Он не мог найти себе места

    Не думайте много. Большие знания – большие печали.



    

    Он не мог найти себе места. Не понимая, что с ним происходит, он кидался из крайности в крайность. Ему не хотелось жить. Всё оборвалось. В один миг пропала работа, которую он очень любил, которой дорожил, и которой был предан много лет. Пропали друзья, которые, как это бывает, отвернулись сразу, как только он потерял статус и властные возможности. Соответственно пропали и связи, и деньги, и всё пошло кувырком. Он думает, что это всё произошло потому, что он расстался с женой. Отчасти он прав. После развода ему всё стало не в радость. Даже гулянки в любимых кабаках уже не манили и не завлекали его. Улицы, природа, которой он любил восхищаться, уже не радовали его глаз. Ему негде стало жить, потому что как человек порядочный, он всё имущество оставил ей. Он же мужчина. А с арендованной квартиры его попросили съехать, потому что он всё чаще и чаще не мог заплатить за неё в срок. Он шёл по ночной Москве, без копейки денег, по щиколотку в снегу, голодный и расстроенный. Позавчера ему позвонили и пригласили прибыть на приём в честь Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла в Посольство Греции. Завтра нужно быть. Он улыбался. Старые джинсы, не стиранная кофта. Кому он нужен в таком виде на приёме в посольстве. Видимо до туда ещё не дошла весть, что он уже никто. Он рядовой гражданин. Да даже не рядовой. У простого москвича есть квартира. Какая-никакая, в Кузьминках, в Бутово, но всё же есть. Есть пусть не пульман, но одиннадцатая, есть жена и дети, в общем семья, есть не большая, но стабильная зарплата. А у него нет. Он никто! Он бомж! Нет. Мозг отказывается это понимать, но тем не менее надо признать, что это так. Он, тот, который помогал сотням людей. Он, который вхож в высшие кабинеты власти, ему козыряют гаишники на правительственной трассе.. Он сейчас идёт по ночной Москве и понимает, что ему негде жить, нечего кушать, и у него нет ни копейки денег и самое страшное, что ему не к кому поехать или пойти. Зазвонил телефон.

    -Алло. Слушаю Вас.

    - Привет. Привет. Что делаешь?

    - Гуляю по Москве.

    - Ха-ха-ха. Гуляет он. Подтягивайся в Барвиху. Тут деловая встреча была, но переросла в огромную пьянку! Кого только нет. Ну, большинство ты знаешь....

    - Слушай.. я сейчас..

    - Давай, давай, ничего и слышать не хочу. Икра вёдрами, вискарь бочками. Ждём.

    - Я просто...

    Короткие гудки… Ну вот. Его ждут в Барвихе. Там собрался если уж не первый состав страны – то приближённые властителей России. И они жду его. Но его ли? Они жду ТОГО, кем он до недавнего времени БЫЛ. Но не сегодняшнего его. Сегодня его не ждут даже бомжи на трёх вокзалах, потому что они и то в этот час имеют больше чем он. Набрав милостыни, украв где-то палку колбасы и собрав остатки пива после закрытия бара – они сейчас сидят в своём переходе и радостно делятся успехами прошедшего дня. Господи! Что же происходит с ним! Ведь это действительно так, и ему страшно.. Хотя нет. Страха нет. Осталась пустота и позади осталась Москва-река. Вернуться? Закончить разом всё, сбросившись в прохладные воды городской реки. Ведь ему даже некому открыть душу. Его никто не услышит и не поддержит. Он один. Совсем один. Гляди-ка. Уже Садовое. Он шёл пешком там, где привык ездить на авто. Других путей он не знал. И в ту его, теперь уже прошлую жизнь, в комфортабельном салоне дорогой иномарки он возмущался, как же долго водитель везёт его по этим пробкам. А сейчас прошёл пешком то самое расстояние и даже не заметил. Интересно, но даже усталости нет в его ногах. И ничуть не смущают промокшие до колен джинсы. В пачке три сигареты. Золотая ява, парламент лайтс и кент восьмёрка. Это «Стрела». Вчерашним вечером, он, проходя по аллее, спрашивал у прохожих «Не будет сигаретки?». И на ответ «Да, конечно» он не смело и стыдливо протягивал руку и брал эту сигарету… Господи, думал он, до чего я докатился… За полчаса таким образом он настрелял целую пачку… Плохо, конечно, что сигареты разные. Кашлять будет. Но ему уже было всё равно. К чему печалиться о лёгких и кашле тому, кто решил в ближайшие дни уйти из этой жизни. Пусть патологоанатомы потом удивляются прокуренным насквозь лёгким совсем ещё не старого человека. Да уж…. много чему удивятся они, вскрыв это бренное тело. Ведь действительно покончит с собой, чертяка. Жалко. Очень жалко. В «люди» он выбился сам. Из глухой провинции, без лохматых лап и прочих атрибутов. Он сам достиг той высоты, на которую многие никогда не попадут даже в мечтах. И все вокруг прочили ему великое будущее. Но он же сам всё это и потерял. Нет, его не заразила звёздная болезнь, он прошёл проверку на прочность и властью и деньгами. Не ссучился и не сломался. Его сломала любовь. Он не ценил любовь, так, как это нужно было делать, а когда она исчезла, стало поздно. И конечно виноват не только он. Виноваты они оба. Потому, что она не ценила его. Но что теперь говорить. Он идёт уже по Пушкинской и вызывает интерес у проезжающих сотрудников ППС.

    - Ау, гараж! Документики предъявим.

    - Пожалуйста.

    Он протянул удостоверение и безразлично отдал его в руки милиционеру.

    - Здравия желаю.

    Наглые лица троих стражей порядка меняются на глазах вместе с осанкой. Вежливо, и даже услужливо, они возвращают удостоверение его владельцу.

    - Простите за вопрос, но что вы так вот гуляете то среди ночи?

    - А что такого, ребята. Я что, не могу погулять?

    - Отчего же. Конечно можете, просто сегодня три случая поножовщины было уже, пьянь всякая разухарилась. А вы один ходите. Давайте мы вас подвезём куда нужно?

    - Не надо ребята, спасибо.

    - Ну, извините ещё раз, всего доброго.

    - До свиданья. Удачного дежурства.

    Козырнув, милиционеры уехали вдаль по Тверской. Он улыбнулся.. Удостоверение то в любом случае ещё работает. И будет работать ещё год. Да толку то что. Гуляй он так три месяца назад, пусть в это же время, и в том же месте – ни у одного мента не шевельнулось бы ничего, чтобы подойти и по быдлячьи промычать это «документики предъявим».. Да… Его нынешний внешний вид говорит о многом.. Загорелись уши. Наверное менты едут и обсуждают его.. Хорошо ещё, что не усомнились в удостоверении. На их месте, оценив внешний вид, он бы подумал, что ксива левая. И доставил бы непременно такого субъекта в отдел. А может и лучше бы, чтобы забрали. Хоть в тепле посидеть пару часов, пока выясняли бы, что эта красная корочка самая что ни на есть настоящая. Потом бы они извинялись, и примчавшийся в отдел начальник наверняка поил бы его своим коньяком из сейфа, чтобы загладить вину и не потерять звёзды. Ну да о чём это он.. Всё несомненно так и было бы. А что потом? Опять брести по улице.

    - Брат, помоги сколько можешь?

    Твою мать! Это то кто? Мужик или баба?

    - Да нет у меня ничего. Кто бы мне щас помог.

    - Вот сука. Жмот.

    - Да пошёл ты нахуй!

    - Что? А ну иди сюда – просипел бомж и достал отвёртку.

    - По еблищу дать? Иди сюда!

    Он отпрыгнул на дорогу и стал в стойку. Бомж предпочёл ретироваться. О Боже, подумал он. И это я!?!? Я лаюсь матом на Тверской в пол пятого утра и чуть не побил бомжа??? Кто знает, может скоро и я стану таким же как и он … Нет. Нет.Нет. Он не мог себе представить этого. Зажмурившись на мгновение, гоня такие мысли прочь от себя, он подумал, да всё ещё будет у меня хорошо. Лучше прежнего, потому что я сильный и я ….. Додумать он не успел. Тело отбросило к бордюру, и оно вмиг перестало двигаться. Кровь тут же медленно но верно растекалась на только что очищенный дворниками асфальт… Водитель серой мазды без номеров не остановился, и поехал мимо.. Наверняка какой-то пьяный малолетка поехал на автопати – подумал водитель снегоуборочной машины в жёлтой накидке, и побежал к патрульной машине, сообщить о происшествии.

    - Может у него и ксива левая, у этого мужика? – спросил сержант ППС у старлея. Зря мы его в отдел не забрали. Я же говорил что не похож он..

    - Да нет Сань…. ксива у него настоящая – задумчиво произнёс старлей. А вот жизнь уже нет……