А чего боишься ты?

— А мы, дети, совсем другие?
— Да! Мы, большие, испытываем тревоги, которых детство не знает; ты можешь назвать это страхами.
— А чего боишься ты?
Она объяснила ему, что взрослые боятся самых разных вещей: старости, смерти, боятся понять, что они жили неправильно, боятся болезней, иногда даже детского взгляда; боятся, что  их осудят.
— Знаешь, почему мы так хорошо понимаем друг друга, ты и я? Потому что я тебе не вру, потому что я говорю с тобой, как со взрослым, потому что я не боюсь. Взрослые боятся из-за того, что не умеют чувствовать массу вещей. Именно чувствовать я тебя и учу. Вот сейчас нам хорошо, и это «хорошо» состоит из множества частичек: мы оба, наш стол, наш разговор, мои руки, которые ты разглядываешь, запах комнаты, привычная мебель, покой начинающегося дня.
                Марк Леви


 — Проснулась? А ну-ка иди сюда. Я тут гороскопы почитать собралась. Когда ты там родилась.. Сентябрь, октябрь. Не могу вспомнить.

     Я с растрёпанными волосами стояла в дверном проходе и наблюдала премилейшую картину. Алиса со своим невозмутимым видом, присущим только ей, в столь ранний час валялась на диване, грызя карандаш и мотая ногой, читала очередной журнальчик.

 — Умыться бы надо, — с этими словами я попыталась улизнуть из комнаты.

 — Стоять, потом, всё потом. Говори месяц, узнаем твою змейку.

 — Да ну, что за бред! И ты вот веришь всему, что написано в твоих глянцах?

 — Кристин.. не будь букой, это ведь так весело. Хочешь я сначала про себя прочту?

 Осознавая, что эта упрямая пиявка не отстанет от меня, пока я не выполню все её требования, вздохнув, я зашла в комнату и присела подле неё.

 — Читай, но после я свалю в ванную.
 
 — Хорошо-хорошо, — загадочно улыбаясь Алиса приобрела позу лотоса и залистала страницами. — Где же это было? Только вот читала перед тем как ты зашла. А, вот. Символ моего знака Двуглавая калифорнийская. Кому может принадлежать двухголовая змейка, как ни близнецам? Это не такое редкое явление в природе как кажется. Двухголовая калифорнийская даёт вдвое больше мудрости в новом году. А еще она принесет лад в вечный внутренний раздрай Близнецов.

 — Ох, ну наконец-то. А то я уж было думала этого никогда не случится.

 — Эй, о чем это ты?!

 — Да не, всё замечательно. Ты же у нас просто прелесть.

 — Паразитка! — с этим словом в меня врезалась подушка. — Живо говори месяц!

 — Ты какая-то через чур буйная сегодня.

 — Зато ты у нас как всегда вредная и упёртая и «вообще никому ничего не скажу», ведь так? Знаешь, Кристин, ты зануда.

 — Ну, всё, этого я слушать сейчас не собираюсь. Алис, ты за сегодня мне уже надоела. Я в ванную.

 — Ага, щас, — она вцепилась в мою руку и упорно не отпускала. Я опять глубоко вздохнула.

 — Октябрь, давай читай по-быстрее.

 — Ах да, весы ведь. — Алиса снова увлеченно залистала страницами. — Змея твоего знака маисовый полоз.

 — Кто-кто?

 — Маисовый полоз, вот смотри тут так написано.

 — Понятия не имею, что за змея такая.

 — Да ты не думай, слушай, щас всё узнаем. Вот такой красавец – маисовый полоз, достаётся Весам. Не ядовитый, уживчивый, живой, он принесет в этом году много радости. Зачастую это приятные события будут неожиданными, и даже могут вывести Весы из вечного равновесного спокойствия, но положительные стрессы только пойдут на пользу. Вот видишь, как всё у тебя здорово.

 — Здорово? Серьезно? Вечное равновесное спокойствие, это они о чем вообще, когда у меня такое было? Сама-то помнишь? Положительные стрессы? — я залилась смехом. — Значит, то что происходит называется положительные стрессы?. Не, не слышала.

    Алиса перестала улыбаться и чуть слегка нахмурила брови.

 — Я поняла, ты сегодня встала не с той ноги.

 — Я всегда с неё встаю.

 — Кристин.. что случилось? Тебе опять что-то приснилось? Опять он?

 — Да, — произнесла я, уставившись куда-то в пол. Алиса придвинулась ко мне ближе и обняла меня.

 — И что было?

 — Он сказал, что я не настоящая.

    Алиса слегка улыбнулась, но тут же перестала.

 — И всё?

 — Я больше уже ничего не помню. Я проснулась, стояла у зеркала, думала. Потом ты, со своими гороскопами. Там была какая-то скала, мы говорили-говорили, всё как в тумане. И только эти его слова застряли в голове.

 — Нашла из-за чего расстраиваться.

 — Я знаю, глупо, да.

    Алиса одобряюще улыбалась.

 — Да забей ты уже, так проще будет.

 — Возможно, ты права.

 — Конечно. Посмотри, какая ты красивая, сейчас мы тебя умоем и пойдем гулять. И не смей мне тут раскисать.

 — Мне страшно, Алис.

 — И чего ты боишься? — озадаченно спросила она.

 — Я боюсь, что совершаю ошибку. Что я никогда не смогу простить себе этого. Что больше ни к кому не смогу ничего испытывать.

 — Сама-то слышишь, что говоришь? Можешь, ещё как. Ты раньше так же говорила. Уже не помнишь?

 — В том-то и дело, что помню. Я никого так не любила. С тех пор прошло несколько лет.

 — И теперь всё совершенно по-другому. Прошло ведь и это пройдет.

 — Стоит лишь подождать еще несколько лет,— засмеявшись, произнесла я.

 — Вот видишь, ты уже шутишь над этим.

 — Да, ты права.


С этими словами я вышла из комнаты.