Представьте

представьте только.
пустыня
я.
дорога.
я брёл один по дороге той пустынной, так же пуст как пустошь та, силами, я ковбой. в руках моих ковбойских висел-качался, хоть я и ковбой, плюшевый медведь, тот которого я обещал принести кузине. Элис моя кузина, ковбойская кузина.
Шаг за шагом, шуршала под ногами песчаная пыль и ветер срывал почти было мою поляную шляпу с ковбойской головы.
один в этой пустыне казалось и жипиэс не поможет уже мне, ведь бессилен он что я в этой пустоши нерисованой на картах в магазине для юных скаутов-мальчишек. Я шёл и шёл, шурша ковбойской подошвОй, а поля шляпы лепетали, и я уже не в силах остановиться, Элис грустит у окна, попивая пиво из магазина Джона за пару ярдов что от её хижины.
По дороге той пустынной я шагал шаг за шагом напроч измороченый солнцем и его лучами, песчаными сугробами и кактусы колючие смотрели на меня колюче. я был в плену у пустыни и всё же был шанс. Песок в глазах бесил, я бессилен уже с часу давнего. Эх, воды бы. По лицу медведя видать было пить он хочет тоже, хоть тот был туп и плюшев, хотел воды. Я брёл один в тяжёлой жёлтой пустыне с полой шляпой на ковбойской голове и кабура моя выцвела со времён деда. Я брёл один и час от часу обгоняли меня перекати-поле, подонки-янки, якобы в гонке первыми желали к Элис примчать. Воды быы. Хоть я и бес сил но всё же обещал Элис того медведя, что плюшев и туп. Но тут совсем уж обессилило моё ковбойское тело, хотя душа и искрила ещё мыслью о родной элис. я и побежал от этого. медведю казалось было больно, но ухо его окрепло, казалось, будто и тот, малый, собрался духом своим и силами.