друг на друга, а вне святых стен и обвинять Его в своих грехах. Раздался второй звонок, но из-за звона колоколов, причитаний имамов и шелеста шершавых ладоней о золотые статуи, его никто не услышал.
      Как только люди придумали буквы, они сразу, повинуясь Предохранителю, написали правила поведения в общественных местах и в личной жизни, назвав их Библией, Торой, Кораном, кому как нравилось, но суть была одна. Всё это литературное и историческое богатство послужило основой для создания всевозможных конституций, биллей, кодексов, законов, правил и рекомендаций.
       Все было хорошо, но со временем люди стали вести себя так, что Предохранитель порой не справлялся и давал сбой.  Напряжение начинало скакать, все чаше стало происходить короткое замыкание: начинались войны, случались эпидемии, восстания, революции  и, в конце концов, техногенные катастрофы. Но Предохранитель держался, включался вновь, и все на время успокаивалось, а человечество, бессознательно движимое прогрессом, не заметно для себя оказалось в туннель, в конце которого что-то горело синим пламенем. Идти к этому концу становилось все легче,  быстрее и веселее. Изобретались колесо, порох, спички, телефон, атомная бомба, шариковая ручка, ракетные комплексы «Град», и много других полезных вещей, без которых жизнь была бы скучной и однообразной. Но, когда на рубеже ХХ и ХХI веков появился Интернет, геномодифицированные продукты и однополые браки, в туннеле стало что-то очень светло. К чему бы это, заволновались люди? Стали лихорадочно искать и вспоминать, что они написали на камнях, папирусах и в священных книгах тогда, тысячи лет назад, и зачем они это написали.  Стали разбираться в своих мозговых извилинах, благо техника позволяла, зря, что ли прогресс налаживали. Глядь, а Предохранитель-то перегорел! А где новый взять или как его сделать и чем заменить, никто не знает. За десятки тысяч лет о нем никто и слыхом не слыхивал. И придуманная изобретателем система пошла в разнос, и в конце туннеля загорелась знакомая всем до боли табличка: «No smoking!», «Fasten your seat belts!», и раздался третий звонок.
        И зачем этому изобретателю-самоучке надо было тогда закручивать извилину? Оставил бы все, как было! И ходили б мы сейчас не обремененные разумом  вольно и не спеша по зеленым полям и лесам, дышали чистым воздухом. Ели б друг друга только по необходимости, для поддержания, так сказать, а не из зависти. И секс у нас был бы исключительно для продолжения рода, а не для удовлетворения похоти, извращения и унижения. И жили бы мы долго и счастливо и умирали по законам природы, каждый в свое время, а не всем скопом в конце туннеля и по своей же дурости, так и не поняв, зачем тысячи лет назад нам закрутили извилину.