Пятьдесят

 Я пришёл на юбилей, беззаботно насвистывая мелодию своей молодости, и с удивлением понял, что юбилей этот — мой, и мне — пятьдесят. Еще до этого возраста, которому мужчины придают преувеличенное значение, я названивал своим старшим товарищам, и невинно спрашивал: - А есть ли жизнь после пятидесяти? Приятели вежливо посмеивались, показывая тем самым, что они понимают юмор, и отвечали, что жизнь, в принципе, есть , хотя и не рассказывали какая. Некоторые ехидно просили меня чуть-чуть потерпеть - мол, сам всё скоро узнаешь...Когда-то, я смотрел на пятидесятилетних, как смотрят дети на дверь той комнаты, в которую им запретили входить:и боязно,и любопытно... Дверь действительно распахнулась раньше, чем я ожидал, а комната оказалась не залой с огромными окнами и уходящим ввысь потолком, а маленькой комнатушкой, похожей на холостяцкое жильё, где все пристрастия хозяина очевидны,и весьма недвусмысленны...Я хожу по комнате, прислушиваясь к моим новым ощущениям, и слегка побаиваясь каких-нибудь неприятных сюрпризов. Первое впечатление — легче дышится. Воздуха требуется гораздо меньше, чем в предыдущие пятьдесят лет, а в иные дни, когда природа ведёт себя особенно вызывающе, приходит понимание того, что я вобще могу без него обойтись. Число моих знакомых постоянно уменьшается, а незнакомых, соответственно, растёт, и это даёт мне возможность рассказывать одни и те же анекдоты, а также носить старые вещи. Я понимаю,что курить можно бросить, а можно и не бросать, поскольку курение очевидно вредит здоровью,  но существует ли такая категория как здоровье, после пятидесяти, ещё не определено до конца современными медиками. Меня начинают беспокоить провалы в памяти и моё теперешнее отношение к алкоголю;  неожиданно возникает вопрос: - Выпил ли я сегодня свои положенные пятьдесят грамм коньяка, или мне ещё предстоит это сделать? Время от времени, я ловлю себя на том, что разговариваю вслух, но уже понимаю, что это, лишь подтверждение зрелости моего второго «Я», которому надоело скорлупиться в пятидесятилетнем теле. Зато я думаю беспрестанно. Мысли не прекращают движение даже во сне, создавая при этом определённый фон, который многие женщины, включая мою жену, ошибочно называют храпом. Я не пытаюсь ничего разъяснять тем, кто не обладает широтой моего теперешнего понимания действительности. Я ощущаю небывалую раскованность и даже - безответственность. Моя свобода вырвалась наружу, как лошадь из тесного загона, и уже не хочет возвращаться обратно. Я осмеливаюсь критиковать управляющую компанию, пенсионный фонд, правительство, и, страшно подумать,- президента. Мужчины перестают видеть во мне конкурента, и прощают мне некоторые высказывания в их адрес, которые раньше могли закончиться потасовкой. Конечно, я далеко не старик, но некоторые поколения молоденьких женщин, всего лишь скользят по мне взглядом, не проявляя интереса,который светился в глазах их ровесниц, еще пять-шесть лет назад. Но и мне не надо быть в такой форме, которая предназначена исключительно для них. Я могу не бриться несколько дней, утешая себя тем, что мой образ пожилого ежа, обвалявшегося в муке, чем-то напоминает нарочитую небритость голливудских звёзд, готовящихся к очередной съёмке. Некоторые женщины продолжают меня волновать,но с этой тягой успешно конкурирует влечение к бифштексу и приятному разговору с умным человеком, который обеспечивает бутылка Кьянти и угловой столик в уютном ресторане. Зеркало, в которое я смотрюсь уже пятнадцать лет с того момента, как построил собственный дом, говорит мне о том, что чёрные круги под моими глазами очень выгодно подчёркивают мою седину. Каждое утро я поворачиваюсь к зеркалу боком, встаю на цыпочки и с удивлением вижу пузатого мужика, который нагло пользуется моим собственным зеркалом. С другой стороны, растущий живот, говорит об устоявшихся вкусах владельца и постоянстве его воззрений. Теперь мне подходит не каждый пиджак, а тот — свободного кроя, который не обтягивает тело как свитер, а плавно стекает с плеч на бедра, скрывая под тканепадом то, что ему и должно скрывать у мужчины в моём возрасте. Ещё я читаю в очках,  а рано утром, если я не доспал, глаза начинают чесаться, будто укушенные комаром, и теряют обычную резкость. Потеря резкости имеет и свои положительные стороны. Некоторые счета я не могу разглядеть сразу, и оставляю  их на потом, тем самым сохраняя свои нервы, истончившиеся за время моих скитаний по дорогам жизни. Желание встать на лыжи соперничает с желанием встать вообще, но зато лыжные гонки по телевизору, особенно в сочетании с пивом, вызывают повышенный   интерес. Семейные проблемы в этот период заволакивает плотной дымкой, и в этой мягкой субстанции с трудом просматривается жена с её плавательным, или прогулочным энтузиазмом. Я ощущаю как резко проявляется моя способность к языкам, особенно к латыни, и я легко произношу такие сочетания как гипертонический криз и биохимия крови. Я очень привязываюсь к своему  дивану, и выхожу на улицу только для того, чтобы пойти на работу, а в выходные дни покидаю дом только, чтобы доехать до ближайшего магазина, и купить чего-нибудь вкусненького. Диван отвечает мне взаимностью и выминает  в себе некое углубление, удивительным образом соответствующее габаритам моего туловища. Я многое знаю и без труда определяю, что гемморой это болезнь, а не машина для рытья канав, а шунтирование — не прочистка засорившейся канализации. Диван и мой богатый жизненный опыт требуют найти внимательного слушателя, с которым я могу поделиться своими взглядами и ценными размышлениями. Поскольку идти в гости нет никакого желания, а принимать гостей у себя и вовсе кажется бредом — я вынужден делиться мыслями со  своей любимой супругой. В конце-концов, говорит только супруга, а я лежу и молча слушаю её прикидки о том, что нам надо сделать по благоустройству дома, какие скидки и распродажи нас ожидают в ближайшее время, и какая свинья этот старый, известный на всю страну актёр, который завёл себе молодую жену. Надо ли говорить, что пиво от этих разговоров начинает горчить, а любые гонки, и в частности — лыжные- уже не доставляют такого удовольствия, на которое я рассчитывал, призывая супругу присесть на соседнее кресло, и выслушать несколько заготовленных мной наблюдений...
 Что- то не ладное творится со временем! Часы бегут так быстро, как зайцы на случку, и девять часов тут же норовят стать одиннадцатью, минуя десять.Зима теплеет на глазах и превращается в весну, а лето,не успев начаться,уже кидает к ногам первые жёлтые листочки, от которых портится летнее настроение.Небо не теряет своей прохлады и остается насыщенно-синим. Море не хочет прогреваться до конца, поскольку ему так легче вливаться в новую осень.Поспать удаётся не каждую ночь,потому-что  совесть и память грызут не хуже голодных псов,которым досталась вчерашняя суповая кость. Поэтому день начинается с вечера, и хотя вокруг темно — ты не желаешь себе спокойной ночи,а говоришь: - С добрым утром! - прямо в пазуху недовольной пижамы. И в этот момент, вглядываясь в темноту своим дальнозорким взглядом, ты начинаешь различать,что комната не такая уж маленькая, и что до следующей двери ещё достаточно далеко.Но самое главное,ты начинаешь понимать, что совсем не важно, когда ты войдёшь в эту следующую дверь,но важно, каким ты в неё войдешь, и что готовиться к этому надо уже сегодня, поскольку завтра ты можешь прийти на чей-то праздник, насвистывая мелодию своей молодости,а все вокруг станут поздравлять тебя с шестидесятилетием.


Рекомендую прочесть: "День