Поезд на Флориду. Дыхание горящего пламени

Комендант разместил нас в небольшой комнатушке, рядом с казарменным помещением личного состава форта. Через стенку слышались разговоры солдат, сопровождаемые бурным восхищением либо, возмущением относительно положения в форте и в армии в целом. Это естественное состояние служивых людей не позволяло мне долго уснуть, чего нельзя сказать о Саливане, он захрапел сразу же, как только коснулся подушки. Поутру мы должны были выехать в направлении Техаса, на ранчо моего отца, как и планировали. А пока я решил прогуляться по двору форта, осмотреть, окрестности. Во дворе стояла тишина, часовые несли службу бдительно, с пониманием того, что в форте под арестом находится часть мятежных кайова и коман- чей. А за пределами форта по-прежнему отряды кавалерии и пехотных подразделений продолжали поиски краснокожих ренегатов.
Я увидел небольшой костер. Возле огня тихо переворачивая угли, сидел скаут Пай-тальи. Я приблизился и поприветствовал его. Индеец в ответ кивнул головой и предложил присесть обогреться, так как ночи в эту весеннюю пору в прериях стояли прохладными. Некоторое время мы молчали. Потом к нам подошел старый знакомый сержант Бампо.
- Хело, Бампо, - весело сказал я, - присядьте с нами.
- Благодарю сэр, - и Бампо сел.
- Не спится, - спросил я у Бампо
- Да, сэр, - ответил он. - Погода, воздух меняется, времена меняются, вот и не спиться мне.
- Что ты можешь знать о воздухе, гатака-полукровка, - вступил в разговор Пай-тальи.
- То же, что и ты ка-иг-ву, мы с тобой дети этой Земли, - ответил Бампо.
- Ты - севат. Уходи, - недовольно сказал кайова.
Бампо вскочил и выхватил револьвер.
- Стоп, Стоп, - закричал я, встав между ними, не понимая, почему Бампо «севат».
- Простите, сэр, что возомнил из себя этот кайова? «Огненный конь» уже идет за ним, - грозно сказал сержант. - Кайова пока об этом не знает.
- Ты не похож на того, кто видит будущее, - огрызнулся Пай-тальи.
- Еще раз простите сэр. Кайова, гатака называют «севат», что означает воры лошадей. Мы дружили с ними, пока не начали уводить у них лошадей. Вот он и до сих пор. пойду я все-таки спать, сэр.
Бампо ушел, я и Пай-тальи остались вдвоем.
- Не понимаю, Пай-тальи. Почему вы так друг друга ненавидите, - смущенно произнес я.
- Это не ненависть, это кровная вражда, - хладнокровно ответил индеец.
-Почему вражда? Бампо говорил, что гатака и кайова братья и очень похожи.
- Братья говорят на одном языке, а мы на разных, - продолжал индеец. Было время, когда наши отцы ставили свои типи в одном лагерном круге. Кайова и гатака жили в мире в южных прериях. Вместе охотились на бизонов и выступали в походы против наших врагов. Мой отец рассказывал мне, что кайова называли раньше гатака «тагуи». Мы брали в жены женщин гатака, гатака брали в жены женщин кайова. Потом в наши земли пришел белый человек и поссорил нас с тагуи из-за шкур и мяса бизонов. Белый человек раскопал между нами топор войны. Кайова не хотели этой войны. Гатака уводили наших лошадей и продавали белому человеку. У кайова было много лошадей, больше чем у гатака и команчей. Но команчи ценили дружбу с кай- ова, а гатака продались белому человеку за шкуры бизонов. Команчи - наши братья, шайены - наши братья, хотя с давних времен кайова с ними тоже враждовали.
Индеец рассказывал свою историю, не переставая переворачивать в костре угли. Стало довольно-таки холодно, я поднял воротник своего мундира и решил сходить за плащом, чтобы в него обернуться. Пай-тальи заметил, что я начинаю ежиться и предложил мне накидку из бизоньей шкуры, которая лежала рядом с ним. Он развернул ее и дал мне. Я вопросительно посмотрел на индейца. Пай-тальи приподнял немного вверх голову и твердо сказал: «Бери. Белый человек - мерзлый человек. Бери». Я поблагодарил индейца за оказанную заботу. Укутавшись как следует в шкуру, мне стало весьма комфортно, и я желал дальше слушать индейские истории.
- Что значит твое имя, Пай-тальи, - спросил я.
- На языке белого человека мое имя Сын Солнца, - гордо ответил индеец.
- Ого, как звучно и красиво, - восхищенно произнес я. - Мне казалось, что твое имя связано с каким-нибудь зверем.
- Белый человек ничего не понимает в имени, - сказал Пай-тальи. - вот ты, например, знаешь, что означает твое имя?
Я не мог сразу объяснить индейцу значения своего имени. Когда-то в детстве об этом я спрашивал у матери, но из памяти все ускользнуло.
- Вот видишь! Не знает белый человек себя, - укорял меня Пай-тальи.
- Погоди, погоди. Я, кажется припоминаю. Меня зовут Ричард - это значит «Храбрый», так по-моему. точно не помню, но я думаю, что так,- запинаясь пояснил я.
Пай-тальи встал, пристально глядя в глаза, обошел вокруг меня и произнес на языке кайова: «Тину-кывау». Еще раз посмотрев на меня, повторил на английском: «Храбрый». Индеец похлопал меня по плечу и с одобрением произнес: «Тину-кывау». Пай-тальи сел рядом и мы, глядя на огонь, некоторое время молчали. Я хотел больше узнать о кайова, и без стеснения попросил Пай-тальи рассказать что-нибудь о жизни его народа. Пай-тальи одобрительно кивнул головой и предупредил меня, что если мне наскучит его слушать, он может прервать рассказ и уйти.
«В течение десяти месяцев в году, - начал Пай-тальи, - кайова южных прерий кочевали небольшими группами, каждая из которых охотилась на бизонов и искала хорошие пастбища для лошадей. Племя, по традиции собиралось в единый огромный лагерь вождя Человека-Острова. На нашем языке его имя звучит как Адате. В лагере обсуждались будущие военные походы против враждебных племен и проводилась Пляска Солнца. То было начало весенней луны, которую кайова называли Паи Аганти - время начала теплой погоды, по календарю белого человека. Период этой луны, как рассказывал мне мой отец, положил начало печальному пути кайова, который ты сегодня имеешь возможность наблюдать.
Кайова были немногочисленным племенем, в десять раз меньше своих сильных соседей команчей. Они владели большими табунами лошадей, имели знания, как скрещивать одну породу с другой и получать третью. Кайова были искусными наездниками, которым не было равных в прериях. Наша воинственность и воинская доблесть стали примером для подражания у остальных племен южных и западных прерий.
История моего народа повествуют о таинственных силах, возникших неизвестно откуда, которые привели к разделению кайова. Вожди кайова пытались бороться с этим расколом, но у них не было единого мнения в защите племени от наших врагов. Это было давно, весной, когда их мир был спокоен, свободен и безбрежен. Кайова жили в типи из бизоньих шкур, располагаясь вдоль берегов ручья Дождливой Горы, названном так из-за того, что облака нависали над нашими селением большую часть времени. В долинах, среди островков красных, серых и золотых цветов, которые белый человек назвал «индейским одеялом», паслись антилопы и бизоны. В селениях царил мир и покой. Друзья, собравшиеся в центре лагерного круга, приглашали друг друга в гости. Женщины готовили мясо в медных котлах, выменянных на севере у пауни, которые те покупали их у белых торговцев. Старики, греясь на солнце, с удовольствием курили ароматную смесь табака с корой ивы, которую мы называем «ки-нни-ки-ник». Люди, избранные из числа самых заслуженных воинов, занимались подготовкой священных предметов - тайме. В один из священных дней мужчины племени должны были пройти испытание болью, чтобы впоследствии вступить в поход против юта, чьи владения лежат на северо-западе. Военный отряд рассчитывал вернуться со скальпами, лошадьми и другими трофеями. В то время, пока они будут находиться в походе, остальные жители лагеря по уговору могли передвигаться лишь на несколько миль в одном направлении, чтобы сменить пастбище и поохотиться.
Итак, через несколько дней после ухода военного отряда группа охотников моего племени покинула лагерь Человека-Острова, отправившись на поиски бизонов.
Охотясь, они обнаружили скелеты бизонов со стрелами, раскрашенными как у осейджей - давних наших врагов. Обнаружив присутствие врага в охотничьих владениях племени вблизи лагеря, охотники поскакали назад, чтобы предупредить верховного вождя. Все веселья в те дни прекратились.
Вождь - Человек Остров, направил разведчиков осмотреть окрестности вокруг лагеря. Те ничего не обнаружили. Шли дни, страх из-за опасности нападения прошел, кайова успокоились, и решили, что охотники осейджей просто удалились в поисках мяса. Со временем трава вокруг лагеря была выедена лошадьми, и у кайова возникла необходимость в перекочевке. Человек-Остров созвал совет, пригласив на него нескольких вождей, оставшихся в лагере, и они решили разделиться на группы. Охотники остались одной самостоятельной группой. Другая группа должна была найти пастбища диких лошадей. Сам Человек Остров возглавил третью группу, из стариков, старух и молодых матерей с детьми; они намеревались пересечь горы и достичь долины Оттер Крик.
После полудня, в день, когда Человек Остров разбил свой новый лагерь, несколько девушек пошли на ручей за водой. Как только они опустили руки в заводь, чтобы напиться, со скалы напротив покатились булыжники. Они посмотрели на скалу, но никого не увидели. Но когда поверхность воды сгладилась, девушки, к своему ужасу, увидели в ней не видение, а отражение вражеских воинов. Чтобы лагерь не был застигнут врасплох, девушки громко кричали и быстро убегали обратно. Выслушав их, Человек Остров и другие старики рассмеялись и расценили этот как шутку играющих мальчиков, чтобы напугать девушек. Рано утром следующего дня молодежь отправилась из лагеря. Они собрали лошадей, принадлежащих их семьям.
Некоторые из них двигались вдоль скал, пристально всматриваясь в темноту. К своему ужасу они заметили бритые головы осейджей. Выскакивая полуодетыми из своих типи, люди в лагере Человека Острова увидели, что они окружены осейджами. «В скалы! В скалы!» - кричал Человек Остров и сам убегал в этом направлении. Остальные, охваченные паникой, пытались прорваться сквозь окружение вражеских воинов. Некоторые бежали прямо на врагов, которые безжалостно убивали наших женщин, детей и стариков, размахивая длинными ножами. В то время, когда хранитель тайме поспешно убегал в укрытие, оставив его в типи, его жена попыталась спасти тайме, но была убита. Осматривая долину, осейджи вырвали тайме из ее мертвых рук. Много женщин и детей погибли тогда, а из мужчин лишь пятерым удалось спастись. Человек-Остров получил серьезное ранение. Ни один из нападавших осейджей не был убит.
После резни осейджи отрезали головы убитых и положили их в корзины кайова. Затем они старательно расположили корзины в овраге так, чтобы возвращавшиеся в разграбленный лагерь воины кайова на них напоролись. После этого осейджи подожгли лагерь и удалились, прихватив с собой тайме и двух плененных детей. Военный же отряд кайова возвращался из земли юта со скальпами и добычей, предвкушая Пляску Победы в родном лагере. Но вместо этого перед воинами предстала сцена безмерного горя. Оставшиеся в живых женщины оплакивали умерших, раскрасив свои лица и тела. На лицах мужчин читалась вполне определенная мысль: Человек Остров не заслуживает оставаться их верховным вождем. По этому поводу созвали совет. Все мужчины племени, будь то охотник, оратор, воин или целитель собрались вместе вокруг огня. Созванные глашатаем, они в полном молчании раскурили трубку, приготовившись обсудить отстранение вождя Человека Острова и необходимость избрания преемника. Один из старейшин, пользуясь своим правом, заговорил первым: «Человек Остров, - сказал он, - допустил ошибки. Не только в том, что он опрометчиво решил разделить лагерь на ручье Дождливой Горы, не только в том, что не принял никаких мер предосторожности, когда осейджи находились рядом, но и в том, что он не стал защищать лагерь и своим недостойным примером бегства погубил остальных. Это была его обязанность - организовать защиту лагеря от всех нападений, даже ценой собственной жизни, а не спасаться бегством от врага».
Все согласились со старейшиной. Участники совета ничего не сказали Человеку Острову и не отправили его в изгнание. Он просто становился обыкновенным членом племени - мужчиной, который навсегда потерял свое влияние. Но наиболее важным вопросом, чем смещение Человека Острова, стал вопрос о его замене.
Первыми высказались старики, а затем заслуженные воины - мужчины средних лет. Сколь бы долго ни говорил оратор, все слушали его очень внимательно. Никто, даже члены совета, не имели права перебивать его или вмешаться в его речь до тех пор, пока он не закончит сам. Этот закон был одинаков для всех. Совет кайова продолжался долго, ведь решался вопрос об избрании верховного вождя. Вождь должен выделяться личными заслугами и отвечать многим требованиям - храбрый охотник и лучший наездник, бесстрашный воин и защитник племени, умный и красноречивый, добрый и щедрый ко всем. Воины произносили много речей, но чаще на совете звучало имя Маленькой Горы (Дохасан), человека, который отличался не только влиянием, но и пользовался общественным признанием и был талантливым оратором. Совет решил, что Маленькая Гора обладает качествами необходимыми для управления племенем. Племя разделилось на шесть групп. Каждая группа существовала сама по себе и возглавлялась вождем, который избирался за свои заслуги, так же как и Маленькая Гора. Некоторые из этих групп объединялись и жили вместе в течение всего года. Они добывали для себя мясо, собирали в прерии дикий турнепс и сливы, занимались выпасом полудиких пони на принадлежавшей им территории. Каждая из групп имела собственного вождя, которым становился заслуженный и храбрый воин из самой зажиточной семьи рода. Подобно Маленькой Горе, вожди групп, принимали участие в жизни каждого члена племени.
Лидеры родовых групп требовали от остальных родственников поддержания порядка в лагере, советовались с влиятельными членами семьи об участии в военных действиях, мирных переговорах и торговых сделках. Война играла важную роль в жизни моего народа. Каждый мужчина ходил в военные походы за добычей, из-за склонности к славе, а также с целью мщения за погибших родственников. Считалось триумфом возвратиться из похода с лошадьми или скальпами. Величайшей заслугой для воина являлось прикосновение к врагу рукой или палочкой, независимо от того, убил он его или нет. Многие молодые воины объединялись в особые отряды для того, чтобы прославиться и захватить лошадей для выкупа за невесту. В случае, если отряд, насчитывающий более ста человек, добивался крупного успеха, его предводитель получал хорошие шансы стать военным вождем».
Я внимательно слушал Пай-тальи, который рассказывал о различных ступенях и категориях руководства кайова. У меня сложилось впечатление, что в английском языке, да и других европейских языках, пока нет синонимов, без которых невозможно понять организацию племени. Для лидеров этих родовых групп наши переводчики употребляли единый для всех термин: «вождь». Во времена, когда Маленькая Гора приступил к руководству племенем, контакты его людей с белыми были редкими и не всегда дружественными. Не ранее 1821 года повозки с людьми и грузами начали двигаться по 800-мильному пути из Франклина (Миссури) в Санта-Фе (Мексика), и военные отряды кайова периодически нападали на эти фургоны, получая от этого добычу. За год до описываемых Пай-тальи событий, в 1832 году, кайова совершили удачный набег на отряд американцев и захватили хорошую добычу. Среди трофеев находилось большое количество серебряных долларов. Не имея понятия о том, что их можно применять в качестве денег, кайова использовали их для украшения волос. Вместе с белыми людьми в земли индейцев пришли болезни. Приблизительно в 1816 году оспа, занесенная из Мексики, впервые распространилась среди равнинных племен. Кайова и команчи, заключившие между собой мир в 1790 году, испытали на себе всю трагичность этого заболевания, поскольку у них не было никаких природных лекарственных средств от оспы.
Дальше, Пай-тальи рассказывал о том, как отряд драгун армии США под командованием полковника Генри Доджа встретился с представителями кайова, возглавляемыми Маленькой Горой. Во время этой встречи, опасаясь дальнейших осложнений, он спешно заверил кайова в том, что правительство устанавливает мир между ними. Маленькая Гора выразил удивление, сделав это с вежливостью и достоинством. Несмотря на то, что раньше он никогда не сталкивался с американскими войсками, Маленькая Гора рассматривал их как неизбежных противников в будущем. Но все же он заключил соглашение о дружбе с ними и мирными делегациями из других племен.
На этом совете полковник предложил кайова большие торговые привилегии в обмен на безопасность граждан США, проезжающих по тракту в Санта-Фе. В подтверждение своих дружественных намерений он преподнес неожиданный подарок - девочку кайова, захваченную осейджа- ми в прошлом году. Солдаты выкупили ее для того, чтобы представить на совете и добиться, таким образом, расположения лидеров кайова. Маленькая Гора остался чрезвычайно доволен. Он сказал: «Белые люди - наши братья. Этот день мы запомним на всю жизнь. Великий Дух будет благотворить нам всякий раз, как мы будем встречать друг друга. Великий Дух помог нам посмотреть на этих белых людей как на братьев. Кайова, протяните им руки и относитесь к ним хорошо. Они - наши друзья». В такой дружественной атмосфере Доджу не представило труда уговорить Маленькую Гору и 14 других вождей кайова сопроводить отряд драгун в Форт-Гибсон, расположенный в 200-х милях на восток. Им пообещали выдать там подарки, еду и одежду за то, что они обязались оставить в покое дорогу на Санта-Фе. Кроме того, им оказана помощь в проведении мирных переговоров с представителями чероки, криков, чокто и осейджей, чьи земли лежали на востоке, в непосредственной близости с фронтиром, где более чем в каком-либо другом месте были нежелательны межплеменные беспорядки. Маленькая Гора был заинтересован во встрече с вождем осейджей для того, чтобы предложить ему одну прекрасную лошадь в обмен на бесценный для кайова тайме. Захват осейджами священного тайме являлся для кайова огромной утратой. Без этого фетиша, сделанного из камня и украшенного пухом орла и оленьей кожей, они не могли проводить свой ежегодный Танец Солнца.
Кайова выполняли свои обязательства по отношению к тракту на Санта-Фе, но они не стеснялись совершать военные рейды в Техас против белых людей, которые настойчиво старались проложить дорогу через территории кайова и команчей. Жизнь изменилась после того, как в Калифорнии открыли месторождения золота. С этого времени сквозь земли кайова хлынули сотни повозок и фургонов. Их пути пролегали через охотничьи участки и пастбища. Переселенцы принесли с собой болезни, в частности эпидемию холеры. С этого момента заселение равнин приняло катастрофический характер. В течение одного года около ста тысяч белых искателей приключений пересекли границы страны кайова, уничтожая все на своем пути. По мере продвижения они вырубали драгоценные для прерий деревья. Их мулы, лошади и скот вытаптывали лучшие пастбища. Бизонов и антилоп охотники убивали ради одного лишь языка или печени, а то и просто расстреливали для забавы. Многие из них, не найдя золота, основывали ранчо, фермы, форты, используя для этого лучшие земли. Кайова, приведенные в бешенство нашествием белых и разграблением их территорий, были настроены агрессивно по отношению к поселенцам и путешественникам. Увеличилось количество их набегов на поселения в Техасе. Власти США предупредили Маленькую Гору, что если кай- ова не прекратят военные действия, то правительство направит против них регулярные войска. Позже, Маленькая Гора впервые произнес враждебные слова, обращаясь к официальному представителю американцев. Он сказал с презрением: «Белые вожди - глупцы. Они трусы. Когда мои молодые люди, пытаясь накормить своих голодающих женщин и детей, просили немного сахара или кофе у белых людей, проезжающих через нашу страну, убивающих и разгоняющих наших бизонов, белые вожди рассердились и обещали прислать своих солдат. Я долго ждал их, но они не пришли. Хау».
- После смерти Маленькой Горы между нашими вождями не было единства, сейчас его нет тоже. Кайова умрут в резервации, - подводя итог своей истории, мрачно сказал Пай-тальи.
- Скажи, Пай-тальи. Почему ты пошел служить в войско белого человека? - поинтересовался я.
- Птица, Бьющая Ногой сказал: «Иди к бледнолицым и докажи, что ты хороший воин, научись их войне», - он брат моей матери, он заменил мне отца, которого убили осейджи, я должен его слушать.
- Пай-тальи, расскажи мне о Пинающей Птице и ваших вождях, - попросил я индейца продолжить истории кайо- ва. - Почему одни из них сошли с тропы войны, и помогают белым отправить кайова в восточные земли, а другие до сих пор продолжают драться.
- Мы зовем Пинающая Птица «Ватохконк», что на языке белого человека означает Черный Орел, вы же зовете его «Тенеангопте» -Птица Бьющая Ногой. В нем течет кровь кроу, его дед был пленником кроу, которые были врагами кайова. Мальчиком, кроу усыновили деда Ватохконка и воспитали великим воином. К моменту появления Ватохконка на свет его отец и мать по крови принадлежали уже к кайова.
Спустя несколько месяцев после смерти Маленькой Горы, вожди кайова собрались на совет, чтобы избрать верховного вождя, так как нашествие белых в земли кай- ова не прекращалось и кайова должны были решить, как противостоять этому в будущем. Кто из вождей способен возглавить кайова в их борьбе с белым человеком? Вожди рассуждали, что если в будущем возникнет необходимость сопротивления, то самым подходящим человеком для этого будет Сатанк - Сидящий Медведь. Он являлся лидером общества Десяти Храбрецов - самого лучшего военного общества у кайова. Его подвиги были наиболее значительны. Но Сидящему Медведю уже тогда было более шестидесяти лет, и он согласился с тем, что уже стар для верховного вождя племени. Тогда вожди решили, что вождем кайова должен стать Сатанта - Белый Медведь, которому было около 45 лет. В чем-то он напоминал Маленькую Гору: веселый и решительный, видный воин, но более крупный и красивый. Во время важных событий, таких как мирные и военные советы, он любил раскрашивать свое тело в яркий красный цвет. Его типи тоже было красным, украшенным длинными узкими полосками красной ткани, прикрепленными к выступающим краям. Несмотря на свое гостеприимство и сердечность в контактах с людьми Великого Белого Отца, торговцами и военными, которые стояли лагерями в фортах около реки Арканзас, Белый Медведь в понимании белых являлся человеком противоречивым. На переговорах с торговцами и военными, он придерживался мирных заверений, но одновременно с их соблюдением, воины Белого Медведя могли продолжать совершать набеги и грабежи. Он говорил: «Я принимаю ту часть пути белых, которая предлагает нам ружья, но я не люблю употреблять кукурузный хлеб, он причиняет боль моим зубам. Хороший индеец не будет слушать советов белых людей. Свободный индеец вознаграждается только один раз».
Такая точка зрения верховного вождя не принималась мирно настроенной частью племени кайова, которые предпочитали Белому Медведю Пинающую Птицу. Пинающая Птица - прославленный воин, как и многие другие наши вожди. Тем не менее, он верит в то, что считалось невозможным три десятилетия назад и оставалось неприемлемым для стариков племени, что кайова в будущем должны сотрудничать с белыми. Белый Медведь и Пинающая Птица имели влияние в племени, но каждый из их сторонников были друг к другу нетерпеливы и агрессивны. В конце концов, пойдя на компромисс, совет решил избрать верховным вождем Гуипаго - Одинокого Волка, бесстрашного воина, который на несколько лет старше Белого Медведя.
Тогда он одинаково выступал как за мир, так и за войну с белыми. К тому же, Маленькая Гора лично провозгласил его своим преемником. Но такой компромисс, не привел к объединению племени. Одинокий Волк не смог достигнуть полного взаимопонимания среди народа кайова. После того, как он стал верховным вождем племени, произошел раскол на мирные и военные группы. Группы Белого Медведя и Пинающей Птицы сторонились друг друга, как будто у них не было верховного вождя. Одна из них продолжала кочевать в запретных для индейцев землях. Другая, поддерживала мирные обязательства и соглашалась уйти из своих земель и поселиться в резервациях. Будучи великим воином, Одинокий Волк примкнул к сторонникам войны.
- Гуипаго, - произнес я, - где-то я слышал это имя совсем недавно. Не могу вспомнить где. Продолжай Пай- тальи.
- Белый Медведь увел своих сторонников на поселение в резервацию.
Пинающая Птица и Сидящий Медведь тоже сделали это.
Одинокий Волк не сделал этого. Он ненавидит белых. Кайова и команчи переместились еще дальше на юг стали лагерями на севере у реки Уишита, на юге у Красной реки. Белый Отец обещал выплатить кайова и команчам компенсацию в размере 25 000 долларов в течение 30 лет.
Мой народ получил разрешение на охоту севернее реки Уишита. Выбирая место для нового военного поста в новой резервации, предназначенной для кайова и команчей, на Медисин Блафф Крик прибыли солдаты армии. Здесь они основали Форт-Силл. С тех пор я служу у белых разведчиком.
Шедшие через земли кайова белые люди, убивали много бизонов, поэтому глаза Белого Медведя сверкали от ярости, когда он узнавал о дикой охоте белых. «Разве белые люди стали детьми, если бессмысленно убивают и не едят? Когда красные люди хотят убить, они делают это для того, чтобы жить и не умереть с голода, - говорил он, - все земли южнее Арканзаса принадлежат кайова и команчам, и я не хочу отдавать даже незначительной их части. Я люблю землю и бизонов и не расстанусь с ними. И я не хочу других священных палаток (имелись в виду школы и церкви) в моей стране. Я хочу, чтобы мои дети росли, как рос я. Я не хочу жить в одном месте. Я люблю бродить по прериям. Только так я чувствую себя свободным и счастливым, но когда мы сидим на месте, становимся слабыми и умираем. Эти земли долго принадлежали нашим отцам. Когда я подхожу к реке, я вижу солдатский лагерь на ее берегах. Эти солдаты рубят мой лес, они убивают моих бизонов. Когда я вижу это, мое сердце сжимается от тоски».
Когда кайова загнали в чужие земли, пришел Человек Великого Белого Отца, и начал обманывать кайова, многие из которых снова стали на тропу войны.
Пай-тальи рассказывал о том, что в основанной резервации кайова и команчей площадью в пять тысяч квадратных миль президент Грант назначил своим агентом 47 летнего фермера из Айовы по имени Лари Татум, чтобы он обучил индейцев фермерству. Но Татум, кроме этого, был еще квакером. Грант, таким образом, надеялся, что Татум и ему подобные агенты «убедят индейцев оставить свои военные заботы и стать квакерами».
Но квакеры не пользовались уважением среди кайова. Чтобы добиться их доверия, Татум решил не посылать солдат из Форт-Силл для сопровождения обоза с провиантом, шедшего в резервацию. Вставшие на тропу кайова, выследили обоз, разграбили его и совершили несколько набегов в Техасе. После этого в резервации Татум распорядился поместить продовольствие под усиленную охрану и приостановил выдачу пайков индейцам. Он также решительно потребовал вернуть белых детей, захваченных кайова во время рейда. В то время, как другие агенты платили выкуп за пленников, Татум не стал заключать подобных сделок, понимая, что это послужило бы примером для дальнейших грабежей. Ему с трудом удалось освободить 26 пленников, где угрозой, где уговорами. Но он так и не смог убедить кайова в прекращении войны. Разочаровавшись, он заключил: «Ничто, кроме военной силы с ее неизбежными суровыми последствиями, не в состоянии покорить их..».
- Белый Медведь был настроен агрессивно, - продолжал Пай-тальи, - Пинающая Птица предлагал смириться и терпеть, будто бы забыл, что был воином. Кайова единодушно перестали доверять Пинающей Птице, и обвинили его в трусости. Пинающая Птица испугался потерять лидерство и вступил на тропу войны. Он с отрядом, в сотню воинов, выкурив трубку, раскрасив лица и тела, надев свои лучшие одежды и воинские знаки доблести, снарядив боевых лошадей пошел вглубь Техаса, выманил кавалерию из Форта-Ричардсон и сразился с ними, доказав способность кайова защитить себя.
Об этом рейде кайова мне рассказывали три года назад командиры 6 кавалерийского полка, который подавлял мятеж Пинающей Птицы, поэтому я, демонстрируя свою осведомленность, пытался поправлять рассказ Пай-тальи.
Дело было так. Пинающая Птица повел свой отряд на юг через реку Ред-Ривер, сквозь знойные, малонаселенные степи Техаса. Несколько воинов отделились от главного отряда и атаковали почтовую станцию, убив служащих и прихватив с собой все, что можно. Эта акция взбудоражила Форт-Ричардсон. Капитан 6 кавалерийского полка Карвен Мак Клеллан вышел из форта в северо-западном направлении, пытаясь преградить путь атакующим. С ним были 53 кавалериста и один разведчик. Шесть дней спустя, в полдень, он повстречал их в прерии. Но Пинающая Птица подготовился к преследованию и разделил свой отряд на две группы, намереваясь атаковать солдат с флангов. Опасаясь оказаться в клещах, Мак Клеллан отдал команду спешиться. Он понимал, что лошади индейцев менее нагружены и кайова более искусные наездники, чем его кавалеристы. Поэтому Мак Клеллан приказал своим кавалеристам использовать лошадей в качестве прикрытия.
Пинающая Птица, прижавшись к своей лошади, бросился в самую гущу солдат, поразив одного из них копьем. После такого впечатляющего подвига Мак Клеллану не оставалось ничего лучшего, как отступить. В течение восьми часов кавалерия под палящими лучами июльского солнца с боем отступала. Пинающая Птица повторил свою атаку. Когда кавалеристы пытались образовать оборонительную линию, кайова напали на один из флангов. А когда они перешли к обороне фланга индейцы ударили во фронт. Трое кавалеристов погибли, 12 ранены, а 18 из них присоединились к отряду из 20-ти хорошо вооруженных техасских рейнджеров, которые случайно оказались рядом.
- Пинающая Птица повел свой отряд обратно в страну кайова, - гордо поведал Пай-тальи. Никто больше не называл его трусом. Теперь его уважали больше прежнего. Я и мои соплеменники все больше прислушиваемся к его мирным призывам. Еще несколько вождей и их воинов решили поселиться в резервации и покинули Техас.
Пинающая Птица решил основать агентство кайо- ва и команчей у Форта-Силл. В том набеге вместе с ним был и 69летний Сидящий Медведь и наш молодой вождь Адоеетте - Большое Дерево, который имел огромную славу воина и каждый кайова оказывал ему почести. Он сейчас здесь в форте, под арестом. «Огненный конь» придет за ним через три луны.
Кайова не успокоились и уже Белый Медведь жаждал подвига и крупной добычи. Он предпринял рейд.
Более ста воинов сопровождали его, включая Сидящего Медведя, Маманти (Небесного Ходока) - шамана, который видит будущее, а также Большого Дерева, двинулись в направлении старой станции Баттерфилд, расположенной между Фортом Белкнап и Фортом Ричардсон. Здесь Белый Медведь встретил небольшой отряд, состоявший из нескольких офицеров и 17 солдат. Без сомнения, их ожидала большая удача и трофеи. Но Небесный Ходок предсказал, что у них на пути встретиться другой, более богатый караван, и Белый Медведь решил оставить маленькую группу в покое.
Я вспомнил, что и этот случай мне известен, потому что был, как говорится у всех на устах. Если бы Белый Медведь не послушал Небесного Ходока, то своим налетом наделал бы шума на всю страну. Именно в этом отряде находился сам главнокомандующий - генерал Уильям Текумсе Шерман, который инспектировал границу. Если бы произошло то, что должно было бы произойти, я на сегодняшний день не разговаривал бы с Пай-тальи, так как ни одного кайова в живых уже не было бы. Пай-тальи об этом явно не знал.
- На следующий день, - продолжал Пай-тальи, - как и предсказывал Небесный Ходок, военный отряд встретил караван фургонов в 20-ти милях от Форта-Ричардсон. Войско Белого Медведя атаковало несчастных погонщиков, убив и изуродовав семерых человек. Воины привязали одного из погонщиков к его фургону, вырвали язык и сожгли. Затем, на протяжении 41-й мили до резервации,
они стреляли из ружей и пели песни, поскольку захватили большое количество военного снаряжения.
Спустя неделю Белый Медведь, Большое Дерево и Сидящий Медведь пришли в агентство, намереваясь получить свои пайки - кофе, сахар, муку и бекон. Человек Белого Отца - решительный, но благопристойный квакер Лари Татум пригласил их в свой офис и спросил, не знают ли они что-нибудь о нападении на караван фургонов в Техасе? Белый Медведь ответил: «Да, я руководил этим походом. Я неоднократно просил оружие и боеприпасы, но не получил их. Я делал много других просьб, но и они не были выполнены». Он перечислил и другие обиды кай- ова: ежегодная рента за землю задерживалась, белые планировали постройку железной дороги через резервацию, а все хорошие обещания, данные индейцам, забыты. Далее он описал поход в деталях, рассказав о заслугах каждого участника налета, и заключил: «Если у тебя будут претензии к другим кайова за участие в этом походе, я беру их на себя».
Когда кайова ушли, человек Белого Отца сообщил обо всем коменданту Форта-Силл Бенту, а тот - генералу Шерману. Генерал приказал арестовать вождей кайова и отправить их обратно в Техас, чтобы там наказать за совершенные убийства. Солдаты направились на юг вместе с тремя пленниками, закованными в наручники. Белый Медведь и Большое Дерево находились в одном открытом фургоне, Сидящий Медведь в другом. Их сопровождали капрал и два солдата, вооруженные карабинами. Остальные охранники-кавалеристы ехали рядом. Все они обратили особое внимание на Сидящего Медведя, который завел монотонную песню, накрывшись одеялом. Они подумали, что он поет от отчаяния. Но это была песня смерти общества Десяти Храбрецов. Прикрываясь одеялом, старый воин сорвал наручники, ободрав руки до мяса. Кроме того, у него под одеялом был спрятан нож, который, он с помощью духа-покровителя изрыгнул из своего желудка. Кайова утверждали, что он получил его, используя свою сверхъестественную силу. Сидящий Медведь решил, что умрет не в тюремном заключении, а по собственному желанию, когда захочет сам. Решившись на свой последний бой, он набросился с ударами ножа на конвоиров и выхватил карабин из рук кавалериста. Его сразил залп пуль.
Белого Медведя и Большое Дерево заключили в тюрьму в Техасе. Их судьба решалась по законам белого человека. В зале суда находились лишь рейнджеры с револьверами на поясах. Многие из жителей города, в том числе и обвинители, потеряли родственников или друзей от рук индейцев. Они думали о мести и не хотели делать исключение для этих вождей. Белому Медведю разрешили произнести короткую речь. Он обратился к судьям: «Я - уважаемый вождь своим народом, у меня большое влияние среди воинов племени. Они знают мой голос и послушают мои слова. Если вы отпустите меня к моему народу, я отзову всех воинов из Техаса. Я смою следы крови и сделаю землю чистой. Тогда наступит мир. Но если вы убьете меня, это будет подобно искре в прерии. Это приведет к большому пожару, ужасному пожару».
Но белые судьи приговорили этих вождей к повешенью.
Сказав это, Пай-тальи замолчал и начал медленно ворочать палкой угли в костре, о чем-то думая. Я не стал нарушать его молчания, поднялся и решил уйти спать, оставив этого понравившегося мне кайова наедине с самим собой.
-Храбрый, - обратился он ко мне, - Храбрый разве не хочет слушать историю дальше.
Я ничего не ответил, пожал равнодушно плечами и сел рядом с индейцем снова, готовый слушать его дальше.
- Губернатор согласился, - тихо сказал Пай-тальи, - согласился и подарил им жизнь. Великий Дух просил губернатора пощадить вождей. Солдаты перевезли Белого Медведя и Большое Дерево в тюрьму штата, в Хантсвилл, на востоке Техаса.
Я с солдатами сопровождал обоз в те земли и мне довелось увидеть Белого Медведя и Большое Дерево в тюрьме. Им там было плохо, Храбрый, понимаешь, очень плохо. Воздух там был влажным и застоявшимся, еда незнакома, одежда неудобна и непривычна. Они мечтали вернуться в прерию. Гордые воины, не потерявшие своего достоинства даже в тюрьме. Меня они презирают. Большое дерево плюнул мне в лицо. Я не ответил.
Индеец опять замолчал, потом посмотрел на черное, но звездное небо и сказал:
- Я выбрал свой путь, путь смирения. Я хочу жить и для меня это важно.
- А что же Пинающая Птица? - спросил я. - Не терял даром времени?
- Он убеждал кайова, что они должны смириться с изменившимися условиями жизни. Даже Одинокий Волк, возглавлявший племя в отсутствии Белого Медведя, прилагал кое-какие усилия, пытаясь удержать молодежь от военных набегов. Оба вождя обещали поддерживать мир, если заключенные вожди будут освобождены, - неторопливо говорил он.
- Насколько мне известно, Пай-тальи, - взяв инициативу рассказа этой истории на себя начал я, - заключение в тюрьме двух великих вождей кайова становилось небезопасным. Говорят, что Индейское Бюро утвердило прошение об их освобождении, мотивируя это тем, что свобода вождей лучше войны. Петиция была направлена в Вашингтон, но окончательного решения пришлось ждать весь 1873 год. После двух лет заключения вожди были освобождены.
- Губернатор Дэвис лично предупредил их, что они умрут, если покинут резервацию, - добавил Пай-тальи.
- Да, а как свирепствовал генерал Шерман. Он был очень зол. Я даже знаю, что он писал губернатору: «Я снова повторяю вам с уверенностью в том, что Белый Медведь и Большое Дерево захотят отомстить. Когда они станут снимать скальпы, ваш скальп будет первым», - оживленно лепетал я, хвастливо демонстрируя свою осведомленность.
Не боюсь повториться, уважаемый читатель, что последующие события развивались стремительно, приближаясь к трагической развязке. Как только поселенцы начали селиться вокруг резервации кайова и команчей, стада бизонов стали уходить с земли индейцев. В период с 1872 по 1874 год переселенцы истребили 4 миллиона бизонов, из которых лишь пять процентов (200 тысяч) убиты индейцами. Тем самым, разрушалась основа жизни индейцев.
Им казалось, что у них нет другого выбора, кроме войны. В первые шесть месяцев 1874 года военные отряды индейцев прерий: смешанные группы кайова, команчей, шайенов и арапахо совершили набеги в Техас, Канзас, Восточный Колорадо и Нью-Мексико. Они атаковали отдельные ранчо и фермы, лагеря охотников, инспекционные партии, торговцев виски, нас - армейские подразделения и всех других белых, попадавшихся у них на пути.
В середине июля Шерман, теперь уже генерал армий США, сообщил президенту Гранту, что нужны решительные действия и для этого необходимо лишь распоряжение президента. Армия должна преследовать и наказать всех враждебных индейцев, находящихся вне резерваций. Каждому индейцу надлежит вернуться в резервацию в недельный срок, в противном случае он будет считаться враждебным. Вражеские отряды необходимо безжалостно преследовать, окружать и атаковать, их лошадей и жилища уничтожать. Предводители этих групп должны быть взяты в плен и отправлены во Флориду для заключения в Форте- Марион.
Для выполнения задуманного, Шерман направил в степи три тысячи кавалеристов с пяти направлений: из Форта-Додж в Канзасе, Форта-Силл в резервации кайова- команчей, Форта-Ричардсон и Форта-Кончо в Техасе, и Форта-Баском на территории Нью-Мексико.
Белый Медведь и Большое Дерево покинули резервацию и двинулись на север. Одинокий Волк и Небесный Ходок укрылись в прериях северного Техаса. Пинающая Птица остался в своем лагере у Форта-Силл. Погода стояла жаркая и сухая, словно осенью. Картину дополняло нашествие саранчи, которая в поисках воды объела всю листву с деревьев. Над прерией с яростью проносились грозы. Для непокорных кайова настало время перестрелок и отступления. Они разбились на группы и рассеялись. Не было возможности для отдыха и убежища для передышек между сражениями. Вожди не могли собраться вместе, а Пинающая Птица снова претендовал на права вождя племени. Он все время отговаривал своих людей от сопротивления белым, предлагая им свой вариант жизненного пути. Как бы в продолжение своих мирных намерений, он пригласил большинство кайова в свой лагерь у Форта-Силл. Его влияние среди соплеменников было так велико, что ему удалось в течение девяти месяцев удерживать их от вступления на военную тропу.
Правительственные чиновники решили использовать его для связи с мятежниками, чтобы уговорить их сдаться. Для этой цели Пинающая Птица выехал в прерии и повел переговоры, пытаясь уговорить их прийти к Форту-Силл. Многие согласились и поехали с ним. Но он не нашел Белого Медведя или Большого Дерева. Они, отпущенные под честное слово, скрывались в Красных Холмах вблизи от резервации шайенов, на севере. 29 сентября Большое Дерево прибыл в агентство шайенов и сообщил, что Белый Медведь тоже решил сдаться. Группа дружественных индейцев прибыла в лагерь Белого Медведя, чтобы сопровождать его. Он сдержал свое слово и 3 октября 1874 года пришел в резервацию вместе с 35 воинами, 106 женщинами и детьми и двумя стариками. На вопрос агента о том, почему он прибыл сюда, Белый Медведь ответил, что покинул резервацию кайова, чтобы навестить друзей.
Но фактически он нарушил свое обещание. Его сразу же арестовали и доставили в Форт-Силл. Большое Дерево тоже был немедленно посажен в тюрьму. Белого Медведя отправили в Хантсвиллскую тюрьму в Техасе, сохранив приговор о помиловании. В конце февраля 1875 года последние свободные вожди кайова - Одинокий Волк и Небесный Ходок пришли в резервацию вместе с двуустами своими сторонниками.
- Белые приказали Пинающей Птице решить, кто из сражавшихся кайова должен быть отправлен в восточные земли, что у берегов Большой Воды, для заключения в тюрьму, - продолжал рассказывать Пай-тальи. - Они сказали ему, что это должны быть самые непокорные воины. Он отобрал 26 великих воинов, ты это слышал.
- Да, слышал, - подтвердил я.
Среди них оказались Одинокий Волк, Небесный Ходок, Большое Дерево и четверо других самых непримиримых вождя.
- Пинающая Птица пожалел молодых воинов, - задумчиво произнес Пай-тальи. Потом добавил. - Они не имеют большого влияния в племени.
Я понял, что Пай-тальи не договаривает того, что думает. Но мне было уже понятно, что Пинающая Птица просто убирал со своей дороги тех, кто мешал ему стать самым главным человеком среди кайова. Он поступал так, как считал удобным для себя.
- Пинающая Птица - мудрый вождь, - величаво сказал мой собеседник, - Наш народ и наши дети никогда больше не будут воевать. Они поселятся в домах, как у белых и будут учиться жизни белого человека.
Возможно, в тот момент я разделял надежды и мечты Пинающей Птицы и его единомышленников из народа кайова, но в глубине души у меня закрадывалось сомнение, что индейцы смогут когда-нибудь преодолеть свою ненависть по отношению к белым людям. Более того, я сомневался в нас - белых, способных сдержать те обещания, которые мы им давали и даем каждый раз, когда начинаем бояться, что они не приведи Господь выйдут из-под контроля системы и в очередной раз надерут нам задницы.
С этими мыслями я отправился отдыхать. Во сне я видел маму, кричащего что-то Джорджа Бента, и длинный, длинный, казалось бесконечный путь по железной дороге во Флориду.