Глава 4 Загнаных лошадей пристреливают. О. Генри

Я набрала номер подруги.  Она тут же ответила, как будто держала телефон в руках. Собственно так оно и было. Подруга ждала моего звонка, но, не дождавшись, стала сама мне звонить на мой сотовый телефон, который взяла моя мама, приехавшая зачем-то в мою квартиру в Москве. Когда я разговаривала с подругой вчера с мобильника Саши, то забыла предупредить её, что свой телефон я оставила в Москве.  Подруга решила узнать мои планы и стала набирать мой номер. На третий раз трубку взяла мама. Этот звонок совершенно сбил маму с толку, так как подруга не могла объяснить, где я, что со мной приключилось, потому что сама не знала ничего обо мне. Я все обещала Фатиме объяснить завтра при встрече и отключила телефон. Мне надо было срочно успокоить маму, и я набрала её номер.
Разговор с мамой получился тяжёлым. Её не удовлетворяли мои объяснения, что произошло с машиной и у кого я нахожусь. Она вообразила, что я попала в аварию и скрываю это от неё. Как я не старалась, мне так и не удалось в полной мере успокоить её. Она уже решила, чуть ли не тут же ехать с отцом мне на выручку. Этого только не хватало в данной ситуации. Разговор наш закончился тем, что я клятвенно пообещала позвонить ей завтра от подруги из Касимова. Настроение было  испорчено, ибо я знала маму. Она теперь ночью не заснёт, и будет фантазировать о том, что произошло со мной.
Вернувшийся из дома Сан Саныч, сразу заметил моё мрачное настроение. Пришлось объяснить, что произошло. Вместе мы поломали голову, как успокоить маму, но так и не смогли придумать ничего подходящего. Во время нашего разговора раздался телефонный звонок. Сан Саныч ответил и, по его продолжительному молчанию, я тут же поняла, что звонит мама, у которой в памяти телефона остался номер Сашиного аппарата от моего предыдущего звонка, чем она тут же и воспользовалась. Сан Саныч с первой же секунды разговора включил громкоговоритель в телефоне, и мне было слышно, как она требовательным тоном просит объяснить, что произошло с её дочерью.
Внимательно выслушав маму, он спокойным голосом вкратце повторил то, что я уже ей говорила. Но в его словах, в интонациях, с использованием технической терминологии, всё сразу выглядело пустяшным делом. Взволнованный голос мамы в начале разговора постепенно стал изменяться на более спокойный тон. К концу разговора в нём уже сквозили нотки извинения за доставленные неудобства из-за возни с её дочерью. Тем не менее, она не забыла задать вопрос о том, где находиться её дочь и с кем она имеет честь разговаривать. Я не завидовала Сан Санычу. Услышать голос любимого человека спустя тридцать лет это дорогого стоит, да ещё в такой ситуации. Сан Саныч с честью вышел из трудного положения. Конец их разговора мне запомнился дословно.
-Простите! Как вас величать? Вы в начале нашего разговора не представились, сослались, что звонит мама Александры. Лично меня зовут Сан Саныч, а фамилия у меня самая распространённая в мире - Иванов, прошу любить и жаловать.
-Извините! Я так волновалась за дочь, что забыла представиться. Меня звать Валентина Сергеевна.
-Валентина Сергеевна! У Вас есть номер моего телефона, и вы в любое время можете позвонить мне и переговорить с Александрой Васильевной, а что касается хлопот, доставленных мне, так это мелочь. Мне даже приятно оказать кому-то помощь. Разве Вы не сделали бы то же самое? Так что для беспокойств нет никаких причин, хотя вероятно на Вашем месте, я бы, наверное, вёл себя так же. Вы будете говорить с Александрой Васильевной? Она вот сидит рядом и слышит наш разговор.
-Да! Будьте добры, передайте ей телефон.
Я взяла телефон, и мне пришлось ответить, по крайней мере, ещё на десяток её вопросов. Наконец успокоенная она закончила разговор, а я обратилась к Сан Санычу:
-Спасибо, милый дедуля! Из тебя мог бы получиться великий актёр. За три минуты ты вновь покорил мою маму. Ты знаешь, я вот всё мучаюсь одним вопросом. Буквально зациклилась на нём.
-Так задавай, попытаюсь честно ответить.
-Я надеюсь, что настанет такой день, когда я представлю тебя своим родителям, и мама поймёт, кто ты такой на самом деле. И каково будет ей стелить нам с тобой пастель? Ты представляешь это?
-Если честно? То не представляю. Этого просто нельзя делать. Нам придётся искать обходные варианты. Валя не заслужила таких ударов судьбы. Это будет не по-человечески.
-Да! Вот это Его Величество Случай! Судьба! Из-за какого-то датчика изменяются судьбы нескольких человек. Кстати, ты не боялся, что мама тебя узнает?
-Ну, это вряд ли возможно, после стольких лет. Я знал, с кем разговариваю, и то её голос показался мне незнакомым.
Мы ещё некоторое время поговорили о маме, а затем я попросила его рассказать о том, что было в его жизни после расставания с моей мамой. Перед тем, как начать исповедь, он сходил в кабинет и принёс бутылку коньяка и налил две рюмки. Свою рюмку, он залпом выпил, и после минутного раздумья начал своё повествование. Некоторые моменты его жизни поразили меня до глубины души и врезались в память навсегда.
Через два года, после последней встречи с моей мамой, он познакомился в институте с цыганкой, студенткой с другого факультета. Уже одно это было необычным. Мы привыкли видеть цыганок, где-то у вокзалов, на бензоколонках и вообще в местах массового скопления людей, где они всегда предлагают погадать, предсказать судьбу и так далее. А тут студентка в институте. У неё, оказывается, был ещё брат, который после окончания института работал геофизиком в Сибири. После знакомства Саши с ним, они стали большими друзьями.  Воссоединение с цыганкой, как я просчитала, фактически произошло синхронно с замужеством мамы, в один и тот же месяц.
Немаловажную роль в решении Иванова связать свою судьбу с цыганкой, сыграло и то, что он с детства к ним привык. Там, где он родился и рос, проходил кочевой путь бродячих цыган, которые разбивали свои таборные стоянки недалеко от их дома, и это было почти каждую неделю. Цыганские песни под гитару, пляски цыганок у костра, он впитал с пелёнок. Его романтической натуре, воспитанной книгами Купера, Лондона, Ремарка, Толстого, Достоевского, Куприна импонировала цыганская жизнь. Но, к сожалению, семейная жизнь с цыганкой не сложилась. У них не было детей, а ему очень хотелось их иметь. Сыграла свою роль и конфликтная ситуация на работе, что явилось косвенным толчком его ухода от цыганки. Из своих родных мест он уехал искать счастья в Москву, где на первое время остановился жить у родственников.
Однако его благие намерения начать новую жизнь сразу столкнулись с огромными трудностями. На работу его нигде не брали, так как у него не было прописки. Жить было не на что. Уходя от цыганки, он оставил ей всё: квартиру, всю обстановку в ней и все деньги, которые они накопили при совместной жизни. Его рыцарский поступок обернулся против него же.  После месячного поиска работы, деньги заканчивались и жить было не на что.
Неожиданная помощь пришла в буквальном смысле из Египта. Во время его мытарств, в поисках работы, вернулся из Египта его родной дядя, который работал там, на строительстве Асуанской плотины. Его контракт закончился, и он вернулся на родину и начал работать в МИНЭНЕРГО, заведовать там опытными мастерскими. Случайно он узнал, что в электросвязи МОСЭНЕРГО создаётся новое подразделение высокочастотной связи и им требуется специалист по системам жизнеобеспечения подземных бункеров. То есть резервному электроснабжению, отоплению, водоснабжению, вентиляции и т.д. Им был нужен специалист широкого профиля с безусловным опытом работы.
По совету дяди, Саша ринулся туда. Его взяли на работу с месячным испытательным сроком и пообещали, что если он оправдает их надежду, то его не только пропишут, но и сразу дадут квартиру. Всё получалось как в кино, не было бы счастья, да несчастье помогло. Его испытательный срок прошёл блестяще. Его не только оформили на постоянную работу, но и перевели из разряда старших инженеров на должность заместителя начальника подразделения высокочастотной связи. Также был решён вопрос с пропиской и ему выдели на одного трёхкомнатную квартиру, но не в Москве, а в Подмосковье. Его счастью не было предела.  Надо сказать его отношение к работе настолько импонировало начальству, что ему в нарушение всех норм на одного дали трёхкомнатную квартиру.  Это был своего рода аванс на будущее, с учётом безусловного увеличения семейства.
Начались трудовые будни, началась новая жизнь. Так же, как и было на предыдущей работе, он весь без остатка отдавался работе, не зная ни выходных, ни регламента рабочего дня. Коллектив подобрался под стать ему. Все молодые, грамотные, рвущиеся в бой ребята, которым было всё по плечу и освоение сложной аппаратуры, и решение любых технических проблем. Работа приносила удовлетворение. Оставалось не решённым одно. Жить одиноким волком не хотелось. Надо было для полного счастья создавать новую семью. Возможностей было море. Одинокий интеллигентный молодой человек, да ещё с квартирой для многих женщин был лакомым кусочком. Но Иванов, помня о своём бесплодии, не спешил и тщательно подбирал кандидатуру на роль жены. Случайных связей с женщинами в этот период жизни было предостаточно, но таких, которые бы подошли ему, не находилось. Семейный вопрос всё больше мучил Иванова. Он стал раздражительным и его шеф, посчитав, что это из-за перенапряжения в работе, отправил его в отпуск.
Иванов давно не был у родителей и решил отпуск провести в родных местах. Во время отпуска он случайно встретил свою старую знакомую, с кем, когда-то участвовал в тусовках на местном пляже и на волейбольной площадке. Люся, в те далёкие детские годы была редкостным сорванцом. Хохотушка и душа всех компаний. Она в те далёкие детские времена крутила любовь с соседским парнем, но хорошо знала Иванова и даже иногда позволяла себя проводить до дома. Для Иванова эта встреча оказалась роковой. У Люси в настоящее время был ребёнок, трёхлетний сын Виталик, такой же, как мать, шустрый непоседа и озорник. Вот он то и послужил катализатором образования новой семьи. С первых минут общения с ним, он назвал Иванова дядей папой, чем естественно рассмешил обоих. Как сказала Люся, сын никогда и никого так не называл. Люся в то время работала директором салона новобрачных в областном городе, а в родные места приехала тоже в отпуск. Судьба Иванова была решена автоматически. Из отпуска он вернулся с женой и сыном, которого при регистрации брака усыновил.
С  Люсей ему было легко и просто. Разные по темпераменту, они, тем не менее, имели много общего. Их мировоззрения почти совпадали, и конфликтные бытовые ситуации возникали довольно редко. Им просто не нравилось ссориться. Их семья стала центром притяжения вселенной. К ним любили приезжать друзья, родственники и просто знакомые. Во время этих встреч было шумно и весело. Сын рос шалуном, но хулиганства в его поступках никогда не было. Он очень любил отца, и слова папы для него были законом. В детстве он не знал, что папа ему не родной отец. Эта тема никогда не обсуждалась в семье. Уже став взрослым, отслужив армию, он от кого-то из родственников узнал эту невероятную для него новость, но не подал вида, что знает об этом, и даже наоборот, всякими мелочами подчёркивал своё хорошее отношение к отцу. О нём, при первом знакомстве с ним, всегда складывалось впечатление рубахи парня, но на самом деле он был, в достаточной мере, скрытным человеком.
На фоне семейного благополучия, положение дел на работе у Сан Саныча обстояло не лучшим образом. Ушёл на пенсию директор фирмы. При нём было очень легко работать. Как неоднократно подчёркивал бывший директор, что высокочастотная связь для него тёмный лес, и он предоставлял руководству подразделения ВЧ связи полную свободу действия, лишь бы всё надёжно и бесперебойно работало. Высокочастотники ценили это доверие и делали всё от них зависящее, чтобы не подвести его. Используя личные связи в аппарате Центрального Диспетчерского Управления Единой Энергосистемы страны, для кого собственно и работала ВЧ связь, добились выделения необходимых средств, для закупки новейшей полупроводниковой аппаратуры и ею заменили морально устаревшее ламповое оборудование. Это в сотни раз повысило надёжность работы систем связи. Новому директору не понравилась самостоятельность, подчинённого ему структурного подразделения, и естественно возникла конфликтная ситуация, вследствие чего Иванов, а вместе и с ним и ряд других специалистов, рассчитались и ушли с работы.
Десятилетний этап работы в энергетике, к сожалению и огорчению Иванова, был завершён.  И хотя он сожалел об уходе из системы связи, из коллектива, с которым сработался, прикипел душой, но с другой стороны он сделал это даже с некоей долей радости и удовлетворения, ибо его всё это время работы в энергетике мучил вопрос несоответствия своего положения и уровня своих знаний.  Нет, он безусловно, по тому, чем занимался, вполне соответствовал, и вряд ли нашёлся бы человек, справляющийся лучше его, но в моменты, когда он оставался за своего начальника, он чувствовал себя не на уровне.  Прежде чем принять какое-то решение, советовался со специалистами высокочастотниками, и это в какой-то мере ущемляло его самолюбие.  Он и в вопросах связи хотел быть докой, кем он был в тех вопросах, за которые отвечал.  Душевная неудовлетворённость и толкнула его уйти из связи.  Он чувствовал ущербность своего положения, хотя все были довольны его работой и очень ценили.