Цветок монарды. Глава 13. Преображение

Утром, после загадочного и странного сна, Нику неожиданно объяла тревога за судьбу Земли. Такая красивая голубая планета-бусина была в опасности. Но что же делать? Она чувствовала себя бессильной и одинокой. Зачем я здесь? Кому нужна? Кому я могу помочь, если сама такая жалкая и беззащитная, как росток?

Она опустилась на ковёр посреди комнаты, обняв колени руками и всё плотнее сжимаясь в комок. Словно она и не родилась ещё, а какое-то яйцо или зёрнышко. Потом Ника вообразила, что она - зарождающийся из семечка или косточки росток. Через окно светило Солнце, и поэтому представить всё было вовсе не трудно. И даже то, что она - росток, то есть растение, потому что по пониженной интенсивности обмена веществ, замедленной умственной деятельности, вялому поведению и заторможенным реакциям в последнее время вполне соответствовала какому-нибудь представителю из царства растений. "Не теплокровная я какая-то, ой, не теплокровная."

Она стала медленно выходить из сонного состояния, плавно раскрывая скрещённые руки, будто выпуская молодые побеги, и всё время повторяла про себя: "Аум-Аум-Аум-Ом!", что означало одновременно и Бог, и Солнце...  И вдруг почувствовала, что в сердце возникло какое-то мягкое тепло. Медленно подняла голову и села в позу "лотос", подняв ладони в форме двух листочков. К ней от Солнца, или от Бога шла живая энергия тепла и радость существования. Добрая сила, а не мёртвое, холодное самообладание... Она воскресала на глазах и преображалась...

Теперь энергией наполнилась каждая клеточка её тела, а радость выплёскивалась через край. В душе словно расцвёл сказочный аленький цветок или включили обогреватель. Сердце работало ровно и ритмично, а не прыгало, как загнанный заяц, пульс стал чётким, стабильным, голова больше не кружилась, исчезла обычная нерешительность и растерянность. У неё появилась, пока не совсем осознанная, не детализированная, а как-бы определённая наощупь, цель.

Ника встала и посмотрела на настенные часы. Сколько же времени прошло с тех пор, пока она занималась медитацией? Казалось, минуло часа два, а может и больше. Но прошло не более 10 минут. "Время относительно, оно может замедляться и ускоряться. Всё зависит от моего сознания."- пришла откуда-то мысль.

 Значит, это надо использовать. Итак, у меня есть паспорт, есть крыша над головой, есть деньги, которые оставила женщина, называющая себя моей матерью, для покупки...- Ника улыбнулась. - плазмы. Телевизор обождёт, её уже замучили видения.

 Я итак вижу на расстоянии и предчувствую события, даже против своей воли. А то, что меня минует - меня не касается, это лишнее. Ненужная информация, которую нельзя использовать. Просто мусор, - а потом почему-то снова повторила, задумавшись: "мусор", - будто что-то заело в её не до конца прочищенном механизме мозга.

Снова: паспорт, жильё, деньги... Чего-то в этом перечне не хватает. Что ещё? Работа! Надо как-то порыться в записных книжках, может найдутся адрес и телефон... Телефон! Где-то должен стоять телефон!.. Ника посмотрела по углам и на тумбочке под ворохом тряпок нашла раритетный, совкового дизайна телефон.

Но телефон был глух и нем. Отключили за неуплату? Она потянула за проводок - он легко поддался, и в руке оказался штепсель телефонного кабеля. Ага, вот в чём дело! Он был откючён намеренно, но не телефонной компанией. Видимо, мешал чьему-то одиночеству. Ника ещё минуту посомневалась: стоит ли возобновлять связь? Но, наконец, решилась: "Будь, что будет!"- и воткнула штепсель в телефонную розетку.

Где-то ещё должен быть мобильный. Ника долго рылась в ящиках. Не безрезультатно, потому что в одной сумочке нашла-таки его, совершенно разряженного и холодного.

- Ага, вот ты где, мой мёртвый тамагочик! Похоронить тебя навсегда или оживить? Пока воздержусь и от того, и от другого. Будем считать, что у тебя карантин. Теперь пища, в смысле - еда.

И она пошла на кухню. Кошка, подняв хвост, торжественно прошествовала впереди и остановилась как-раз напротив холодильника, вопросительно посмотрев вверх, на Нику. Но та почему-то медлила.

- Открываем, или как? - не выдержала хвостатая.

Ника решительно дёрнула ручку дверцы холодильного шкафа и тихо ужаснулась:

- Что мне с этим всем делать?

- Не морочься так. Отдай всё мне. Я уже век не ела свежатины, - успокоила её киса и облизнулась.

- Ты хотела сказать - мертвятины?

- Ну, для кого как. По сравнению с этим птичьим кормом, которым ты меня травишь каждый день,- она указала глазами на свою миску с остатками кошачьих сухих объедков, - мясо - это полноценное питание. А то у меня уже начали портиться зубы и лезет шерсть. Вот! - и она почесала задней лапой себя за ухом, и вверх, как с одуванчика, полетели шерстинки, а на когтях лапы остался клочок кошачьего пуха.

- Ладно, ладно! - поморщилась Ника. - Но учти, это вредно!

- Из двух зол выбирают меньшее,- парировала ей Мия.

- Зла не должно быть вообще, киса.

- Посмотрю, как тебе это удастся.

Кошка ела размороженное куринное крылышко, хищно разрывая зубами мышечные волокна птицы, а Ника, брезгливо морщась и в то же время завидуя её аппетиту, пила несладкий кофе с лимоном и хрустела крекером.

- Не завидуй!- угадывая её мысли, промурлыкала кошка, а потом добавила: - А таурин мне полезен. А вот кофе, между прочим,  вредно! - тщательно прожёвывая пищу, умничала кошка.

- Ты это где-то прочитала? Источник!

- По телеку рассказывали, - хитро вывернулась Мия.

- Враньё всё, - и Ника подумала, как много ещё в этом мире заблуждений и целенаправленного вранья.