ДМБовский Новый год

Впервые встречаю Новый год в море, да еще Средиземном. Это последний мой новый год на службе. Теплынь пятнадцать градусов.  СКР «Ворон» уже почти три месяца на боевом дежурстве. Перед самым Новым годом нам сообщили, что в начале января к нам присоединиться СКР «Волк» из нашей базы, и двумя кораблями мы идем  в Красное море. Там в Африке разгорается  война между Сомали и Эфиопией.  Советский союз оказывает помощь Эфиопскому народу, а Сомали поддерживает США. Военно-морские силы обоих этих держав  направляют в этот район по несколько кораблей.  Мы ждали «Волка» и встречали Новый год. В организацию праздника командование внесло вклад в виде праздничного ужина, а развлекательную программу мы придумывали сами.  Рисовали плакаты, развешивали, какие у кого были, украшения по кубрикам.  Я – корабельный художник, библиотекарь, почтальон и одновременно комсорг БЧ-2, можно сказать массовик-затейник. Чтобы как-то оживить немного праздник и поднять настроение, я нарядился дедом морозом. Тулуп, правда, черный, нашли у мичманов, на бороду  доктор выделил ваты, шапку одел обычную флотскую. Снегурочкой наряжаться никто не захотел.  Зато гармониста из БЧ-5 мы нарядили чертом.  Я, в какой-то мешок, насобирал всяких безделушек  и мы с чертом под,  звук гармошки, пошли по кубрикам поздравлять ребят с наступающим Новым, 1978-м годом. Мне оставалось служить четыре месяца. Ребята моего призыва были уже старшими среди матросов экипажа. Корабль нам стал как дом родной, мы знали все уголки и закоулки этого огромного военного механизма. Добрую половину экипажа мы знали по фамилиям и должностям. Когда я с чертом спускался в любой кубрик, то  везде попадал к друзьям. Поэтому было легко шутить и смеяться. За нами уже ходила небольшая толпа приплясывая выкрикивая какие-то частушки, кто что помнил с гражданки. В Средиземке на корабле единственное развлечение для экипажа – просмотр фильмов через кинопроектор. Даже телевизор запрещено смотреть. В кубриках я,  как дед мороз, поздравлял проживающих там  матросов, предлагал  что нибудь  спеть или рассказать и давал за это подарок из мешка. Многие включались в эту игру, Витя Аблец  хороший гитарист, получил приз за свою игру. Ткач как всегда готов поржать, и рассказал анекдот. В других кубриках тоже нашлись и гитаристы и певцы. За два часа моего вояжа по кубрикам я весь взмок под тулупом.  На этом скромная праздничная программа была исчерпана. Выпили чай с новогодним пирогом и отбой.
Новый год начался со шторма. Первого к вечеру ветер только посвежел, ночью покрепчал и второго уже разыгрался хороший шторм.  Совсем не вовремя к нам подошел танкер. Нужно было заправляться перед проходом Суэцкого канала. Танкер уже почти пустой и его борта высоко выступали из воды. Швартовка  бортом  в такой шторм трудное и опасное дело. Выбросили на левый борт все кранцы, какие нашлись на корабле, и все-таки нас долбануло об танкер надстройкой. В кладовой химиков образовалась пробоина. Высокие волны захлестывали в пробоину, и ко мне в библиотеку стала поступать вода. Библиотека находилась прямо под химиками.  Я стащил все книги на стол и накрыл  клеенкой.
Заправившись, мы отвалили от танкера. Шторм крепчал. Пробоину химики заделали, но во втором кубрике воды уже было по щиколотку. Вода в кубрики еще прибывала через не закрытые вентиляционные грибки. При наклоне корабля с одного борта на другой через весь кубрик летали шумные потоки, таскавшие за собой чьи то ботинки,  и все что было на полу. Матросы подверженные морской болезни, особенно молодые, лежали на койках с лицами зеленого цвета. Вокруг трубы корабля лежали такие же несчастные. Труба находится точно в центре верхней палубы  корабля, поэтому возле нее меньше ощущается качка. Самая неприятная корабельная качка – бортовая. Корабль как ванька-встанька раскачивается с боку на бок, волна бьет в борт и есть опасения перевернуться.  Со штормом вахтенный офицер борется, направляя корабль против волны.
 Подобные испытания я переносил легко, потому что в школе и перед призывом на службу занимался спортивной гимнастикой. В то время у нас  было повальное увлечение брусьями, перекладиной, хождением на руках .  Вестибюлярный аппарат у меня работал хорошо.  Я не боялся качки, и я не один был такой.
-Пошли на бак качаться, - предложил мне Толик Русак
. Мы вышли с ним на бак к первому орудию. Шум волн и свист ветра не дает разговаривать. Стоим, держась за натянутый канат. Впереди взбесившееся море. Высоченные волны, встав на дыбы, несутся прямо на нас. С их боков, как с разгоряченного коня, ветер срывает пену. Воздух прозрачен, сине-зеленого оттенка, насыщен запахом моря и каким-то диким опьяняющим восторгом.  Нос корабля, наскакивая на волну, взлетает метров на десять вверх. Ноги подламываются, тело стремиться влипнуть в палубу, но вот волна прошла, и мы летим вниз. Весь кайф - в ощущении невесомости. Можно отпустить канат и парить в воздухе.  Рев шторма, свист ветра, адреналин и дикие крики:
- Ууухтыы -ыы! – Ааа-аа!!
Толик – крепко сложенный, широкоплечий белорус из Брестской области. Мне он нравится за свою доброту и бесхитростную дружбу. Я частенько подшучиваю над его своеобразным белорусским говором: «трапка», «вяровка». А он шутливо называет меня «казачек», потому что я из станицы. Для нас море это интересное приключение. Скорее всего, мы недопонимаем опасности, в которой иногда находимся. Чаще испытываем кураж и мальчишеский задор , чем осознано считаем себя на службе.
- Толи-и-ик, – кричу я ему – пошли на СВП!
Стабилизированный визирный пост находится на высоте пятнадцати метров от поверхности воды. Это почти на уровне вершины мачты. Представляет собой стальной шар, в котором находятся оптические приборы – дальномер и визиры. По боевой тревоге в нем находятся четыре человека, которые управляют стрельбой орудий. Сейчас во время шторма этот шар  раскачивается как огромный маятник, только перевернутый вверх.  Мы заняли места за дальномером .  Уперевшись ногами в подножки и вцепившись в скобы, летим в этом, похожим на аппарат в котором приземляются космонавты, стальном шаре то вправо то влево. Ощущения непередаваемые. В посту нет иллюминаторов и освещения. Темнота еще больше добавляет адреналина. 
Но к вечеру, когда шторм уже под восемь баллов, волны  стали доставать до надстройки, перекатываясь через палубу, начинаются сумерки, а веселье проходит.  Артэлектрики и дальномерщики собираются в Центральном артиллерийском посту. Он ближе к центру корабля и качка поменьше. Корабль сотрясается как от орудийных залпов. Мы лежим  на матрасах и прислушиваемся к шторму. Разговаривать не хочется, каждый думает о своем. Тревожные мысли так и лезут в голову. Как бы не были совершенны современные корабли, но разбушевавшаяся стихия не имеет себе равных. Надежда только на ходовые винты да на грамотность командира.   Командир решает, в этот раз,  спрятаться за остров Крит. С подветренной стороны острова море спокойнее, там мы благополучно  дождались хорошей погоды.