Наум Коржавин. Вступление в поэму. Муз. Л. Качан

Фотография Наума Коржавина (1956 г.)


Наум Коржавин "Вступление в поэму"
Музыка Любы Качан

https://youtu.be/w56znFhJPbA

Ни к чему,
      ни к чему,
            ни к чему полуночные бденья
И мечты, что проснешься
            в каком-нибудь веке другом.
Время?
    Время дано.
            Это не подлежит обсужденью.
Подлежишь обсуждению ты,
            разместившийся в нем.

Ты не верь,
      что грядущее вскрикнет,
            всплеснувши руками:
«Вон какой тогда жил,
            да, бедняга, от века зачах».
Нету легких времен.
            И в людскую врезается память
Только тот,
      кто пронес эту тяжесть
            на смертных плечах.
Мне молчать надоело.
            Проходят тяжелые числа,
Страх тюрьмы и ошибок
            И скрытая тайна причин...

Перепутано — все.
            Все слова получили сто смыслов.
Только смысл существа
      остается, как прежде,
            один.
Вот такими словами
            начать бы хорошую повесть,—
Из тоски отупенья
            в широкую жизнь переход...
Да! Мы в Бога не верим,
            но полностью веруем в совесть,
В ту, что раньше Христа родилась
            и не с нами умрет.

Если мелкие люди
      ползут на поверхность
            и давят,
Если шабаш из мелких страстей
            называется страсть,
Лучше встать и сказать,
            даже если тебя обезглавят,
Лучше пасть самому,—
            чем душе твоей в мизерность впасть.

Я не знаю,
      что надо творить
            для спасения века,
Не хочу оправданий,
      снисхожденья к себе —
            не прошу...
Чтобы жить и любить,
      быть простым,
            но простым человеком —
Я иду на тяжелый,
      бессмысленный риск —
            и пишу.
1952

Люба Качан написала музыку к этим стихам в 2001 году и вскоре исполнила песню на встрече с Наумом Коржавиным в Нью-Йорке.
Встреча была организована журналом "Слово".

В СССР в 1952 году был издан первый сборник стихов Наума Коржавина. Больше поэт в стране не издавался. Только в 90-х в России были изданы другие сборники стихов Наума Коржавина.
Но его стихи не забывались.

Исполнение песни на его слова были полной неожиданностью для поэта.
Второй неожиданностью была машинописная копия сборника его стихов, которую подарила ему Люба Качан. Эта самиздатовская копия ходила по рукам, из дома в дом. стихи поражали свой силой, глубиной и злободневностью.

Люба сохранила её и привезла с собой в Америку и теперь подарила поэту эту копию спустя 50 лет после появления.

Объяснив всем, кто был на встрече с поэтом, историю подшивки коржавинских стихов и значимости его стихов в те "голодные" на стихи годы, Люба подчеркнула, что в сталинские времена появление их было неслыханно смелым актом поэта, а для читателей - глотком свежего воздуха.

"Мы жили этими стихами. Они нас поддерживали в то трудное время. Спасибо Вам за Ваши стихи" - сказала она поэту.

Ты не верь,
    что грядущее вскрикнет,
                всплеснувши руками:
«Вон какой тогда жил,
                да, бедняга, от века зачах».
Нету легких времен.
          И в людскую врезается память
Только тот,
     кто пронес эту тяжесть
                на смертных плечах.

1952. Из "Вступления в поэму"

Коротко о Науме Коржавине:
Наум Коржавин - псевдоним.
Наум (Эммануил) Моисеевич Мандель родился в 1925 г. В конце 1947 г. был арестован, а затем осужден, как социально опасный элемент. Амнистирован в 1954 г. Поддерживал Даниэля и Синявского, Гинзбурга и Галанскова. Был выдавлен в эмиграцию в 1974 г. Живет в Бостоне (США).

А вот более подробно о нем (из Википедии):
в Киеве в еврейской семье (его дед был цадиком). Рано увлёкся поэзией. Учился в киевской школе. Перед войной, по его собственным воспоминаниям, был исключён из неё «из-за конфликта с директором». Ещё в Киеве молодого поэта заметил Николай Асеев, который затем рассказал о нём в московской литературной среде. В начале Великой Отечественной войны Мандель эвакуировался из Киева. В армию не попал по причине сильной близорукости.

В 1944 году Мандель приехал в Москву и попытался поступить в Литературный институт им. А. М. Горького, но попытка оказалась неудачной.

В 1945 году Мандель всё же поступил в Литературный институт. Среди его соседей по комнате в общежитии были, в частности, Расул Гамзатов и Владимир Тендряков.

В конце 1947 года, в разгар сталинской кампании по «борьбе с космополитизмом», молодого поэта арестовали. Коржавин рассказывал, что в момент ареста Гамзатов спал, кажется после пьянки, но вдруг проснулся и воскликнул: «Эмка [прозвище Коржавина]! Ты куда?!» Около восьми месяцев он провёл в изоляторе Министерства госбезопасности СССР и в Институте им. Сербского.

В результате Наум был осуждён постановлением Особого Совещания (ОСО) при МГБ и приговорён к ссылке по статьям Уголовного кодекса 58-1 и 7-35 — как «социально опасный элемент». Осенью 1948 года был выслан в Сибирь, около трёх лет провёл в селе Чумаково.

В 1951—1954 годах отбывал ссылку в Караганде. В этот период закончил горный техникум и в 1953 году получил диплом штейгера.

В 1954 году, после амнистии, получил возможность и вернулся в Москву.

В 1956 году был реабилитирован. Восстановился в Литературном институте и окончил его в 1959 году.

Ещё с 1954 года поэт зарабатывал себе на жизнь переводами, в период «оттепели» начал публиковать собственные стихи в журналах. Более широкую известность ему принесла публикация подборки стихов в поэтическом сборнике «Тарусские страницы» (1961).

В 1963 году вышел сборник Коржавина «Годы», куда вошли стихи 1941—1961 годов. В 1967 году Театр им. К. С. Станиславского поставил пьесу Коржавина «Однажды в двадцатом».

Помимо официальных публикаций, в творчестве Коржавина была и подпольная составляющая — многие его стихи распространялись в самиздатовских списках. Во второй половине 1960-х Коржавин выступал в защиту «узников совести» Даниэля и Синявского, Галанскова и Гинзбурга. Эти обстоятельства привели к запрету на публикацию его произведений.

Конфликт Коржавина с властями СССР обострялся, и в 1973 году, после допроса в прокуратуре, поэт подал заявление на выезд из страны, объяснив свой шаг «нехваткой воздуха для жизни».

Коржавин уехал в США и обосновался в Бостоне. Был включён В.Максимовым в число членов редколлегии «Континента», продолжая поэтическую работу.

В 1976 году во Франкфурте-на-Майне (ФРГ) вышел сборник стихов Коржавина «Времена», в 1981 году там же — сборник «Сплетения».

В постперестроечную эпоху у Коржавина появилась возможность приезжать в Россию и проводить поэтические вечера.

Первый раз он приехал в Москву по личному приглашению Окуджавы во второй половине 1980-х годов.

Первое место, где он тогда выступал, был Дом Кино. Зал был заполнен, на боковые балкончики поставлены дополнительные стулья, взятые из кабинетов работников. Когда Коржавин и Окуджава вышли на сцену, весь зал не сговариваясь поднялся и стоя аплодировал. Коржавин плохо видел, и Окуджава, наклонясь к нему, сказал, что зал встал. Было видно, как Коржавин смутился. Потом читал стихи, отвечал на вопросы. Читал стихи по памяти, по книге он не мог читать из-за слабости зрения; или в очень больших специальных очках.

Тогда из зала выходили известные актёры, пришедшие на встречу в качестве зрителей, и читали по его книге без подготовки, сразу, первое попавшееся стихотворение, на котором раскрывался сборник.

Первым вышедшим без всякого приглашения из зала на сцену и вызвавшимся читать стихи был артист театра «Современник» Игорь Кваша, за ним стали подниматься другие.

Через несколько дней после того выступления Наум Коржавин поехал в гости к опальному спортивному журналисту Аркадию Галинскому, они долго разговаривали, радовались начавшимся в стране переменам, но тогда, в личной беседе, Коржавин сказал: «Я им не верю».

Наум Коржавин — один из героев документального фильма «Они выбирали свободу» (RTVi, 2005).

В своих воспоминаниях и публицистических статьях Коржавин подробно рассказал об эволюции своих политических взглядов.

В юности он отвергал сталинскую систему и в то же время разделял коммунистическую идеологию, противопоставляя подлинный коммунизм советской действительности.

К концу Великой Отечественной войны он начал «признавать» и оправдывать Сталина, о чём вспоминает с сожалением. Такое настроение сохранялось и после ареста.

В ссылке он вновь стал антисталинистом, продолжая исповедовать коммунизм.

По собственному признанию, Коржавин отказался от коммунистической идеологии в 1957 году.

Как и многие эмигранты из СССР, на Западе Коржавин оказался на правом фланге политического спектра. В публицистике резко выступал не только против коммунизма, но и против западных «друзей СССР», а также против всех форм социализма и революционного движения («Психология современного энтузиазма», «За чей счёт? (Открытое письмо Генриху Бёллю)»).

Определял себя как либерального консерватора или «свирепого либерала». В спорах «русофобов» и «русофилов» занимал «русофильскую» позицию, отстаивал традиции русской культуры.

В публицистике 1990-х — 2000-х выступал как против коммунизма, так и против радикального либерализма, который упрекал в непродуманной и безответственной политике.

В литературоведческих статьях отстаивал традиционную культуру, защищал христианскую мораль в искусстве, настаивал на необходимости глубокого человеческого содержания художественного произведения.

Коржавин протестовал против романтической и авангардистской традиции презрения к обывателю, настаивал на том, что литература существует для читателя и должна к нему обращаться. Он защищал «органическую связь искусства с Высоким и Добрым»

"Плотная, скупая на образность, обретающая благодаря абст­рактности политическую и нравственную силу, ли­рика Коржавина возникла из пережитого, от увиден­ной им подлости и тьмы, но также из веры в благородство и свет". — Вольфганг Казак