Автомат, стакан, газировка

Летний городской пляж. Июльское солнце палит нещадно. Разморенные жарой люди находят своё спасение в прохладе реки, у фонтанчиков воды, под навесами, а также отстояв в очередях за мороженым, квасом, пивом и другими, утоляющими жажду, предметами потребления. Для тех, кто уже довольно много принял первого, второго, третьего, или же у кого в наличии имеется всего лишь одна или несколько «медных» монеток (могут быть, впрочем, и другие варианты), стоит автомат газированной воды. На стеклянной его передней части красочно изображена сама надпись с нарисованными рядом ягодками. Подойдёшь к нему, бросишь в специальную щелку копеечку: нальётся полстаканчика прозрачной водички с пузырьками, а бросишь алтын – чуть больше полстаканчика и слегка жёлтенькой. После каждого «отлива» автомат урчит, как бы говоря: «Больше не дам! Пейте!» Водичка тёплая и слабогазированная. Некоторых это немного расстраивает, но пьют все: жажду утоляет. Правда, ненадолго.

Но вот, на опущенную кем-то денежку, вода не льётся совсем. Похлопав руками по скупому ящику, понажимав на кнопки и даже отдав на съедение новую монетку, люди разошлись. Некоторое время подходили другие, безвозвратно отдавали свои монетки и, разочарованные, отправлялись восвояси. Всё реже и реже на месте нашего внимания можно было увидеть недоумевающего человека.

А примерно через полчаса к автомату подбежала группа ребятишек от двенадцати до четырнадцати лет. Потолкавшись и выстроившись в своеобразную очередь, мальчики вскоре поняли, что мероприятие с питьём воды срывается. Но молодые энергичные тела никак не хотели уступать жадной конструкции. Они начинают колотить по ящику ручками, потом и ножками, крича и ругаясь. И колотят до тех пор, пока не получают стакан чистой газированной воды. Ещё несколько ударов и отвоевывается новая доза. Под дружные вопли радости парнишки продолжают с энтузиазмом и силой, будоражащей кровь, истязать автомат.

Через минуту водичка льётся дергающейся струйкой, не переставая. Урчание «газировки» привлекает к себе желающих напиться, и поэтому у бесплатного источника вновь собирается народ. А через час место пустует. Напоив даром десятки клиентов, почти никого не притягивает. Лишь изредка зайдёт кое-кто в этот уголок пляжа, пожмёт плечами, хмыкнет, подставив стаканчик, глотнёт слабо дерущего (даже немного противного) горло напитка и, не задерживаясь, продолжит свой путь.

Когда жара спала, и солнце начало медленно, но верно, клониться к горизонту, к автомату подошли трое.

– Водички попьём, что ли? – спросил своих товарищей один из них.

– Давай, грамм по сто, – ответил другой.

Пока они пили, третий произнёс: «Родимая моя», – и при этом приподнял правой рукой нечто завернутое в газету. В его голосе звучали преклонение перед обладаемой вещью и предвкушение блаженства.

– Да с пивцом, – проглотив порцию воды и взглянув на пивной ларёк, поддержал первый. Красное лицо, крупные габариты, грубый и хрипловатый бас выдавали его как солидного мужчину.

– Прелесть, – сладко зевнул второй, погладив себя по животу.

– А потом к речке, самый раз купаться. Гы-гы, – прогыгыкал третий.

– Стаканчик взять не мешало бы, – подметил первый.

Третий сунул стакан в широкий карман брюк, и троица взяла курс на ларёк с пивом. Струйка из трубочки в автомате с надписью «Газ-вода» и красочно нарисованными ягодками продолжала урчать.

Начало темнеть, а она не кончалась. И только поздно вечером, когда пляж опустел, автомат замолчал. И теперь он стоял беззвучно, как бы боясь нарушить здешнюю тишину сгустившихся сумерек.

_
Ноябрь или декабрь 1982, Воронеж.