Поезд на Флориду. Нас ждут великие дела

В тусклом помещении с весьма низкими дверными проходами, куда мы вошли, справа виднелась дверь в комнату, где находился сам комендант форта. Первым вошел сержант Бампо, который доложил Бенту о нашем прибытии.
«Благодарю вас сержант. Просите», - послышалось за дверью.
Бампо вышел и предложил нам войти. Саливан представился первым, а потом откозырял и я. Комендант Бент небольшого роста, весьма плечист, с круглым лицом и большими на все щеки пышными усами. Он пожал нам руки и соответственно тоже представился. Бент предложил нам сесть, достал из шкафа початую бутылку виски, бокалы, разлил на два пальца и предложил выпить. Мы выпили. Бент ничего не говоря, снова разлил на два пальца и снова предложил выпить. Так продолжалось еще три раза, пока Бент не начал разговор.
- Из резервации вчера ушла группа кайова, убив двух охранников. Преследование ничего не дало, кроме потерь. Кайова знали, что мы будем их преследовать. Представляете, наш отряд потерял в ходе преследования пять человек, пять. вы понимаете, целых пять. Трупы. Не слышали.?
Я и Саливан покачали головой.
- Кажется, они ушли в Техас, там они чувствуют себя в безопасности. Что характерно, некоторые из вождей кайо- ва сдались и сейчас находятся здесь. Отсюда мы планируем их этапировать во Флориду.
- Только кайова? - справил Саливан.
- Нет, майор. Кроме них еще команчи, арапахо, чокто, чероки, кое-кто из апачей. Правительство решило сделать из вождей заложников в тюрьме Форта-Марион, чтобы остальным неповадно было, понимаете, - пояснял Бент. Если в резервации их соплеменники опять поднимут бунт или уйдут на тропу войны, то вождей во флоридской тюрьме приговорят к смертной казни.
- А-а, прошу прощение, сэр, - начал я, - сколько человек вы намереваетесь отправить во Флориду из числа сдавшихся индейцев?
- У меня приказ отобрать ретивых, заковать в кандалы и чтобы, как говориться., - Бент истерично замахал руками, - ну в общем, вы меня понимаете.
- Скажите, комендант, - продолжил Саливан, - как вы будете определять ретивых? А остальные прохлаждаться здесь останутся? Да вы что! Всех надо грузить в вагоны и подальше отсюда.
- Куда прикажете девать стариков, женщин, детей? Не все вожди вступили на тропу войны, некоторые поддерживают нас и желают, чтобы их народы жили в мире с нами. Эти вожди - наша опора сегодня, - парировал Бент.
- Сэр, вы хотите сказать, что среди вождей, по поводу мира или продолжения войны с нами, существуют существенные разногласия, - поинтересовался я.
- Именно это я и хочу сказать, лейтенант. А на ваш вопрос, майор, - Бент обратился к Саливану, - я отвечу, что сами же индейцы и помогут нам определить, кто из числа их вождей и воинов представляют источник угроз и опасностей.
- Скажите сэр? Могу ли я просить разрешение навестить отца в течение двух дней, до начала отправки индейцев, - спросил я у Бента.
- Вашего отца? А где ваш отец, лейтенант?
- Он проживает на ранчо, на севере Техаса, недалеко от границы с Индейской территорией в милях семидесяти отсюда.
- Не может быть, лейтенант, - удивленно, с восхищением заговорил Бент, - не может быть.Ха-а, неужели Гарри Пратт ваш отец?
- Так точно, сэр.
- Да, лейтенант. Я хорошо знаю вашего отца. Мы с ним вместе некогда были рейнджерами. Натворили массу славных дел. Потом я остался в армии, а ваш отец купил ранчо и начал фермерствовать. Но почему он мне никогда не говорил, что у него есть сын, офицер кавалерии?
- Понимаете, сэр. Моя мать ушла от отца к обеспеченному человеку, когда я был еще ребенком. Я вырос в Вашингтоне, хотя Техас моя родина. Я никогда не спрашивал мать, почему она ушла от отца. Очевидно, так было необходимо. Бог им судья.
- Я, кажется, догадываюсь почему, - с ухмылкой произнес Саливан.
- Я понимаю, лейтенант, - продолжал Бент, - Ваш отец для семейной жизни человек тяжелый, всю молодость он провел в бесконечных походах, погонях, перестрелках. Надо же было как-то зарабатывать на жизнь, а землевладельцы хорошо платили рейнджерам, и сейчас, когда подразделения рейнджеров стали регулярными полицейскими подразделениями платят еще лучше. Я знаю многих таких парней из Техаса. Мы с ними сотрудничаем.
- Простите, сэр. Вы не ответили на мою просьбу, - настоятельно сказал я.
- Разумеется да, Пратт, разумеется, поезжайте. Только вот экипаж вам не смогу дать. Возьмете лошадь, хорошую индейскую лошадь, мустанга. В форт недавно доставили табун команчей, так что в лошадях недостатка нет.
- Благодарю, сэр. Весьма признателен, - с почтением произнес я.
В эту минуту я обратил внимание на Саливана. Он ничего не говорил, но как-то умиленно и по-дружески посмотрел на меня. Мне показалось, что он не совсем хотел, чтобы я ехал один. Саливан отвернул голову в сторону и вздохнул. Потом встал и начал смотреть в окно.
- Прощу прощения, сэр, - обратился я к Бенту, - осмелюсь вас просить, не позволите ли вы сопровождать меня майору Саливану. А то знаете ли, одному семьдесят миль опасно. Вы же сами говорили, что в северном Техасе орудуют отряды индейцев, вступивших на тропу войны.
- Да говорил. Прямо не знаю, лейтенант, но в форте полно дел. Я думал, что майор Саливан мне поможет их разгребать. Пленных индейцев каждый день продолжают доставлять партиями. Офицеров в форте мало, все больше солдаты, пьянствуют, поят краснокожих, дерутся с ними. Необходимо подготовить все для фильтрации. В общем; порядка нет, я не справляюсь один. Полковник Маккензи и основные силы 4-го полка, только через день прибудут в форт. А вы как сами, Саливан?
Саливан не ожидал с моей стороны подобного приглашения. Резко повернулся в сторону Бента и отчетливо по- военному отчеканил:
- Готов, сэр . Приступить к обязанностям готов.
- Да ладно вам, майор, паясничать, - безразлично произнес Бент, Поезжайте с лейтенантом завтра утром. В лучшем случае к ланчу будете на ранчо мистера Пратта. А я
как-нибудь без вас обоих управлюсь. Мне главное - что? Выполнить приказ по отправке, а там не мои проблемы.
Саливан подошел ко мне и тихо сказал:
- Ну что. Прошвырнемся по техасским просторам?
- Если вы не возражаете, майор. Но только не подумайте, что я испугался бродячих индейцев, и правда нуждаюсь в телохранителе, - ответил я.
- Уже подумал, лейтенант. Каюсь, именно это о вас и подумал, - съязвил как обычно Саливан.
Почему Саливан так легко согласился, мне оставалось только догадываться. По моему мнению, Саливан, искатель приключений, а нудная штабная работа по формированию эшелона, наведению дисциплинарного порядка в форте для него это весьма скучные занятия.
Бент стоял у окна и кого-то высматривал, то наклоняясь ниже, то приседая.
- Вот дьявол, что творят, что творят, - бурчал себе под нос Бент, - Льюис! Льюис! Капрал Льюис тысяча чертей!
В офис вбежал капрал, высокого роста. Головой зацепил косяк, сбил форменную кепи, быстро наклонился, поднял, слегка косовато ее напялил на голову и доложил:
- Капрал Льюис сэр..
- Льюис! Какого дьявола мордобой устроили солдаты, - орал на него Бент, - под трибунал за дебоши отправлю, немедленно прекратить. Тем двоим сутки ареста.
- Слушаюсь, сэр, - ответил капрал ничего не понимающим голосом.
- Свободен.
Капрал развернулся, испугавшись удариться лбом о косяк вновь, в три погибели согнулся и вышел. Бент видимо что-то упустил и бросился за ним вдогонку. «Отставить сутки ареста», - послышалось за дверью. Бент вернулся в
свой кабинет, вновь подошел к окну и произнес: «И так людей не хватает, нечего на гаубтвахте отсиживаться».
В дверь постучали.
- Входи. Тысячу чертей, кто там? - раздраженно прокричал Бент.
В дверь вошел индеец в синем военном мундире, по всей видимости, один из скаутов форта. На нем свободно сидели белые парусиновые штаны, вместо армейских сапог- батфорд, высокие мокасины из оленьей кожи с бахромой на пятках и боковой шнуровкой, на голове кавалерийская кепи. Поверх талии надет кожаный кавалерийский ремень, на правом боку болталась кобура с револьвером, на левом длинный тесак в чехле из кожи, украшенный бисером. Лицо индейца скуластое, рот тонкий. Кожа на лице и руках коричневая, с бронзовым оттенком, в области подбородка небольшое углубление, из которого выходит длинный отчетливо видимый шрам. Волосы густые, черные с проседью, заплетенные в две косы, в каждой из которых вплетены какие-то перья, свисающие на плечи мундира.
В качестве скаутов-разведчиков американская армия широко использовала индейцев различных племен. Их навыки выживания в сложных природных условиях, умение выслеживать противника, не обнаруживая себя, способность предугадывать ситуацию, необычайная выносливость (индейцы легко переносили низкие и высокие температуры, долго могли обходиться в походе без воды и еды, преодолевать огромные расстояния пешком и на лошади), - все это ценилось нашими военными стратегами и позволяло убеждать правительство в целесообразности широкомасштабного привлечения краснокожих в ряды армейских соединений США. Не все индейцы охотно шли служить в армию. Какими критериями руководствовались те, кто соглашался и надевал синий мундир и шляпы, для меня до сих пор загадка. Одни индейцы считали скаутов отступниками и предателями интересов своего народа. Другие же, наоборот, гордились тем, что их сын, брат, отец служит у белых воином.
Индейцам за службу платили в два раза меньше, чем белым скаутам. Такая дискриминация в оплате не раз вызывала недовольство краснокожих военнослужащих, которые, в свою очередь самовольно разрывали контракты и покидали расположение части или полка, возвращаясь в лагеря своих сородичей, вступая на тропу войны. Отнюдь не оплата в долларах привлекала индейцев в ряды скаутов. Одни из них руководствовались личной местью по отношению к враждебным племенам и с помощью армии желали свести счеты. Другие - из крайней нужды, третьи - из-за тщеславия, четвертые - ради того, чтобы просто воевать и постоянно иметь врагов, показывая всем остальным свою храбрость, которой весьма они гордились, как воины. Так это, или иначе, я знаю точно, что индейцы-скауты, это уникальный боеспособный феномен нашей армии, хотя весьма проблематичный.
Индеец посмотрел на нас с Саливаном и несколько смутился. Бент заметил нерешительность индейца.
- Приветствую тебя Пай-тальи, говори, эти офицеры вместе с тобой отправятся во Флориду. Они и ты будете выполнять приказ Белого Отцы.
Пай-тальи еще раз окинул меня и Саливана жестким пронизывающим взглядом, потом заговорил на ломаном, но понятном английском.
- Здесь есть, вождь ка-иг-ву - Птица Бьющая Ногой с воины.
- А, приехал Пинающая Птица, - с улыбкой произнес Бент, бросая реплику в нашу сторону, - Это один из вождей кайова, наш сторонник, отрицательно относится к мятежным вождям, - лепетал далее Бент. Зови вождя Пай- тальи, проси сюда.
Индеец вышел и направился во двор. Мы подошли к окну и увидели четверых индейцев, направляющихся к офису коменданта форта. К ним подошел Пай-тальи, что- то пояснил. Один из кайова, одобрительно кивнул головой, по всей вероятности это и был Пинающая Птица. Он направился к двери. Трое других кайова остались возле своих лошадей. Их сразу же начали с интересом окружать солдаты.
Капрал Льюис вошел и доложил о визитере. Вслед за ним вошел Пинающая Птица во всех, как мне показалось регалиях. Скаут Пай-тальи готовился выполнять функции переводчика.
-Вождь Ватохконк, мы приветствуем тебя, - величественно сказал Бент.
Индеец посмотрел на меня, а потом на Саливана, с уверенностью, что мы представимся.
- Лейтенант Пратт, - четко сказал я. Командир 1 эскадрона 7 кавалерийского полка полковника Кастера, прибыл для сопровождения ренегатов в военную тюрьму Сент-Огестин.
Пай-тальи медленно перевел, назвав меня не Пратт, а «Прав».
Пинающая Птица кивнул в мой адрес головой и переместил взгляд на Саливана. Саливан с ухмылкой посмотрел на индейца, отвернулся и направился к окну, куда и устремил свой надменный и равнодушный взгляд.
Как мне показалось, вождь не совсем оказался довольным поведением Саливана. Это заметил Бент и попытался быстро сгладить ситуацию, придумав по ходу байку.
- Вождь Ватохконк должен простить майора Саливана, за некоторую неучтивость, майор и лейтенант только что прибыли и немного устали, недавно индейцы-юта убили близкого друга майора, поэтому он скорбит о нем.
- Тих-ту- ва-яте юта, нискин-ми-пу юта, - произнес Пинающая Птица не дав договорить Бенту.
- Птица Бьющая Ногой говорить, сам убивал юта и его брат убил юта.
- Вамаянка-пу, яни-пи ктело ка-и-гву,- продолжал Пинающая Птица.
- Птица, Бьющая Ногой говорить, ка-иг-ву должны жить в мире с белыми, - переводил Пай-тальи.
- Конечно, великий вождь, - подтвердил Бент, - другого выхода просто нет. Мы дали вам землю, вы научитесь выращивать пищу, как белый человек, мы построим для ваших детей школы, вы будете жить свободно.
- Есть другой выход - это война с ними. Не будут они выращивать пищу и жить в мире с белыми. И в этой войне они смертники, - изложил свой взгляд относительно предмета разговора Саливан.
Пинающая Птица и Пай-тальи посмотрели на Саливана, смотревшего в окно. Потом Пинающая Птица бросил взгляд на Пай-тальи, указав на необходимость перевода. Пай- тальи, мешкая бегающими глазами, смотрел то на Бента, то на Пинающую Птицу. Пинающая Птица жестко произнес: «Ктиму - ля-ре, ви-на-по». После чего Пай-тальи смущенно перевел слова Саливана Пинающей Птице. Вождь явно был не доволен и возмущен. Его длинный нос засопел, и до того тонкие губы мгновенно сжались. Казалось, что если бы это происходило не в форте, а на территории кайова, Пинающая Птица разорвал бы Саливана в клочья.
- Не пыхти, грязная собака, - разъяренно вспылил Саливан, - Ну давай! Саливан схватился за рукоять кавалерийской сабли, висевшей на его поясном ремне с левой стороны.
- Отставить, майор, - закричал Бент, - успокойтесь немедленно, Саливан.
- Пат-ту чи-ми, пат-ту чи-ми, - кричал Пинающая Птица, - и выхватил из-за пояса красивый нож с инкрустированной рукоятью.
- Бент и я стали между Пинающей Птицей и Саливаном. Я сдерживал последнего, а комендант схватил за руку индейца. Пай-тальи достал револьвер. Только вот я не понял, в кого он будет стрелять сейчас; в нас или в вождя? Все обошлось. Саливан успокоился и сел на стул. Пинающая Птица стряхнул с себя руки Бента и тоже сел.
- Тхи-ле кулу я-ми, на-ло-паде- по - спокойно сказал вождь кайова.
- Я пришел к вам помогать, - перевел скаут
- Тхи-ле вамаянка-пу бже-те я-миту тот-калу. Ле чина- пу-ки, ле вакан ело, - гордо заявил Пинающая Птица.
-Бьющая Ногой Птица сказать, что хотел жить в мире с белым человеком, и он все для этого сделать, пока бьется его сердце - с гордостью перевел Пай-тальи.
- Хорошо, хорошо Ватохконк. Мы знаем, что Ватохконк наш друг, Белый Отец ценит тебя, ты справедливый и честный кайова, ты хочешь добра своему народу.
Скаут быстро перевел слова Бента. Вождь удостоверился, что его по-прежнему воспринимают, так как надо и изложил цель своего визита.
Индеец говорил, что никто из остальных вождей кайо- ва, кроме его двоюродного брата Сет-имкиа, что значит Нападающий Медведь, не разделяет их желание жить в мире с белыми. Эти вожди настаивают на продолжении войны. Многие воины и их жены, идущие за мятежными вождями кайова готовы убить Пинающую Птицу и Нападающего Медведя, как своих врагов. В резервации по-прежнему не спокойно. Вчера ушел отряд Зипкийа (Большой Лук) - великого воина кайова. Большой Лук - упорный противник мира с белыми. Он, вероятно, убил и скальпировал больше белых людей, чем любой другой кайова. Он отказался подписывать договор на Медисин Лодж в 1867 г. и не явился в резервацию. Еще раньше он поддерживал дружеские отношения с Пинающей Птицей и другими вождями кайова, но часто конфликтовал с ними. Пинающая Птица вдруг почему-то вспомнил, что когда-то Большой Лук увел жену Сатанты (Белый Медведь) и тем самым - спровоцировал войну между группами кайова. Мир был восстановлен, когда в уплату за нее Большой Лук отдал Белому Медведю пять лошадей.
- Прошу прощение, Ватохконк, - сказал Бент и обратился к нам. - К сведению джентльмены, Сатанта в прошлом году ушел из резервации вступил на тропу войны, разграбив армейский обоз. Сейчас он в тюрьме Хантсвилла, что в Техасе.
Пинающая Птица посмотрел на коменданта и понял, что ему можно продолжить речь. Он уведомил, что им уже приняты меры по возвращению Большого Лука в резервацию. Он послал лучших своих воинов, друзей Большого Лука, на его поиски, чтобы убедить их сложить оружие. Я и Бент одобрительно кивнули головами. Саливан в очередной раз ухмыльнулся и вздохнул. Вождь же говорил, что через два дня ему удастся вернуть Большого Лука в резервацию, если комендант пообещает не отправлять его во Флориду в тюрьму. Бент не согласился с Пинающей Птицей, заявив, что Большой Лук ренегат и преступник, который понесет ответственность. Пинающая Птица возразил, высказав предположение, что Большой Лук тогда не вернется и будет драться на смерть и до того как погибнет, много жизней белых уйдет в лоно Великого Духа. Пинающая Птица просил продовольствия и одеял, жаловался, что человек
Белого Отца Лари Татум, (по всей видимости, шеф индейского агентства в резервации кайова-команчей), нехороший человек, он заставляет индейцев выполнять ту работу, которую они не умеют.
Он не кормит их и поэтому кайова уходят из резервации в прерии за пищей. Бент одобрительно кивал головой, со всем соглашаясь. Далее Пинающая Птица сообщил имена тех вождей и воинов кайова, которые, по его мнению, никогда не уйдут с тропы войны и которых надо отправить «огненным конем» в восточные земли. Для составления списка ретивых индейцев, Бент пригласил капрала Льюиса. Пинающая Птица по окончании своего визита сказал, что через три дня прибудет непосредственно к отправке поезда на Флориду, чтобы проститься со своими братьями. Сказав на последок: «Хау», что означало конец его речи, вождь вышел.
Один из воинов подвел к Пинающей птице коня. Вождь ловко вскочил на мустанга и все остальные кайова последовали за ним. Солдаты открыли им ворота и индейцы галопом умчались вдаль.