Женское счастье

Какое оно – женское счастье? Почему-то, мужчины уверены, что только они могут быть его  целью, смыслом, причиной и следствием.
«Сто часов счастья. Разве этого мало?» Да, много! Четыре дня в измененном состоянии сознания? Так и в психушку угодить недолго. Вот, если, его по крупицам собирать? Ну, не знаю! Двадцать минут сегодня, сутки через пять лет? Снова, бред получается, а не счастье.
Была ли я счастлива, когда мой первый любимый сказал, что о такой девчонке, как я, он и мечтал? А как вообще можно было мечтать о ком-то, кроме меня? Довольна была, но счастлива ли?
Испытывала ли счастье, когда первый раз выходила замуж за очень красивого взрослого мужчину? Такого красивого, что на нашу пару все оборачивались? Не помню ощущения счастья.
Может быть, когда второй раз сочеталась законным браком со статным офицером, выпускником одного из лучших вузов страны? Да, это вообще, один из самых неразумных моих поступков! Надо было уехать далеко-далеко, чтобы забыть того, кто никак не хотел забываться…
Когда родила дочь? Помню, что взяв малышку на руки, сказала себе: «За каждую её слезу, я горло всем перегрызу». И испытала радость от того, что страшный сон под названием «Рождение новой жизни», для меня закончился. Больше таких подвигов совершать никогда не захотелось.
Или когда на какой-то идиотской конференции услышала его?  На ком, потом на долгие годы свет клином сошелся? Ради кого, разрушила все, что можно было разрушить? Под влиянием кого, изменилась до неузнаваемости и смогла сделать то, о чем в юности и мечтать не могла? Кто стал самым близким другом, подушкой, катализатором моего творчества, и кто умудряется быть рядом каждую минуту, находясь от меня на другом конце света? Десять минут… Три дня…Неделя…И месяцы ожидания. Ничего себе счастье!
И все-таки, состояние счастья я пережила! В аспирантуру я поступила поздно, уже после сорока. Сдавать по одному экзамену кандидатского минимума в год, как делают все нормальные аспиранты, было для меня непозволительной роскошью. И я сдавала три сразу, бросив на алтарь науки год жизни. Самым страшным экзаменом казался "Философия и методология науки". Я, ведь, институт заканчивала еще при социализме, и, кроме, диалектического материализма, о философии мы имели весьма смутные представления.  О материализме тоже смутные, ну, да ладно…
Как я продиралась сквозь дебри философских текстов, рассказывать не буду. Сколько я в этот год ревела! Билась в состоянии полного отчаяния! И как радовалась, когда сегодня могла понять то, смыслы чего, вчера упорно не хотели создаваться!
Экзамен начался поздно, после обеда. В аудитории нас человек тридцать, в основном, молодые ребятки, которые сразу со студенческой скамьи прыгнули в аспирантуру. Найди-ка сегодня хорошую работу с одним высшим образованием, когда его только самый ленивый не получил! Для успешной и высокооплачиваемой карьеры ученая степень нужна.
Когда уже совсем стемнело,  и мы с ребятками успели наговориться до одури, обсуждая свои ответы на скамейках около института, наконец, нас пригласили за приговором.
Три пятерки, всего три, и одна из них моя! Еще и похвалили, что смогла так хорошо подготовиться самостоятельно, живя там, где о философии и поговорить-то не с кем.
Помню, как-то мы с моим научным руководителем, приезжающим раз в год читать лекции для местных психологов,  в какой-то маленькой кафешке вышли воздухом подышать, и продолжаем говорить о своем, увлеченно, так продолжаем. А парень рядом стоит, слушает и вдруг:
- Ну, ребята, вы даете! Вроде, по-русски говорите, а ничего не понятно!
Такая вот социальная среда развития…
И иду я по ночной Москве после экзамена. Такая иду, что люди оборачиваются! А я не здесь! Я где-то! Я так счастлива! Я лечу! Встречные улыбаются: «У Вас что-то очень хорошее случилось?» Случилось! Но не объяснить же, что я сдала на «5» кандидатский минимум по философии! Не поймут. Не женское это счастье…