Несвободная свобода-4

В личном деле Михаила, как и ожидалось, не было никаких "сюрпризов" в виде судимости, нетрадиционной ориентации и прочего в том же роде. Обычная школа, неполная семья, мать - закройщица в ателье, армия, погранвойска, младший сержант, техникум, технолог пищевой промышленности. Стажа работы по специальности нет. Сразу по окончании техникума так и остался работать в ресторане, где подрабатывал во время учёбы. Без вредных привычек. Молчалив, добросовестен, аккуратен. Но... неуживчив. Временами режет правду-матку в глаза, но редко, и только в связи с исполнением профессиональных обязанностей.

В самолёте Правитель краем глаза наблюдал, как его секретарь, шурша бумажками и рисуя в воздухе непонятные фигуры, объясняет Михаилу суть его новых должностных обязанностей. "Келейник" внимательно слушал, молчал, только изредка кивал головой в знак понимания.

И меньше чем через месяц Келейник уже обходился без предварительного стука и приветствия. Его присутствие в покоях Правителя было воздушным, не замечаемым. Всё всегда находилось не просто на своих местах, а было разложено до миллиметра точно. Даже тюбик с зубной пастой занимал такое место, что его очень удобно было брать рукой.

Келейник никогда ни о чём не спрашивал, никогда первый не заговаривал. Он не нуждался в дежурных вопросах "Ну, как жизнь?". И вообще, не нуждался в общении с Правителем. Царём и Богом для Келейника было его служение, которое полностью отвечало его натуре и склонностям. И он доводил его до совершенства. Временами до Правителя доходили слухи о том, что его "тихое дитя" запросто могло учинить скандал с любым, невзирая на ранги и лица, если светильник, например, в апартаментах Правителя на выезде был не того тона, висел не там, если цвет штор и фактура не соответствовали эстетическим вкусам, и прочая, и прочая, и прочая... Говорили, что он не стеснялся в выражениях, был резок до оскорбления, но всегда добивался своего.

Есть такое необъяснимое явление, когда энергия и даже сама жизнь человека невидимо перетекает в предметы, которые он создаёт или использует, когда он полностью и сердечно отдаётся делу, которое совершает. Так происходило и с Келейником. Он не экономил себя, не думал о заработке, других радостях бытия. Самой главной радостью для него было совершенным образом исполненное дело.

Поговаривали, что Правитель взял к себе в услужение какого-то монстра, что это - неспроста, что каков слуга, таков и хозяин... Но Правитель на эти пересуды внимания не обращал, даже, наоборот, про себя довольно улыбался, а на словах обещал попридержать ретивого слугу. Впрочем, обещания эти никогда не выполнялись. Более того, Келейник даже не подозревал, что на него поступают жалобы и что его собираются наказать. Будь так, он бы искренне удивился чудовищной несправедливости таких жалоб. Ведь не ради себя он старался, а ради правильного исполнения долга. Главное - результат. Чувства других людей мало волновали Келейника, он не был склонен к сантиментам.

Правителя чувства других людей сами по себе также интересовали мало. Он относился к ним, как к проходящим облакам, однако был внимателен в случае, если их использование могло быть на руку ему самому. О, это был выдающийся игрок на том инструменте, который назвался «человеческие чувства». Из всех имеющихся в его арсенале игр эти игры были самыми рискованными, самыми виртуозными и захватывающими. Но зато и результаты были самыми эффективными.

Келейником Правитель был доволен более чем. Где бы он ни был, в какой бы уголок земного шара ни заносили служебные обязанности, в его апартаментах всегда присутствовала невидимая частица дома. Всё было уютно, спокойно, ничего не раздражало глаз. Даже ткань постельного белья имела ту самую, подходящую его коже, фактуру. Нужно отметить, что с появлением Келейника он стал более полноценно спать, нередко вставал бодрым и отдохнувшим даже после самых тяжелых дней.

Но были для них обоих и чёрные дни. Однажды в Риме во время официального ужина случилось немыслимое. Официант пролил суп рядом с креслом Правителя и тот, незаметно для себя наступил на ещё не просохшее покрытие. Поскольку апартаменты находились не так далеко от банкетного зала, то насыщенная томатом жидкость не успела вся стереться с подошвы во время ходьбы. Ковёр в апартаментах был белый, и на нём остались хоть и слабые, но всё же следы. Это не ускользнуло от цепкого взгляда Келейника.

- Воспитанные люди вытирают ноги или снимают обувь, если она грязная, прежде чем ступать на белый ковёр, - ледяным голосом спокойно произнёс Келейник.

(Продолжение следует.)