Джоконды Федора Рокотова

 Был такой грандиозный фильм про жуликов-коллекционеров в роскошном советском сериале «Следствие ведут ЗнаТоКи» - «Подпасок с огурцом». Я и сейчас его пересматриваю с удовольствием. Тогда про мир собирателей картин и антиквариата вообще не говорили толком.
И там коллекционер Боборыкин впаривает любителю живописи очаровательный портрет некой дамы. Подделку, по ходу дела.
У него (у Боборыкина, а не у портрета, естественно) с придыханием спрашивают:
- Скажите, но это же Рокотов? Рокотов?
И Боборыкин, снисходительно тряся бороденкой, нагло бросает:
- А почему бы и нет?!
Врать не буду: именно тогда я впервые услышал эту раскатистую фамилию — Рокотов.
И только гораздо позже я увидел в Третьяковке тот подлинник, с которого в «Подапске...» была сделана как бы копия: это портрет неизвестной в розовом.
Вообще, по-моему, в Третьяковке мало живых портретов времени, когда трудился Рокотов. Это
XVIII век. Особо не разгуляешься: все портреты того времени довольно статичны и однообразны. Канон и титулы не позволяли. И обычно портреты несли тайные атрибуты, намекающие на заслуги заказчика портретов. Темные карты открытых ими земель, тихое сияние мальтийских орденов, статуи грозных военных богов на туманном заднем плане.
Не берусь судить с позиций темных рассуждений сомнительной для меня науки искусствоведения, но мне кажется, что Рокотов первым с таким неподражаемым восторгом художника стал писать живые портреты. «Неизвестная» у него чуть ли не смеется, граф Иван Иванович Шувалов в мундире, словно в домашнем халате, так спокоен и не крут (а был ведь высочайшим вельможей екатерининской эпохи!). И даже сама наипараднейшая императрица Екатерина Великая улыбается, как добрая бабушка. В них пафоса меньше, чем в лакированных взглядах всех портретов кисти Александра Шилова.
Думаю, Рокотов просто не мог не видеть в них просто людей. У него был простой крестьянский ум, не терпевший сложных иерархических наворотов, все, кого он рисовал были для него людьми Божьими.
И как могло сложиться иначе?
Ведь вышел Федор Степанович Рокотов из крепостной семьи села Воронцово (теперь это местечко поглотила Москва). Впрочем, есть предположение, что он был незаконным сыном князя П. И. Репнина,. А тогда часто таких детей как бы приписывали к крестьянским семьям. Но одно точно: Рокотов поднялся из полукрепостных учеников живописцев до неслыханных высот — до звания академика живописи «за оказанный опыт в живописном портретном искусстве». Портретном!
Конечно, не без мецената: талант Рокотова заметил тот самый Шувалов. Умница, фаворит императрицы Елизаветы Петровны, основатель Московского университета и Академии художеств, он понимал, что настоящий талант дается не по родословной. И, что важнее, что талант это тем сильнее, чем из большей «грязи» поднимается человек. Именно он, напомню, разглядел Ломоносова и взял его под свое покровительство. И Рокотова, конечно.
Рокотов оставил не так много работ, но зато до сих пор, разглядывая работы других мастеров, мы безошибочно узнаем «рокотовские глаза» - особый взгляд, читаемый на всех его портретах и доступный кисти единиц. Как говорил один из его современников, Рокотов знал, как передать не только “вид лица”, но и “нежность сердца”.
К нему записывались на портрет. Только члены императорского дома (как это знакомо!) могли получить свою живописную персону без очереди.
Он был вхож во дворцы и, кажется, знал больше, чем следовало бы художнику.
Есть у него, например, “Портрет А. П. Струйской” (1772 г.). Мать 18 детей, она на полотне выглядит почти невесомой, воздушной, сияющей. Этот шедевр иногда называют “Русской Джокондой”.
Но настоящая «русская Джоконда» - скорее портрет неизвестного в треуголке. Вы знаете, что по последним исследованиям Джоконда Да Винчи, похоже, вовсе не дама, а зашифрованный портрет его возлюбленного ученика. А неизвестного в треуголке, наоборот, считают необычным портретом Екатерины Великой в мужском платье. Либо - либо ее внебрачного сына от графа Орлова. От этого он и «неизвестный»: художник сохранил тайну!
Мне много раз люди, побывавшие в мировых галереях Европы, говорили, что у нас живопись во многом вторична, потому что русские художники учились на копировании шедевров Италии. Что все нарисовано до них.
За пейзажи и натюрморты не скажу, но пожалуй, в это можно поверить, если бы не было портретов кисти Врубеля, Нестерова, Серова, Репина... И слава Богу, что когда они впервые взяли в руку кисть, уже созданы были очаровательные портреты Рокотова. Было им на что смотреть и в России, как на чистый, вечно манящий и вечно же убегающий горизонт...