Зверинец

        Ветер непрерывно и властно дул с севера со стороны моря, уже застывшего вблизи берегов  и покрытого нагромождением белых пенистых ледяных торосов. С юга песчаная коса омывалась мелким гнилым озером. Вид ледяных торосов был таков,  будто это не южный берег в трехстах километрах от оконечности Крымского полуострова  и Севастополя, а берег Баренцева моря в районе Териберки или Зеленцов.  Бакланы-чайки кричали над темной пенистой волной, требуя рыбы, неистово носились в ледяных струях холода.  Редкие домики деревни Счастливцево сиротливо смотрели на бушующее море. На берегу глазу открывалась заброшенная промзона времен развитого социализма:  нагромождения построек, кубы зданий с зияющими пустотой окнами, обрушенными стенами.  Вокруг построек виднелись сваленные бетонные плиты, брошенные грузовики, бочки, куски бесформенного металла.  Везде царили забвенье и разруха.
         
        В одном из зданий, в небольшом внутреннем помещении жарко полыхала стальная буржуйка  с охватывающими топку перекрещенными трубами, из которых струился  горячий воздух.  Вдоль неотштукатуренных кирпичных стен стояли  грубо сколоченные зарешеченные сеткой-рабицей клетки. В клетках ютились маленькие, тощие, изможденные существа – обезьянки. Сквозь единственное окошко, забитое кусками фанеры и сиротливо зиявшее  сквозными  дырами, кое-как заткнутыми тряпьем,  сквозил стылый холодный воздух и пробивался вечерний свет. Цыган Володя  сидел возле печи на каком-то огрызке стула. Было жарко после морозного и ветреного дня. Он с наслаждением потягивал из бутылки пиво. При этом приговаривал:
       
       – Сидите смирно, не шебуршите! Не беситесь. Борька не канючь, к Вальке тебя уже не подпущу, ей рожать скоро! А то жрать не дам! Цыц!
       
       Смотритель зоопарка, как официально числился цыган Володя, встал со своего дырявого «трона» и достал из стоявшего в углу мешка несколько мелких, полусгнивших яблок. Обезьянки в клетках заволновались, начали перепрыгивать из угла в угол, жалобно пищать и протягивать в дыры свои заскорузлые лапы-руки, прося пищи.
       
       – Тихо, я вам сказал, борзые, а то не дам!
        Обезьянки притихли. Два десятка глаз узников этой темницы вожделенно уставились на Володю. Он разламывал яблоки и раздавал этим несчастным существам - жителям неволи.
       
        – Вот родишь, Валя, маленького, – приговаривал он, посматривая на нее и просовывая яблоко в дыру, - и хозяин, после хорошей продажи твоего детеныша, выплатит мне зарплату!  Вот заживу! Эх! И своим вышлю!
       
        Самец Борька, как буд-то  поняв смысл сказанного,  заметался по клетке, начал кидаться из стороны в сторону, бросаться в начальника мусором, гримасничать и плеваться.
       
        – Ну-ка тише, Борька, а то в карцер попадешь, на бетон пойдешь в холод!
        Но тот не унимался и продолжал беситься.
      
        –Так-так, кто-то хочет ночевать на бетоне. Ты, Борька?
       
        Цыган глотнул пива и приоткрыл клетку, пытаясь схватить его за шкирку, но тот кричал, забившись в угол, царапался острыми ногтями и отбивался. Наконец ему удалось схватить бунтаря за шиворот и выдернуть из клетки. Он прижал его к себе, но Борька изловчился, выдернул руку и со всего размаха царапнул цыгана по лицу. Кровь алой струйкой потекла по щеке.
       
        – А-а-а, – закричал от боли цыган.  – Ах ты гад! – он бросил обезумевшего примата и схватился за лицо.  Борька носился по комнате, перепрыгивал с клетки на клетку, визжал и гримасничал, ощутив свободу,  но потом сел на Валину клетку и притих. 
        – Иди на место, Борька! На место! – грозно гаркнул он. Борька покружил-покружил, но, в конце концов,  покорно  вернулся в свою клетку и затих. Знал, что лучше смириться. Володя тут же закрыл его на засов и начал вытирать кровь с лица.
        – Будешь сегодня без еды, понял?
        – Ааа, Ваааааля! – завизжал и заметался Борька.
        – Будет  тебе Вааааля! Хрен тебе, обормот!
       
        Володя допил пиво и тут же задремал, разморили тепло и хмель.  Над песчаной косой продолжал гулять ветер, гоняя песок и  пыль над стылой брошенной промзоной, над уснувшей деревней Счастливцево.  Ночь была холодная и морозная. Завывания ветра и лай бездомных собак доносились сквозь забитое окно в прибежище узников-приматов с  гомо сапиенс во главе. Володя громко захрапел, раскинувшись у печи, пока еще излучавшей тепло.

                Ххх

        Тарас, а точнее Тарас Григорьевич Качко, развалился на шикарном кресле, спрятавшись от палящего южного солнца в тени деревянной фешенебельной беседки.  Легкий ветерок овевал его со всех сторон. Лет сорока, стриженный налысо мужик с золотыми цепями на шее и кистях рук, был одет в одни шорты и тапки. Объемистый живот его уже слегка свешивался поверх шорт. Директор и владелец частного зоопарка "Fata Morgana". Перед ним стояла молоденькая стройная девица и что-то напряженно докладывала. Тарас Григорьевич перебил её:
       
        – Нехай, нехай работают,  хлопцы. Заварят покрепче клети, особенно медведя и тигра. Чтоб  не сбежали. А то не ровен час наделают дел мне. Что еще, Света?
        – Тарас Григорович, сказали, что прилетает к нам сам Президент,  на вертолете и будет принимать решение по горячим источникам. Японцы хотят выкупить две скважины. И немцы, три скважины. Лечить будут своих япошек и немчур.
       
        – А нам-то что от этого? У нас звери не купаются в горячих источниках.
        – Так как бы и нас не выгнали с нашего места…
        – Не выгонят. Не мельтеши.
        – Тарас Григорович, вот тут еще цыган Володя с вами хочет переговорить.
        – А что ему, Володе? Гукай его сюда!
        – Иди сюда, Володя! – крикнула стройная модная Светка.
        – Ну, чого тебе?
        – Так я это, грошей бы мне, того, надо послать в семью..
        – Якых тебе грошей еще, ты и так бестолочь на всем готовом?! Иди, не морочь мне голову! Нет денег! Ишь чего захотел!
       
        Цыган Володя что-то хотел еще сказать про родившегося и проданного  паном директором детеныша обезьянки Вали, но потом понуро опустил голову и поплелся в свой обезьянник. Над зверинцем стоял строительный шум-гам.  Рабочие расширяли клетки, сварщик сваривал толстые прутья. В соседней клетке гигантский медведь маятником перемещался по клетке - туда-сюда, туда-сюда, раскачивая огромной головой. 
        – Ээээ, Эээээ, жарко, жарко, жарко мне, эээээ, эээээ, – как будто говорил-хрипел он.  В клетке напротив лежал лев,  он задумчиво смотрел на него и хлопал сонными глазами. В его голове крутилось: «Вот бы пробежаться по вольной степи, вот бы поваляться на свежей травке! Вот бы задрать косулю на завтрак, обед и ужин!" Ему чудился аромат свежего мяса. Но прутья стальные очень уж крепкие, не перегрызть, не согнуть, не выломать!    А-аааа,  – зевнул он и закрыл глаза, томно положив голову на лапы.
       
        «Хрен от редьки я получил, вот что»,  думал цыган Вовка, залезая по высокому цоколю в обезьянник. Было уже жаркое южное лето. Тянуло смрадом из клеток, но он его ничуть  не замечал. Маленькие узники, его пленники, услышав и увидев вождя, заметались, жалобно запищали, прося поесть. Но хозяин был явно не в духе, закричал:
       
        – Пошли вон, обормоты!  Он достал припрятанную бутылку пива и сел, задумчиво глотая горькую влагу. «Деньжат бы не помешало, хех,  да…».
       
        По деревне Счастливцево ходили нехорошие слухи о цыгане Вовке. Что он колдун и умеет разговаривать с обезьянами и понимает их  мову. И даже может заставлять их заниматься хозяйственными делами. Якобы они убирают в помещениях и даже вяжут свитера на продажу. Пацаны частенько заглядывали в окна обзьянника и видели, что он говорит с обезьянами и поет им песни.  Они побаивались Вовку и опасались его.

                ххх

        Застрекотало что-то в небе и современный итальянский вертолет, блеснув стеклом, сделал круг над срочно приготовленной площадкой между промзоной и горячим гейзерным Источником. На земле началась невообразимая суета. Срочно закрыли доступ к самой минеральной воде, вокруг площадки выстроилась цепь охранников, оттеснив простых болящих за пределы территории Источника.  Люди в форме Службы Безопасности окружили площадку плотным кольцом. Вертолет примерился к кругу в центре площадки и плавно опустился всей массой. Машина вздрогнула и затихла, похожая на гигантскую нарядную стрекозу. Двери открылись и Президент  со свитою вывались на зеленую лужайку. Подбежали главы области и района, со всеми начальниками, службами и пожарными, поджидавшие президента уже трое суток.
       
        - Показывайте свои горячие источники, - прервал он встречающих начальников.
       
        - Так, так!  Добро пожаловать на нашу землю, господин Президент! Приветствуем вас уважаемый на нашей земле! – кланяясь произнес глава области, пытаясь схватить его за руку и расцеловать. Но Президент ловко вывернулся и сказал:
        - Слава Державе! Веди нас к Источнику!
       
        Вся свита и встречающие потянулись к Источнику. Люди из-за оцепления, увидев Президента, замахали ему руками и шляпками.  Закричали: Президент! Президент! Ура! Ура!
       
        Президент пару раз махнул рукой и подошел к Источнику.
        Неожиданно какой-то шум привлек его внимание. И все увидели небольшую обезьянку, ловко бегающую между охранниками. Она настойчиво стремилась попасть к Президенту.
       
        - Хватай ее, хватай! – закричал начальник  Службы Безопасности области. Он не выдержал и сам кинулся на перехват. И уже схватил обезьянку в объятья и думал о награде от самого Президента. Но тут обезьянка вывернулась и цапнула отработанным движением охотника по лицу. Тот закричал от боли и выпустил добычу. Кровь заливала его глаза. Несколько сотрудников замерли в оцепенении.
       
        - А вы что стоите! Уроды! Хватайте ее! - заорал начальник.
       
        Но ловкая обезьянка уже подбежала к Президенту и остановилась, склонив голову, как будто подчиняясь его власти.
       
        - Не трогайте ее! - властно махнул рукой Президент.
       
        Обезьянка маленькими глазками посмотрела на него, а он на нее.
       
        - Чего ты хочешь, маленький проказник?- сказал Президент, подмигнув помощникам.
       
        Обезьянка оглянулась на многочисленную охрану.
       
        - Не бойся их, никто тебя не тронет!
       
        - Здр-а-в-с-тву-йт-е! Па-а-н  П-ре-зи-де-нт! – вдруг заикаясь произнесла обезьянка.
       
        - Говори, не бойся! – ответил Президент, недоумевая.
       
        - Я-я-я, Боорис Первый, обезьяна-депутат от партии «За свободу приматов!», про-шу в-а-а-ш-ей за-а-а-щиты от смотрителей и директоров зоопарков. М-ы-ы требуем признания всех обезьян гражданами-узниками без суда. И объявляем о создании Первой Обезьяньей Республики!
       
        - Республики? Обезьяньей? Как это? Кто это? Что это? Даже обезьяны требуют своей республики, не говоря уже про людей! – Президент побледнел.
       
        Подбежали слуги из свиты и подхватили его под руки.
Охранники уже хотели кинуться на Бориса Первого, но вмешался Президент:
       
        - Нет-нет. Не трогайте его. Это первый депутат-обезьяна, глава нового политического образования, а нам нужны голоса. Надо поддержать это движение.
       
        Сенсация о депутатах-обезьянах тут же облетела весь мир. В далекую, Богом забытую местность  прилетели корреспонденты со всего мира. Они фотографировали клетки, где жили первые обезьяны-граждане, вели репортажи. А деревня Счастливцево стала первой резиденцией главы Первой Обезьяньей Республики.
       
               
                Эпилог.
       
        Как оказалось эти обезьяны не простые, а выведены во времена великого СССР в Сухумском питомнике, где собственно и проводились опыты по скрещиванию обезьяны с человеком. Эти эксперименты оказались успешными, а все материалы научных изысканий были засекречены.  После развала Советского Союза питомник оказался в частных руках и о нем практически забыли. Допросили владельца зоопарка Тараса Качко и смотрителя цыгана Вовку. Оказалось, что год назад Тарас выкупил несколько особей и вывез их из Абхазии, он знал, что обезьяны не обычные. А цыган Вовка подтвердил, что обезьяны все понимают,  как люди.